Улей. Уйти нельзя выжить

Глава 11

К утру шторм закончился. Стена исчезла, небо снова поражало своей бескрайней синевой, океан был тих и безмятежен, в воздухе разливался теплый цветочный аромат, соленый бриз игриво шелестел листьями в небольшом саду на террасе. Кая провела там почти целый день, получив в качестве бонуса восемь часов свободного времени. Помимо утренних косметических процедур, спортивной тренировки, массажа и часов приема пищи, в графике значился только один пункт: «20.00 — игровая».

Кая даже не пыталась представить, что включает в себя понятие «игровая» — бессмысленно ломать голову над тем, чего не узнаешь, пока не увидишь своими глазами и не испытаешь на собственной шкуре. Она просто ждала, считая минуты и умоляя время двигаться быстрее. Ожидание неизвестности порой хуже смертельной агонии. Кто сталкивался, тот в курсе.

Апатия, парализующий страх, туман в голове. Кая практически не двигалась, лежа с закрытыми глазами на удобном шезлонге в тени невысокой широколистной пальмы. Белый совместный купальник целомудренно прикрывал все интимные места, мягкое тепло пронизывало каждую клетку тела, волосы трепал лёгкий ветер, монотонный шелест волн периодически усыплял агонизирующий разум. Короткая передышка перед прыжком в бездну. Спасительное забвение длилось всего несколько минут, но она была благодарна и этим крохам.

Бут появляется за двадцать минут до часа икс и уверено направляется в спальню пчёлки. Кая как раз выходит из душа, потерянная, нервная с горящими глазами, наспех высушенной головой, босиком и в халате.

— Готова? — пристальный взгляд в глаза, ровный голос. Безупречный неизменно черный костюм, идеально сидящий на поджарой фигуре. Лицо батлера, как всегда, скрыто хладнокровной маской вселенского спокойствия. В прозрачно-голубых глазах штиль, на губах блуждающая улыбка. Эх, ей бы его уверенность и выдержку.

— Уже? — застыв, как истукан, натянуто спрашивает она. Мышцы немеют, нервы натянуты, как корабельные канаты, в горло словно насыпали битого стекла. Каждый вдох — болезненная пытка. Каждая секунда — неумолимое приближение хаоса.

— Ты не следила за временем? Не верю, — в его голосе появляются мягкие игривые интонации, не те, что он обычно достает из комплекта хищника, а вполне себе живые и настоящие.

— Не следила, я пыталась его убить, — признается пчелка.

— И как? Удалось? — его улыбка становится чуть шире, от уголков глаз к вискам разбегаются лучики тонких, едва заметных морщинок. Теперь она знает, как выглядит искренняя улыбка старшего батлера. Обезоруживающе.

— Нет, не удалось, — отмерев, девушка проходит мимо мужчины к туалетному столику. Не глядя на свое отражение, хватает тюбик с кремом, быстро откручивает крышку. Бут мгновенно вырастает у нее за спиной, и обхватив обе ее ладони, заставляет положить крем на место.

— Нам пора, — низкий шепот, горячее дыхание на ее затылке. Страх по венам, мурашки по спине, режущая боль за грудной клеткой. Кая нервно вскидывает голову, сталкиваясь в отражении с пронзительным взглядом небесно-голубых глаз. Он слегка склоняет голову, прижимаясь щекой к ее виску.

— Не бойся, я все время буду рядом, — Бут ласково проводит ладонями по напряженным плечам, вверх, потом вниз, перемещает руки на талию, взгляд темнеет, теряя свою лазурную прозрачность.

— Ты видел меня вчера…в гардеробной, — внезапно осеняет пчелку. Жар опаляет щеки, сползает к груди и стремительно опускается ниже.

