Темнейший воин

Глава 9

Сила вытекла из Пьюка, словно вода через сливное отверстие в ванной, но колени ещё удерживали его вес.

Пора уходить.

У него не получилось выйти из комнаты так же тихо, как войти, но Джиллиан так и не проснулась. Он отправится в безопасное место, вытерпит наказание Безразличия, затем восстановит свои силы и вернётся. Если девушка за это время умрёт…

Ей лучше не умирать.

Спотыкаясь, Пьюк брёл между деревьями и ощущал всю несправедливость его положения. Опыт подсказывал, что скоро он слишком ослабнет, чтобы двигаться. Иногда он совершенно не замечал окружающую местность. В остальных случаях он знал, что происходило вокруг него, но не мог двигаться.

В течение нескольких дней любой мог наткнуться на него, напасть… сделать все, что только пожелают. Похитить. Заточить. Изнасиловать. Даже порубить его на мелкие кусочки.

Но его не волновала своя судьба. Учитывая стремительно ухудшающееся состояние Джиллиан, время, было её самым большим врагом… как и его.

«Должен выжить». Он не сможет помочь ей, если умрёт.

Первая задача: найти укрытие.

«Никогда не приближайся к врагу, пока не изучишь своё местоположение и не обеспечишь безопасное убежище».

Голос Сина поднялся из глубин памяти Пьюка, такой долгожданный, но такой презираемый. Он был так поглощён Джиллиан и странными чувствами, которые она вызывала, что даже не задумывался о своём окружении.

В любом случае, это не имело значения. И не только из-за Безразличия. Син раньше занимался разведкой и охраной, оставляя Пьюка для сражений. Теперь, и это его слабое место, он должен найти убежище и создать нерушимую защиту.

Если Гадес не вмешается, Уильям придёт его искать.

В такие моменты Пьюк скучал по Камерону и Винтер. По-своему, они любили его, когда никто другой не любил и не мог. Всякий раз, когда Безразличие настигало его, они его охраняли. На протяжении столетий они оттачивали его боевые навыки, заставляя практиковаться. И когда он забывал про свои цели, они ему напоминали.

Отношения не были односторонними. Всякий раз, когда Одержимость овладевала Камероном, воин проводил дни — недели — в запертой комнате, разговаривая только с демоном, отказываясь есть и спать.

Ему нужен был сторонник, готовый бороться, и бороться жёстко, чтобы отвлечь новой одержимостью. Винтер никогда не была лучшим кандидатом. Для неё один бескорыстный поступок имел разрушительные последствия.

У демонов всегда есть цена.

Каждый раз, когда Винтер бросала вызов Эгоизму и действовала бескорыстно, то погружалась в недельную одиссею безумия. Достаточно долго, чтобы разорвать целую реальность на части, не оставив ни одного выжившего… и Винтер с жестокими воспоминаниями, от которых она никогда не могла бы отгородиться.

Пьюк помог брату с сестрой, как никто другой, и делился своим льдом.

Страдали ли они без него?

Вероятно, но, по крайней мере, они были друг у друга, как у Пьюка когда-то был Син.

«Пьюк! Пьюк!» Всплыло ещё одно воспоминание: одиннадцатилетний Син рыдает у постели Пьюка. «Тебе лучше вылечиться от этой травмы, или я буду вынужден убить… всех. Я не смогу без тебя жить».

О, как Пьюк скучал по мальчику Сину. Другу, которым он был.

Безразличие замурлыкал громче, скользя внутри его тела и забирая всё больше и больше сил. Конечности Пьюка задрожали. Один за другим его кости, казалось, превращались в лапшу, а мышцы — в суп. Каждый шаг вперед становился уроком страданий.

Когда его нога споткнулась о камень, он полетел вниз. Несмотря на то, что пытался удержаться, его колени отказали. Он упал, и песчинки прилипли к его потной коже. Тьма появилась на границах разума, быстро завоёвывая новые земли.

«Нет. Борись!» На виду он был мишенью. Лёгкой добычей. Но даже когда Пьюк изо всех сил попытался встать, демон выпил остатки его энергии, превращая дыхание в тяжёлую работу.

— Вот ты где. Наконец-то! — женский смех просочился в его сознание. — Я начала думать, что перепутала дни, но потом вспомнила, что единственный моя ошибка произошла тогда, когда я думала, что ошиблась.

Он узнал её голос. Кили, Красная Королева. Друг Джиллиан и Уильяма. Та, что вручила Безразличие Сину с инструкциями заразить Пьюка, а затем отправила Гадеса предложить ему помощь.

