Улей. Уйти нельзя выжить

Глава 12

Бут

— Уже уходишь? — разочарованно вздохнув, Дея проводит коготками по моей спине, намеренно задевая свои же отметины. Опять всего разрисовала. Садистка ненасытная. Встав с кровати, я поднимаю с пола брюки с боксерами и начинаю быстро одеваться. — Так быстро… Ты меня совсем не любишь… — добавляет «садистка» капризным голосом.

— Считаешь это было быстро? — обернувшись, скептически вскидываю бровь, глядя в раскрасневшееся после секса лицо. Бесстыже расставив ноги и выпятив красивую грудь, Медея выгибается кошкой и игриво улыбается.

— Долго, но мало. Побудь еще немного, — склонив голову к плечу, темноволосая ведьма призывно манит меня тонким пальцем. — Ну же, Бут. Ты же хочешь, я знаю.

— Тебе есть, кем меня заменить, — усмехнувшись, я закатываю глаза и наклоняюсь за рубашкой.

— Фу, какой-ты противный, — наигранно дуется Медея.

— Кронос прилетит в течении часа. Приведи себя в порядок, — сухо советую я, застегивая ремень.

— Боже, Бут, да ему плевать, как я выгляжу, — раздражается Дея, сменив позу и подползая к краю кровати.

— Ему не плевать. Просто ты всегда выглядишь сногсшибательно, — я сажусь рядом и запустив пальцы в копну густых волос, грубо сжимаю их на затылке. Она только больше заводится и разве что не урчит от удовольствия. — Но мне, правда, пора уходить. Нужно подготовить игровую для Науми. Крон привезет с собой друзей, попросил устроить вечеринку в стиле Блейда.

— Какая пошлость, — поморщившись, Дея забирается мне на колени, оседлав, как любимого жеребца. — У моего мужа стало совсем плохо с воображением. Еще немного, и мы скатимся до Дракулы. Может, у него ностальгия по студенческим временам? Кризис среднего возраста? — взлохматив мои волосы, Дея присасывается губами к моим и не дождавшись ответа, обиженно бьет ладошками в грудь. — Я нажалуюсь Кроносу.

— На что? — расхохотавшись, спрашиваю я.

— Ты пренебрегаешь моими желаниями.

— Исключительно ради наших с ним общих дел. Он меня помилует, — с улыбкой заверяю я, снимая Медею с себя и осторожно усаживая на постель.

— А вот и нет. Попрошу поставить тебя в сегодняшнее шоу в качестве участника, а не наблюдателя, — растянувшись на смятых простынях, угрожает мстительная стерва.

— Он уже это сделал, — невозмутимо парирую я.

— Серьезно? За что? — приподнявшись на локтях, она удивленно хмурится.

— Я сам попросил.

— Мне казалось, ты давно вырос из этих игр… Стой, я поняла. Боишься, что наши друзья, заигравшись, войдут в раж и покалечат твою любимицу? — догадывается Дея. Ну надо же какая проницательная. Странно, что Науми, вообще, еще жива.

— От тебя ничего не скроешь, — ухмыляюсь я.

— А я боюсь, что покалечат тебя, Бут, — на полном серьезе заявляет пчелиная королева, и ее слова меня ничуть не удивляют, как и неподдельное беспокойство в золотистых выразительных глазах. Я знаю, что она привязана ко мне сильнее, чем к остальным своим любовникам. И, возможно, даже больше, чем к собственному мужу. Если Крон, это почувствует, могут возникнуть серьезные проблемы, но Медея слишком эгоистична и избалована, чтобы думать о последствиях своей беспечности.

— Тебе нечего бояться, Дея. Я отхватил себе главную роль.

— И как настоящий рыцарь будешь охранять свою даму сердца, — язвительно бросает Медея, недовольно поджимая губы.

— А вот это действительно пошло, — иронизирую я.

