Тоскуя по ней

Двадцать два 

Сердце Киана сжалось в ответ на эти слова.

Я хочу, чтобы на мне остался твой след, в сердце, теле и душе.

Эмоции, исходящие от Уиллоу, усилились. Ее боль все еще была там, ее страх, но теперь они были подавлены чем-то более сильным. Киан часто замечал это у смертных, но никогда не чувствовал ничего подобного по отношению к себе.

И он никогда не сталкивался ни с чем таким сильным, как то, что он чувствовал от Уиллоу в этот момент. Чувство было теплым, обширным и насыщенным.

Оно было ошеломляющим.

Он знал, что это такое, и ощущал все сложности, которые с ним связаны, все надежды, сомнения и страхи. Но он не мог заставить себя признать его, назвать его.

Оно не для инкубов. По крайней мере, он никогда в него не верил, а тем более, что кто-то мог испытывать его к нему.

Или что он мог бы его почувствовать.

И все же он был здесь — и вот оно. Его грудь была переполнена этим чувством.

— Ах, Уиллоу, — он отстранился и провел костяшками пальцев по ее щеке. Ее глаза сияли, влага от слез делала зелень еще более яркой. Его рука продолжила опускаться, он погладил ее рот большим пальцем, уговаривая приоткрыть губы. — Я мог бы провести сто тысяч лет, бродя по всем мирам, и никогда не найти другую душу, такую же прекрасную, как твоя.

Она вцепилась в край полотенца и прерывисто выдохнула.

Моя пара. Она моя пара.

Моя.

Зверь в глубине души Киана пробудился в ответ на эту мысль. Ему нужно было пометить ее. Чтобы дать понять этой вселенной и всем остальным, что она принадлежит ему. Спариваться с ней до тех пор, пока она не сможет больше терпеть, а потом снова, и снова.

Отнять у нее все.

Нет.

Дело было не в питании. Дело было не в похоти. Это было нечто большее.

Сегодня вечером он будет лелеять подарок, который был дан ему, который был предназначен ему судьбой. Подарок, который был его и только его, который был более ценным, чем любой, что Киан или кто-либо другой когда-либо получал.

Сегодня вечером он ответит тем же. Он отдаст ей.

Киан откинул ее голову еще дальше назад и наклонился. Он коснулся губами ее щеки, оставляя легкие поцелуи на влажной коже. Солоноватый привкус слез смешивался с ее обычной сладостью, создавая новый вкус, уникальный для Уиллоу, и хотя он ненавидел причину ее слез, ему нравилось, что он ощущал ее по-новому.

Когда она закрыла глаза, он поцеловал ее веки, а затем его губы проследовали по переносице вниз к кончику носа. Каждый поцелуй разжигал огонь, горевший внутри него, делая его жар теплее и нежнее, но не менее интенсивным.

Он прислонился лбом ко лбу Уиллоу. Ее мягкий, неуверенный выдох подразнил его губы, прежде чем он накрыл ее рот своим.

Она уступила ему, и Киан повел ее в медленном, чувственном танце губ и языков, смешанного дыхания, переплетающихся душ.

Уиллоу провела руками по его груди, чтобы положить их на плечи. Желание, исходившее от нее, наполнило Киана и сделало каждое ощущение острее, сильнее. Ее мягкий, сладкий рот становился все более податливым с каждым ударом их сердец.

Киан скользнул рукой вверх по ее подбородку и зарылся в волосы, обхватив затылок. Он прервал поцелуй, улыбнувшись, когда она потянулась к нему, жаждая большего. Ее глаза медленно открылись.

— Моя прекрасная смертная, — Киан запечатлел еще один поцелуй на ее губах, прежде чем наклонить ее голову набок. — Ты знаешь, как трудно сопротивляться тебе?

Он наклонил голову, целуя ее в подбородок.

— Ты знаешь, насколько безраздельно ты поглотила меня? — его рот переместился к ее шее, спускаясь вниз, лаская ее гладкую кожу. — Ты понимаешь, как яростно я тосковал по тебе?

Когда он добрался до фиолетовой метки, оставленной Лахланом, Киану пришлось подавить очередной прилив ярости. Он провел губами по синяку.

— Я бы убил ради тебя.

Уиллоу задрожала, и ее пальцы впились в его плечи.