Какой новый кошмар она сегодня для него приготовила?

— Торин, подними, будь так любезен, — сказала она.

Торин, хранитель Болезни. Тот, кто ожидал атаки Пьюка при первой же возможности.

Он был слишком слаб, чтобы протестовать, когда твёрдые, как камень, руки обхватили его и прижали к мускулистой груди. Хотя внутри он сражался, как зверь, которым стал… безрезультатно.

— Куда мне его деть? — спросил Торин. — И не смей говорить что-то безумное. Только не снова.

Кили хмыкнула.　

— Он мне нравится именно там, где ты его держишь. Посмотри на себя, дорогой. Твои бицепсы вздулись!

Торин фыркнул, как будто боролся с сильным желанием смеяться и проклинать одновременно.　

— Сконцентрируйся, принцесса, и скажи мне, куда мы идём.

— В нашу тайную лачугу любви, конечно.

Звук шагов смешался с треском веток, создавая зловещий хор. Пьюк ненавидел это всеми фибрами своей души. Беспомощность. Неопределённость. Тьма вокруг его разума насмехалась над ним, угрожая в любой момент отправить его в небытие.

— Моё сексуальное чудовище великолепно, не так ли? — сказала Килли. Тёплые мягкие пальцы коснулись его лба.

Рычание зародилось в груди Торина, без намёка на веселье.　

— Когда я слышу, как ты поэтично высказываешься о другом мужчине, у меня появляется убийственное настроение.

Сексуальное… Пьюк? Её чудовище? Знали ли супруги о его плане сблизиться с Джиллиан, шантажировать Уильяма и убить Сина? Действительно ли Кили знала, что произошло бы много веков назад, когда она отдавала сундук Сину? Гадес, кажется, думает так.

— О, самооценка моего пупсика пострадала. — Её голос был низким и хриплым. — Вот, позволь мне все исправить.

Раздался свист. Потом хлопок ладони по коже.

— Ой. — Всё тело Торина дёрнулось. — Это больно.

— И там, откуда это взялось, есть ещё, — сказал Килли, и Пьюк представил, что она грозит пальцем мужу. — Ты самый невероятный мужчина в истории, а я самая верная женщина. Веди себя соответственно.

— Да, мэм. — Торин усмехнулся, только чтобы стать серьёзным. — Уильям будет вне себя, если узнает, что мы помогаем будущему мужу Джилли.

Помогают будущему мужу девушки… «мне?» Красная Королева предсказала даже это?

«Конечно, мне! У меня это в планах».

Она тяжело вздохнула.　

— Я разберусь с Уильямом, когда придёт время. Знаешь, когда он поймёт, что я спасла жизнь Джиллиан и его вечную жизнь, да его настоящего друга, он будет молить меня о прощении. О! Вот проверишь. Сегодня утром я говорила с волшебным зеркалом Гадеса.

— С тем, что заключает в себе богиню Возможного Будущего?

— Именно. Теперь у меня есть довольно хорошая зацепка, чтобы направить Уилли и, вау, этого мальчика в мир боли. Его супруга втянет его в весёлую погоню. Это кое о чем мне напомнило. Я должна рассказать Гидеону и Скарлет об их ребёнке.

— Что-то плохое? — спросил Торин, его озабоченность была очевидна. — Или ты пытаешься сказать мне, что Гидеон и Скарлет родят пару для Уильяма?

— Нет, ничего подобного. Но им нужно знать, что иллюзия — это не только иллюзия, но и видение, и Уильям должен знать… что? Я уже забыла. Что-то насчёт взломщика кодов… иллюзии…

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, принцесса.

Так же как и Пьюк, и ему не хотелось тратить силы для того, чтобы собрать кусочки головоломки вместе.

Торин перепрыгнул через камень, и резкое движение встряхнуло в голове мозги Пьюка. Темнота перестала играть с ним и начала накрывать его разум. Он то приходил в себя, то терял сознание, приходя в себя только тогда, когда его спаситель клал его на твёрдую, плоскую поверхность, где холодные камни впивались в его спину.

— …делать это? — сказал Торин.

— Он почти был моим пасынком, — ответила Кили. — Я хочу видеть его счастливым, а это значит, что его нужно подтолкнуть к правильному пути. Но я также люблю Джиллиан и хочу, чтобы она была счастлива. Ещё я люблю Пьюка и хочу, чтобы и он был счастлив. Или я полюблю Пьюка в один прекрасный день. Это единственный способ достичь счастливого конца всем трём игрокам, этот план я привела в действие давным-давно

Она любила Пьюка — или полюбит его — даже не зная? Она думала, что, подселив к нему Безразличие, поможет ему достичь идеального конца?