— Я шучу, Бут, — протяжно вздохнув, она задумчиво наблюдает, как я надеваю пиджак и застегиваю верхнюю пуговицу рубашки. — Мне нравится Науми, и она — чистая аристократка. Если переживет ежегодное шоу, у нее есть все шансы пробиться выше, — сделав выразительную паузу, она многозначительно смотрит мне в глаза. — Тебя тоже ожидает повышение, Бут.

— Хочешь сказать, что в скором будущем мы можем заменить вас с Кроном? — равнодушно уточняю я. — И ты готова уступить свою корону другой, бросив все, чему посвятила несколько лет жизни?

— Совет считает, что нам с Кроном пора заняться более масштабными делами… и продолжить род, — лицо Медеи кривится, словно мысль о детях внушает ей отвращение.

— А как считает Крон? — мой вопрос повисает в воздухе.

Настроение Медеи резко меняется. Не в лучшую сторону. Отвернувшись, она вскакивает с постели и скрывается в душевой. Она всегда так делает, когда не остается аргументов, но мы оба прекрасно знаем — Крон никогда не оставит Улей по собственной воле. Его вполне устраивает двойная жизнь, которую он ведет годами.

— Бут, подожди, — Дея выглядывает из душа, буквально поймав меня на пороге королевской спальни.

— Что? — оглянувшись, вопросительно смотрю на воодушевленное лицо Медеи.

— У меня идея, — сияя улыбкой, сообщает Медея.

— У тебя три часа, чтобы подготовиться, — напоминаю я, красноречиво взглянув на часы. — Друзья корпорации с нетерпением ждут твоего эффектного появления на вечеринке.

— Знаю, — быстро кивает Дея. — Я хочу, чтобы новенькая пчелка тоже участвовала.

— Нет, — отрицательно качнув головой, коротко отрезаю я.

— Почему нет? — рассердившись, Медея встает в позу. — Если ты в игре, то проследишь за обеими. Она неплохо выступила неделю назад, уверена, что и сегодня отлично справится.

— Она выступила плохо, и ты знаешь об этом не хуже меня, — раздраженно отвечаю я.

— Да, но главное же не то, что она сделала, а как. У пчелки хорошая реакция, Бут, и ни капли сострадания. Из нее выйдет толк.

— Кая — частная собственность почетного гостя корпорации, — с нажимом привожу железобетонный аргумент. — Если он заметит на ее теле повреждения, то будет в праве потребовать отмены оплаты содержания.

— Ее статус можно изменить, — Медея небрежно пожимает плечами.

— Ты понимаешь, о чем просишь? — недоверчиво утоняю я. — Контракт с Мином составляет пять процентов от общего дохода корпорации. Крон никогда не согласится.

— Она мне нужна в ежегодном шоу, — упрямо топает ногой Дея. — Кстати мой грандиозный сценарий находится на рассмотрении совета. Ответ будет известен со дня на день.

— Поздравляю, но мой ответ не изменился. Кая не готова, — безапелляционно закрываю тему и поворачиваюсь к Медее спиной. — До встречи в игровой.

— Я буду болеть за тебя, красавчик, — бросает она вдогонку.

Безумная просьба Деи заставила меня нехило понервничать. Мое личное расследование еще далеко до завершения, я поставил его на паузу, решив дать девчонке неделю на восстановление. Теперь придется срочно ускориться. Медея ничего не делает просто так, на каждое ее действие есть веская обоснованная причина. Я не верю в банальное любопытство. В новой пчелке нет ничего особенного, чтобы привлечь внимание королевы Улья, кроме одной детали.

Я стер запись, на которой был запечатлён момент обнаружения идентичного родимого пятна на теле пчелки. Медея никак не могла об этом узнать…, если только Кая сама не проболталась, пока они о чем-то беседовали в библиотеке. Правда, мне сложно представить, зачем Каталее рассказывать королеве о такой мелочи. Вряд ли они обсуждали внешние особенности друг друга. Тем не менее, Медея с какой-то целью отключила камеры на время их диалога. Это факт, против которого не попрешь, а теперь вдруг всплывает странная блажь о смене статуса новенькой.

