Талантливая ученица тёмного архимагистра

Глава 15

Аль проснулась как от удара и села на кровати. Спать в одежде — то ещё удовольствие, но мысли об этом были где-то на краю сознания и скоро покинули голову. Комната, в которой не наблюдалось никаких следов архимагистра, освещалась приглушённым светом магического огонька на стене, позволившим беспрепятственно подойти к двери и ни обо что не споткнуться.

Альвинору будто вела какая-то сила, подгоняла вперёд. И что самое удивительное — она знала, куда нужно идти. Не понимала, а именно знала, словно бывала здесь десятки раз и там, куда направлялась, тоже. Странная уверенность, чужая уверенность, только на этот раз не враждебная, а какая-то родная, слишком родная.

Тело двигалось само, вело в непонятном направлении. Внутренняя тьма беспокоилась, но почему-то не подавала голоса, будто ей что-то мешало. Или она просто не ощущала такой уж сильной угрозы? Вскоре Аль покинула общежитие, вошла в здание академии и спустилась на цокольный этаж, а затем и в подвалы. Она петляла по неизвестным коридорам, спускалась всё ниже и ниже, пока на пути не выросла преграда в виде массивной металлической двери.

И тут само собой в руке родилось какое-то заклинание, а губы зашептали незнакомые слова — и дверь натужно задрожала. Альвинора не понимала, что делает и как это у неё получается, но продолжала усердствовать, пока дверь не поддалась. Ощутимо задрожав, та распахнулась, открывая новый лабиринт коридоров. Аль продолжила путь, сворачивая то тут, то там, а созданный ею средней яркости пульсар плыл чуть впереди, освещая дорогу. В коридорах не было следов запустения, да и гроздья паутины не украшали стен, то есть этими помещениями либо активно пользовались, либо кто-то просто озаботился поддерживать здесь чистоту с помощью бытовых чар.

Альвиноре было страшно, очень страшно и тревожно тоже. Что там говорил архимагистр? Что будет рядом? Ну, и где он? Почему ничего не предпринимает? Как он и просил, она не сопротивлялась чужой воле и послушно следовала туда, куда влекла её неведомая сила. Но для чего всё это? И кому понадобилось? Аль чувствовала себя куклой в чьих-то умелых руках, и этот кто-то явно знал, что делает. Взмах руки, поворот головы, шаг вправо или влево… Всё это было чужим, неестественным, но точно выверенным и неотвратным.

Когда она остановилась у пустой стены в тупике, то сначала подумала, что неведомый кукловод ошибся и завёл её не туда. Но не тут-то было! Ладонь Аль взметнулась в сторону глухой кладки — и по стене прошла рябь, после чего на мгновение проявился силуэт двери, но затем снова исчез. Сердце забилось в радостном предвкушении, а душой стало овладевать удовлетворение. Она нашла! Что там, за этой дверью, Альвинора не знала, но очень остро чувствовала, что её кукловод доволен.

Она не понимала, как у неё это получается, но заклинания рвались наружу, словно были известны ей всю жизнь. Отточенная техника и многолетняя уверенность напирали на преграду, пытаясь открыть, развеять, взломать. Чужая техника и чужая уверенность. Но чья?

Стена шла рябью, но не поддавалась, силуэт двери проявлялся всё чаще, однако на этом всё и заканчивалось. Внутри стали зарождаться раздражение и злость. Не хватает мощи и силы, чтобы открыть. Но ей надо, очень надо, до безумия просто, до потери себя. Стремление взломать преграду становилось всё нестерпимее и уже походило на одержимость.

Аль гасила по стене огромными сгустками магии, дрожала от натуги и тяжело дышала, но всё никак не могла уловить ту ниточку, которая позволила бы распутать защитное заклинание, наложенное на дверь. Вроде бы и знала «ключ», но открыть не могла.

— Всё, остановитесь, — тёмный декан возник из ниоткуда и перехватил занесённую для очередной атаки руку. — Я узнал, что хотел.