— Мне приятно, что ты фантазируешь обо мне, — чувственно шепчет Бут, невесомо скользнув губами по бьющейся голубой венке на ее виске. Откровенный пронзительный взгляд будоражит, запуская волну дрожи по пылающей коже. Вдохнув чисто мужской терпкий и одновременно свежий аромат, Кая едва не стонет вслух. Какой же он… мудак, настоящий змей искуситель. Так и обвивается невидимыми кольцами вокруг ее слабого тела, хладнокровно парализуя волю и разум. Нет сил ни оттолкнуть его, ни перебороть настойчивое желание податься назад и прижаться к крепкому телу. Словно заглянув в ее грешные мысли, Бут отступает на пол шага, не дав девушке возможности убедиться, что он не играет с ней. Может быть, это его фирменный способ отвлечь ее внимание от предстоящего испытания, а вовсе не пробудившая страсть?

— Ты — единственный привлекательный мужчина, имеющий доступ в мою соту, — обуздав свои неуместные порывы, сдержанно отзывается Кая. — О ком мне еще фантазировать, если не о тебе?

— Доктор и тренер по фитнесу недостаточно привлекательны для тебя? — с усмешкой спрашивает Бут, медленно развязывая кушак на ее халате. Девушка слишком увлечена рассматриванием их отражений, чтобы обратить внимание на его несанкционированные действия. Нехотя и с долей удивления Кая отмечает, что они весьма гармонично смотрятся рядом. Она — бледный утренний свет, он — насыщенная ночная мгла.

— Слишком примитивны, чтобы вызвать интерес, — качнув головой, девушка задумчиво улыбается. — А какие фантазии обитают в твоей голове, Бут?

— Тебе лучше не знать…, — распахнув полы халаты, мужчина сардонически улыбается.

Он не смотрит на обнажившееся тело, только в глаза, и это сводит ее с ума гораздо больше, чем самые изощренные ласки бывших любовников. А еще пугает до жути, до дрожи, до онемения в конечностях.

— За мою благосклонность придется побороться, Кая. Если сумеешь победить, я покажу тебе…, — горячие мужские губы дотрагиваются до нежной ушной раковины. Прикрыв глаза, девушка учащенно дышит. Не зная куда деть собственные руки, она прикрывает ими грудь, когда халат мягко соскальзывает на пол. Кожа горит, покрываясь испариной, мысли разлетаются, как стайка испуганных чаек, едва не накрытых высокой волной.

— Не слишком ли много ты на себя берешь? Мне предстоит сражаться за свою жизнь, а не за тебя, Бут, — тихо бормочет она.

— Цели можно объединить, — туманно произносит батлер и резко отстраняется. Услышав удаляющиеся шаги, Кая растерянно открывает глаза и оборачивается.

— Кажется, тебе оно понравилось? — Бут снова стоит перед ней, невозмутимый и бесстрастный, держа в руках вчерашнее белое платье со сползающим верхом. — Господин Мин тоже его оценил. Надень, — мягко просит он, протягивая неудобный наряд.

— Он наблюдает за мной, когда вздумается? — раздраженно уточняет Кая, спешно натягивая на себя платье.

— Нет, — коротко отвечает Бут. Протянув руку, он помогает пчелке застегнуть боковую молнию, осторожно потянув за язычок. — Сядь, — указав на стул перед туалетным столиком, легонько подталкивает ее вперед. Кая изумленно распахивает глаза, когда Бут с расческой в руках встает у нее за спиной. Он умело, быстро и безболезненно, прочесывает ее волосы, собирает на затылке в высокий хвост, и фиксирует широкой белой лентой, которую Кая по ошибке приняла вчера за пояс… для горла. Оставив длинные концы свободно свисать за спиной, Бут делает шаг назад, оценивающе рассматривая результат своих усилий. — Красная помада. Быстро. — распоряжается, остановив хмурый взгляд на ее губах.

Снова торопливо скрывается в гардеробной и возвращается с парой белых туфель на высоченных каблуках. Опускается на корточки и помогает ей обуться.

— Не жмет? Ходить сможешь?

— Я отвыкла от такой обуви, но это как катание на велосипеде. Один раз научился держать равновесие и уже не забудешь, — невесело ответила Кая. — Кстати, почему не красные?

