Темнейший воин

Глава 20

— Так лучше, — сказал Пьюк.

Джиллиан вздрогнула, отшатнувшись от него.

— И он вернулся, — пробормотала она с отвращением, будто выплюнув слова.

Она пошатнулась? Он понял, что рана её ослабила. Как Пьюк мог упустить это из виду?

— Тебе больно, — сказал он, а бесчувственность в его голосе сделала его каким-то грязным. — Кто посмел обидеть мою жену? Почему тебя не защитили?

Нахмурившись, она сделала ещё шаг назад, увеличивая расстояние между ними.

— Какой глупый вопрос, — подойдя, сказала Винтер.

Он перевёл взгляд на свою — бывшую — подругу.

— Вы получили инструкции позаботиться о её благополучии, но позволили ей страдать.

Винтер отмахнулась от замечания и положила руки на бёдра.

— Я ждала в сторонке целую вечность, ожидая приглашения присоединиться к беседе. Так как вы, ребята, были достаточно грубы, чтобы игнорировать меня, я буду достаточно груба, чтобы вмешаться. Кстати, это отстой.

— Согласен, — сказал Пьюк. — Ты позволила ей…

— У меня был план, — продолжала хранительница Эгоизма, надув губки. — Пьюк вернётся, и я представлю ему Джиллиан.

— Я с ней встретился, — отрезал он. — Теперь скажи, почему ты позволила…

— Давай, — подсказала Джиллиан, прерывая его. — Представь меня. Он не знает, что мои имена изменились.

Имена? Во множественном числе?

Винтер прочистила горло.

— Пьюк Коннахт, позвольте представить вам Джиллиан Коннахт, первейшее имя которой — Королева Шоузонов, Покорительницу Дюн, Защитницу слабых, Разрушительницу Гаремов, Мать худшей в мире химеры, Бич Песков, Повелительницу каждого дома, друга Винтер.

Светящаяся Джиллиан подняла большой палец, и Пьюк обнаружил, что не в силах оторвать от неё взгляд, совершенно очарованный, как будто никогда и не замораживал своих эмоций. «В какой безумный мир я попал?»

Винтер поцеловал Джиллиан в щеку.

— Я дам вам минуту, может, две, но, вероятно, только тридцать секунд, прежде чем вернусь с расходными материалами. Заканчивай свои дела. Или удовольствие. И не забудьте рассказать своему бывшему, как вы разделили свои совместные активы, когда развелись… оставив всё себе. Это увлекательная история, я уверена, что он будет в полном восторге.

— Хм, ты пытаешься завладеть разговором, детка, — сказала Джиллиан с обожающей улыбкой.

Зависть окончательно уничтожила то, что осталось от его бесстрастия. Её любовь принадлежала Пьюку, и только…

Он щёлкнул челюстью и заставил свои мысли исчезнуть.

— Верно. Моя вина. — Винтер изобразила, что закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Затем она повернулась к Пьюку и сказала: — Не пытайся винить меня в своей потере. Ты должен был это предвидеть. Все знают, что брак по любви против договорного — это как самоубийство против убийства. Кроме того, Джиллиан никогда не верила, когда я говорила, что секрет успешного бессмертного брака в том, чтобы держать арсенал мужа полным, а яйца пустыми. Ты, наверное, щедро одарён, потому что…

— Это только доказывает мою правоту, — пробормотала Джиллиан.

— Опять верно. — Подмигнув и показав средний палец, Винтер отправилась собирать припасы.

Не теряя ни минуты, Пьюк проскрежетал:

— Мы не разводились и не разведёмся. Пока что.

— Я хочу освободиться от тебя и твоего демона.

— Я знаю. — Он поднял брови. — Ты жаждешь романтики.

— Звучит так, будто тебя это расстраивает. — Она ущипнула себя за переносицу. — Слушай. Может быть, ты не знал, но брак — основная причина развода в каждой реальности. Такие вещи случаются. Никто не виноват, бла, бла, бла. Кроме тебя. Ты сам виноват. Что произойдёт, если ты будешь отсутствовать на триста лет дольше, чем планировалось? Ты забыл, как считать? Кстати, мне не нужна Винтер, чтобы защитить себя. Я сама могу защититься.

— Разумеется, — усмехнулся он и показал на её рану.

— Как будто тебя никогда не ранили в бою.

— Только очень редко. И я не думал о том, что случится во время моего отсутствия. — Далеко не каждую секунду каждого дня.