Сумасшедшая женщина. Она всё испортила.

— Ты ошибалась раньше, сама знаешь. Он нас не поблагодарит, — проворчал Торин. — Никогда.

— Разве я ничему тебя не научила? — сказала Кили. — Мы должны делать то, что правильно, независимо от реакции окружающих. Кроме того, люди могут тебя удивить.

— Ты права. Люди могут удивить тебя… ножом в спину.

Его разум опять накрыла тьма…

Когда Торин разразился шквалом ругательств, глаза Пьюка раскрылись. Он думал, что сквозь пелену различает каменистые стены, тень воина и профиль грудастой блондинки.

— Она тоже не поблагодарит тебя за это, — сказал Торин.

— Поблагодарит, — ответила Кили и вздохнула. — Ну, может быть, не сразу, но когда-нибудь. Если бы расплата была безболезненной… — Мягкие пальцы барабанили, барабанили, барабанили по щеке Пьюка. — Надеюсь, ты того стоишь. Время уходит. Она умирает. Ты почти опоздал. Или, может быть, уже слишком поздно. Жизнь и смерть так сбивают с толку людей с психическими отклонениями.

Хотя он пытался подняться — «нужно добраться до Джиллиан!» — тьма вновь завладела его сознанием.

* * *

Джиллиан упала без сознания. В своём лихорадочном оцепенении она подумала, что она, возможно/ возможно, нет/ скорее всего, не разговаривала с Кили.

Она не могла понять, что было реальным, а что нет, потому что понятия не имела, спит или бодрствует, или путает настоящее с прошлым и прошлое с будущим, как Красная Королева, которая жила в течение тысяч лет, чьи воспоминания и предсказания накладывались друг на друга, а детали терялись в трясине.

Таково на вкус бессмертие? Может ли Джиллиан прожить так вечно?

Будет ли она помнить об этом странном разговоре или позабудет, как это часто делает Красная Королева?

— Ты ведь простишь меня, правда? — спросила её подруга, нервно и неуверенно. — Я не просто незнакомка, запомни. Я — твоя лучшая подруга. И я действительно спасла тебе жизнь.

— Простить… — За что? О, подождите. Кили обманом заставила её выпить проклятое зелье бессмертных. — Должна, позволить умереть… — Вечно быть скованной своими страхами и фобиями? Нет, спасибо.

— Вздор! Будь хорошей девочкой и скажи Пьюку «да», ладно? Ты станешь такой милой невестой.

Хорошо. Это должно быть галлюцинация. Никто из Повелителей или их пар никогда не одобрит её свадьбу с Пьюком.

— Конечно, тебе нужно повзрослеть, — продолжала её подруга. — Давай посмотрим правде в глаза, малышка, ты незрелая и опрометчивая. Ты запуталась. Ты совершаешь глупости и меняешь своё мнение, словно по щелчку. Посмотрим, что тебе это напомнит. — Фальцетом она сказала. — «О, Уильям. Ты так идеально мне подходишь. Нет, нет, Уильям, я полна решимости, оставаться одна до конца жизни. Уильям, я хочу тебя. Уильям, меня не интересуют романтические отношения с тобой».

Жар опалил щеки Джиллиан, и она сомневалась, что это как-то связано с её болезнью.

— Ты не знаешь, чего хочешь или что тебе нужно, — продолжала Кили. — Просто считаешь, что тебе нужны перемены, верно? Ну, та-да! Сегодня твой паки-лаки день. Ты просто должна бороться ради лучшего. Сражайся, Джиллиан. Сражайся!

Её раздробленные мысли не давали заснуть. Паки-лаки… Пьюк. Самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. Да, он затмил Уильяма, напомнив ей о египетском принце, которого она когда-то видела в учебнике истории, но с гораздо большими мышцами. Серьёзно, парень выглядел так, будто тренировал Джейсона Момоа. И когда он заговорил… до свидания здравомыслие. У него был лёгкий ирландский акцент, от которого мурашки бежали по спине.

Его глаза цвета покрытого инеем угля обрамляли самые длинные и пушистые ресницы всех времён. Сначала она подумала, что у него подводка для глаз и тысяча слоёв чёрной туши. Нет. Его «дымчатый взгляд» был естественным.