— Будут сливаться, — равнодушно отозвался Бут, опять заходя ей за спину. Мимолетный взмах мужских рук, и девушка оказывается в полной темноте.

— Что ты делаешь! Зачем это? — испуганно восклицает она, ощупывая плотную повязку на глазах.

— Так надо, — услышав очередной ответ без ответа, Кая недовольно поджимает губы. — Это условие господина Мина. Твой стрим начался, Кая, — шепотом поясняет он, и взяв за руку, тянет за собой.

— Но ты обещал, что объяснишь мне правила, — схватившись за его ладонь обеими руками, девушка едва поспевает за уверенными широкими шагами мужчины. Он передвигается слишком стремительно, а ее каблуки очень высокие, и она отлично помнит, что снаружи огромное количество стеклянных стен и очень узкие коридоры.

— Держись рядом и не паникуй, — бросает Бут, проигнорировав ее претензию. — Все будет гораздо проще, чем я предполагал. Расслабься.

Прижавшись к его плечу, Кая старается не отставать, быстро передвигая ногами и отчаянно желая поверить словам батлера. Ему же незачем зря ее обнадеживать? Правда?

Услышав шум водопада, она понимает, что они уже покинули соту. Для чего нужна повязка? Она же уже была здесь. Напряжение достигает своего апогея, когда Бут приказывает ей остановиться. Раздается механический звук закрывающихся дверей и пол резко приходит в движение.

— Мы в лифте, спускаемся вниз, — кратко объясняет батлер, разворачивая девушку к себе лицом. — Ты помнишь, на каком этаже игровые?

— На четвёртом, — без запинки отвечает Кая.

— Хорошая память. Старайся запоминать все, что услышишь. От тебя требуется только одно — следовать указаниям. Ясно?

— Да. — быстро кивает пчелка и инстинктивно дергается, когда он что-то вставляет в ее ушной канал.

— Это микронаушник. Скорее всего он не понадобиться, но, если услышишь мой голос, не подавай виду. Поняла?

— Да.

— Соберись, пчелка, мы почти на месте.

— Мне страшно, Бут, — признается Кая, крепко сжимая мужскую ладонь.

— Страх — твой главный враг. Избавься от него. Пусть боятся другие, — безжалостно отрезает он, даже и не думая успокаивать ее. Вот урод, мог бы сказать что-нибудь ободряющее.

— Пусть боятся другие? — растерянно переспрашивает Кая. — Что это значит?

Бут не отвечает. Паника нарастает. Почувствовав, что лифт остановился, девушка делает судорожный вдох, как перед прыжком в глубину. Затем они снова идут по бесконечно длинному коридору. Цокот каблуков по мраморному полу раздражающе действует на и без того расшатанные нервы. Концы собранных в хвост волос ритмично бьют по голой спине, каждый раз заставляя девушку вздрагивать. Рукава платья то и дело сползают с плеч, вынуждая ее все время отвлекаться, а сердце колотится так сильно, что грудную клетку ломит от боли. Очередная остановка взвинчивает напряжение Каи до максимальной отметки.

«Доступ в игровую номер три разрешен», — произносит автоматизированный голос, после раздается короткий сигнал и следом скрежет тяжелых открывающихся дверей, металлических, судя по звукам.

— Пришли, — сообщает батлер, и, положив ладонь между ее лопаток, подталкивает вперед.

Стук каблуков больше не слышен. Поверхность пола мягкая, словно устлана тонким ковролином. Кая делает неуверенный шаг, потом еще один. Замирает, крутя головой, но плотная повязка не позволяет определить даже яркость света. Перед глазами только кромешная тьма и мигающие алые точки. Девушка напугана и полостью дезориентирована.

— Бут, ты здесь? — хрипло спрашивает она, рефлекторно оглядываясь назад.

— Разумеется. Я же сказал, что буду рядом, — отзывается он откуда-то сбоку. Это не рядом… Черт. Черт. Как же страшно.

— Что мне делать? — ее голос жалко дрожит.

— Успокоиться, — холодно отрезает Бут.