Совпадение? Вряд ли. В лоб у Медеи спрашивать нельзя — это вызовет подозрения и она еще сильнее вцепится своими когтями в новенькую. Значит, возьму в разработку Каю и осторожно вытяну из нее все подробности.

Уже на выходе из королевского лофта, я обращаю внимание на двух трутней, ожидающих своей очереди развлекать хозяйку Улья. Понуро повесив головы, они сидят на кожаной кушетке в ее кабинете и наверняка считают дни до своей смерти. В одном из обречённых парней я с удивлением узнаю участника последней игры господина Мина. Ну надо же, какой невезучий.

— Эй, — остановившись, смотрю прямо на него. Парень первым вскидывает голову. — Да, ты, в белой майке. Иди сюда, — жестом приказываю ему приблизиться. Оглянувшись на товарища по несчастью, он настороженно сводит брови и неуверенно идет в мою сторону. Бегло окинув его взглядом, я понимающе хмыкаю. Крупный, высокий, мужественный, породистое красивое лицо, развитая мускулатура, ритуальные татуировки по всему телу. Парень полностью соответствует привередливому вкусу Медеи.

— Имя? — коротко спрашиваю я, когда он останавливается напротив.

— Эйнар, — глядя в пол, хмуро отвечает Эй.

— Швед?

— Да.

— Напомни свой уровень? — снова взглянув на часы, торопливо уточняю я. Подняв руку, Эйнар показывает выбитую на запястье соту с соединяющей углы гексаграммой, в нижнем луче которой отчетливо видна римская шестерка. — Боец, значит, — удовлетворенно киваю я своим мыслям. — У королевы был уже?

— Нет, — отрицательно качает головой.

— Не сегодня, а вообще.

— Нас только что привели.

— Отлично, — хлопнув парня по плечу, жестом приказываю идти за мной. — Поработаешь на меня, боец.

— А она… — тормозит трутень, растерянно оглядываясь на королевскую спальню.

— Переживет, — усмехнувшись, отвечаю я. — Будешь мне должен, Эйнар. Подведешь — убью. Все понятно?

Кая

Той зимой Каталее Гейден только стукнуло восемнадцать. В разгар января у отца выпало две свободные недели, он решил устроить семейные каникулы на троих в тропическом рае, на частном острове, в максимальном уединении от столпотворений людей и шумных городов. Шикарная вилла в пять этажей, спа, несколько бассейнов, вышколенная прислуга, собственный шеф-повар, площадка для гольфа, яхт-клуб и все прочие блага цивилизации стали приятным дополнением к белоснежному пляжу, высоким пальмам и лазурному морю. Отец вскользь обмолвился, что остров принадлежит давнему знакомому, который много раз приглашал его погостить, и вот удобный момент настал. Кая легкомысленно пропустила эту информацию мимо ушей, не посчитав ее чем-то важным. В силу профессии, у отца имелось много влиятельных друзей из элитарного круга, и она принимала это, как данность.

Лишенная привычных развлечений, девушка большую часть дня проводила одна на пляже. Купалась голышом, переписывалась с друзьями, жаловалась на тоску, заваливала сети бесконечными селфи или напивалась в одиночку и любовалась на пляшущие звезды.

Отец с матерью заняли противоположную половину острова и устроили себе второй медовый отпуск. В течении дня Кая их почти не видела, за исключением совместных завтраков и крайне редко — ужинов. Она нисколько не обижалась, прекрасно понимая, как редко родителям удается побыть вдвоем. Кая сама немало поколесила с отцом, и собственными глазами видела, сколько времени, нервов и седых волос уходит на все эти международные саммиты и бесконечные конференции.

Прошлый год выдался особенно тяжелым. Мама застряла в депрессии и часто болела. Старший брат пытался совмещать учебу и создание собственного бизнеса. Кая тоже разрывалась — хотела успевать все и везде, а в итоге выдохлась и к новому году едва не загремела в больницу с нервным истощением. Отдых требовался всем, но Антон застрял в городе из-за сессии, обещал прилететь позже. Первые сутки она жутко на него злилась, а потом то ли морской воздух подействовал, то ли солнышко пригрело, или Кая просто смирилась и научилась получать удовольствие от одиночества.

