Талантливая ученица тёмного архимагистра

Глава 16

Адептка Арис вздрогнула, потом снова, а затем стала метаться по постели и шептать что-то бессвязное. Она часто-часто дышала, всхлипывала и мяла в руках простыни, и Алакдаэр ринулся к девушке, пытаясь понять, что с ней творится.

Альвинора стояла, преклонив одно колено, в странном тёмном месте. Знакомом месте. Она здесь уже бывала, и женщина, восседающая на подобии трона, теперь не казалась незнакомкой. Невероятной красоты тёмная эльфийка была в гневе и хмурила изящные брови. Она смотрела на коленопреклонённую Аль с поистине королевским величием и цедила слова сквозь зубы:

— Алакдаэр, с каких пор смерть бесполезных людишек стала для тебя чем-то особенным? Почему ты обошёл стороной поселение и пощадил их жалкие жизни? Во время выполнения миссии они могли вонзить тебе нож в спину и спутать мои планы.

— Ненужные жертвы могут привлечь слишком много внимания… — ответила Альвинора голосом Тёмного и окончательно поняла, что снова как бы находится в чужих воспоминаниях и в чужом теле (в данном случае в теле архимагистра Аркент’тара), видит его глазами, слышит его ушами и вещает его устами. А ещё чувствует. На этот раз к её собственным ощущениям примешивались посторонние, но в то же время родные и близкие. Недовольство, неприятие, раздражение, едва сдерживаемая ярость… Было столько всего.

— Не существует «ненужных жертв»! Ты должен убивать по первому требованию и без всяких раздумий. Разве тебя с пелёнок не этому учили?! Главный маг второго дома не имеет права на снисхождение! — женщина стукнула кулаком по подлокотнику, а её фиолетовые глаза полыхнули красным. — С таким подходом тебе не стать Верховным магом, а ты мне нужен именно в этой роли.

На Аль накатила волна дикого страха, какого-то первобытного ужаса. Эта повелительница (или как их там называют у дроу?) была сильна, опасна и беспощадна. Встретиться с ней лицом к лицу было последним, чего хотелось в жизни. Дальше всё погрузилось в темноту, чтобы через несколько мгновений высветить своды пещеры. Молодая тёмная эльфийка в свободном тёмном одеянии, которую Альвиноре не доводилось видеть прежде, покачивая бёдрами направлялась к архимагистру.

— Ты прогневал госпожу, — она положила руку ему на грудь, а потом медленно стала поглаживать, но дроу не шелохнулся, зато в его душе (Альвинора это очень хорошо почувствовала) желание сбросить наглую ладонь боролось с жаждой выхватить кинжал и вонзить в глотку её обладательнице. — Хм, всё так же холоден.

— Главной жрице не стоит беспокоиться, — бросил декан, не двигаясь с места, но ураган чувств, бушевавший в его душе, был способен смести с лица земли не только озабоченную эльфийку, но и саму эту пещеру. — Если такова её воля, я стану Верховным магом и…

Дальше Аль ничего не услышала, потому что она опять оказалась пред ясны очи повелительницы, которая что-то говорила и сверкала этими самыми очами, горевшими злым красным огнём. Потом Альвинору вновь накрыла темнота, подгоняемая ужасом, накатившим удушливой волной, а в жилах всё ещё бились чужие ненависть и ярость.

Тёплые руки, лежащие на плечах, и разноцветные глаза, взволнованно вглядывающиеся в её лицо, помогли осознать, что ночной кошмар закончился.

— Адептка Ар… — начал было склонившийся над ней мужчина.

Она резко подалась вперёд и вцепилась в дроу, словно хотела вжаться в него, слиться в одно целое. Чьё-то тяжёлое дыхание вперемешку со всхлипами наполняло комнату, и Альвинора лишь краем сознания поняла, что это она так дышит и вот-вот задушит архимагистра в слишком крепких объятиях. Но, наверное, даже самое сильное заклинание не смогло бы сейчас заставить её отпустить декана.