Теперь он совсем далеко…

В очередной раз поправив платье, Кая из-за всех сил пытается взять себя в руки и сосредоточиться на звуках, которые слышит. Их много, но они не громкие и достаточно специфичные. Угадать, что именно является источником, невозможно. В воздухе пахнет металлом и приторной сладостью. Пол под ногами вибрирует, словно от чьих-то шагов. Не одного человека. Кроме нее и Бута, в игровой определённо кто-то есть, и этих «кто-то» много. Ей начинает казаться, что она различает сдавленное мычание и приглушенные стоны. Трусливый вопль клокочет в горле, но она сдерживает себя и закусив губу шагает вперед.

— Есть здесь кто-нибудь? — заикаясь и проглатывая буквы, обращается она к невидимым наблюдателям. Мычание и стоны усиливаются, и к ним добавляется звяканье цепей и скрип затянувшихся веревок. От ужаса по ее спине стекает ручеек холодного пота, внутренности сводит от напряжения. — Чего вы от меня хотите?

— Назови свое имя, пчелка, — со всех сторон на нее обрушивается уже знакомый голос. Больной ублюдок — господин Мин. Панический страх резко сменяется приливом бешеной злости.

Содрогнувшись, девушка прочищает горло и уверенно расправляет плечи.

Хочет незабываемое шоу?

Он его получит.

— Каталея Гейден, — громко произносит она, блокируя разум от отвлекающих звуков.

— Готова поиграть, Каталея Гейден? — насмешливо спрашивает Мин.

— Озвучь условия, и я вся твоя, — Кая растягивает губы в дерзкой улыбке.

По игровой разносится удовлетворённый смешок. Неужели господин оценила ее настрой? Она польщена.

— Снимите с нее повязку, и принесите реквизит, — громогласно приказывает он.

Ощутив всей кожей чье-то приближение, Кая нашла в себе силы ни разу не шелохнуться, не оглянуться и не завопить от ужаса, пока руки неизвестного убирали с глаз повязку.

То, что предстало ее взору…Нет, это не оживший кошмар и не сцена из фильма ужасов. Это хуже и в стократ страшнее, потому что происходит в реальности.

Место, где она находится, не похоже ни на что из увиденного ранее. Квадратный бункер, без окон и привычных прозрачных стен. Галогенные лампы, образующие на потолке шестиугольные геометрические фигуры, излучают тусклое фиолетовое свечение, создавая эффект дымовой завесы или стелющегося тумана. Прямо перед ней пчелкой стоит металлический стол, на котором, вероятно, лежит реквизит, упомянутый господином Мин. Ключ, охотничий нож и пистолет. Один их вид вызывает у Каи внутреннее содрогание, но куда больше ее шокируют металлические узкие клетки, с помощью толстой веревки прикреплённые к торчащим из потолочных балок железным крюкам.

В каждой клетке заперто по одному узнику. Три красивые хрупкие девушки и симпатичный мускулистый парень. Все четверо полностью обнажены и обездвиженные при помощи бандажа, ремней и цепей, во рту силиконовые кляпы, не позволяющие кричать и просить о помощи. Способ фиксации и поза — один в один дублируют ту, в которой Кая проснулась на следующий день своего пребывания в Улье.

Охренеть…Просто охренеть. Выходит, это была не жестокая блажь батлера, а продуманная подготовка к тому, что происходит сейчас. А, значит, он лгал, когда говорил, что ему неизвестны планы господина Мина. Брехливый козел. И как ему доверять теперь?

Каталея на секунду прикрывает ресницы, пытаясь успокоить бешеный пульс, в венах кипит адреналин, мешая связно думать. Одна из девушек начинает сильно дергаться, из-под тугого с шипами внутрь ошейника стекают капли крови. Она смотрит на Каю с кричащей мольбой, в опухших от слез глазах плещется мучительная боль.

Боже, зачем это все? Что они за звери, раз делают такое с людьми?

— Я должна их освободить? — голос девушки так же сдержан и тверд, как минуту назад.

