Тайна от Бывшего

Глава 18

Вика

Сложно описать эмоции, которые кипели во мне, когда я оказалась в салоне бандитского внедорожника в компании головорезов.

Непонимание, неверие и страх поочередно терзали меня, доводя до отчаяния. Неизвестность сводила с ума, вызывая удушающий ком в горле. Но несмотря на это, я не рыдала и не позволяла себе впасть в истерику, боясь спровоцировать похитителей.

Я вела себя тихо, как мышь.

Митронин сидел рядом.

Он почти всю дорогу нервно дергал ногой, избегая моего взгляда. Поэтому тревога и паника нарастали с каждой минутой. Особенно, когда я поняла, что мы едем не в город, а в частный сектор, расположенный на въезде.

За окном мелькали коттеджи один роскошнее другого. Красивые ухоженные улицы и дорогущие машины возле домов давали понять, что это место не для простых смертных.

Здесь обитает элита. Богачи. Возможно и Ризванов тоже.

Ведь именно по его приказу меня похитили — в этом я была уверена на сто процентов. Но лишь до момента, пока не переступила порог огромного особняка, где меня встретил незнакомый мужчина.

И сейчас, глядя в его лишенное эмоций лицо, я совершенно не понимаю, что происходит.

Незнакомец немолод. Выглядит респектабельно и солидно. Он точно не из разряда людей, которые исполняют приказы. Скорее — он их отдаёт. И наказывает за неисполнение. Жестоко наказывает.

Об этом свидетельствуют пустой взгляд, жесткие черты лица и тяжёлая энергетика, вызывающая слабость в коленях.

Мысленно съёживаюсь и отвожу глаза в сторону. Потому что не могу выдержать зрительный контакт с мужчиной. Он меня пугает до чёртиков.

А когда боковым зрением ловлю движение незнакомца ко мне навстречу, уговариваю себя не хлопнуться в обморок. Стискиваю ладони в кулаки, чтобы скрыть дрожь в руках, и вытягиваюсь струной.

— Вера, — звучит глухой голос рядом, заставляя меня вскинуть глаза на мужчину.

— Так звали мою маму, — хриплю растерянно.

— Я в курсе, — кивает он и криво усмехается. — А ты её точная копия. Только зря волосы отрезала, — внезапно заявляет, мрачнея. — С длинными лучше.

Его рука тянется ко мне, и я машинально дергаюсь назад.

Почему-то именно в этот момент вспоминаю про фото, которые нашла у себя на столе. Как будто между снимками и этим человеком есть какая-то связь.

— Кто вы? — спрашиваю с дрожью в голосе.

— Не помнишь меня? — задаёт он встречный вопрос.

— Я впервые вас вижу.

— Это не так. Мы встречались однажды.

— Простите, я не…

— Ты была мала. Наверное, поэтому не запомнила нашу встречу. Но ничего. Можем познакомиться заново, — протягивает он мне руку. — Владимир — старый друг твоего отца.

— Вика.

Жму крепкую ладонь с неохотой, потому что не верю ему. Он странный и подозрительный. Я его боюсь.

— Рад, что мы снова встретились.

— Что это значит? — спрашиваю, игнорируя его обманчивую вежливость. — Раз вы с папой друзья, тогда почему…

— А я разве не сказал? — перебивает он насмешливо. — Мы с ним были друзьями в прошлом. Сейчас дела обстоят немного иначе.

С лица Владимира пропадает усмешка, и я снова дрожу. Вдоль позвоночника пробегает холодок.

— Чего вы хотите?

— Много чего, — задумчиво тянет он. — Но это мужские дела. Не вникай. Как тебе дом, кстати? — внезапно меняет тему. — Нравится?

— Хороший дом. Но я хочу уйти отсюда.

— Неправильный ответ, Вера, — звучит жесткий тон. — Ты останешься здесь. Со мной.

— Меня зовут Вика, — напоминаю.

Но Владимир пропускает мои слова мимо ушей, переключая внимание на телефон, который пиликает в его кармане.

— Слушаю, — отвечает он на звонок. — Естественно, я знаю его, — бросает короткий взгляд в мою сторону. — Ищет меня? — скалится хищно. — Что ж... Отправлю своих парней. Пускай пообщаются, — прикрыв динамик телефона рукой, он кивает в мою сторону и отдаёт приказ головорезам, застывшим у входа: — Уведите.

— Нет! — мотаю головой и пячусь назад. — Я не останусь здесь! Не трогайте меня!..

Пытаюсь увернуться, но меня хватают за плечи и тащат в сторону лестницы, ведущей наверх.

— Аккуратнее! — зло рявкает Владимир. — Башкой за неё отвечаете. Если сбежит или покалечится — с каждого лично спрошу.