— Киан…

Он снова поцеловал это место, коснувшись его языком.

— Любой, кто навредит тебе, узнает, что такое боль. Я сорву плоть с их костей когтями и клыками.

Он опустил губы ниже и поцеловал впадинку у основания ее шеи. Затем он также оставил поцелуи на ее плечах.

— И потом я позабочусь о каждой твоей потребности, моя Фиалочка. Исполню любое твое желание.

Она прерывисто вздохнула.

— А как насчет твоих желаний?

Низкое рычание вырвалось из его груди. Он поднял голову, встретившись с ней взглядом.

— Ты — мое желание, Уиллоу.

Он опустил руки на перед полотенца и потянул за уголок. Полотенце упало, обнажив ее соблазнительное тело. Его яйца напряглись, и пульсирующий член напрягся в штанах. Эта глубокая, жаждущая боль стянула низ живота, заставляя его дышать неровно, а сердце биться быстрее.

— Боги. Ты само совершенство, — прохрипел он.

Киан коснулся кончиком когтя ее подбородка, провел им вниз по горлу и между грудей, прежде чем коснуться тыльной стороной пальца соска. Он напрягся от его прикосновения.

Уиллоу вздрогнула и прикусила нижнюю губу зубами. Каким-то образом он подавил желание втянуть эту губу в свой рот, прикусить ее клыками, вернуть ее обжигающим поцелуем. Обхватив руками ее талию, он медленно опустился на одно колено, его губы проследили путь, проложенный когтем.

Он поймал ее взгляд, когда открыл рот и высунул язык, проводя кончиком по нежной плоти соска. Ее дыхание участилось. Затем он взял этот твердый бутон в рот и пососал.

Уиллоу прерывисто вздохнула. Ее желание усилилось, и он жадно поглотил его в себя. Он хотел большего, жаждал большего.

Больше нее.

Он обхватил ладонями ее тяжелые груди, лаская их твердыми, благоговейными поглаживаниями, пока ласкал языком ее сосок. У Уиллоу вырвался тихий стон, и ее пальцы зарылись в его волосы.

Выпустив твердый бутон, Киан переключил свое внимание на другой, облизывая и посасывая, пока он не стал таким же красным, как первый. Ее тело качнулось ему навстречу, а голова откинулась назад.

Киан прикусил сосок клыками.

Уиллоу ахнула, дрогнув всем телом, и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Смотри на меня, Уиллоу, — промурлыкал он. — Я хочу не просто чувствовать твое желание. Я хочу видеть его в твоем взгляде.

Он снова взял в рот ее сосок и успокоил боль губами и языком. Уиллоу провела ногтями по коже его головы, ее глаза были полуприкрыты и горели вожделением, пока она наблюдала за ним.

— Хорошая девочка, — Киан опустился ниже, неторопливо исследуя ртом мягкую плоть ее живота, в то время как его руки спустились по бокам, следуя от талии к пышным бедрам. Ее живот трепетал от прерывистого дыхания, реагируя на нежное внимание его губ.

Каждый ее отклик усиливал его потребность. То, как она наслаждалась этими ласками — наслаждалась им, — было более мощным афродизиаком, чем что-либо еще, но он был полон решимости не торопиться и дарить ей удовольствие.

Он был полон решимости показать ей, какого именно отношения она заслуживает. Показать ей, что она всегда будет для него первой, она всегда будет его приоритетом.

Он опустил другое колено на пол и раздвинул ноги. Его губы опустились ниже ее пупка, все ближе и ближе к источнику ее жара, и его дыхание дрогнуло в предвкушении. Он завел руки за спину Уиллоу, опуская их ниже и поглаживая ее задницу. Рот Киана коснулся небольшого участка волос на ее лобке. Затем этого места коснулся кончик его носа.

Здесь он притормозил, зажав язык между зубами, чтобы остановить себя, и глубоко вдохнул. Аромат ее возбуждения заполнил его легкие. Все остальные его чувства отключились в этот момент, оставив только ее аромат, этот пьянящий, восхитительный, сводящий с ума аромат, который благоухал всем ее желанием, всей ее потребностью, ею самой.

Он не смог подавить еще одно рычание, когда эта первобытная, темная его часть снова зашевелилась. Запах Уиллоу запечатлелся в нем. Он стал частью его, и ему никогда им не насытится.

