Улей. Уйти нельзя выжить

Глава 20

Бут

— Я — против, — коротко отвечает Кронос, складывая руки за спиной и отворачиваясь к панорамному окну.

— Причина? — уточняю я, обмениваясь взглядом с пожавшей плечами Медеей.

Заняв кресло мужа в его же кабинете, пчелиная королева лениво потягивает шампанское Piper Heidsieck 1907 года[10], которое я привез ей в подарок с материка.

— Я не обязан аргументировать свое решение, — снисходительно отзывается Крон, поднося зажигалку к кончику сигареты.

Многие из его окружения давно перешли на приторно-сладкие вейпы, но он по-прежнему предпочитает вдыхать никотин и частенько с примесью наркотических трав. Нахождение в неизмененном сознании для Кроноса подобно смерти. Возможно, он даже не помнит, каково это — ощущать реальность мира без дурманящей дымки.

— Лучше расскажи, как поживают Дерби? — в отличие от невозмутимого голоса, отражение лица в стекле не выглядит расслабленным.

Либо он что-то задумал, либо Кроноса всерьез разозлила моя стандартная и далеко не новая просьба. Раньше он без лишних вопросов согласовывал подобные запросы, хорошо понимая, что к породистым пчелкам иногда требуется индивидуальный подход. Он соглашался со мной, не сомневаясь в обоснованности моих действий. Обученные и подготовленные мной пчелы — лучшие на всех уровнях и имеют ошеломительный успех у гостей Улья, принося колоссальную прибыль владельцам.

— Они были рады меня увидеть, — так же немногословно отвечаю я, подхватывая пальцами протянутый Медеей бокал.

— Твое ранение? — сухо уточняет Кронос.

— Со мной в качестве спутницы постоянно находился врач. Мы занимали одну комнату. Никто не заметил.

— Отлично, — удовлетворенно кивает Крон. — Семья не требует от тебя вступления в брак? Ты — старший мужчина в роду.

— Они предложили мне рассмотреть союз с Гуннами, но самой взрослой девочке на данный момент всего пятнадцать.

— Неплохой вариант. Юный возраст — не помеха для заключения договоренностей, — затянувшись сигаретой, задумчиво рассуждает Крон. — Жаль, что мертвых нельзя воскресить. Я бы с огромной радостью сделал тебя частью своей семьи.

— Бут — итак часть семьи, Крон, — вклинивается Дея.

— Я знаю, любовь моя. Но рано или поздно тебе придется его отпустить, — с насмешкой бросает ее супруг.

Медея недовольно хмурится, залпом осушая шампанское. Взяв бутылку, я вновь наполняю бокал, подмигивая ревнивой любовнице.

— Ему вовсе необязательно жениться, — с фальшивой небрежностью возражает Медея.

— Объединение правящих кланов необходимо для упрочения власти. Гунны лояльны к нам, и они входят в совет, — аргументированно объясняет Крон. — Если тебе так ненавистна мысль отдать Бута другой женщине, ты можешь подождать моей смерти, но кто знает, насколько долгим будет ожидание? Ты уже не молода, любимая, хотя выглядишь еще лучше, чем в день нашей свадьбы, пятнадцать лет назад. Целая вечность прошла, а ты все так же прекрасна.

— Тебе стоило лучше присматривать за второй женой, — импульсивно бросает Медея, демонстративно проигнорировав сомнительные комплименты мужа. Он намеренно дразнит пчелиную королеву, отлично зная, в какую ярость ее приводят любые намеки на возраст.

— Ты бы все равно его не получила, — развернувшись, Крон снисходительно ухмыляется, глядя на взбешенную супругу.

Клубы дыма, окружающие худое вытянутое лицо вполне вписываются в создаваемый десятилетиями демонический образ.

— Я обещал его другой. Или с годами ты начала забывать некоторые фрагменты из прошлого?

— Я вообще-то, еще здесь, — махнув рукой, на всякий случай напоминаю о своем присутствии. — И мы далеко ушли от цели моего визита.

— Я озвучил свой вердикт, — встав за спиной жены, Кронос кладет руки на ее плечи, мягко поглаживает, разминает, но вместо удовольствия на лице Медеи проскальзывает раздражение. Королева в гневе. Зла, обижена, напряжена. И даже ее любимое шампанское не действует, как обычно.

— Речь идет о нескольких днях. Максимум — неделе. Раньше порезы все равно не заживут, — настаиваю я. — Ты мог ее убить. Каталея Гейден — слишком ценное приобретение, чтобы потерять ее сейчас.

— Она сильнее и крепче, чем кажется, — равнодушно отзывается Крон. — Займись лучше Науми, Бут. Она нам еще нужна.