Услышав его слова, рвусь еще отчаяние. Это просто какое-то безумие! Я не хочу в плен! Не хочу находиться в одном доме с каким-то сумасшедшим мужиком и его бандитской сворой!

— Ваня! — кричу, глядя через плечо. — Помоги мне! Слышишь?! Сделай что-нибудь! Ваня, пожалуйста!..

Но Митронин стоит, не шелохнувшись, уткнув глаза в пол.

— Уберите этого отсюда, — звучит приказ. — И чтобы к дому больше не приближался. Понял?

— Понял, — смиренно кивает Ваня.

И выходит за дверь, даже не взглянув в мою сторону.

Пребывая в шоке от происходящего, перестаю сопротивляться и послушно шагаю на второй этаж, где меня запирают в одной из комнат.

Затравлено осматриваю шикарно обставленную уютную спальню со всеми удобствами, и меня передёргивает от омерзения. Я хочу выбраться отсюда как можно скорее!

Сбежать через дверь точно не получится — в неё вмонтирован надежный замок, который изнутри ни за что не взломать. Поэтому я сразу бегу к окну, но там меня ждёт разочарование в виде решеток.

Я в клетке. И выбраться отсюда будет нереально.

Убеждаюсь в этом, понаблюдав за обстановкой из окна.

Много охраны, куча камер и высоченный забор вызывают чувство безысходности и отчаяния. А ещё страх. Холодный. Липкий. Ведь я не знаю, что на уме у этого Владимира. В голову лезут пугающие мысли.

Нервно мечусь из угла в угол, прислушиваясь к звукам в доме, и дергаюсь от каждого шороха. Но про меня будто вообще забыли. И вплоть до самого вечера я провожу время в полном одиночестве. А когда в двери щёлкает замок, вздрагиваю и пячусь к окну.

— Владимир Борисыч хочет, чтобы ты с ним поужинала, — заявляет с порога хмурый амбал.

— Я не хочу есть.

— Можешь не есть. Но спуститься к столу всё равно придётся.

— Только если меня после этого отпустят домой, — воинственно складываю руки на груди.

— Условия здесь может выдвигать только Владимир Борисыч, — усмехается амбал. — А ещё он отдаёт приказы, которые сразу исполняются. У меня приказ — доставить тебя к столу. Выбирай — идёшь ногами или я тебе помогаю.

Глядя в наглое лицо, понимаю, что мордоворот не шутит. Не пойду сама — меня потащат силой. Поэтому чтобы не усугублять ситуацию, волочу ноги к выходу и в сопровождении громилы спускаюсь в просторную столовую, где за накрытым столом уже восседает Владимир.

— Сядь поешь, — звучит его приказной тон.

Молча приземляюсь за другой конец стола, чтобы сохранить максимальную дистанцию. Тут же рядом появляется какая-то женщина и профессионально сервирует передо мной тарелки с блюдами и приборы. А закончив, она исчезает так же незаметно, как появилась.

Смотрю на еду и сглатываю ком тошноты.

Я не смогу проглотить ни крошки даже под угрозами. От нервного напряжения желудок свернулся в узел.

— Если ничего не нравится, тебе могут приготовить то, что скажешь, — сообщает Владимир. — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно.

— Отпустите меня, — вскидываю на него умоляющий взгляд. — Пожалуйста.

— Нет, — режет он, мрачнея. — И советую больше не касаться этой темы. Ешь.

И сам принимается за еду, поглядывая за мной исподлобья.

Вступать в конфликт с человеком, от которого зависит моя судьба, глупо. Поэтому беру вилку и для вида ковыряюсь в тарелке.

На какое-то время в столовой воцаряется тишина, нарушаемая звуками приборов.

— Вы сказали, что мы встречались однажды, — не выдерживаю напряженную обстановку. — Когда это было?

— В день смерти твоей матери.

Его ответ выбивает воздух из лёгких.

Беру несколько секунд на то, чтобы собраться с мыслями, и продолжаю диалог:

— Мне было три года. Я не помню себя в том возрасте и… — с силой сжимаю вилку, ощутив горечь в горле, — маму тоже не помню.

— Потерять мать в таком возрасте — хреново. Но против судьбы не попрёшь, — рассуждает Владимир. — Я, кстати, сам детдомовский и не понаслышке знаю, что такое тоска по родителям.

— Сочувствую вам.

— Не надо, — качает он головой и скалится. — Сиротское прошлое подарило опыт, который помог мне выжить. И я скорее всего был бы плохим сыном, поэтому всё к лучшему. Всё сложилось правильно.

— Дети не должны расти без родителей. В этом нет ничего правильного.