От жажды, какой он никогда раньше не испытывал, у него пересохло в горле. Его пальцы сжались, прижимая кончики когтей к ее коже. Неужели возможно было так отчаянно нуждаться в ком-то, как он нуждался в ней?

Но он не собирался с этим бороться.

Ее желание усилилось, когда Киан обхватил сзади ее ногу, поднял и закинул себе на плечо.

Она покачнулась, издав испуганный звук, но Киан поддержал ее, вернув руки к ней на задницу. Он не дал ей времени прийти в себя, притянув ее таз к своему рту.

Его язык проник между ее шелковистых складочек, обнаружив, что она уже скользкая. Он застонал и облизал ее влагалище, проводя языком снизу вверх.

Уиллоу крепче вцепилась в его волосы и захныкала.

— О Боже, Киан.

Она была такой сладкой, такой влажной и такой горячей. Закрыв глаза, он погрузил язык глубже в ее центр, желая еще больше ощутить ее сущность. Он жадно пил, сжимая ее задницу, чтобы прижать ближе. Семя сочилось из его пульсирующего члена. Блядь, он нуждался в ней.

Его язык, пропитанный ее вкусом, прошелся по ее складочкам к клитору, обводя кончиком маленький бугорок. Дыхание Уиллоу участилось, и ее бедра мягко задвигались. Она схватила и погладила волосы Киана, чувственно двигая руками, пока не наткнулась на его рога. Пальцы обвились вокруг них, крепко сжимая, и она притянула его ближе, увеличивая давление языка на ее влагалище. Хватка Уиллоу только разжигала его желание.

— Киан, пожалуйста, — умоляла она. — Это так… О Боже, это так хорошо. Не останавливайся. Пожалуйста, не останавливайся.

— Ни единого гребаного шанса, — прохрипел он, не отрываясь от нее. Киан отвел правую руку назад и просунул между ее бедер, используя свой гламур, чтобы убрать когти, и погрузил в нее два пальца. Ее лоно сжалось вокруг них. Крылья Киана дернулись, поднимаясь из спины, и он застонал, почти уничтоженный предвкушением момента, когда вместо этого ее тело охватит его член.

Он двигал пальцами внутри нее, потирая местечко, которое доставляло ей столько удовольствия, продолжая дразнить пульсирующий клитор своим языком.

Хриплые, жаждущие стоны вырвались у нее, и она покачала бедрами в такт его пальцам, которые постепенно набирали скорость. Скользкая влага протекла по его руке и вниз по бедрам Уиллоу.

Его пара была такой страстной, такой чувственной, так откликалась на свои желания, несмотря на то, как яростно им сопротивлялась. В такие моменты, как этот, когда она сдавалась и позволяла себе чувствовать, она раскалялась добела, была яркой и ослепительной, как звезда.

Киан обхватил губами ее клитор и пососал, лаская набухший бутон языком. Уиллоу издала натужный крик, ее тело напряглось от волны давления, такой мощной, что даже он почувствовал ее. Это напряжение взорвалось ослепительной вспышкой экстаза. Жидкое тепло вырвалось из нее, потекло ему в рот, и она дернулась, сжимая его рога, когда свернулась над ним.

Она звала его по имени, отчаянная, умоляющая, потерянная и голодная, все ее эмоции теперь полностью затмило удовольствие. Он жадно пил ее эссенцию, вытягивая все больше и больше языком и губами, удерживая ее вздымающиеся бедра на месте своими руками.

Нектар богов не мог сравниться с ее вкусом. Ничто не могло сравниться.

Хриплое рычание вырвалось из Киана. Наслаждение Уиллоу затопило его, заставляя кожу покалывать, заряжая каждый нерв, гудя в каждой клеточке его существа. И эта ставшая слишком знакомой боль усилилась. Его потребность в ней была сильнее, чем когда-либо, превосходя даже голод, который он испытывал в те безумные недели после их первой ночи вместе. Вселенная тянула его во все стороны одновременно, и он разлетелся бы на части, если бы не Уиллоу.

Прошло слишком много времени с тех пор, как он был в ней в последний раз.

Он поднялся, подхватив Уиллоу на руки и разворачиваясь. Одним движением они оказались на кровати. Уложив ее на постель, Киан опустил руку к своей талии и разорвал ремень и пояс брюк, чтобы расстегнуть их.