Губы дрожали, вместо слов получалось неясное мычание, и только ласковые руки, поглаживающие по голове, да неясный шёпот на ухо успокаивали неистово бьющееся сердце, позволяли поверить, что теперь всё хорошо и можно не бояться. Тепло от ладоней дроу усилилось, даря знакомые ощущения целебных заклинаний. Сонные чары, которые стали заволакивать сознание, были желанными и необходимыми. Спать, просто спать без сновидений и не видеть страшных женщин и странные места. А ещё сжимать сильную руку, которая вселяет веру, что всё будет хорошо.

Алакдаэр сидел на постели, укачивая в своих объятиях Светлую, словно младенца. Он остро ощущал, что в ней только что бурлила его кровь, его сила, его тьма. Разумеется, очень хотелось немедленно расспросить подопечную, что произошло и что она видела в ночном кошмаре, но дроу не стал. Нет, сейчас ей необходим покой, да и ему самому нужен отдых.

Да только адептка Арис, кажется, вовсе не намерена его отпускать. При попытке уложить её и отстраниться, чтобы вновь вернуться в кресло, она ухватилась за его ладонь мёртвой хваткой, и у Ала просто рука не повернулась применить силу или магию, чтобы освободиться. Если так ей будет спокойнее… Он вздохнул и лёг поверх одеяла на свободную половину кровати, благо на постели имелась вторая подушка, которую он и подсунул под голову таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать за лицом спящей девушки.

Так они и лежали, взявшись за руки, словно младшеклассники. Она держала крепко, и архимагистр в очередной раз подивился подобной силе. С другой стороны, сегодня Альвинора не выпускала крылья, так что это ещё не предел её возможностей. М-да, подопечная ему попалась весьма необычная, хотя он и сам был личностью достаточно неординарной.

Время от времени сканируя её заклинаниями, он лежал и размышлял о том светлом дне, когда развеет сковывающую их связь. Интересно, что они оба почувствуют после этого? Останется ли что-то из того многообразия ощущений, которые они испытывают сейчас, хоть малая часть? Успеет ли возникнуть что-то настоящее? И хочет ли он сам, чтобы оно возникло?

Задаваясь этими вопросами, он скользил взглядом по нежным девичьим щекам, длинным ресницам, светло-розовым губам и понимал, что, кажется, хочет. Или всё же в нём сейчас говорила связь? Ух, как же он устал от этой неопределённости, когда невозможно понять, где настоящие чувства, а где навеянные. Но одно Алакдаэр знал неверняка уже сейчас: даже если от их взаимных страстных порывов не останется и следа, после всего пережитого эта девчушка по-прежнему будет для него особенной, а дальше… Дальше время покажет.

Аль просыпалась медленно, параллельно пытаясь понять, где находится. В первые мгновения она не могла вспомнить, где и как заснула и почему находится не в родном общежитии. Потом узнала очертания комнаты архимагистра, освещённой косыми лучами утреннего солнца, и резко откинула одеяло, однако так же резко набросила его снова, потому что была почти раздета. Разве может считаться одеждой чёрная мужская рубашка до середины бедра?!

Выходит, чьи-то заботливые руки её переодели, но чьи? Поскольку декан вряд ли бы стал кого-то посвящать в то, что в его комнате ночевала адептка, выводы напрашивались сами собой. И это плохо, очень-очень плохо. Да и внутренняя тьма хоть и вела себя смирно, но всё ещё была несколько взволнована.

— Ночью у вас был кошмар и вы взмокли, к тому же спать в одежде не слишком удобно, — раздался спокойный голос слева от кровати.

Бросив туда мимолётный взгляд, Альвинора увидела восседающего в кресле тёмного эльфа и поспешила отвернуться. Его поза была расслабленной, и он, похоже, не видел в происходящем ничего необычного. Словно полураздетые адептки, просыпающиеся в его постели, для дроу обычное явление. Или Аль себя просто накручивает?

— Я… — она стянула края воротника, будто это могло вернуть время вспять.