— В целом — согласен с тобой. Возможно, именно поэтому я так и не завёл своих детей. Ходить под пулями было бы в разы сложнее. А так — смерть не страшна. Если сдохну, никто плакать не будет. — Он замолкает, погружаясь в свои мысли, но потом вдруг неожиданно меняет тему: — Вера была яркой девушкой. — Ловлю на себе изучающий взгляд. — И внешне и по характеру. Она горела огнём. Любила жизнь. Красавица была, глаз не оторвать. Я никогда не видел таких. Влюбился в неё с первой встречи.

— Вы… — запинаюсь, — были влюблены в мою маму?

— Так удивляешься, будто не понимаешь, о чём речь. В зеркало давно смотрелась? Ты ведь её копия.

— У нас есть сходство, но мама… она другая…

Хочу сказать, что она гораздо красивее и ярче, но Владимир перебивает:

— Вы с ней похожи один в один. Я как будто на Веру сейчас смотрю.

— Но я — не она.

— И я пытаюсь уложить это в голове. Но крыша едет, — он наливает себе что-то в стопку и залпом выпивает. — Я когда тебя по ящику увидел, чуть инфаркт не схватил. Думал, тронулся окончательно.

Вспоминаю про интервью, которое давала журналистам на городском празднике, и морщусь. Мне до сих пор стыдно за свой позор на камеру.

Но это не идет ни в какое сравнение с пониманием того, что я привлекла внимание Владимира. Человека, который был влюблён в мою маму. И который немного помешан на этой теме. А может и не немного…

В любом случае — ситуация патовая. Ведь в данный момент я вовсе не гостья в его доме, а заложница.

— Я из-за этого здесь? — решаюсь спросить. — Из-за сходства с мамой?

— Нет. Это не имеет ничего общего с моей изначальной целью. Даже если бы ты была копией своего отца, то всё равно сидела бы сейчас здесь, — звучит твёрдый ответ. — Я в первую очередь бизнесмен, а уже потом всё остальное. Да, я любил Веру, но она выбрала не того человека, что было ошибкой с её стороны. Выбрала бы меня — была бы жива до сих пор.

— Мама разбилась на машине. Это случайность!

— Да-да, — ухмыляется Владимир. — Хорошая сказочка. Только никакой аварии не было.

— Как это не было? Новость освещали по всему миру. Есть доказательства. Свидетели…

— Я устал, — резко перебивает он, поднимаясь из-за стола. — Возвращайся в комнату, — и, плеснув в стопку той же жидкости, он снова опрокидывает содержимое в себя. — На днях планируется важное мероприятие. Мне нужно собрать мозги в кучу. Поэтому веди себя тихо и не раздражай меня.

Не слышу его, пребывая в смятении от нашего разговора о маме. Хочу вернуться к теме про аварию, которой якобы не было. Но не успеваю даже рта раскрыть.

Позвав охранника, Владимир быстро покидает столовую, прихватив с собой бутылку спиртного.

То, что мой похититель не равнодушен к алкоголю, сильно тревожит.

У меня даже нет сомнений, что пьяный Владимир куда более опасен, нежели трезвый. Поэтому, вернувшись в комнату, я стараюсь вести себя очень тихо и молюсь, чтобы посреди ночи ко мне никто не ворвался.

Моя расшатанная психика подкидывает ужасные картинки, и я паникую, накручивая себя всё больше и больше. Но, как оказывается — напрасно.

До самой поздней ночи в доме царит тишина, будто я в нём совершенно одна. Не слышно ни звуков, ни шагов. И это немного успокаивает.

Но я всё равно остаюсь начеку.

Устроившись в кресле напротив двери, стараюсь не поддаваться усталости и слежу за входом. Но в какой-то момент отключаюсь, проваливаясь в сон.

В сознание возвращаюсь лишь утром. Уставшая и разбитая. Словно вообще не спала.

Не обращаю внимания на ломоту во всём теле и уже привычную легкую тошноту. Меня волнуют вещи поважнее.

В первую очередь я переживаю за папу. Он и так слишком слаб, а новость о моём похищении просто добьёт его.

Что вообще нужно Владимиру от моего отца? Какие цели он преследует? Чего хочет добиться? А если не добьётся — что в таком случае ожидает меня?

Сотни вопросов стучат в голове и усиливают мою нервозность, сводя с ума. И чем больше проходит времени, тем больше я нервничаю.

Хотя на протяжении дня меня особо никто не беспокоит. Только охранник, который молча приносит еду и сразу уходит.

А когда вечером он приносит мне ужин, я чувствую облегчение. Ведь это значит, что мне не придётся спускаться к столу и терпеть общество Владимира.

Но я в корне меняю своё мнение спустя несколько дней, которые проходят в абсолютной изоляции.

Тишина, оторванность от жизни и неизвестность атрофируют страх. И во мне просыпается отчаяние, толкающее на необдуманные поступки.

— Я хочу поговорить с Владимиром, — заявляю, дождавшись очередного прихода охранника.

— Он занят, — летит безразличное. — Не до тебя сейчас.