— Н-не могу, — выдавила Аль и как безумная продолжила атаки другой рукой.

— Адептка Арис, хватит! — он прижал обе её руки к бокам, пресекая дальнейший бесконтрольный расход магии. — Теперь я разрешаю сопротивляться чужой воле.

— У меня не получается, это сильнее меня.

— Адептка Арис…

— Мне надо туда… — она, будто одержимая, рвалась из рук архимагистра.

— Нет, не надо, — настаивал преподаватель и продолжал её удерживать.

— Надо, очень надо! — Аль царапалась, кусалась, брыкалась и тянула руки к заветной дверке.

Тогда декан сковал её заклинанием, дал что-то выпить, а потом обнял, крепко-крепко, и стал нашёптывать на ухо какие-то заветные словечки, от которых тело расслаблялось, судорожно сжатые пальцы разжимались, а опустошающее чувство неудовлетворённости отступало. Ощущение подконтрольности чужой воле тоже постепенно спадало. Она успокаивалась, да и в тёплых объятиях дроу было так хорошо! И когда он попробовал отстраниться, не пустила, вцепилась в его мантию, словно та была последним спасением от неведомого зла.

Тёмный противиться не стал, подхватил Альвинору на руки и перенёс порталом на крепостную стену. Затем его глаза зажглись красным. Он напряжённо осматривал окрестности замка, вглядывался в почти непроглядную тьму, тускло подсвеченную звёздами на безлунном небе. Что он там хотел рассмотреть? И почему так и не поставил Аль на ноги?

Наконец дроу погасил алое сияние и, кажется, немного расслабился, а Альвинора, вымотанная ночной прогулкой, положила голову ему на плечо и просто наслаждалась этой ночью, хотя поднявшийся осенний ветер основательно проникал под мантию. Аль вздрогнула, и Аркент’тар, бросив на неё быстрый взгляд, открыл очередной портал, унося в тепло и уют спальни.

В этот раз спальня оказалась не гостевой, а имела конкретного хозяина, который и водрузил ношу на собственную кровать. После ночной «прогулки» Аль ощущала себя настолько разбитой, что уже ничему не удивлялась и не сопротивлялась. Если Тёмный принёс её к себе, а не в Светлое общежитие, значит, так надо, и ни к чему лишние вопросы или выяснение отношений.

— Этой ночью я должен быть с вами, чтобы избежать возможных… эм, сюрпризов, — постановил он. — Буду наблюдать за вашим состоянием и, если что, приму соответствующие меры.

В голове Альвиноры теснилось множество вопросов, но на них абсолютно не было сил. Она просто следила взглядом, как декан отошёл к столу и вытащил из ящика свиток, пробежал глазами по написанному и задумался. Потом её взгляд скользнул по столешнице и остановился на лорексе под прозрачным куполом, который она когда-то подарила архимагистру. Цветок всё ещё переливался разными цветами и сверкал, но был гораздо более тусклым, чем раньше.

— Вы… до сих пор его храните? — прошелестела Аль, настолько её голос сейчас был бесцветным и слабым.

Мужчина скосил глаза сначала на лорекс, а затем на неё:

— А вы сомневались? Это же ваш подарок. К тому же на нём отражается ваше внутреннее состояние: чем хуже себя чувствуете, тем печальнее внешний вид цветка.

Так вот почему лорекс сейчас такой блёклый и невыразительный.

— То есть… он может стать прежним?

— Конечно может! И обязательно станет. Вот только вас немного подлатаем… — декан снова погрузился в чтение, кажется, что-то прикидывая в уме, а потом отложил свиток и двинулся к кровати. — Лежим спокойно, не волнуемся и не мешаем мне работать.

Его тёплые руки светились магией и почти невесомо касались лба, висков, затылка, потом перешли к запястьям, вливая потоки силы, изгоняя внутреннюю пустоту и заставляя вновь чувствовать себя живой. Но вместе с тем стало накатывать дикое желание спать.

— Вы опять? Снова сонные чары? — буркнула Аль.