Задрав голову, она ищет взглядом камеры и натыкается на одну в центре.

— Это тебе решать, Каталея Гейден, — подает голос господин Мин. — Ты же не знаешь, какова их роль в нашем шоу. Хорошенько подумай, прежде чем определиться.

Поочередно посмотрев на извивающихся в цепях мучеников, она пытается осмыслить, что может подразумеваться под фразой «ты же не знаешь, какова их роль в нашем шоу».

Эти обессиленные несчастные люди могут ей чем-то угрожать?

Заметив капающую кровь с бледного тела второй девушки, Кая отметает эту бредовую мысль.

Когда она их освободит, измученные девчонки вряд ли смогут самостоятельно стоять на ногах. Опасения вызывает только крепкий парень с забитыми наколками плечами и мускулистым торсом. Он не двигается, не стонет от боли и смотрит волком. Опасен?

Возможно…

Вероятно.

Скорее всего.

А если у нее в руках будет нож? Или пистолет?

— Я могу использовать то, что лежит на столе?

— Зависит от цели. Если хочешь освободить птичек из клетки, то разрешаю выбрать что-то одно. Ключ, пистолет или нож, — пафосно перечисляет господин Мин. — И даю тебе на выбор ровно… минуту. Потом еще восемь на то, чтобы довести дело до конца. То есть по две минуты на человека. Этого времени должно хватить, если ты точно знаешь, что делать. Ты же знаешь, пчелка?

Черт, конечно, она не знает.

Нож — неплохой вариант. Клетки подвешены невысоко от пола, и они довольно узкие, словно специально изготовленные под пленников, находящихся в горизонтальном положении. Ее роста хватит, чтобы дотянуться ножом до веревок и срезать их, но это займет много времени, даже если лезвие хорошо заточено. Толщина веревки с два пальца — за пару секунд не управиться. К тому же она не откроет ножом замки на клетках, ее рука не пролезет через частокол прутьев, чтобы избавить несчастных от кожаных браслетов на руках и ногах, и не факт, что на них стандартные, легко открывающиеся крепления. Ошейники выглядят крепкими, тугими и цельными, спаянным прямо на жертвах, но если отцепить карабин с цепью, то сам ошейник снимать не обязательно. Все так, но для того, чтобы убрать бандаж, ей каким-то образом нужно открыть клетки.

Значит, без ключа никак не обойтись. Да, ключ — самый разумный гуманный выбор, если бы не одно жирное «но»… Точнее слова психа про неопределенную роль запертых в клетки пленников.

Их четверо, она одна.

Возможно, они здесь давно, и это не первая их игра. Ни ключ, ни нож не помогут ей защитить себя в случае нападения.

Окончательно растерявшись, Кая неуверенно оглядывается назад. Ей необходим знак, намек, что угодно. Только один человек может ей помочь, и он стоит возле широкой колонны, небрежно прислонившись спиной к стене. Лицо полностью скрыто темнотой, руки сложены на груди. Неподвижный, как скала. Ну же, скажи что-нибудь… Какой прок от наушника, если он молчит, когда ей дико нужна подсказка?

— Я принимаю твое молчание за положительный ответ, — торопит неугомонный психопат. Стиснув зубы, Кая поднимает взгляд в камеру.

— Можно один вопрос? — Она инстинктивно шагает вперед.

— Последний вопрос. — Жестко отрезает Мин.

— Сколько патронов в магазине пистолета?

— В этой модели должно быть семнадцать, но я не уверен, что «глок» заряжен полностью, — ублюдок глумливо смеется. — Вижу, ты успела подумать, Каталея Гейден. Я в тебе не ошибся. Итак, выбор сделан?

— Да, — обреченно бросает Кая.

Придется рискнуть. Протянув руку, девушка сжимает пистолет в руке. Ей повезло с отцом. Он успел обучить дочь многим полезным вещам, включая навыки самообороны и стрельбу из оружия. И не только короткоствольного. И это заставляет задуматься. Он словно догадывался, что однажды ей пригодятся его уроки…

— Отлично. Когда услышишь слово «стоп», немедленно бросишь пистолет на пол и вернешься к столу, — дополняет условия Мин. — Отсчет пошел. У тебя восемь минут.