Уиллоу смотрела на него снизу вверх, ее глаза горели от собственной потребности, щеки раскраснелись, полные губы были приоткрыты, влажные волосы растрепались, а бедра были раздвинуты. Она никогда не выглядела такой красивой.

Киан спустил штаны. Его член высвободился, подергиваясь на прохладном воздухе, но холод продержался недолго. Он обхватил ее бедра, раздвинул их шире и вошел в ее ожидающий, гостеприимный жар.



Прокалывая ее кожу когтями, он откинул голову назад и зарычал. Блаженство прокатилось по нему волной, сотрясая Киана до костей. Горячая, скользкая пизда Уиллоу была раем, сжимаясь вокруг него с отголосками ее оргазма. Это было почти невыносимо.

— Черт возьми, Фиалочка, — прохрипел он.

Уиллоу обхватила его руками за талию и притянула еще ближе, прижимаясь к нему киской и постанывая.

Он стиснул зубы и опустил на нее взгляд.

— Я помню это. Я помню ощущение тебя, — Киан отвел бедра назад и снова толкнулся, погружаясь глубже. — Я мечтал об этом, жаждал этого, тосковал по этому.

Он взял ее за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза.

— Я тосковал по тебе.

Уиллоу взяла его руку, погрузила палец себе в рот — тот же палец, который был внутри нее, — и сомкнула вокруг него губы. Вожделение захлестнуло Киана, когда он уставился на эти губы, представляя их вокруг своего члена.

Ее язык обвился вокруг пальца, и она пососала его, медленно вытаскивая. Она положила его руку себе на горло.

— Я тоже мечтала о тебе.

Киан крепко обхватил пальцами ее шею, но не сжимал. Он двигал бедрами в медленном, устойчивом ритме, каждое движение было быстрым и погружало его глубоко в Уиллоу. Контраст между этими мощными движениями и преднамеренным, постепенным скольжением плоти по плоти бесконечно обострял удовольствие. Она идеально отвечала его темпу, встречая каждый толчок и увлекая его немного дальше.

Вскоре ее пульс сравнялся с его, и их быстрое, неровное дыхание сбивалось в унисон. Киан наблюдал, как страсть в ее глазах становится глубже, как между бровями образуется крошечная складка, как опускаются ресницы. И он почувствовал реакцию ее тела — дрожь ее бедер, напряжение ее лона, отчаянное хватка ее пальцев на его плоти, беспорядочный движения, нарушающие ее ритм.

Это было так приятно. Она была так хороша, так чертовски хороша.

Ему нужно было больше ее. Ему нужно было добраться до той вершины, того момента, когда их взаимное удовольствие достигнет крещендо, и их души вместе погрузятся в сладкое, мучительное блаженство. До того момента, когда они станут одним целым.

Отпустив ее горло, Киан перекинул одну из ее ног через свою руку, оперся рукой о матрас и склонился над Уиллоу. Он двигал бедрами сильнее, быстрее, издавая хриплые звуки при каждом толчке, выводя все эти ощущения далеко за пределы того, что должно было быть их границами.

Груди Уиллоу прижимались к его груди, ее дыхание обжигало его кожу, и тихие стоны наполняли комнату. Она обняла Киана, и ее ладони нашли основания его нижних крыльев.

Искра пронзила его, и он ахнул, ритм сбился, но он не остановился.

— Блядь!

Затем ее тело напряглось, и лоно сжалось вокруг его члена. Он предчувствовал бурю, которая вот-вот поглотит ее. Горячий поток удовольствия вырвался из Уиллоу. Экстаз, которого он никогда не испытывал, пронесся через Киана, окутал его и унес прочь своими мощными потоками.

Уиллоу выгнула спину, вскрикнув. Тугое сжатие ее киски погубило его. Восторг разрывал его разум на части, кромсал душу и разбрасывал осколки по вселенной.

Киан обнажил клыки и зарычал. Он подался бедрами вперед, погружая член так глубоко в свою пару, как только мог, когда семя изверглось из него мощными, дрожащими струями. Его крылья расправились за спиной, вибрируя, а когти погрузились в простыни, когда он прижался к ней тазом.

Он был невесомым, свободным, дрейфующим в красном океане наслаждения, которое она обрушила на него.