— Не волнуйтесь: я переодел вас с помощью бытовых чар, поэтому не имел счастья любоваться вашими прелестями, — с лёгкой усмешкой проронил Аркент’тар. — Надеюсь, вы не разочарованы этим фактом?

— Н-нет, меня это п-полностью устраивает, — пробормотала несчастная Аль, о щёки которой, наверное, в этот момент можно было обжечься.

«Ай, ну что за неловкая ситуация…»

В памяти постепенно возникали события минувшей ночи: путешествие по лабиринтам коридоров, таинственная дверь, пугающие видения из прошлого архимагистра и то, как она, всхлипывая и дрожа, цеплялась за него, искала успокоения в его надёжных руках. Но теперь, при свете дня, эта напряжённая ночь казалась какой-то нереальной и даже выдуманной.

Аль боялась поднять глаза на собеседника, а тот тем временем встал с кресла, подошёл и присел на край кровати.

— Не хотите рассказать, что видели в своём сне? — поинтересовался тёмный эльф.

Ох, лучше бы он оставался там, где был. Слишком близкое соседство с полностью одетым мужчиной в то время, как сама полуодета… Это для Альвиноры было слишком. Она натянула одеяло до самого носа и стала сбивчиво рассказывать обо всём, что видела и слышала в ночном кошмаре.

— У вас впервые был такой сон? Или подобное случалось и ранее?

— Случалось пару раз, но я видела только отдельные фрагменты, а сегодня целые диалоги и намного ярче.

— А почему мне не говорили? — кажется, он нахмурился. — Или считали это обычными кошмарами?

— Ну…

— Ладно, не отвечайте.

— Это ведь были ваши воспоминания? — на этот раз она решилась на него посмотреть и увидела в его глазах участие и обеспокоенность. — Простите, что заглянула в них вот так…

— В этом нет вашей вины, — качнул головой дроу. — Вчерашнее зелье всколыхнуло в вас мою кровь, которая несёт в себе слишком много информации.

Кстати о зелье и ночной прогулке…

— Можно узнать, что было там, за дверью? — Альвинора впилась взглядом в лицо Тёмного.

«Ответит? Нет?»

— Кое-что очень опасное, — как всегда уклончиво ответил он, но взгляд не отвёл.

Ну ещё бы! Не с тем задумала в гляделки играть и допрос устраивать. Но всё же… Может, удастся выудить хоть что-нибудь интересное.

— А как я узнала, куда нужно идти и что делать? — сделала ещё одну попытку Аль. — Откуда в моём сознании столько неведомых заклинаний, которые… нет, сейчас я не могу припомнить ни одно.

— Мы с вами всё ещё связаны кровью, вернее, в вас находится частичка меня. И если этой частичкой правильно распорядиться, то вы сможете получить доступ к тем знаниям, которыми владею я, — декан медленно водил рукой над её головой, кажется, в очередной раз сканируя заклинаниями. — Собственно, именно этим, нашей неразорванной связью, и воспользовались враги. Поэтому они не провернули весь этот фарс с отравленным цветком и заклинанием подчинения с какой-нибудь другой адепткой, нужны были только вы.

— Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, — пробормотала Альвинора, которая и правда была уже ни в чём не уверена.

— Как я уже говорил, сейчас вы для них прекрасное средство воздействия на меня. Чем дольше длится наша связь или чем ближе станут наши отношения, тем больнее мне будет вас потерять, — его рука замерла, словно он сам только осознал, что именно сказал, но потом продолжила своё, безусловно, очень важное дело. — И у наших недругов большой арсенал планов на ваш счёт. Не убить, так повлиять физически или психологически, чтобы навредить мне, выведать секреты и ударить по слабостям. А главная моя слабость сейчас, самое уязвимое место… — ладонь архимагистра легла на её лоб, — это вы, адептка Арис.

Аль забыла как дышать. И почему это признание выглядело как… как…

— А… другие девушки? — выдавила она. — Разве их не могут так же привязать к вам?