На третий день брат так и не появился, завалил два экзамена и готовился к пересдаче. Кая сильно расстроилась, потому что Антон обещал взять с собой свою подружку и несколько приятелей с парами, в веселой компании молодых парней и девчонок отдыхать было бы гораздо интереснее. Но тоска ее длилась недолго. На закате, когда она уже собиралась вернуться на виллу, к причалу пришвартовалась незнакомая шикарная яхта. Быстро накинув на голое тело лёгкое платье, Кая с любопытством наблюдала за приближением высокого стройного мужчины в белой капитанской форме. Он был смуглым, взрослым, привлекательным, с раскосыми черными глазами и порочной улыбкой.

Кая заговорила первая, шутливо спросив, куда он дел хозяина яхты. Мужчина со смешком ответил, что утопил. Они вместе посмеялись, а потом он проговорился, что яхта нуждается в ремонте, и он какое-то время проведет на острове. Капитан представился, как Эмин, рассказал, что ему тридцать шесть лет и иногда он живет на яхте, потому что не мыслит жизни без моря.

У Каи не возникло ни малейших сомнений в его словах. Эмин показался ей обаятельным, остроумным и совсем нестарым. Конечно, постарше тех парней, с которыми она в прошлом крутила романы, но в текущий момент времени это не имело никакого значения, так как ее сердце было абсолютно свободно. Кая отчаянно нуждалась в общении и мужском внимании, и привлекательный капитан мог дать ей и то, и другое.

Достав из пляжной сумки закупоренную бутылку шампанского, она предложила Эмину выпить ее вместе. Мужчина не отказался. Они сидели на песке, давились теплым шампанским, смеялись, смотрели на закат и болтали обо всем на свете. Когда алкоголь закончился, Эмин предложил захмелевшей девушке подняться на яхту и опустошить бар хозяина. Кая не колеблясь, согласилась. Оставив девушку на остывшей палубе, Эмин ушел за вином и закусками, а когда вернулся она встретила его в наряде Евы и с недвусмысленным предложением провести дни вынужденной стоянки приятно и необременительно.

Курортный роман между взрослым темпераментным мужчиной и юной страстной девушкой развивался бурно и стремительно. В сексуальном плане они подошли друг другу идеально. Он был опытным, напористым, местами грубым, она — податливой, как воск, и жадной до новых ощущений. Кая почти не покидала яхту, не вылезая из постели горячего любовника, а родители были слишком заняты собой, чтобы заметить постоянное отсутствие дочери. Получив полную свободу действий и выносливого самца в свое распоряжение, Кая легко и без оглядки отдалась эротическому сумасшествию. Обжигающая страсть, тропическое пекло, горячее море, покачивающаяся на волнах белоснежная яхта. Беспечность юности не признавала границ и жаждала испробовать максимум эмоций от спонтанного отпуска и случайного неутомимого любовника.

Кая и правда сама предложила Эмину воплотить в реальность ее тайные фантазии, с которыми она не рискнула поделиться ни с одним из своих бывших парней. Публичность отца и сфера его деятельности накладывали определенные обязательства и ответственность на всех членов семьи. Осторожность — превыше всего. Никаких секс-скандалов, историй с наркотиками, закрытых вечеринок и прочих компрометирующих поступков. Разумеется, все это в той или иной степени присутствовало в ее жизни, но она была осмотрительной, никогда не теряла головы, и благодаря этому ей удавалось избегать неприятностей, которые периодически случались с другими.

Внешне Кая усердно поддерживала образ идеальной дочери, но внутри нее всегда скрывалась какая-то червоточина, постепенно увеличивающаяся в размерах, словно медленно пожирающий вирус. Кая научалась прятать эту часть себя от всех, но Эмин казался ей надежным, и ничего не знал о ней, кроме имени. Она была в этом абсолютно уверена, как и в том, что в конце отпуска их мимолетный роман закончится, и они разойдутся в разные стороны, сохранив друг о друге исключительно приятный и горячие воспоминания.

