Сводные... Запрет на любовь...

Глава 26. Яр.

– Какого хрена здесь происходит? – выдергивает из сладкого забытья голос отца.

Открываю глаза, глядя на все еще спящую в моих объятиях мелкую.

Выспались, блять...

Натягиваю молча на нее одеяло, пряча оголенные под футболкой бедра, и она недовольно ворчит, сонно обнимая подушку.

– Включи логику и воображение! – шиплю на отца, прикладывая палец к губам и указывая ледяным взглядом в сторону двери.

Психует, но подчиняется. Хлопает напоследок дверью, о чем-то разговаривая с матерью на кухне.

Великолепно! Он еще и маму с собой приволок!

Мелкая ворочается, сонно открывая глаза и вопросительно глядя на меня.

Сейчас бы зацеловать ее, пока не проснется окончательно… и проваляться все утро в постели в обнимку, но видимо опять не судьба.

– Спи, – целую ее в нос.

Практически удается избежать новых проблем, но из-за двери вновь слышатся голоса родителей.

– Скажи мне, что это не то, о чем я думаю, – умоляюще просит Стася, усаживаясь в кровати.

– Это радио, – произношу абсолютно спокойно, согласно кивая.

Оглядываюсь по сторонам в поисках ее спортивных штанов.

– Яяяярррр! – рычит, натягивая одеяло до подбородка. – Просто не говори им, что я здесь… Скажи, что с девушкой… И пусть свалят поскорее обратно… Куда они там собирались. А мы к ним на выходных в гости приедем.

– Сделаешь вид, что ничего не было? – интересуюсь издевательским тоном. – Поздно. Мы с тобой это уже проходили.

– А у нас с тобой ничего и не было, – хнычет, забираясь с головой под подушку.

– Тебя отец видел спящей в кровати, – смеюсь, кидая одежду на спинку кресла. – Не думаю, что смогу убедить его в собственных галлюцинациях.

Одевается, что-то ворча о моей не благоразумности. Конечно, оставит она меня им на растерзание, как же.

Будет идти, как на плаху, но одного не бросит.

Не жду ее... Выхожу первым, под возмущенное шипение мелкой, но мне плевать. Отец прекрасно знает о моих намерениях…

Мама? Ее кидает из крайности в крайность, но...

Мама переживет… Она на нас двоих еще с подросткового возраста, как на парочку поглядывала.

– Привет, – целую мать в щеку, шлепая босыми ступнями по кафелю кухни. – Кофе будешь?

– Пила уже, – проговаривает тихо.

Переводит растерянный взгляд с меня на испуганную Стасю, выбирающуюся из своего укрытия. И мне совсем не нравится, как затравленно мелкая ведет себя в их присутствии.

– Какого черта вы заявились без предупреждения? – фыркаю, не сдерживаясь.

– Папа сказал, что ты вчера плохо выглядел… Мы привезли лекарства и продукты.

– Лучше бы не приезжали, – наливает себе из кувшина воды Никитин старший. – Просил же тебя, позвонить заранее.

– У Яра всю ночь была температура, – робко произносит мелкая, растирая плечи ладошками.

– И поэтому вы переспали? – не скупясь на выражения выдает отец.

– Мне двадцать шесть, и я сплю с девушками! – с грохотом опускаю чайник на столешницу, замечая, как вздрагивает Стася. – Открытие века! Чего еще ты обо мне не знал?

Мелочь бьёт меня ладошкой по груди, отодвигая в сторону и отбирая заварник.

– Я с ним не спала! – вскидывает упрямо подбородок, глядя отцу прямо в глаза, затихая на мгновение и наконец занимаясь чаем. – По крайне мере сегодня…

– Час от часу не легче, – устало трет виски, раздраженно играя желваками, но мелкую уже несет.

– Подумаешь, переночевала! И вообще, он мне кухню затопил! Ремонт сделал! В квартире до сих пор краской и клеем воняет. Мне там что, задохнуться нужно было?!

– Не обожгись, – просит ее мама обеспокоенно.

– Что? – смотрит на нее озадаченно.

Фраза в голове звучит слишком неоднозначно.

– Не обожгись, говорю… – повторяет.

Подтверждает ее догадки, переводя взгляд с меня на кипяток в ее руках и обратно.

Слежу за тем, как голубые глаза наполняются слезами, и у меня сердце в пятки обрывается.

– Ну ты то куда? – рычу на мать, и она тут же виновато опускает взгляд.

Отбираю из дрожащих рук заварник, отставляя его в сторону.

– Хочу тебя кое с кем познакомить, – произносит безапелляционно отец, не повышая тона. – Собирайся.

– Яр болеет и никуда не поедет, – решает за меня Романова.

Сжимает ладошки в кулачки. Челюсть стиснута, подбородок вздернут.

Мой боевой эльф.

Едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.

Никогда не понимал, у нее характер ее биологических родителей или упрямство все-таки от моего отца досталось?

Ладно я, но этим двои ругаться противопоказанно. Загрызут друг друга, не подавятся.

– Со мной все в порядке, – притягиваю мелочь к себе за руку и чмокаю в нос, от чего у отца, кажется, начинается нервный тик. – Покажи маме обновленную прихожую и кухню. Ключи от моей квартиры у тебя есть. Я наберу тебя, как только освобожусь, ладно?

Соглашается, молча кивая.

Она, как безвольная кукла, и меня это бесит.

Обнимаю девчонку за талию, целуя в висок.

– Поужинаем вместе? – шепчу на ухо, касаясь дыханием ее кожи.

Снова кивок и взгляд уже более осознанный. Ну хоть не плачет, и то прогресс.

Идет в прихожую обуваться, и мама тут же обеспокоенно семенит за ней.

– Что у тебя на голове? – пытается тут же окружить ее вниманием, но уже поздно.

– Гнездо, – произносит невозмутимо мелочь, огрызаясь.

Стаскивает с полочки ключи и вышагивает в сторону лестничной площадки.

Засовываю руки в карманы брюк, с ухмылкой следуя в спальню собираться.

Наконец-то! Романова вернулась!