Темнейший воин

Глава 41

Чистое удовольствие пронзило Джиллиан. Пьюк наполнил её, растянул и поглотил. Она уже дважды кончила, но из-за своей зависимости — зависимости от этого удивительного мужчины — она хотела только большего.

Он был горяч, как огонь, твёрд, как камень, и клеймил её изнутри и снаружи. Мужчина и женщина. Муж и жена.

По мере того как он все сильнее и быстрее вколачивался в неё, его движения становились все грубее. Она чувствовала его отчаяние и голод.

— Поцелуй, — сказала она.

— Моя жена хочет, чтобы её поцеловали? — Он достаточно отодвинулся, чтобы перевернуть её на спину. Но не поцеловал. Он снова вошёл в неё, переплёл свои пальцы с её и поднял руки Джиллиан над головой. Новая поза заставила её выгнуться, приподняв грудь, чтобы привлечь его внимание.

Пьюк смотрел на неё сверху вниз, а она смотрела на него снизу вверх, наблюдая, как двигались в его радужной оболочке искорки, словно падающие звезды, проносящиеся по полуночному небу. Красивый мужчина. Волшебный мужчина.

— Поцелуи бывают разные, — сказал он и снова начал двигаться. Темп их слияния изменился. — Ты этого хочешь? — Входя и выходя из неё так медленно, мучительно, восхитительно, он наклонился, чтобы провести языком по одному из её сосков.

— Да, да, вот так. Всеми способами. — Электрические токи устремились прямо к её сердцевине, и она покачала бёдрами, принимая его глубже, сильнее. Именно таким и должен быть секс-общение двух взрослых людей по обоюдному согласию. Идеальный компромисс. Бальзам для раненого сердца. Удовольствие без чувства вины или отвращения. Даже… веселье.

Одна только связь не могла быть ответственна за это… это… чудо.

— Ты овладел мной, — прохрипела она.

— Пульс, только я овладел… тобой. — Следующим толчком он потряс её всем телом.

Снова пульсация. С таким же успехом он мог бы её околдовать.

— Поцелуй. Сейчас такой, — сказала она, обхватив его лицо руками, чтобы приблизить его губы к своему рту.

Его язык доминировал над её языком, питаясь её страстью, такой же дикой, как биение её сердца. Он все ещё погружался. Сильнее. Снова и снова. Все жёстче. И быстрее. Её чувствительные соски восхитительно тёрлись об грудь Пьюка, распаляя желание.

Ещё большее удовольствия. Бомба, готовая взорваться. Она запустила пальцы в его волосы, впилась ногтями в кожу головы. Её нервные окончания гудели и вибрировали, огонь полыхал внутри костей. Пламя росло и мерцало в каждом дюйме её тела.

Весь остальной мир давно исчез из её сознания.

Джиллиан выгнула бедра навстречу его следующему толчку, посылая его ещё глубже. Да, да, да. Напряжённо вскрикнула, нуждаясь и прося… неужели этот звук действительно издала она?

— Пьюк! — Она снова выгнула бедра, задыхаясь. Да, да! — Ещё.

— С тобой так хорошо, моя жена. Нет ничего лучше. — И он толкался в неё вновь и вновь…

Три… два… один. Оргазм!

Её разум отключился от блаженства, она ещё раз застонала. Этот оргазм оказался сильнее любого другого, настолько, что разбил её на кусочки, но достаточно сладкий, чтобы снова собрать её воедино.

— Не могу сдержаться… сделаю это сейчас… девочка! — крикнул Пьюк. Он толкнулся ещё раз, глубоко, так чудесно глубоко, что все его тело содрогнулось, когда оргазм настиг и его.

Как только он рухнул на неё сверху, то переместил свой вес. Его руки продолжали сжимать её в объятиях, говоря: «Моя жена никуда без меня не пойдёт».

Довольная, но все ещё задыхающаяся, Джиллиан прижалась к нему. Когда её мысли прояснились, она спросила:

— Ты когда-нибудь был влюблён? Я имею в виду романтические чувства. В женщину до меня.

— Нет. Я никогда не позволял себе узнать женщину.

А у неё никогда не было времени узнать мужчин, кроме, конечно, Уильяма и Пьюка. Пьюк не был совершенством, но он идеально ей подходил. И он станет удивительным королём. В лабиринте она с первого ряда увидела его силу, изобретательность, решительность, честь и стойкость. Амарантия нуждалась в нем. Кланы нуждались в нем.

«Я нуждаюсь в нем».

— Ты говорил, что Оракулы никогда не ошибаются, — сказала она.