Уиллоу выпустила крылья и протянула руки к его лицу, обхватив ладонями щеки. Она притянула его голову вниз, возвращая к реальности, и прижалась губами к его губам.

Дыхание покинуло легкие Киана, и Уиллоу втянула его в себя, когда они оба были потрясены очередным оргазмом. Их тела дрожали, а мышцы напряглись, но этот поцелуй, боги, этот поцелуй!

До Уиллоу он никогда бы не поверил, что простое соприкосновение губ может произнести так много слов, не издав при этом ни звука, может передать так много эмоций за удар сердца, может так много значить.

Его крылья медленно захлопали, и он склонился над ней, погружаясь глубже в поцелуй, еще глубже в нее, когда отпустил одеяло, чтобы схватить в пригоршню ее волосы. Уиллоу смягчила поцелуй, лаская его губы своими, и он застонал, когда ее язык пробежался по его пирсингу. Он отпустил ее ногу, чтобы притянуть к себе ближе, и она обвила ее вокруг его бедра. Их прерывистое дыхание смешалось, когда они спустились с вершин наслаждения, но это удовольствие не угасло.

А Киан не спешил двигаться. Это теплое, успокаивающее умиротворение окружало его, окутывая малиновым, убаюкивая отдыхом, расслабленностью.

Он был именно там, где хотел быть. Внутри своей пары, их конечности переплелись, разделяя этот момент, эту близость. Он испытывал это только однажды, и то недолго — в ту первую ночь с ней, прямо перед тем, как заснуть. Когда он проснулся и обнаружил, что ее нет, он еще не осознавал, что именно он попробовал с ней, что они создали, когда были вместе. Он не понимал, что за странная дыра появилась внутри него и почему она была такой огромной.

Но теперь он знал.

Уиллоу прервала поцелуй и прижалась лбом к его лбу.

— Киан.

— Моя милая смертная, моя прекрасная Фиалочка, моя Уиллоу, — Киан поднял голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

Она улыбнулась и провела большими пальцами по его щекам.

Какие бы слова он ни собирался произнести, они исчезли, когда он посмотрел в ее глаза. Их изумрудные глубины, теперь окрашенные пурпуром из-за красной дымки, были полны эмоций — мощных, теплых эмоций, даже более сильных, чем похоть, которую они с Уиллоу только что разделили. Эта эмоция хлынула прямо в его душу, наполняя его энергией, какой он никогда не чувствовал.

Жар, охвативший Киана, теперь сконцентрировался в его груди, усиливаясь с каждым мгновением, которое он проводил, глядя в ее глаза. Он знал, что это такое, даже если не мог сказать, и это было настолько далеко за пределами всего, что он мог себе представить.

Впервые за свою долгую жизнь Киан не трахался. То, что они разделили, не было связано с похотью, не было связано с питанием, не было связано с ним. Это было гораздо, гораздо большее.

Они занимались любовью.

— Ты меня разрушаешь, — сказал Киан хриплым, глубоким голосом. Он нежно убрал влажные пряди волос с ее лба и щек и снова наклонился, захватывая ее рот в долгом поцелуе. Она ответила взаимностью, и отголоски ее удовольствия донеслись до него.

Он наслаждался ощущением ее мягких, плавных изгибов, наслаждался ее жаром, ее вкусом. Никогда в своей жизни он не наслаждался ни одной смертной после того, как насытился ими. Но с Уиллоу он будет наслаждаться каждым возможным моментом.

И все же он знал, что они не могли оставаться так вечно, как бы сильно он этого ни желал. Он знал, что пока не может позволить себе поддаться умиротворению.

Он пожелал, чтобы эта дымка рассеялась, и вышел из ее тела, застонав, когда ее лоно сжалось вокруг его члена. Уиллоу застонала, и Киану очень захотелось снова войти в нее, вернуться к этому тугому, влажному теплу.

Он подавил это желание.

Едва ли.

Стоя на полу между ее ног, он схватил ее за колени и раздвинул их, глядя вниз на ее киску. Его семя, переливающееся бело-голубым светом, сочилось из пухлых красных лепестков ее влагалища. Эта первобытная, инстинктивная его часть стремилась втолкнуть все обратно в нее, завершить их неумолимую брачную связь — и позволить его семени укорениться внутри нее. Оплодотворить ее.