Но вышло немного иначе.

Через неделю рано утром на остров прибыл Антон с большой шумной компанией, и Кае пришлось вернуться на виллу, чтобы не вызвать у семьи ненужных вопросов и подозрений. Весь день девушка тусовалась с братом и его друзьями в бассейне на крыше. Алкоголь, громкая музыка, танцы, заинтересованные взгляды симпатичных парней. Некоторые прилетели без пары и отнюдь не невинно посматривали на младшую сестру своего друга. Она тоже флиртовала напропалую, мгновенно забыв про своего взрослого капитана.

На практически необитаемом острове родители, сделав над собой усилие, закрыли глаза на чудачества детей и позволили им отрываться по полной. Вечером, во время праздничного ужина, устроенного в честь приезда брата и его мажорных друзей, отец отозвал Каю в сторону. Он выглядел взволнованным и немного удивленным. Сказал, что у него состоялся странный телефонный разговор с Габриэлем Янгом, так отец назвал хозяина острова. Мистер Янг расспрашивал его о детях, в больше степени о Каталее, и в итоге предложил рассмотреть свою кандидатуру на роль мужа для дочери. Кая была слегка навеселе и не совсем понимала, о чем толкует отец. Какое ей дело до какого-то азиатского миллиардера и его желаниях заполучить себе в жены богатую наследницу славянской внешности? Но отец настойчиво просил ее хорошо обдумать предложение, долго объяснял, что Габриэль Янг — очень влиятельный и опасный человек, что много лет назад он оказал их семье большую услугу, и отказ может расценить, как личное оскорбление. Кая легкомысленно отмахнулась, попросив отца отложить разговор до утра, когда она будет в состоянии рационально мыслить.

После ужина шумная компания продолжила веселиться. В какой-то момент градус алкоголя и похоти достиг своего апогея, и Кая позволила смазливому блондину, утянуть себя на пляж и по-быстрому трахнуть прямо под пальмой. Она даже имени его не заполнила, и это не было для нее чем-то запретным или аморальным. Избалованная золотая молодёжь, в кругу которой вращалась Кая, почти поголовно придерживалась идеологии личной свободы, вседозволенности, и распущенности. Они не придавали сексу большого значения, им занимались много и часто, с легкостью меняя партнёров. Кая ничем не отличалась от остальных. Ее будни были забиты учебой, тренировками, различными курсами, изучением языков, но, если выдавался свободный вечер, она отрывалась, как последний раз. Словно знала — совсем скоро все это закончится и ее жизнь даст крутой поворот.

Начало сокрушительных изменений было положено именно там. На частном острове Габриеля Янга. В ту самую ночь, когда, немного протрезвев, Каталея сбежала от тусующейся толпы и снова заявилась к Эмину на яхту. В последний раз. Она заявила, что больше не нуждается в его услугах и пришла попрощаться. Он ответил: без проблем, детка, и налил ей вина. А потом произошел тот случай, о котором в последствии она расскажет Буту. Жесткий бандаж, грубый секс и потеря сознания от удушения натянутой цепью.

Утром Кая очнулась голая на пляже, под пальмой, где накануне вечером ее трахал безымянной блондин, а белоснежная шикарная яхта исчезла с причала, словно ее там никогда и не было.

О том, что она приняла Габриэля Янга за обычного капитана, Каталея поймет только через год, когда уже будет жить в другой стране, в чужом городе, под фальшивым именем. Однажды, листая журнал ФОРБС, Нина Даль наткнётся на знакомое лицо на фотографии, с бешено колотящимся сердцем прочитает настоящее имя с коротким пояснением, и испытает мучительный стыд, а после напрочь сотрет эту позорную станицу из своей памяти.