— Уже нет, я предпринял для этого меры, и наши недоброжелатели об этом прекрасно знают. Но вы… — его пальцы слегка сжались, но потом из них хлынул поток целебной энергии, окончательно успокаивая разволновавшуюся тьму. — Что же мне с вами делать?

— Холить, лелеять и никому не давать в обиду, — брякнула Аль и осеклась. Вот это сказанула. — Я, эм… имела в виду, что если со мной что-то случится, вам тоже будет плохо, а я не хочу причинять вам лишней боли, вы и так… — и снова замолчала.

Декан убрал руку и заглянул Альвиноре в глаза. Душевно так заглянул, у неё даже внутри всё перевернулось, а потом заговорил, вкладывая в каждое слово как можно больше убедительности:

— Ваши сегодняшние желания… (я о поцелуях и иже с ними), жажда стать ко мне ближе и прочее… Это чётко продуманная тактика врагов, чтобы нас разрушить. Вам нельзя поддаваться… нам нельзя поддаваться, не сейчас… Нужно держать дистанцию. Станем ближе — оба пострадаем. Я хочу, чтобы вы это понимали. Но поверьте, вашу заботу я очень ценю.

Аль сидела как зачарованная. Отчаянно захотелось погладить его по щеке, но нельзя, не сейчас. Однако наступит ли когда-нибудь это «сейчас» и должно ли наступить? И имеет ли она право думать в подобном ключе в отношении преподавателя, который старше её на… огогошеньки на сколько. Да, всё это не иначе как чья-то коварная воля, но почему же ей так хочется поддаться?! Отчего так велико желание провести пальцами по его лбу и разгладить напряжённую складочку между бровей?

— Я ошибся, не всё предусмотрел, — тем временем говорил тёмный эльф. — Простите, что вынуждены во всём этом участвовать и рисковать жизнью. Мне очень жаль, что из-за меня вас во всё это втянули.

Аль не верила своим ушам. И в то же время его слова были для неё лучшей музыкой.

— Не думала, что когда-нибудь смогу получить такие масштабные извинения из уст самого архимагистра.

— Считаете, что нам, архимагистрам, такое не по статусу? — он выгнул бровь и глянул слегка насмешливо. — Как ни печально это признавать, но преподаватели тоже имеют свои слабости и могут ошибаться, а потом мучаются и изводят себя, если в результате их ошибки кто-то пострадал. Да, у магистров повышенное чувство ответственности, но не надо нас обожествлять. Да и не все преподаватели являются истиной в последней инстанции.

— Честно говоря, я всегда была весьма странной ученицей и частенько смотрела на процесс обучения с точки зрения не ученика, а именно преподавателя, — призналась Аль. — Что учитель хотел до нас донести, сколько времени потратил на подготовку к уроку… Наверное, именно поэтому после окончания школы хотела стать учителем, но во мне проснулась сила… и я оказалась здесь.

— Думаю, всё случилось именно так, как должно было случиться, — повёл рукой декан. — Ваш приезд в академию был угоден Богам.

— Хорошо, если так, — вздохнула она.

— Что ж, мне нужно идти на патрулирование, — Тёмный поднялся с постели. — Сегодня выходной, поэтому можете ещё немного полежать, если хотите, а потом одевайтесь и отправляйтесь завтракать. Форму вашу я почистил, а портал до столовой с удовольствием обеспечу. И, надеюсь, мне не нужно напоминать, что все события сегодняшней ночи должны остаться строго между нами?

— Нет, не нужно, — покачала головой Аль.

— И не могу не сказать, что вам идёт чёрный цвет ничуть не меньше, чем голубой, — улыбка, мелькнувшая на губах дроу, была несколько провокационной, но развивать тему он не стал и удалился, давая Альвиноре возможность привести себя в порядок.

Да, за всеми этими разговорами она и забыла, что сидит сейчас в его постели, да ещё и в его рубашке, пахнущей свежестью и чем-то неуловимо мужским. Идти в общежитие почему-то не хотелось. Лелия ведь обязательно спросит, как прошла ночь, и что ей сказать?