Три желания

Глава 13.

Я прошмыгнула следом за ней, осторожно оглядываясь вокруг.

Небольшой, аккуратный дворик. Смещен немного влево и буквой "г" заворачивает за дом. Под окном палисадник с вишнёвым кустом. Невысокий заборчик, огораживающий песчаную дорожку, что ведет к дому, почти скрывается за обильно разросшимися кустами очитка с крепкими бордовыми стеблями, тёмно-красными листьями и с эффектными рубиновыми цветками. Благодаря подарку лешего, я знала, что это растение очень популярно у лекарей. Его применяют как противовоспалительное, заживляющее, болеутоляющее и ещё при очень многих недугах.

По другую сторону дорожки тоже стояли заросли ещё одного лекарственного растения — золотарника, колыхавшего золотыми метёлками от лёгкого ветерка и распространяющего вокруг медовый аромат. А на крохотном крылечке по бокам от двери размещались две кадушки с разноцветными настурциями. Остановив меня жестом руки, женщина скрылась за крепкой дверью и я в изнеможении опустилась на ступеньку крыльца. Припекало здорово, пот и пыль смешиваясь, оседали на коже тонкой, сальной пленкой, от которой хотелось избавиться как можно скорее, хотя бы окунувшись в прохладную воду реки или озера. Но я понятия не имела есть ли здесь что-либо подобное.

Невольно прислушалась к странной тишине, стоявшей вокруг. Словно в доме лежал смертельно больной человек и поэтому все ходили на цыпочках, лишний раз боясь потревожить неосторожным действием или шумом. Наконец-то дверь приоткрылась и на пороге появилась давешняя женщина, держа в одной руке большой ковш воды, а в другой ломоть хлеба с куском сыра. Молча протянула мне еду и уже хотела вновь скрыться в глубине дома, но я остановила её, схватив за руку.

— Благодарю вас, бава! Может быть я могу вам быть чем-нибудь полезной? У меня неплохо получается ухаживать за растениями, умею читать, писать, лечить… — не знаю, почему последнее сорвалось у меня с языка, но женщина остановилась.

— Ты лекарь?

— Нет, лицензию не получила, не успела, так уж вышло. — развела руками, потупившись и приготовившись снова получить отказ.

Женщина задумалась словно перед выбором, а потом пробормотав, — Хуже уже не будет! — решительно схватила меня за руку, — Идём!

Оставив на пороге так и не выпитый ковш воды и засунув хлеб с сыром в карман юбки, я поспешила за хозяйкой. Холл, коридор, гостиная — мы стремительно двигались вглубь дома. Я не успевала оглядеться, замечая только добротную, хоть и скромную мебель и пастельные тона стен. Пройдя ещё один коридор, шире и светлее первого, с четырьмя дверями, расположенными по обе стороны, мы остановились перед пятой. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в пропасть и нацепив на губы фальшивую улыбку, женщина открыла дверь и приглашающим жестом пропустила меня вперёд.

Комната оказалась спальней. Светлая, с большим окном, затянутым легкими шелковыми шторами и тюлем контрастного цвета — шоколад и сливочный. Сквозь них солнечный свет не резал глаза, но и не затемнял слишком комнату. Большой комод тёмно-вишнёвого цвета, рядом туалетный столик с изогнутыми тонкими ножками и прямоугольным зеркалом, по бокам которого крепились два маленьких выдвижных ящичка. В углу пузатый платяной шкаф и рядом, напротив двери, широкая, с драпированными цветным атласом спинками, деревянная кровать с балдахином. Туда-то и направилась хозяйка домика, улыбаясь и держа меня за руку. Среди многочисленных подушек, под пуховым (это в жару-то!) одеялом, лежал мужчина неопределённого возраста с заострившимися скулами, тонкой, пергаментной кожей, с бисером пота над верхней губой и тоской в серых глазах. Тусклые каштановые волосы мокрыми прядями облепляли его лоб и в беспорядке рассыпались по подушке.

— Как ты себя чувствуешь сегодня, дорогой? — продолжая фальшиво улыбаться спросила его женщина.

А меня вновь накрыло жаром чужой эмоции, почти идентичной, исходящей от обоих — жалость, любовь, тоска, обреченность и страдание.

— Всё просто отлично! Вот ещё немного полежу, наберусь сил и встану! — отзеркалил измученную улыбку больной.

Женщина присела на пуфик, стоящий рядом с кроватью и взялась за худую руку супруга, — Да, да! Конечно! Ты же у меня сильный! Но, разреши посмотреть тебя… — она вопросительно глянула на меня....

— Дарина, бава! Меня зовут Дарина.

— Да, Дарину! Может быть ей удастся распознать хворь?

— Да, что тут распознавать? — слегка рассердился он, — Простыл я. Помнишь, по весне ездил к брату на свадьбу? Вот в дороге и продрог, по всей видимости застудился сильно. Да и лекари то же самое твердят, уж сколько их было! Хватит, дорогая! Отлежусь! — такая длинная речь совсем обессилила мужчину и он замолчал, прикрыв глаза.

— И всё же, мне будет спокойней. — прошептала женщина, подзывая меня ближе, — Погляди, милая.

А мне и приглядываться не нужно было. В районе солнечного сплетения темной кляксой расползалось проклятье, паутиной черных жгутов оплетая сердце, печень, желудок, вгрызаясь в позвоночник. Удивительно, как до сих пор его не обнаружил ни один лекарь, обладающий самым захудалым даром. Об этом я и спросила женщину.