— Да, сейчас середина ночи, спите спокойно. Как уже говорил, я буду рядом и присмотрю, только вы не будете меня видеть. Думаю, так вам будет комфортнее: уверен, вы не привыкли спать в одной комнате с посторонним мужчиной, — декан стал растворяться в воздухе, кажется, применив заклинание невидимости.

— Нет, не исчезайте! — она ухватилась за край его мантии, и дроу снова проявился. — Хочу видеть… и чувствовать.

— Уверены?

— Да, это гораздо лучше, чем гадать, где вы находитесь и что делаете.

«И смотрите ли на меня…»

— Любите всё контролировать? — усмехнулся он и присел на край постели.

— Не люблю неизвестность… и неопределённость… — из последних сил пробормотала она, всё ещё удерживая его за мантию, и, взглянув слипающимися глазами на цветок, отметила, что тот снова стал ярким и красивым. А дальше голова стала тяжёлой, веки сомкнулись, и только мягкая ткань под пальцами ощущалась какой-то до боли родной. Она успокаивала, дарила чувство защищённости. Это его мантия, а если Тёмный рядом, можно ничего не бояться. Ведь правда?

Алакдаэр смотрел на лицо спящей девушки, сна не было ни в одном глазу. Он уже давно пересел в кресло, предварительно пододвинув его к кровати потоком магии и очень осторожно высвободив одежду из цепких девичьих пальчиков. Позволять женщине спать в его постели было, разумеется, безрассудством. Её свежий цветочный аромат впитается в наволочку и простыни, смешается с его запахом… Так было и в прошлый раз, но жизнь его ничему не учит. Снова придётся лежать в кровати и отвлекаться ото сна воспоминаниями о белокурых волосах на его подушке и хрупком теле, завёрнутом в одеяло.

Откинувшись на спинку кресла, дроу наблюдал за тем, как спит его гостья, за малейшими изменениями её лица, прислушивался к внутренним ощущениям. Ну что за ирония судьбы?! Он так долго и тщательно избегал женского племени, сторонился, как огня, подпуская к себе только тех представительниц слабого пола, которые заслужили доверие и не вызывали неприятия, и тут его привязали к юному созданию, которое по человеческим меркам годится ему… где-то в праправнучки!

И пусть Ал не человек, а она не совсем человек, да и ощущает он подобные возрастные нюансы по-другому, не так, как обычные люди, но адептка Арис в данный момент живёт по человеческим законам и наверняка для неё всё это неприемлемо. А то, что иногда поедает наставника взглядом, вызывая в его душе ответные опасные желания, которые приходится тщательно контролировать… Эта маленькая Светлая просто не ведает, что творит, поддаваясь влиянию их связи. В здравом уме она бы уж точно не стала делать чего-то подобного, обратив свой взор на кого-нибудь из адептов.

К примеру, на ван Каттера. У них хорошие отношения, он сильный, надёжный и… Но Верманд оборотень, и в данной политической обстановке, когда ещё не принят закон о смешении рас и равных правах для полукровок, их союз был бы… Да и нет между ними ничего, кроме дружбы. Другое дело — адепт Лоссдор. Тут и приворот имелся, и отворот, у которого всё ещё в силе побочные эффекты…

Дальше Ал развивать мысль не стал, потому что при воспоминании о Лэндгвэйне у него закололо ладони от желания проучить несносного щенка. Было ли это следствием слишком распущенных действий относительно самого дроу (декан до сих пор ощущал на себе наглые руки мальчишки), либо результатом стремления снежного облагодетельствовать такими вот «ласками» настоящую Альвинору? Кто знает?! Но ближайшую пару по защите от тёмных искусств этот смазливый недоносок запомнит надолго!

Алакдаэр спохватился и одёрнул себя, прекрасно понимая, что зашёл в своих мыслях совсем не туда, куда следует, и вновь принялся сканировать состояние подопечной. Сначала всё было спокойно, и Ал собрался и сам немного расслабиться, однако потом что-то пошло не так.