Темнейший воин

Глава 11

Между одним ударом сердца и другим жизнь Джиллиан навсегда изменилась. По мере того как сила и тепло разливались по её телу, тьма и лёд пронизывали её душу. Двойные ощущения боролись за превосходство, заставляя ее колебаться. Ей так сильно хотелось позвать Уильяма. Он сделал бы всё лучше

Но его здесь не было, и того, что могло быть, никогда не произойдет.

Рыдание застряло у неё в горле, и вместо него вырвался сдавленный хрип. Она связала свою жизнь с кем-то другим. С незнакомцем.

И это ведь хорошо? Она перезагрузится. Сегодня первый день её нового старта. У неё теперь другой путь — без Уильяма. Вдруг он решил вычеркнуть её из своей жизни, потому что она больше не Джиллиан, а Джиллиан плюс один?

Как могла она попрощаться с величайшим мужчиной, которого когда-либо встречала? Слезы застилали её глаза.

«Уильям позволил бы тебе умереть. Я здесь. Я готов рискнуть всем».

Прежняя Джиллиан заплакала бы. Новая Джиллиан обрадуется. Впервые в жизни у нее появился план. Спасение детей, подвергшихся насилию. Каждая удачная попытка станет пинком злу под зад.

Наконец, тёмный туман, мучивший её с начала болезни, рассеялся, последние несколько дней — недель? — становились пятном, но настоящее прояснилось.

Она находилась в открытой, просторной спальне, чистое деревенское очарование. Солнечный свет просачивался сквозь щели в деревянных стенах. Она сделала глубокий вдох и ощутила дразнящий аромат лаванды и торфяного дыма, насыщенный и роскошный, даже успокаивающий… запах Пьюка. Приятный.

Джиллиан лежала на большой кровати с мягким матрасом. Её муж примостился рядом, наблюдая за нею с напряженным выражением лица. Потому что он поделился с ней своей силой?

Когда их взгляды встретились, чувственная дымка затуманила её мысли. Пьюк был… Он был…

«Прекраснее, чем я могла представить».

Рога из слоновой кости придавали ему потустороннюю таинственность. Шелковистые черные волосы манили запустить в них пальцы… будто обведённые глаза горели собственническим огнём, растапливая иней в угольно-черных радужках. Сегодня они напомнили ей полуночное небо, усыпанное звездами. Губы были темнее того розового оттенка, что она помнила, и умоляли о поцелуе… требовали, чтобы ее рот прижался к его губам.

Еще ни один мужчина не выглядел таким суровым и нежным одновременно, словно мог убить или соблазнить тебя, только приняв решение.

Странное покалывание появилось в груди и между ног Джиллиан. «Неважно. Игнорируй». Что имело значение? Она жива! Благодаря Пьюку у неё появилась надежда и будущее.

Рассмеявшись, она его обняла. Она в большом долгу перед ним. Но что он хотел взамен? Чувствовать эмоцию, любую эмоцию.

Звучало достаточно просто. По крайней мере, теоретически.

Как ей рассмешить хранителя Безразличия? Рассказать анекдот? Как ей заставить его плакать? Поделиться историями из её детства?

И куда они пойдут? Обратно в Будапешт к Повелителям? Она сомневалась, что Пьюка с радостью примут, и знала, что он не впишется в современное общество.

На самом деле, он не сможет слиться. Люди предположат, что он в костюме, и, вероятно, начнут публиковать посты в социальные сети.

«Вы видели «монстра» в районе замка? Фальшивка!»

«Его визажиста нужно уволить».

«Он не обманет и моего слепого дядю. Оценка: 2»

Джиллиан отпустила его, желая обсудить свои мысли, планы и надежды, но он обнял её и крепко удержал на месте. Ее сердце застучало в отрывистом ритме, кровь застыла в жилах.

Ее охватила паника, и она отпрянула, вырываясь на свободу. Облегчение наполнило её… пока не раздалось тихое, зловещее рычание в глубине ее разума.

* * *

Пьюк боролся с самой сильной эрекцией в своей жизни. Благоухание мака — запах Джиллиан — наполнил его нос. Кроме того, её сладкий аромат теперь был насыщенным, потому что смешался с его ароматом, став их совместным.