— Маг? — удивилась она, — А разве такие бывают? У нас лекари не обладают магией.

— А как же иначе? Как же у вас распознают болезни и справляются с ними? — теперь уже удивилась я.

— Травы, снадобья, отвары и примочки, костоправы... — пожала она плечами, — Учатся, сдают экзамены и получают лицензию.

— Ясно. — в моей голове вновь приоткрылась дверца с информацией, где именно готовят таких лекарей. Оказывается, чертовка перенесла меня в самое северное королевство, граничащее с загадочной пеленой туманов и скалистых гор. Где лекарей, действительно, обучали в специальных школах, наподобие земных медицинских училищ. Осталось только узнать, в какой город я попала. Но это потом, а сейчас я сосредоточила всё своё внимание на мужчине.

Болезнь засела крепко, придётся хорошо постараться и за один раз не получится вытянуть. Да и подумать надо, куда проклятье скидывать. Я с такими вещами ещё не сталкивалась ни разу, но из своей прошлой жизни помнила, что нужно эту дрянь куда-то сбрасывать, чтоб не прилипло к самому. Об этом я и сказала женщине. Она смотрела на меня с сомнением и не нужно быть менталистом, чтобы понять о чем она думает. Мол, шарлатанка, побирушка, жить негде, денег нет, вот и придумывает, чтоб остаться да чтоб кормили.

— Да, бава, вы правы, — я прямо посмотрела ей в глаза, — мне сейчас тяжело. Нет угла, нет работы. Но я как-нибудь справлюсь, а вот он, — кивнула в сторону заснувшего мужчины, — не справится. Одними отварами вы его не поднимите и сами можете заболеть. Когда его сожжёт проклятие, оно запросто перекинется на вас. Кому-то ваша семья очень сильно мешает.

Она вздрогнула и потупила взгляд, а потом негромко заговорила:

— Когда мы с Андрэ только решили пожениться, его родители воспротивились нашему браку, угрожая лишить наследства и отлучить от рода. Ведь его семья очень знатная, с корнями, уходящими в тысячелетие... А мои родители из обычных, получивших титул за заслуги перед королевством. Мезальянс. — женщина вздохнула и продолжила, — Конечно, они были против нашего брака. Однако Андрэ пошёл против воли отца и всё-таки женился на мне. Старик не простил своеволия сына и их отношения стали натянутыми, создающими видимость благополучия, лишь бы соблюсти приличия. Обе стороны это вполне устраивало. И всё было замечательно.

Мы с Андрэ жили в провинции, в небольшом городке Кряжич. Неплохой воздушник, он служил в маг почте, а я, маг земли, занималась выращиванием редких цветов, которые очень хорошо покупались. Жили скромно, за роскошью не гнались, но и не бедствовали. А когда умерла мама Андрэ и отец женился на вдове барона, у которой был свой сын, чуть помладше моего мужа, уже Андрэ хотел помешать их браку и очень сильно поругался с родителем. Старик никого не хотел слушать и видеть, кроме своей ненаглядной Бестении. Мы догадывались, что здесь не обошлось без приворота, но доказать это старому графу так и не смогли. Между отцом и сыном произошел окончательный разрыв.

Женщина замолчала, блуждая по лабиринту своей памяти и я ее не тревожила. Ждала. Знала из прошлой жизни, как тяжелы горькие воспоминания. Но вот, собравшись с духом, она продолжила:

— А год назад мы получили извещение о его скоропостижной смерти и Андрэ пришлось оставить дом в Кряжиче и переехать поближе к столице. Дело в том, что старик оставил моему мужу в наследство свою знаменитую книжную лавку. А перед этим супруг получил от него странное письмо, где старик просил прощение и умолял сына ни под каким предлогом не продавать лавки и не отказываться от нее, как бы трудно нам не было. Почему она досталась моему мужу, для нас осталось загадкой. Ведь с тех пор, как он разругался с отцом, мы не поддерживали отношений с семьей. И вдруг, наследство, как гром среди ясного неба! Андрэ все же пытался отказаться от книжной лавки, однако нотариус, что зачитывал завещание, даже слушать ничего не хотел и предупредил, что этого категорически делать не стоит. Вместе с библиотекой из книг Андрэ получил и родовой перстень. С ним тоже связана какая-то таинственная история. То ли это ключ к потерянным сокровищам, то ли старинный артефакт. Граф Ламберт не успел ничего объяснить. — она вновь вздохнула, в волнении теребя пальцы рук, лежащие на коленях, — Так или иначе, мы предпочли обосноваться здесь, хоть и приходится какое-то время тратить на дорогу, потому что столичная жизнь слишком суетна, а мы с мужем привыкли к размеренности и тишине.

Мачехе с братом достался замок в столице и приличное содержание. Вроде бы всё хорошо и они остались довольны, по крайней мере, с тех пор мачеха всячески старалась помириться с Андрэ, присылая приглашения на светские вечера. А этой весной Филипп женился и мужа пригласили на свадьбу. Вдвоем поехать не получилось. Только-только наладились дела в лавке, но и отказаться повода не нашлось, поэтому Андрэ поехал один. И вот вернувшись оттуда, он и слёг. С тех пор за лавкой приглядываю я, благо на дорогу уходит совсем немного времени, но мужу с каждым днём становится всё хуже и что делать дальше я не знаю... — женщина замолчала, с тоской глядя на спящего мужчину, — Если ты, действительно, сможешь помочь Андрэ, я принесу тебе магическую клятву долга.

Она перевела взгляд на меня и решительно добавила:

— Долга жизни.