— Могу заняться обеими, — неторопливо пригубив шампанское, предлагаю я. Крон изображает глубокую задумчивость, на гладком лбу появляется тонкое подобие морщины.

— Господин Мин запросил визит в следующую пятницу.

— Чего он хочет? Новый стрим? — поставив бокал на столешницу, буднично любопытствую я. — Мне нужно знать детали, чтобы подготовить пчелку.

— Это частный визит. Его очень вдохновило последнее шоу, и Мин хочет навестить свою игрушку, провести с ней некоторое время без лишних глаз. Я все организую сам, а ты переключи внимание на тех, кто в нем действительно нуждается.

— А я думаю, что Бут высказал верную мысль, — вмешивается Медея, накрывая пальцы мужа ладонью. — Если пчелки подружатся, наши гости с удовольствием с ними поиграют. Скоро состоится большой сезонный стрим. Соберётся много полезных гостей, и нам нужно уже сейчас начинать думать, чем мы будем их удивлять. Сделаем обеих ключевыми фигурами. Вместе они будут смотреться весьма эффектно. Только представь: белокожая ангелоподобная блондинка и темнокожая брюнетка. Свет и тьма. День и ночь. Огонь и лед.

— Мы не можем использовать в шоу частную собственность почетных гостей, — холодно резюмирует Крон.

— Для тебя это не проблема, любимый. На последнем стриме Мин позволил тебе целиком и полностью руководить процессом, — откровенно льстит мужу Дея.

— Потому что ему понравилась моя идея.

— В этот раз тоже понравится, — царапнув его кисть ноготками, мурлычет королева. — А Бут убедит Каю сказать Мину то, что нужно. Проблем не возникнет, я уверена.

— Я планировал лично заняться Каталеей Гейден, — все еще колеблясь сообщает Крон. — Есть в ней что-то…

— Она действительно отличается, — быстро соглашаюсь я, не дав Кроносу развить мысль. Его заинтересованность новенькой заметил не только я. Медея тоже напряглась и насторожилась. — Но далеко не в лучшую сторону. Кая нестабильна в проявлении реакций. С ней необходимо работать очень осторожно.

— Этот татуированный качок тоже пытался осторожничать, — с усмешкой бросает Крон. — Может, ей это совсем не нужно?

— Не много ли разговоров о новенькой? Мне стоит присмотреться к ней повнимательнее? — задрав голову, чтобы взглянуть в лицо супруга, игриво спрашивает Дея.

В ответ Крон просовывает руки в глубокое декольте, сжимает ладонями упругие полушария, потирая большими пальцами чувствительные соски. Судя по участившемуся дыханию и увеличившимся зрачкам, пчелиная матка уже готова к спариванию. Надеюсь, они не попросят меня присоединиться. Сегодня я не в настроении ублажать неуемные аппетиты королевы, даже если ее муж отдаст прямой приказ. Ублюдок любит, когда кто-то другой выполняет его супружеские обязанности. Чтобы он ни говорил, как женщина Медея давно ему наскучила, и он держит ее рядом с собой исключительно ради удобства и статуса.

— Тебе не о чем волноваться, — наклонившись, шепчет Крон на ушко жене. — Никто не сравнится с моей великолепной королевой.

Ухмыльнувшись про себя, я медленно поднимаюсь из кресла, собираясь покинуть кабинет Кроноса, пока эти двое отвлеклись.

— Не спеши, Бут, — не успев сделать и пары шагов, слышу я резкий голос короля. — Медея сильно скучала в твое отсутствие, и она немного зла на тебя за то, что ты увел выбранного ею трутня. — обогнув стол, Кронос ровняется со мной. — Ты должен искупить вину.

— Я удивлен, что она заметила. В Улье полно достойных внимания королевы трутней, — бесстрастно отвечаю я на высказанное недовольство.

— Но я хотела Эйнара, — капризно подает голос Дея.

— Я продлеваю твой отпуск еще на сутки. Посвяти это время моей жене, — распоряжается Кронос, направляясь к выходу. — А я пока проверю, как поживают наши прекрасные пчёлки.

Скрыв лицо под очередной маской, Кронос исчезает в открывшимся проходе, оставляя меня наедине с вечно голодной пчелиной королевой.

— Ты выглядишь растерянным, Бут, — прищурив медовые глаза, замечает Дея, грациозно выплывая из-за стола и скидывая на пол платье. Ее тело великолепно и безупречно и в своей откровенной наготе. — Неужели совсем не скучал по своей королеве? Скольких женщины ты успел поиметь на материке? — с ревнивой ноткой спрашивает соблазнительная ведьма, медленно, по-кошачьи приближаясь ко мне.