— Тогда, может, вы мне ответите? — настойчиво интересуюсь. — Зачем меня здесь держат? Я имею право знать!

— У тебя тут нет никаких прав, девочка, — агрессивно кидает мордоворот. — Заруби себе это на носу и не отсвечивай. Придёт время — всё узнаешь.

И время приходит тем же вечером. Когда в комнату заваливаются два здоровых амбала, которые выводят меня из дома и запихивают в один из черных джипов.

Владимир тоже выходит из особняка. Он садится в другую машину, и после этого мы выезжаем с территории дома, держа курс в сторону города.

Теряюсь в догадках и боюсь даже предположить, что будет дальше.

Сопровождающие охранники игнорируют мои вопросы, лишь многозначительно переглядываясь. Отчего я паникую ещё больше. Но когда вижу, куда мы в итоге приехали, волосы на моей голове приходят в движение.

Я ожидала от Владимира всё, что угодно. Но то, что он притащит меня в «Бездну» — стало полнейшей неожиданностью.

— Зачем мы здесь? — взволнованно спрашиваю, когда меня силой вытаскивают из машины и подводят к нему. — Что это значит?

— Долго рассказывать, — усмехается он. — Я лучше покажу.

И крепко схватив мой локоть, направляется к зданию.

Мы заходим в переполненный зал, и мордовороты расталкивают людей, чтобы Владимир без труда добрался до специально выделенной зоны, где стоят удобные кожаные кресла и столики с напитками.

— Вы двое — глаз с неё не спускайте, — приказывает он охране, усадив меня на одно из кресел. — Остальные за мной.

Смотрю в удаляющуюся спину, прикидывая варианты побега.

Но амбалы рядом чётко следуют приказу и в прямом смысле — не сводят с меня глаз, игнорируя всё остальное. Мне ничего не остаётся, кроме как сидеть на месте и наблюдать за безумием, творящимся в зале.

Народу здесь — тьма. Негде яблоку упасть.

Огромная толпа беснуется. Громкий гул голосов оглушает. Но их перекрикивает ведущий, который расхаживает по сцене и подогревает всех еще больше.

— …Сегодняшний вечер войдёт в историю! И вы все! Слышите? Все! Станете свидетелями фееричного, потрясающего и безумного зрелища! Вы готовы?! — орёт он задорно, подстегивая зрителей гудеть еще сильнее. — Готовы?! Точно?! Готовы, я спрашиваю?! Да! Тогда мы начинае-е-ем!..

Его голос утопает в тяжёлых басах музыки, свет в зале становится менее ярким. За то клетка буквально утопает в свете от прожекторов, акцентируя на себе всеобщее внимание.

Раньше так не было.

Всё слишком помпезно. Громко. Ярко.

Меня это настораживает и вызывает страх.

Мысли в голове путаются, потому что я пытаюсь связать происходящее с отцом.

Что сейчас с ним? Какую роль он играет в планах Владимира? На какие условия согласился?

Господи… Как же пугает неизвестность!

Пытаюсь бороться с накатывающим отчаянием и успокаиваю себя мыслями о Максиме. Ведь он уж точно никак не замешан в этом безумии.

Его дела с «Бездной» в прошлом. Бои — тоже.

Он обещал мне и сдержит слово. Я верю ему.

— Хорошо себя вела? — звучит вопрос, заставляя меня вздрогнуть.

Вскинув глаза, вижу Владимира, которого помимо охраны сопровождают еще несколько мужчин. Серьезных и строгих.

В одном из них узнаю Макара, и мне становится плохо.

Непроизвольно вжимаюсь в кресло, столкнувшись с его насмешливым взглядом, и не отвечаю на приветственный кивок, опустив глаза в пол.

Мужчины рассаживаются по креслам. Выпивают и, переговариваясь, с азартом смотрят в сторону клетки, куда уже вышел один из бойцов.

Я не знаю его и слава богу, потому что он выглядит дико.

Здоровый. Мощный. И судя по неадекватному звериному оскалу — крайне жестокий. Даже на расстоянии он внушает страх.

Вступить в схватку с этим бешеным медведем согласится лишь полный безумец. Человек в здравом уме никогда на такое не пойдёт.

— Чё напряглась? — лениво тянет Макар. — Расслабься. Я знаю Макса. Он не подведёт.

— При чём здесь Максим? — нервно дёргаюсь, ощутив, как грудь сдавливает железными тисками.

Но вместо Ризванова на мой вопрос отвечает ведущий, торжественно крича в микрофон:

— …А теперь пришло время представить нашего бессменного чемпиона! Вы уже поняли, о ком речь? Конечно! Ведь он — легенда! Беспощадный и непобедимый выходец из самого настоящего ада! Его боготворят и боятся все соперники! Встречайте! Дьяво-о-ол!..