— Так и есть, — ответил он, потирая татуировку птицы у себя на груди.

— Вдруг мы сделаем невозможное и докажем, что они ошибаются… во всем? Вдруг я смогу помочь тебе осуществить твою мечту, не убивая её? Вдруг у меня будет счастливый конец с тобой?

— Я хочу этого, — сказал он с яростью в голосе. — И получу.

Но с другой стороны…

— Вдруг я не смогу доказать, что Оракулы ошибаются? — Страхи, которые она не могла побороть, захлестнули её. — Вдруг я разрушу твою мечту? И у меня не будет счастливого конца с тобой?

Нужно готовиться к худшему, а надеяться на лучшее.

— Мы не можем жить по принципу «вдруг». И я тебя предупреждал. Я не отпущу тебя, пока не придётся спасти твою жизнь. И не передумал. Знай, что я сделаю все возможное, чтобы ты осталась моей. Убью своего брата и буду бороться за твой счастливый конец.

Такое упорство, что она вздрогнула.

— Ты хочешь иметь детей? Когда-нибудь, я имею в виду.

Его зрачки закрыли всю радужку.

— Да. А ты?

— Да. — Маленькие мальчики с глазами цвета полуночного неба. Маленькие девочки с длинными черными ресницами.

Замолчав и задумавшись, Пьюк на мгновение поднял глаза к небу.

— Пойдём, — сказал он и, подхватив её на руки, прижал к своей груди. Когда он переходил реку вброд, прохладная вода ласкала её разгорячённую кожу.

Даже добравшись до другого берега, он не опустил её и понёс в лагерь.

— Время отдыха, — заявил он.

— Сначала нужно найти чистую одежду и оружие, — сказала она и зевнула.

Он протиснулся в самую большую палатку и осторожно поставил её на ноги. Затем с усмешкой игриво шлёпнул по попке.

— Теперь ты часть моего гарема, женщина. И будешь делать то, что тебе говорят, если ждёшь милости от своего господина.

Эта усмешка… он выглядел таким юным, живым, безобидным и красивым, что и представить невозможно. Его глаза сияли, как руны; звезды почти полностью заполнили зрачки.

Именно таким ему было суждено стать. Влюблённый, хотя его отец пытался выбить из него это чувство. Твёрдо стоящий на ногах, хотя его брат почти его уничтожил.

Это был Пьюк Коннахт, муж Джиллиан.

Затем до неё дошёл смысл его слов, и она зашипела. Часть его гарема?

— Ха! В этих отношениях я госпожа, а ты — жеребец в моем гареме. У тебя даже ноги подходящие для этого, большой мальчик.

Он издал насмешливое рычание.

— Тебе нравятся мои ноги.

— Неужели? — Джиллиан изучала свои ногти.

— В день моего возвращения в Амарантию, ты подверглась приступу ярости. Я отнёс тебя в постель и долгое время не мог уйти — ты не позволяла. Прижималась ко мне и тёрлась о мои ноги при каждом удобном случае.

Так ли это? Ну, почему бы и нет? Она была умной девочкой.

— К твоему сведению, если ты попытаешься создать гарем, я отрежу твою драгоценность и заставлю тебя её съесть. Я говорю это от всего сердца, детка.

Должно быть, её слова доставили ему удовольствие. Его плечи расправились, а спина выпрямилась от гордости.

— Ты не можешь насытиться моей драгоценностью. Однако, возможно, мне следует применить свои навыки в другом месте. Я помню время, когда ты сказала мне, что у меня есть разрешение на…

— Считай, что твой пропуск аннулирован. Ты мой, — сказала она ему непреклонно. — Только мой.

И снова Пьюк улыбнулся ей, заставив её сердце замереть.

— Моя жена такая собственница.

— Твоя жена опасна, когда ей переходят дорогу. — Она осмотрела палатку. Ну-ну. Бывший владелец коллекционировал оружие — от топоров до мечей и луков. Куча мехов служила мягкой тёплой постелью, а над огнём кипел котелок с тушёным мясом. Дым уходил через отверстие в крыше палатки.

Все потребности будут удовлетворены.

— Хочешь знать правду? Никто с тобой не сравнятся. — Он убрал пряди волос с её щёк, прежде чем провести большим пальцем по её губам. — Зачем мне пытаться оседлать другую?

Она шагнула ближе к нему, так близко, что её груди прижались к его груди. Кожа к коже, мужчина к женщине. Желание к испепеляющему желанию.

Дрожь пробежала по её спине, когда она схватилась за основание его члена. Он снова был твёрд. Именно таким он ей и нравился.

— Твои слова заслуживают награды.