Быстро проверив магазин, Кая облегченно вдыхает. Восемь пуль из семнадцати. Не густо, но должно хватить.

Сняв глок с предохранителя, Кая подбегает к первой клетке. В ультрафиолетовых лучах ее платье, волосы, брови и ресницы флуоресцируют, превращая девушку в сияющий мерцающе-белый факел. Она больше похожа на персонажа из анимированной компьютерной игры, чем на живого человека, но возможно, в этом и заключает главный замысел создания ее образа. Представление должно быть зрелищным, а главная героиня отличаться от остальных. Что ж, эта задача извращенным ублюдкам удалась на славу.

Кая рывком тянет на себя дверцу. Заперто. Проблема ожидаема и решаема. Направив прицел на личину, Кая зрительно прослеживает вероятную траекторию. Девушку не заденет, даже если пуля пройдет на вылет. Это хорошая новость. Плохая — за этой клеткой в пяти метрах находится вторая. С парнем. Но времени на раздумья нет.

— Не бойся, — коротко обращается она к испуганно замычавшей девчонке и жмет на курок. На секунду оглохнув от грохота выстрела и нисколько не сомневаясь, что попала в цель, Кая снова дергает дверцу и та с небольшим усилием поддается. — Все хорошо, я сейчас помогу, — успокаивает она трясущуюся девушку.

Положив пистолет на пол, Кая просовывает обе руки внутрь, торопливо пробегая пальцами по звеньям цепей, соединяющих наручники на руках и ногах жертвы. Нащупав центральный карабин, надавливает на нижнюю часть, и услышав характерный щелчок, облегченно выдыхает. К счастью, обошлось без сюрпризов, а она ожидала подвоха. Повезло, черт возьми.

Воспряв духом, Кая открепляет цепь, удерживающую ошейник, и девушка со стоном распластывается ничком на дне клетки.

— Не шевелись, я сниму ремни. Больно не будет, — мягко обещает Кая, поочередно освобождая запястья и лодыжки. Для этого ей приходится по пояс залезть в клетку, и дурацкое платье чертовски мешает действовать быстро и четко. Сдернув с головы девушки кляп, Кая проверяет ремень на кровоточащей шее. Он запаян наглухо, шипами внутрь… Бесчеловечные мрази. Зарычав от злости, Каталея ласково гладит девушку по всклокоченным темным волосам. — Прости, ошейник снять не смогу. Отдышись и выбирайся. Мне нужно заняться остальными.

Подняв пистолет, Кая несется к параллельно подвешенной клетке, бегло взглянув на закованного татуированного парня. Видимых повреждений нет, но смотрит все так же тяжело и злобно. Пугающий тип с внушительными габаритами (причем во всех местах), едва помещающийся в клетке. Чтобы засунуть его туда, кому-то пришлось здорово постараться. Стоит ли вообще его освобождать? И что будет, если она не успеет? Он так и останется висеть, пока… Пока что? Черт, она не будет думать об этом сейчас. Сначала нужно разобраться с девчонками, а потом и до этого гладиатора очередь дойдет.

Со второй девушкой Кая заканчивает еще быстрее, чем с первой и переходит к третьей, находящейся буквально в полуметре от клетки с подозрительно-тихим парнем. Она подвешена выше остальных, и Кае приходится использовать еще один патрон, чтобы прострелить веревку. Клетка с глухим звуком падает на пол.

Встав на колени, Кая целится в замок. Выстрел, грохот, едкий запах, немного дыма. Закашлявшись, Кая открывает дверцу и заглядывает внутрь, долбаное платье снова сползает с плеч, и устав с ним бороться, она стаскивает рукава полностью, оставляя верх болтаться на поясе. Кому сейчас есть дело до ее голых сисек?

— Жива? — Кая быстро осматривает девушку. Во время падения шипы сильно поранили хрупкую шею, крови очень много, и похоже, она без сознания. Плохо, черт.