Он взглянул на живот Уиллоу. В этот момент он понял, что когда-нибудь она выносит его ребенка. Не сейчас, пока нет, но это было неизбежно.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Киан перевел взгляд на ее пышное тело, чтобы встретиться с ее взглядом.

— Восхищаюсь тем, что принадлежит мне.

Хотя щеки Уиллоу уже раскраснелись, он знал, что его слова вызвали новый румянец на ее коже. Какой бы страстной ни была его маленькая смертная пара, у нее бывали моменты застенчивости.

Его губы растянулись в усмешке.

— Оставайся здесь, Фиалочка.

— Хорошо, — она закинула руки за голову и выгнула спину. — Не то чтобы я чувствовала, что смогу далеко уйти.

Киан рассмеялся, его взгляд задержался на ее полных грудях.

— О, ты соблазнительный кусочек…

Он оставил ее, чтобы пройти в ванную, где достал из бельевого шкафа мочалку и включил воду. Как только вода стала теплой, он намочил ткань и омыл себя, оплакивая потерю сущности своей пары. Его единственным утешением было то, что ее аромат сохранится на его коже еще некоторое время, даже если его сила будет ослаблена.

Когда он вернулся к Уиллоу с мочалкой, она действительно пошевелилась, подвинувшись к изголовью кровати, и теперь полулежала на кровати. Она молча наблюдала за его приближением. Он забрался на матрас и раздвинул ее бедра.

Ее лоб нахмурился, а колени подогнулись.

— Что ты делаешь?

— Я забочусь о своей паре, — объявил он.

— На самом деле это очень мило.

— Хм. Возможно, это ты оставляешь на мне свой след, — Киан уставился на ее лоно. Искушение победило. Он провел пальцем вверх по ее складочкам, собирая свое семя, и толкнул его в нее. У Уиллоу перехватило дыхание, и ее лоно напряглось. Он убрал палец.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, слегка задыхаясь.

Пусть этого будет достаточно, Киан.

Его семя не примется. Он не позволит этого. Но он чувствовал первобытное удовлетворение от того, что все оно было внутри нее, звериную гордость, которую не мог отрицать.

Киан провел мочалкой по внутренней стороне ее бедер.

— Я провел так много времени с тобой, Уиллоу. Вполне естественно, что твоя нежность повлияла на меня.

Уиллоу фыркнула.

Он взглянул на нее.

— Ты мне не веришь?

— Не совсем.

— Называй меня лжецом, смертная. Называй меня дураком, — сказал он, проводя тканью по ее лону. Он нежно надавил на клитор. У нее перехватило дыхание, и он выдержал ее взгляд. — Пока ты называешь меня своим, мне все равно.

Выражение ее лица смягчилось, хотя глаза, смотревшие в его, были серьезными.

Скомкав мочалку, он бросил ее на пол. Когда он взялся за одеяло и потянул, Уиллоу приподняла зад, позволяя ему расправить кровать. Она просунула ноги под одеяло и скользнула ниже, чтобы положить голову на подушку.

Киан подполз к ней. Сложив крылья вдоль позвоночника, он лег на бок позади нее, обнял за талию и притянул ее тело вплотную к своему, прижав ее задницу к паху. Он укрыл их одеялом. Зарывшись носом в ее волосы, Киан глубоко вдохнул, погружаясь в ее аромат.

Уиллоу провела ладонью по его предплечью, пока не положила ее поверх его руки. Она зевнула и, слегка поерзав, уютнее прижалась к нему. Его член дернулся.

— Не обращай на него внимания, — пробормотал он.

Она усмехнулась. Движение ее задницы по его стволу, конечно, не облегчало контроль над собой.

— Мы не предохранялись, — сказала она.

— Ты в безопасности. фэйри не переносят болезней, и такие, как я, могут зачинать детей, только когда мы этого захотим. Ты не сможешь выносить моего ребенка, пока я не захочу.

— Хорошо. Вау. Это… удобно.

Он скользнул рукой между ее грудей, чтобы положить ладонь на сердце.

— Мммм.

Они лежали так некоторое время, Киан успокаивался ровным, легким ритмом ее сердца, пока она не спросила тихим голосом:

— Ты правда имел в виду то, что сказал, Киан? Ты мой?

Киан прижал ее немного крепче к себе и поднял голову, приблизив губы к ее уху.

— Я твой, Уиллоу. Навеки.