Они были по-настоящему связаны.

Её хрупкое тело требовало своего, забирая необходимое у его тела. Он только что оправился от наказания Безразличия; теперь большая часть его вновь обретенной силы утекла. Но… он был рад. Или почти рад.

Такая малая плата за потрясающую трансформацию Джиллиан.

Румянец вернулся к её коже, прекрасные золотые тона теперь окрасились розовым. Вес, который она потеряла, восполнился в мгновение ока, её глаза перестали быть изможденными, щёки снова округлились. Тусклые, безжизненные волосы приобрели новый блеск и сверкали, словно посыпанные алмазной пудрой.

Совершенная женщина. Изумительно сексуальная.

Более сияющая, чем когда-либо. Благодаря ему. Благодаря Пьюкинну Нилу Бриону Коннахту IV. Благодаря его силе, текущей в ней, сердце Джиллиан продолжает биться.

Гордость расцвела в его груди. Ни у одного мужчины нет жены очаровательней.

Ни у одного мужчины нет жены более испуганной, понял он, отчего его грудь сжалась. Её взгляд метнулся влево, затем вправо. Ищет выход? В этот момент она напомнила ему раненое животное, загнанное в угол голодным хищником.

— Успокойся, девочка, — прохрипел он. Пьюк подумал… нет, конечно, нет. Но… может быть? Казалось, между ними текли эмоции. Страх, печаль. Надежда, счастье. Ярость, беспокойство.

Должно быть, это ошибка. Ведь Безразличие молчал.

Джиллиан тяжело вздохнула и закрыла глаза. Несколько секунд она сидела неподвижно, как статуя. Когда она выдохнула, то сфокусировалась на Пьюке, паника исчезла из её глаз. Но Джиллиан посмотрела вниз, чтобы избежать его взгляда.

— Прости, — сказала она и потерла виски.

Он приподнял её подбородок двумя пальцами. Она тоже подняла глаза и твердо встретила его взгляд.

— Лучше, — сказал он. — Мне нравятся твои глаза… хочу их видеть.

Она моргнула, словно удивившись.

Когда он убрал прядь волос ей за ухо, кончики его пальцев прострелило, а тело пронзило горячее желание. И все же Безразличие молчал. Еще сильнее удивившись, Джиллиан расслабилась и приняла его прикосновение.

— Ты восхитительна, — сказал он, и никогда не был более правдив.

На ее щеках вспыхнул румянец, придавая невинности её чувственности.　

— Спасибо. А ты…

— Нет. Знаю.

— Эй. Не говори…

— Джиллиан! — жесткий голос Уильяма отразился эхом от стен, сотрясая доски.

«Закончи предложение», — хотел зарычать Дьюк. Что она о нём думает?

— Уильям, — ахнула она. Волнение зажглось в её глазах, что заставило Пьюка зарычать.

Рычание? «Я использую её. Её чувства к другому мужчине меня не волнуют».

Он вскочил с кинжалом в руке. Как раз вовремя. Уильям прорвался сквозь стену, деревянные щепки разлетелись во все стороны. Ярость потрескивала в его ярко-синих… нет, в неоново-красных глазах. Молнии сверкали под его кожей, в то время как дым и тени протянулись за плечами, словно крылья. Волосы цвета воронова крыла развевались вокруг его лица, подхваченные ветром, которого Пьюк не почувствовал.

Кем из бессмертных был этот мужчина?

Он стал сыном Гадеса благодаря, своего рода, бессмертному усыновлению; у них не было кровных связей.

Кем бы он ни был, Уильям потерял свой шанс выступить против Пьюка. То, что случится с мужем, случится и с женой. Поранит Пьюка, и у Джиллиан польется кровь. Сломает ему кости, и этим навредит ей.

Неоново-красные глаза сузились, потрескивая от ярости, которую так жаждал почувствовать Пьюк.　

— Ты умрешь, но не раньше, чем взмолишься о пощаде, которую никогда не получишь. Она моя, и я защищаю свое.

«Итак, началось».