— У тебя осталось три минуты и двадцать пять секунду, — громко объявляет Мин. — Но ты всегда можешь остановить шоу и прекратить мучения оставшихся… если выпустишь пулю себе в висок, — добавляет ублюдок новое, придуманное на ходу правило. — Прояви гуманность и милосердие, и тебе обязательно зачтется, — рокочущий хохот наполняет игровую. — На том свете.

Не дождешься, мразь. Засуетившись, Кая начинает торопливо отстёгивать цепи. От спешки и нервного напряжения она вспотела, влажные пальцы не слушаются и соскальзывают. С грехом по полам она справляется, освободив конечности девчонки. Затем убирает цепь от ошейника, снимает кляп, чтобы облегчить бедняжке дыхание. Потом наручники, но тут ее ждет неприятный сюрприз. Ремни без застежек, цельные, цепь зафиксирована крепко, не вырвать. Приходится использовать еще один патрон, и с оковами на лодыжках тоже самое. Итого — минус шесть пуль. Осталось две. Не густо, но лучше, чем ничего.

Плачевное состояние девушки внушает тревогу. Сама она вряд ли выберется. Оставить истекать кровью внутри не позволяет совесть. Как же быть? Как быть? Набрав полные легкие воздуха, Кая хватает ее за ноги, чуть выше отметин, оставшихся от ремней, и вытягивает девчонку наружу.

Выбившись из сил, вытирает льющийся в глаза пот рукавом от платья, которое успело покрыться темными кляксами. В ультрафиолете кровь всегда светится черным, выглядит это жутко, но не страшнее всего остального, что ей довелось тут увидеть. Тяжело дыша, Кая сжимает пистолет и с трудом поднимается на ноги. Она устала, абсолютно вымотана, а впереди еще одна клетка и самый опасный узник.

— Полторы минуты, — голос господина Мина зловещим раскатистым эхом отскакивает от стен и потолка, протяжно вибрирует в воздухе.

По телу девушки проходит неконтролируемая волна дрожи, волоски на затылке встают дыбом. Высокий хвост, кстати, даже не сбился, не рассыпался и не сполз на бок, хотя и усложнял задачу, когда она нагибалась, чтобы проникнуть в клетку.

— Ты теряешь время. Двигайся, твою мать, — недовольно рявкает Мин. Да чтоб ты подавился своими миллиардами, больной урод.

Пошатываясь, Кая приближается к последней клетке. Руки дрожат, глок кажется неподъемным. Если промахнется, то остается всего одна пуля. Прищурившись, она оценивает траекторию и обреченно опускает пистолет. Парень слишком крупный и заполняет все пространство клетки. Личина находится как раз напротив мощной грудной клетки. Вероятность попадания — сто процентов.

— Прости, не могу, — хрипло бормочет Кая, глядя в немигающие синие глаза.

Он неотрывно наблюдает за ней, заставляя чувствовать некоторое облегчение от того, что не придется к нему прикасаться. Огромный, голый, сильный блестящий от пота закованный в кандалы хищник. Он мог бы придушить ее одной рукой. Прямо там, в клетке и никакой бы пистолет не спас. Или вырваться, скрутить, изнасиловать, а потом придушить. Озлобленный мужчина, доведенный до звериной ярости, способен на самые чудовищные поступки.

— Тридцать секунд, Каталея! — напоминает о себе господин Мин. Этот ублюдок превратился в животное по собственной инициативе, от вседозволенности, развращенности, пресыщения и безнаказанности. — Двадцать секунд.

Кая не реагирует, не в силах оторвать взгляд от не спасенного пленника. Русые волосы закрывают половину лица, брови сведены, на выбритых висках блестят капли пота. Наверное, когда-то он тоже жил обычной жизнью, пока не оказался здесь. Учился, работал, встречался с девушками, строил планы…

— Мне очень жаль, — тихо шепчет она.

Бессовестно лжет. Не жаль.