У него были острые скулы, словно стекло, величественный нос и мягкие и влажные губы, как темно-алая роза, нижняя губа более пухлая, чем верхняя.

При первом взгляде её испугал вид его рогов. Джиллиан вздрогнула, желание сражаться или убежать усилилось. «Бороться? Мне? Да ладно!» Если бы она была достаточно сильна, то побежала бы, как будто её ноги охватил огонь.

При втором — эти рога её заинтриговали. Она не была уверена почему.

Мужчина ни разу не улыбнулся. На самом деле, его выражение никогда не выдавало и намёка на эмоции. Он казался оторванным от окружающего мира, безучастным… абсолютно ко всему. «Кроме, может быть… меня». Один или два раза он, казалось, горел для неё.

Ошибка с её стороны?

Однако, несмотря на его звериные качества и холодное поведение, он был честен. Предложил ей помощь, а взамен хотел, чтобы она помогла ему почувствовать какие-то эмоции. Могла ли она?

Разве она не должна попытаться? С одной стороны, Пьюк был её последней надеждой. Её единственной надеждой. Возможно, её спасением. С другой стороны, если она умрёт, больше не будет страданий и страха. Больше никакой слабости. Все исчезнет.

«Борись, наконец, Джиллиан. Пожалуйста. Борись!»

Бороться за жизнь? Бороться со злом? Сможет ли? Она снова задумалась.

На этот раз ответ врезался в её разум с силой грузовика. Да! Она сможет бороться со злом. Найдёт силы. Было слишком много молодых девушек и юношей, подвергавшихся насилию со стороны людей, занимающих руководящие посты, и они заслужили защитника.

«Я хочу стать защитником».

Привет, список предсмертных желаний.

Слишком долго у неё не было никакой цели. Страх доминировал над ней, лишив радости, надежды и удовольствия. Но больше нет! Сегодня настал новый день. Девушка, которой она была, пропала, на её месте появилась новая.

Впервые в жизни у неё появилась причина жить. Поэтому да, она будет бороться.

— Это правильно, — сказала Кили, словно читая её мысли. — Такова твоя судьба. Причина, по которой ты родилась. Первый шаг всегда самый трудный, но не волнуйся, скоро ты начнёшь бегать, — она вытерла Джиллиан сверху донизу мокрой губкой, затем расчесала волосы и почистила зубы. — Бонус: Уильям не будет винить себя за твою смерть, вчера, сегодня или завтра.

Уильям, милый Уильям.　

— Может быть, однажды кто-нибудь снимет фильм о вашей жизни, — сказала Кили. — «В восемнадцать замужем за Бессмертным… и демоном!» Но правда более удивительная, чем вымысел, да? Кто бы мог в это поверить?

Джиллиан жила этим и с трудом верила. Пьюк сказал, что связь с ним сработает. Она могла бы согласиться, если бы он не захотел заняться с ней сексом.

Секс остался в её списке «никогда-никогда».

— Настанет время, когда ты с нетерпением и радостью внесёшь секс в свой список «всегда-всегда», — прошептала Кили, вновь словно прочитав мысли Джиллиан и определённо доказав, что она — галлюцинация. — Признай это. Ты тоскуешь по Пьюку.

Она? Тоскует? Когда прекрасный воин с множеством мускулов смотрел на неё ледяными глазами… глазами хищника. Глазами, которые говорили, что он будет охотиться на свою добычу часами, днями, ожидая идеального времени для удара. Нет.

Но когда он не смотрел на неё с тлеющим жаром, её тело, казалось, проснулось от глубокого сна, сердечный ритм ускорялся, разные части тела пульсировали, отчаянно пытаясь познать блаженство.

Сможет ли он её научить?

Конечно, каждый раз её охватывал слишком знакомый страх. И почти такое же сильное чувство вины. Как её тело посмело предать Уильяма?

Такая глупая мысль… Уильям был другом, не более того.

Она все ещё хотела большего? Если нет, прекрасно. Она может связать себя с Пьюком и спасти свою жизнь. Если да… она должна была действовать осторожно. Если она свяжется с Пьюком, у неё не останется ни единого шанса быть с Уильямом.

Кили прижалась губами ко лбу Джиллиан.　

— Брак с Пьюком откроет для тебя чистый лист. Ты перезагрузишься, начнёшь всё сначала. Только… выживи сейчас, а остальное выяснишь позже, хорошо?

Чистый лист. Новый старт. От испуганной мышки к бесстрашному лидеру.

Проваливаясь в сон, Джиллиан попала в ловушку одной мысли: Уильям или Пьюк?