Святые Спиркреста

Глава 9 Ледяная королева

Теодора

В 10-м году все встречаются.

Неловкость, жеманное хихиканье, яростное смущение — все это кажется проблемой прошлого. Все кажутся старше и смелее. Все хотят внимания и ласки. Короче говоря, все жаждут прикосновений и возбуждены.

Есть несколько исключений из правил, например, самые эрудированные студенты нашего года — студенты, которые, как я могу предположить, находятся под огромным давлением своих родителей, требующих от них успехов в учебе, — или нежелательные изгои, такие как Софи Саттон, чьи родители работают в Спиркресте, или пара мальчиков-стипендиатов.

Последнее исключение — это девочки, которые оказались в той же лодке, что и я. Девочки, чьи родители религиозны, строги или думают о будущем своей семьи и бизнеса. Поначалу я думала, что эти девушки такие же, как я, держатся в стороне от мальчиков и свиданий.

И вот однажды, совершенно случайно, я захожу в пустой класс математики в поисках рабочей тетради.

За партой сидят два ученика: незнакомый мне мальчик и Камилла Алави, которую я знаю довольно хорошо. Как и мне, ей строго-настрого запрещено встречаться. Как и у меня, у нее строгие и религиозные родители. Она даже постоянно носит маленький золотой крестик. Она рассказывает всем, кто ее слушает, что ей нельзя встречаться и что в Спиркресте все равно нет ни одного симпатичного парня.

Но когда я вхожу в класс, она встает так быстро, что ее стул падает, громыхая. Ее щеки ярко покраснели, наполовину скрытые черными локонами, обрамляющими лицо. Широко раскрытыми от паники глазами она смотрит с меня на мальчика, а затем выбегает из класса.

Мальчик, такой же краснолицый, как и она, встает, как только она уходит. Застыв у двери, я наблюдаю за ним, пока он прихорашивается и застегивает брюки. Выпуклость под тканью очевидна любому, кто посмотрит, поэтому я поднимаю глаза к потолку, пока он бормочет бессвязные извинения и проходит мимо меня.

Дверь с щелчком закрывается за ним.

В этот момент я понимаю, что не все, кто говорит, что не встречается, на самом деле не встречаются. Меня это не успокаивает — более того, я чувствую себя еще более изолированной, чем раньше.

Мои подруги — самые популярные, а значит, желанные девушки в году. Жизель Фроссар, французская кокетка, с напускным безразличием порхает от парня к парню и первой из нас начинает заниматься сексом. Кайана Килберн, пожалуй, самая красивая из всех, кого я видела в своей жизни, в итоге вступает в длительные отношения с наследником Монкруа, одним из лучших друзей Закари. Камилла Алави, несмотря на все свои заявления о невинности, кажется, что парни ходят за ней по пятам, как щенки.

Даже Серафина Розенталь, самая незрелая из всех нас, ходит на свидания в укромные места и возвращается оттуда полная хихикающих и озорных историй.

Я никогда не думал, что мне придется иметь с ними дело. Какое-то время я подумываю о том, чтобы взять страницу из книги Камиллы, только наоборот: рассказывать всем, что я встречаюсь, в то время как на самом деле я занимаюсь совсем другим.

Но страх, что отец каким-то образом узнает об этом, слишком парализует меня, чтобы я могла осуществить такой безрассудный план. Поэтому я терплю бесконечные вопросы и легкие насмешки друзей и в итоге получаю титул ледяной королевы.

К счастью, на десятом году жизни у меня появляется новый друг — на этот раз настоящий.

Летом отец сообщил мне властным тоном, что мой дядя отправит свою дочь, Инессу, в Спиркрест. Когда отец называет кого-то моим дядей, я никогда не могу понять, что это значит. И родственники, и друзья, если они близки ему, называются моими дядями, а поскольку я не могу заставить себя заговорить с ним, я так и не узнаю, является ли Инесса моей настоящей кузиной.

А потом я встречаю ее, и это уже не имеет никакого значения. Потому что Инесса не кажется мне ни подругой, ни кузиной.

Она ощущается как сестра.

Она бледная, задумчивая девушка, интроверт и принципиальная. Несмотря на то что она на год младше меня, она немного пугает меня своей серьезностью. Но, в отличие от моих друзей из Спиркреста, Инесса любит говорить о реальных вещах.

По мере того как мы сближаемся, мы говорим о наших родителях, о наших домах, о России. Она рассказывает мне о своих братьях и сестрах, а я ей — о своих бабушке и дедушке.

Как и я, Инесса — трудолюбивая и заядлая читательница, хотя она предпочитает религиозные и исторические тексты, а я — поэзию и литературу. Тем не менее это делает наши беседы интереснее. Вскоре я обнаруживаю, что ищу ее, провожу свое драгоценное свободное время, сидя на ее кровати или прогуливаясь по лужайке, рассказывая о нашей жизни в Спиркресте и планах на будущее.

— Не могу дождаться, когда поступлю в университет, — говорю я ей однажды. — Надеюсь, я буду учиться в Оксфорде — это самое красивое место, которое я когда-либо видела.

— А ты не хотела бы приехать в Россию? — спрашивает Инесса, глядя на меня своими большими серыми глазами. — Ты могла бы поступить в Санкт-Петербургский университет — это старейший и величайший университет в России, ты же знаешь.

— Я никогда не думала об этом, — сказала я. — Мой русский не очень хорош, я не говорю свободно, как ты.

— Я могла бы научить тебя, если бы ты захотела.

Я улыбнулся. — Как будто у кого-то из нас есть время.

— Я бы нашла время для тебя, Дора, — сказала Инесса, сжав мою руку. — Если это означает, что я смогу видеть тебя и после того, как мы покинем Спиркрест.

Я сжимаю ее руку и ничего не говорю, но в тот день в моем сердце поселилась небольшая боль.

Беспокоиться о будущем нашей дружбы с Инессой — роскошь, которую я скоро все равно не смогу себе позволить. Просто нет времени.

Поскольку я закончила девятый год, третий год подряд лидируя с Закари в каждом классе, в этом году я твердо намерена победить. Поэтому я удваиваю свои усилия, используя все возможное, и работаю усерднее, чем когда-либо прежде.

Но за каждую победу, которую я кропотливо зарабатываю, Закари проносится мимо и без труда добивается своей.

Я выхожу на первое место в классе по химии на зимних экзаменах, но Закари приглашают на углубленную физику доктора Чжэна для старшеклассников. Я становлюсь капитаном своей команды по дебатам, а Закари — капитаном своей. Я становлюсь префектом, а Закари побеждает на национальном шахматном турнире. Учитель отправляет несколько моих творческих работ на национальный конкурс, который я выигрываю, но Закари пишет эссе на тему мифа об Эхо и Нарциссе на уроке латыни, которое получает все оценки и попадает на витрину у кабинета мистера Эмброуза.

Я не обижаюсь на Закари за его успехи — в конце концов, они движут моими.

Что меня возмущает, так это легкость, с которой Закари добивается этих успехов. Он никогда не выглядит уставшим, перегруженным работой или стрессом. Он выглядит так, будто любая трудность — это то, что он принимает, даже радуется. И что самое страшное, кажется, что он получает удовольствие от работы.

Спиркрест — это печь, и жар ее превращает Закари в бриллиант — сильный и блестящий.

Что касается меня, то я просто сгораю заживо.