Первое правило переговоров: создай прочный фундамент, на котором будешь стоять. Второе: разорви противника на части всеми возможными способами. Чем больше Уильям себя чувствовал выбитым из колеи, тем меньше в нём было уверенности. Чем меньше в нём было уверенности, тем легче Пьюк переломит ситуацию в свою пользу.

— Нет, — прохрипела Джиллиан, поднимаясь с кровати, чтобы встать рядом с Пьюком. — Никаких убийств.

«Думает защитить мужчину, который может спасти её от мучений?»

К черту прочный фундамент. Пьюк сразу принялся рвать и метать.　

— Она твоя? — он усмехнулся. — Я сделал то, чего ты боялся. Я боролся за приз… и выиграл.

Бомба взорвалась в глазах Уильяма, искры буквально потрескивали в уголках.　

— Ты предопределил свою судьбу, демон.

Если Джиллиан и услышала этот разговор, то не подала виду, умоляюще посмотрев на Уильяма. Надеется, что он спасет её от Пьюка?

Ярость, которую он жаждал ощутить всего несколько мгновений назад, наполнила его, а татуировка бабочки обожгла и переместилась на его коже. Мышцы вздулись, кости вибрировали. Его когти заострились.

Его сознание… оставалось спокойным. Даже сейчас он призвал лёд. Пьюк ещё никогда так сильно не нуждался в своей силе и не мог рисковать быть наказанным.

Холодный и расчетливый, он подошел ближе к Джиллиан и сказал Уильяму:　

— Она моя. Я бы никогда не навредил своей женщине.

Уильям поднял кинжал, готовясь нанести удар.

— Нет, Уильям. Я серьезно. — Она встала перед Пьюком и протянула руки, как будто хотела… прикрыть его? — Ты не можешь ему навредить.

О, да. Она думала его защитить. Что-то, чего не сделал его брат, в конце концов.

Какая-то часть Пьюка жаждала исследовать источник её защитного… желания? Кое-что он мог сделать. Всего за один день. Может, за два. Может, за неделю. Однако необходимо достичь Амарантии. По словам Оракулов, он должен спрятать Джиллиан, прежде чем иметь дело с другим ключом.

Кроме того, чем больше времени пройдет между церемонией связи и переговорами Пьюка с Уильямом, тем больше воин вникнет в суть обстоятельств.

«Звучит логично».

— О, крошка. — Уильям злобно улыбнулся девушке. — Уверяю тебя, я могу причинить ему боль.

— Ты не понимаешь. Он меня спас. Он… теперь он мой муж. Мы связаны. — Она облизнула губы, переминаясь с одной босой ноги на другую. — Ранишь его — ранишь меня. Я так думаю. — Оглянувшись через плечо, она встретила взгляд Пьюка. — Я права?

Он кивнул.

Смесь шока и ярости отразилась на лице Уильяма.　

— Связь. Ты согласилась. Церемония проведена.

Её глаза наполнились слезами.　

— Я не хотела умирать.

— Ты понятия не имеешь, что натворила. — Мужчина отступил, как будто его пнули. — Он использует тебя для чего-то.

— Знаю, — ответила она со вздохом лёгкой грусти, сильно переживая.

Нет, она знала только ложь, которую ей скормил Пьюк.

— Знаешь? — угрожающе спросил Уильям. — А ты знаешь, что принадлежишь ему духом, телом и душой? Что связь никогда не разорвётся?

— Я принадлежу себе, — сказала она. Затем её храбрость испарилась. — Прости меня. Я просто… так много хочу сделать. Так много хочу завершить.

Пьюк положил руку ей на плечо, стараясь не поцарапать когтями, которые готовы разорвать Уильяма на куски. Как и прежде, она наклонилась к нему; только на мгновение, прекрасное украденное мгновение, прежде чем поняла, что сделала, и выпрямилась.

Одного момента было достаточно.

Уильям заметил.

Прижав кинжал к сердцу, он сделал ещё один шаг назад. Ярость и вежливость покинули его, явив безнадежность и явное желание. Когда-то Джиллиан была для него спасательным кругом. Мужчина теперь считает её якорем?

— Я могу посадить его под замок. Могу держать его в безопасности, но подальше от тебя, — сказал Уильям. — Это беспроигрышный вариант.