— Дай-ка угадаю. Тебе просто было всё равно, — сказала она. — Равнодушие во всём может быть нашим семейным девизом.

Ага. Равнодушие во всем. Так почему же он сделал шаг к ней, нуждаясь в контакте? И почему слова «наша семья» на этих ярко-красных губах вызвали дрожь тоски?

Глаза цвета виски расширились, пульс у основания шеи участился. Красавица, которая затмила солнца Амарантии, начала тяжело дышать, кода румянец вспыхнул на её щеках.

Пьюк вспомнил, как сильно ему хотелось узнать, насколько далеко распространяется алый цвет, перед отъездом. Как он задавался вопросом, насколько горяча её кожа и как далеко распространяется тепло. Теперь его любопытство усилилось.

— Я выгляжу равнодушным? — прохрипел он.

Она окинула его взглядом и даже облизала губы, шокировав его. Затем положила ладони на его грудь и толкнула.

Решила, что ей нужно пространство?

Пьюк подошёл ближе, настолько, что его грудь коснулась сосков на её груди, когда он вдохнул. Рваный стон вырвался у него в момент контакта. Это не его вина. И изгибов этой женщины. Джиллиан идеально подходила ему, мягкая там, где он был твёрдым.

Он хотел потереться об неё… хотел потереться об неё прямо сейчас.

Вместо этого он отступил назад. «Осторожно. Нужно действовать осмотрительно».

Она провела кончиком языка по резцу, пристально изучая его. Какие мысли крутились в её голове?

— Возвращаемся к тому, как много раз ты получал травмы на протяжении всей своей жизни, и не только на войне, но и в романтических отношениях, — наконец сказала она. — Знаю, ты когда-то хотел Винтер.

Она знала и… ревновала? Теперь ему захотелось ухмыльнуться. Сдержав свою реакцию, он сказал:

— Когда-то. Да.

— А сейчас?

— Зачем тебе? Всё ещё хочешь поделиться мною? — Он не забыл, как легко она разрешала ему спать с другими женщинами.

— Ха! — Джиллиан похлопала его по щеке. — Мечтай, красавчик. Око за око. Ты планируешь убить моих любовников. Будет справедливо, если я убью твоих, медленно. Итак, — подсказала она, — тебя всё ещё привлекает Винтер или нет?

Не тянись за её прикосновениями.

— Ты хочешь убить свою подругу?

Её глаза сузились.

— Отвечай.

— Я… нет — Он смотрел на её лицо… вот. Проблеск облегчения. Она ревновала. «Моя женщина хочет меня, как и должна». Он заговорил немного охрипшим голосом. — Мы обсудим позже твою ревность. А пока, давай тебя подлатаем.

Её глаза сузились ещё сильнее.

— Ты слышал Винтер, — сказала она. — Она вернётся со всем необходимым. Кроме того, я бессмертна. Не ревнивая бессмертная. Я исцелюсь.

— Не все бессмертные исцеляются от всех ран. — Цвет на её щеках начал тускнеть, капельки пота появились на лбу и над верхней губой. — С кем вы сражались?

— С Уолшами. Если тебе нужны имена, ничем не могу тебе помочь. Я не останавливаюсь, чтобы представиться парням, умирающим от моего меча.

— Теперь, когда я вернулся, могу сражаться на твоей стороне.

Она фыркнула.

— Нет необходимости. Я сама могу за себя постоять.

— Я сильный. — Ему нравилась идея защищать и оберегать её.

Она закатила глаза.

— Как и я.

— Ты не сильнее меня. А прямо сейчас ты не сильнее ветерка.

Джиллиан пожала плечами.

— Я всё ещё могу сбить тебя с ног.

— Можешь? — спросил он грубым тоном. Его рост и ширина давали ему несправедливое преимущество и лишь подчёркивали её женскую хрупкость.

— Могу. И к твоему сведению, здоровяк, ты не можешь запугать меня. Больше нет.

К моему сведению?

— Не могу?

— Нет, но уверена, что я смогу запугать тебя, — сказала она. На этот раз она шагнула к нему и обвила руками его шею.

Её пристальный взгляд призывал его оставаться на месте, когда она медленно, томно приподнялась на цыпочки, приближая свои губы к его губам…

Она собиралась его поцеловать? Здесь, при свидетелях?

«Хочу этого — получу. Она будет его. Я предъявлю свои права».

Опасность! Похоть уже грозила овладеть им и погубить… всё.

Пьюк отступил.

Она усмехнулась, поддразнивая его, и сказала:

— Ты проиграл.