Господин Мин… Надо быть полной дурой, чтобы не догадаться сразу. Он даже заморачиваться не стал, выбирая себе псевдоним. Габриель оставил ей кучу подсказок, но она не заметила ни одной.

Все последние дни Кая могла думать только об этом. Не о том кровавом кошмаре, что случился в игровой, а о проклятом Габриэле Янге и его изощренной больной одержимости своей местью.

За что?

За совершенную в юности глупую ошибку? Масштаб безумия этого человека не укладывался у девушки в голове. Прошло больше пяти лет. Неужели за это время в жизни благополучно женатого миллиардера, владельца крупнейшего инвестиционного холдинга, не произошло ничего, чтобы эмоционально перекрыло тот недельный эпизод?

Кто такой Эмин, Кая? Бут задавал этот вопрос не меньше десяти раз. В отличии от нее он сразу понял, что заказчик имел к ней личные счеты. Но Кая так глубоко закопала неприятные воспоминания, что никак не могла уловить связь.

Даже импровизация батлера с цепями и наручниками не навела ее на верные мысли. Осознание пришло только в игровой, когда она увидела клетки с закованными узниками. В голове, словно прострелило, пазл внезапно сложился. Но под воздействием шоковой ситуации, Кая вспомнила не только это. Отчетливо всплыли ночные диалоги с Бутом, пока она находилась в бессознательном состоянии… Его вопросы, ее четкие откровенные ответы. Она рассказала ему все. В мельчайших подробностях. Как Бут это сделал? Как заставил ее говорить? Сыворотка правды, гипноз, промывка мозгов? Как, черт возьми? И почему он молчал потом? Что еще она успела ему растрепать?

И где носит этого гребаного батлера целую неделю? После того, как он приволок ее зареванную окровавленную тушку в стерильную соту и сгрузил на кровать, Бут сразу ушел и до сих пор ни разу не появился. Ни слова не сказал гаденыш, оставив ее в полном неведении, с жужжащим роем мыслей в голове и открытой раной на плече.

Зато громила-доктор со своим жутким чемоданчиком навещал Каю с навязчивой регулярностью. «Царапину» все же пришлось зашить, и в последствии не обошлось без воспаления, но док заверил, что шрам со временем замоется и будет почти не заметен. Может, док и профи в своём деле, но он ей жутко не нравился. Девушку мутило от его сальных взглядов и липких прикосновений. То, как он пялился на ее грудь во время осмотров, вызывало в Кае стойкое отвращение и неприязнь. Тем не менее, ей удалось выяснить, что похотливого эскулапа зовут Трой, и он руководит медицинской группой, простыми словами — главный Айболит Улья. Странно, что Трой занимался с ней лично, как с привилегированной персоной.

Интересно, это его инициатива или приказ Бута? Старший батлер вообще в праве раздавать приказы подобного уровня? Одни вопросы… и все без ответов. Пора бы привыкнуть, но не выходит.

Слишком много тумана и лжи вокруг каждого действия Бута. Он заверял, что она выживет и не пострадает во время трансляции, но в итоге безучастно простоял в стороне, пальцем не шелохнув, чтобы предупредить об опасности. Какой прок от микронаушника, если Бут тупо молчал, равнодушно наблюдая за подкрадывающимися к ней со спины маньячками?

Если бы не связанный парень, вовремя подавший знак, освобождённая девчонка всадила бы нож Кае в спину, а вторая с радостью придушила бы цепью. Или в понимании Бута это и есть «Все будет гораздо проще, чем я предполагал»? В таком случае страшно представить, что подразумевает под собой «сложный сценарий».

За неделю в Кае накопилось столько злости и претензий к сволочному лживому ублюдку, что ей даже начали сниться сны с его участием. В них он, как правило, занимал место ее спасителя в клетке, и Кая с триумфом разряжала в него всю обойму, но чертовы пули отлетали от него. Одна за другой. Ни одной дырки на безупречном костюме. Дьявольски несправедливо, но даже в ее личном кошмаре ублюдок оставался полностью одетым и не убиваемым, как суперзлодей из комиксов Марвелл.