Она хныкнула.

— Подойди. Попробуй, — сказала Пьюк, прежде чем она успела согласиться. Если она отвернётся от него…

Она так поступит?

— Джиллиан. — Уильям кинжалом указал на Пьюка. — Хочешь, чтобы я его запер?

Её глаза снова наполнились слезами, капли стекали по щекам.　

— Нет, — сказала она. — Прости меня. Не хочу.

Пьюк выдохнул, даже не подозревая, что перестал дышать.

— Очень хорошо. Сделаем по-твоему. — С каменным лицом Уильям развернулся и вышел из домика на дереве.

Джиллиан застонала опять, всё её тело дрожало.　

— Что я наделала? — С душераздирающим рыданием она бросилась на кровать.

Лёд треснул посередине, но Пьюк вцепился в обе стороны. Он выполнил первую часть своей задачи: спас и связал себя с Джиллиан; состояние её души должно быть наименьшей из его забот.

Так почему же он присел рядом и погладил по мягким волосам?

Когда она, наконец, успокоилась, он спросил:　

— Ты любишь Уильяма?

— Да, — призналась она с сопением. — Он мой лучший друг. Или был. Что если он никогда меня не простит?

«Простит». Взгляд Уильяма… доказывал, что мужчина простит ей что угодно. Ему необходимо только время. Но тёмная сторона Пьюка не хотела, чтобы Джиллиан возлагала надежды на примирение.

«Нуждайся во мне. Желай меня».

— Теперь я буду твоим лучшим другом, — сказал он.

— Если это приказ…

Да!

— Всего лишь предложение.

Её тело расслабилось, напряжение, наконец, исчезло. Потому что Пьюк успокоил её… или потому, что Безразличие влиял на нее через их связь?

Эта мысль его потрясла. Может ли демон на неё воздействовать?

— Я бессмертная? — спросила она, снова потирая виски, словно отгоняя боль. — Или ты стал человеком?

— Бессмертная. Я же говорил, что доминирую.

Он продолжал расчесывать её волосы пальцами, загипнотизированный ощущением шёлка на своих руках. Контрастом тёмных локонов с бронзовой кожей. Тем, как пряди спадали на её спину.

«Моя жена лежит на кровати…»

Желание пронеслось в его голове, разрушая то, что осталось от холодной решимости. Его терзал голод. Между ног налился член.

Его разум кричал: «Нужно заклеймить свою женщину. Покажи ей… покажи Уильяму. Она принадлежит мне, и только мне».

Да, да. Пьюк доставит ей огромное удовольствие. Он научит её любить его прикосновения. Скоро она будет жаждать этого.

«И когда я должен вернуть её другому мужчине?»

Уильям поблагодарит его за подготовку.

«Уильям умрет, если посмеет дотронуться до того, что…»

Низкий гул вырвался у Пьюка. Когда придет время, он сделает то, что должен.　

— Сейчас мы скрепим нашу связь, — сказал он хриплым, почти наркотическим голосом.　

«И я обязательно кончу. Наконец-то!»

Джиллиан обернулась, её глаза были широко раскрыты от страха.

— Нет. Никакого секса. Никогда. Я даю тебе разрешение спать с кем-то другим. Столько раз, сколько захочешь, но никогда со мной.

Невидимый нож вонзился ему в живот.　

— Мы — муж и жена. Позволь мне избавить тебя от страхов.

— Я знаю, что мы муж и жена, — сказала она, — но я говорила тебе, что никогда не испытывала желания и не хочу испытывать, и это и имела в виду.

Её готовность поделиться им… раздражала.

— Отлично. Будет так, как захочешь.

Она всхлипнула, а он продолжал, даже если она перестала слушать.　

— Есть вещи, которые я должен сделать прежде, чем мы уйдем. Ты останешься здесь, я позабочусь о твоей безопасности, — он отошел от неё, не оглядываясь, и спрыгнул с дерева.

Ему нужно было немного времени, чтобы успокоиться, взять себя в руки и понять, что произошло с Безразличием.

После этого он достигнет своей следующей цели. Все будет хорошо… или он сам сделает так.