«Великолепная женщина». Она уже разгадала его слабости, не так ли?

— Почему ты вообще выступаешь против развода? — спросила она. — Ты с самого начала собирался меня отпустить. Зачем откладывать неизбежное? И где ножницы?

— Ножницы в безопасном месте, — сказал он. — И ты получишь развод только после того, как Уильям свергнет моего брата. Не раньше.

— Ну, хорошо. Только это должно произойти, прежде чем я смогу от тебя избавиться? Ладно. Давай найдём Уильяма и свергнем твоего брата.

«Ты никогда от меня не избавишься».

«Хватит!» Он попытался укрепить свою решимость. Никто не обладал более сильной волей, чем он; Пьюк может сделать это и сделает…

— Привет, ребята. — Как и было обещано, Винтер вернулась с мешком медикаментов. — Мы прямо сейчас займёмся изготовлением ребёночка после сегодняшнего воссоединения, или у вас найдётся минутка поиграть в доктора Любовь и нулевого пациента?

Щёки Джиллиан вспыхнули.

— Материалы, — сказал он. Через силу.

Винтер передала ему сумку.

— Не думай, что я делаю это по доброте душевной. Если моя девочка умрёт от инфекции, мне придётся скорбеть. Я не умею скорбеть, а никому не понравится делать то, в чём он полный профан.

Она удалилась во второй раз, и Джиллиан выхватила сумку из рук Пьюка. Какая-то женщина поспешила поставить деревянный стул на песок. Джиллиан пробормотала слова благодарности, села и разрезала повязку.

В тот момент, когда он увидел её рану — зияющую плоть, разорванные мышцы, треснувшую кость — казалось, колючая проволока обвила его сердце и сжала.

Джиллиан поморщилась, промывая рану. Затем потрясающе твёрдой рукой начала иглой с ниткой скреплять обе стороны раны.

— У меня есть идея, — сказала она так спокойно, словно работала в саду. — Как насчёт того, чтобы воспользоваться ножницами в качестве жеста доброй воли? Я помогу тебе убить Сина, не будучи связанной с тобой. Беспроигрышно для нас обоих.

«Всё ещё не может дождаться, когда избавится от меня».

— Как насчёт… нет.

Она хмуро посмотрела на него, но оставила эту тему. Обернув рану чистым бинтом, она встала.

— В одном ты оказался прав. Я пришлось много шить в твоё отсутствие.

Кто эта женщина? И почему он снова дрожит от желания?

— Крошка? — голос Уильяма прозвучал громко и отчётливо, в нем явно слышалось изумление.

— Уильям! Ты нашёл нас. — Джиллиан волшебно рассмеялась, и Пьюк заскрежетал зубами, когда она бросилась в объятия другого мужчины. Ещё один смешок вырвался у неё, когда Уильям её закружил.

Внутри Пьюка проснулись собственнические инстинкты. «Вырвать её из лап ублюдка. Убить его голыми руками. Заявить права на свою женщину. Сейчас».

И подпитать тщеславие Уильяма? Никогда!

В этом Пьюк был слишком горд.

Безразличие рычал и ревел, ударяясь о его череп, он не сопротивлялся. Пьюк задался вопросом. По этой причине Оракулы предложили ему временную связь с Джиллиан? Чтобы помешать демону, и позволить Пьюку чувствовать, оставаясь сильным?

Он вспомнил, как сильно когда-то хотел испытать свои эмоции, не страдая от последствий. Теперь он мог, и всё же…

«Ненавижу свои эмоции!»

— Я не могу поверить, что ты действительно здесь, — сказала Джиллиан, слёзы радости покатились по её щекам.

Где же были её слёзы радости из-за Пьюка?

— Как будто я мог оставаться в стороне. Дай-ка посмотреть на тебя. — Уильям поставил её на ноги и обхватил дрожащими руками лицо. — Ты изменилась. Я не ожидал, что мне это понравится. Но бессмертие тебе идёт.

— А ты… — она обняла его раз, другой, третий, как будто не могла остановиться. — Ты безупречен, как я и помню.

— Я так по тебе скучал. — Уильям снова её закружил.

— Ты скучал? Действительно? Ведь, когда я связалась с Пьюком, ты умыл руки. — Она нахмурила брови, которые были чуть темнее её волос. — Кстати, почему ты согласился помочь Пьюку?

Уильям поставил её на ноги.