Это делает ее плохим человеком? Да, ведь она не знает, на что обрекает незнакомого парня, который не сделал ей ничего плохого. Она просто боится его, а он не может ничего ей ответить из-за дурацкого кляпа во рту. Парень вдруг ведет глазами в сторону, глядя куда ей за спину, дергает головой, промычав что-то в свой кляп. Кая резко оборачивается, и в этот момент первая, спасенная ею девушка, с яростным воплем бросается на нее с ножом, который, вероятно стянула со стола. Лезвие обжигает обнаженное предплечье, боли нет. Шок впрыскивает в кровь адреналин, действуя, как обезболивающее.

Девчонка отступает и со звериным воплем кидается снова, на лице бешенная гримаса, в глазах ненависть. Кая действует на инстинктах. Бьет ногой в живот, используя стандартный боевой прием. Соперница падает на спину, но быстро, прыжком поднимается. Наступает, готовясь к броску. Боковым зрением Кая замечает вторую освобожденную узницу, которая подбирается к ней сбоку, раскручивая длинную цепь.

Черт, как же быстро они оклемались.

Почему она не предусмотрела подобный вариант?

«Я же вам помогла», — хочется завопить во все горло, но на словесные разборки тупо нет времени.

Пчелки медленно приближаются, кривя губы в кровожадных усмешках, обещающих смертельную расправу. Одна — с острым окровавленным ножом, вторая — с зловеще лязгающей цепью. На обезумевших злобных лицах ни намека на благодарность. Вот и делай после этого добрые дела. А Мин еще пулю в собственную голову предлагал…

— Бросай пистолет, сука, — рявкает брюнетка. Ее подружка злобно хихикает. — Обещаем, мы не будем тебя долго мучить. Сдохнешь быстро.

Резко вскинув руку, Каталея, не целясь, стреляет. Сначала в ту, что с ножом, потом в другую.

Два выстрела, грохот, едкий запах дыма…

Внутри никаких эмоций, безмолвие и хладнокровная уверенность в том, что не промахнулась.

Первая девчонка оседает на пол, из раны в груди хлещет черная кровь, взгляд стеклянный, пустой, удивленный. На вторую Кая даже не смотрит, но знает, что попала. Отец хорошо ее обучил, спасибо ему, это только что спасло ей жизнь. Жаль, что она никогда не сможет поблагодарить его лично.

— Стоп, — триумфально объявляет Мин. Его голос дрожит от восторга и возбуждения.

Кровавое зрелище пришлось господину по вкусу. Все закончилось? Она справилась?

Выронив пистолет, Кая на негнущихся ногах идет к столу, перешагивает через обнаженный труп и движется дальше, по пути надевая вверх платья. Кожу на порезанном плече печет, но это ерунда. Царапина. Главное, она жива.

Все закончилось. Закончилось, как мантру, твердит Кая про себя, чтобы ни о чем другом не думать, не анализировать, не слышать омерзительного голоса своего хозяина, толкающего пафосную речь из всех динамиков. Кажется, он даже хлопает в ладоши, радуется, как ребенок, дорвавшийся до любимого мультфильма после недельного наказания. Аплодисменты — это успех, цинично размышляет Кая. К черту его. Пусть горит в аду он и женщина, которая произвела на свет это чудовище.

Она справилась. Справилась…Стол оказывается далеко позади, а она все продолжает идти, невидящим взглядом уставившись перед собой. Ее никто не останавливает. Вокруг зловещая тишина. Резко гаснет свет, погружая игровую во тьму. Ноги подкашиваются и сильные руки подхватывают ее, не дав упасть, прижимают к твердой груди и куда-то несут. Прямо на слепящий свет. Кая шипит, прячет лицо на мужском плече, вдыхает знакомый запах.

— Бут, я знаю, кто такой господин Мин. — Сипло шепчет она.

— Ты знала об этом с самого начала, — мягко отвечает батлер. — И не вздумай ни в чем себя винить.

— Не буду, — обвив руками крепкую шею, Кая, наконец, позволяет себе разрыдаться.