— Только не Пьюку. Тебе. И я наговорил ерунды, когда узнал о твоей связи. Злился на себя, а не на тебя. Я должен был тебя спасти. Я. Я должен был собраться с силами, но не сделал этого. Вместо этого взбесился, обвиняя всех остальных. Правда в том, что мой выбор привёл нас к тому судьбоносному дню, а не твой, и я хочу загладить свою вину перед тобой. Я всё исправлю.

Она слушала, восхищённо и обожающе.

Пьюк враждебно ощетинился.

— Как там Повелители и их жёны? — спросила она Уильяма.

— Живы и здоровы.

Блеск счастья в её глазах… прямо после проблеска печали. Она скучала по друзьям. Из-за Пьюка.

«Не переживаю… я не переживаю! Я сделал то, что должен был».

— А теперь я хочу услышать все подробности твоей жизни, — сказал Уильям. — Начни с самого начала, когда мы расстались, и закончи тем, что нашла меня в этой адской дыре. Ничего не упускай.

Дыре?

— Я лучше послушаю о твоих приключениях, Уильям. — Пьюк оскалился. — Почему бы тебе не рассказать нам о своих многочисленных любовных похождениях с тех пор, как Джиллиан вышла за меня замуж?

Если бы взглядом можно было убить бессмертного, Пьюк был бы уже проклят и мёртв.

Уильям смягчил выражение своего лица и сказал:

— Всё уже позабыто, моя сладкая. Абсолютно нечего рассказывать.

Джиллиан положила голову ему на плечо и вцепилась в его руку, оценивающе глядя на Пьюка.

— Как насчёт того, чтобы я рассказала тебе основные моменты? Я основала свой собственный клан, спасала женщин и детей из плохих домов и стала самым страшным воином в стране. Да, и недавно я решила начать встречаться. Потому что я разведена!

— Довольно! — Приказ вырвался у Пьюка прежде, чем он успел прикусить язык. — Ты так сильно хочешь развода? Так заслужи его.

— О-ля-ля. Ещё одно проявление жара. — Она излучала возбуждение, хотя и была готова к разочарованию. — Возвращение Ледяного человека через три, две…

«Похоронить эмоции. Посильнее заморозить. Так. Лучше».

— И он вернулся, — сказала она, вздохнув.

Уильям выпятил нижнюю губу, делая вид, что надувает губы, а свободной рукой потёр кулак под глазом.

— Ох-ох. Бедный Пьюки. Наш детёныш дуется из-за своего потерянного королевства?

Пьюк положил руку на рукоять кинжала и задумался, не отрезать ли парню язык. Ключ был нужен ему живым… но он мог и не говорить.

— Веди себя хорошо, — сказала Джиллиан, глядя на Пьюка. По какой-то причине его напряжение ослабло в тот момент, когда она отпустила Уильяма. — Я провела много времени, изучая твоего брата. Он настолько параноик, что построил крепость размером с Техас и создал вокруг неё лабиринт. Никто не может добраться до него… потому что я никогда не пробовала. Если я позволю схватить себя и затащить внутрь, как троянского коня, то смогу убить охранников и протащить вас двоих внутрь.

Пьюк ответил:

— Нет.

И одновременно с ним Уильям решительно покачал головой и крикнул:

— Этого не случится.

Её губы с раздражением поджались.

— Мне будет больно? Да. Я не буду отрицать. Боюсь ли я боли? Нет. Будет ли маленькая девочка подчиняться большим, сильным мужчинам? Да идите вы!

Больше духа. Больше упрямства.

— Позволю ли я тебе так быстро достичь твоего несчастливого конца? — сказал Пьюк, — Нет. Тебя могут убить на месте. Или ещё хуже… — особенно если Син узнает, что она для него значит. Не то чтобы она что-то значила для него. Нужно перефразировать. Особенно если Син обнаружит, что Пьюк связан с ней.

Получилось лучше.

— Согласен с мистером Тупицей, что меня огорчает, но я должен. — Уильям прижал кулак к сердцу, изображая притворное уныние, которое никоим образом не противоречило его неизмеримой силе. — Мы пойдём вместе или не пойдём вовсе. И что за несчастливый конец?

Джиллиан отмахнулась от вопроса как от незначительного.

— Мы отправимся на рассвете. — Пьюк указал на её повязку. — Сегодня вечером ты будешь исцеляться.

— Есть, сэр. Мы также будем пировать. — Она отсалютовала ему с непроницаемым выражением лица. — Завтра мы отправимся в Коннахт, чтобы столкнуть Сина Сумасшедшего с трона и добиться моего развода.