— Мне было не до секса, Дея, — скользнув взглядом по призывно виляющим бедрам, я уверенно смотрю ей в лицо. — Ты забыла про мои ранения?

— Твоя милая спутница поведала мне, что ты давно восстановился и весьма активно использовал ее тело по ночам, — растянув губы в коварной улыбке, Медея ловко расстегивает мой пиджак. — Я прощу тебе эту маленькую ложь, но… — приподнявшись на носочки, она касается губами мочки моего уха. — Тебе придется сильно постараться, чтобы заслужить мое прощение.

Пчелиная королева слов на ветер не бросает. И если она говорит, что ее прощение мне придется отрабатывать, именно так и происходит. Ровно сутки я торчу в королевском лофте, с передышками на сон и еду удовлетворяя низменные прихоти оголодавшей ведьмы. Вытянув из моего тела все соки, но так и не насытившись, Дея умоляет меня остаться, сначала ласками и уговорами, потом угрозами, и поняв, что ни то, ни другое на меня не действует, она отпускает меня в душ, а затем, наконец, вспоминает о делах.

— Ты не должен допустить, чтобы Крон увлекся этой белобрысой сучкой, — накинув прозрачный пеньюар, Дея усаживается за туалетный столик, придирчиво изучая свое отражение в зеркале.

— Этого не случится. На фоне тех пчелок, что он отбирает в свою постель, Кая — просто бледная тень, — заверяю я. Медея небрежно фыркает, расчесывая спутанные после длительных кувырканий волосы.

— Боюсь, ты не так хорошо знаешь моего мужа, как я, Бут. Яркая внешность для него не принципиальна. Ты смотрел стрим? — поймав в отражении мой взгляд, холодно уточняет Дея.

— Да, и даже ставил ставки, — согласно киваю я. Скинув на пол полотенце, натягиваю боксеры на еще влажное тело и тянусь за брюками.

— На кого, если не секрет?

— На нее, — отвечаю без колебаний.

— А я в какой-то момент была уверена, что она выберет четвертый контейнер. Она так восторженно смотрела на своего бойца… — задумчиво произносит Дея.

— Так и было задумано, — сдержанно поясняю я. — Они общались, Эйнар сексуально удовлетворял ее на протяжении определённого отрезка времени. Возникновение симпатии и притяжения неизбежно в подобной ситуации. Но, как мы выяснили, Кая ставит свою жизнь выше любой другой, невзирая на эмоциональные привязанности.

— Вот именно! — бросив расческу на столешницу, Дея резко встает и разворачивается ко мне. — Другие породистые пчелки достигали такого результата спустя месяцы, а она здесь всего несколько недель.

— Она не психопатка, — иронично отзываюсь я, поняв куда клонит королева. — Просто ей и раньше приходилось выживать. Кая — не балованная мажорка, хотя безусловно испорчена не меньше.

— Я сегодня же поговорю с Кроносом, и он согласует твою просьбу, — закусив губу, озабоченно произносит Медея. — И еще… Бут, твоим пчелкам не помешает снять напряжение перед большим шоу.

— Когда тебя волновало душевное состояния пчелок? Но, если Крон одобрит, то почему бы нет? — равнодушно пожимаю плечами, быстро застегивая рубашку.

— Вообще-то это его идея, — напряженно наблюдая за каждым моим действием, сообщает Дея. — Он улетит завтра и вернется за день до прибытия Мина, — задумчиво добавляет она.

— Ты хочешь, чтобы я организовал вечеринку в его отсутствие?

— Да, — подтверждает мою догадку Дея. — И я хочу, чтобы Каталея проявила себя там не лучшим образом.

Сдвинув брови, я с минуту сканирую взглядом вдохновленное идеей красивое лицо. Мне не нужно задавать наводящих вопросов, чтобы понять, что именно она имеет в виду.

— Когда?

— Через пару-тройку дней меня вполне устроит, — пожимает плечами Медея.

— Понял, сделаю, — коротко кивнув, перекидываю через локоть пиджак и покидаю покои королевы.

— Привет, Гейб, — шагнув из кабинки, протягиваю руку поджидающему меня старшему батлеру шестого уровня.

— Где тебя носило, Бут? И какими судьбами к нам? — пожав мою руку, приветственно улыбается лысый верзила. Обязательный строгий костюм на его прокаченном теле смотрится нелепо, особенно на фоне испещренного белесыми шрамами лица.

Гейб — редкий пример выходца из трутней, попавшего в отдел управления и контроля. Он получил свою должность сравнительно недавно, чуть больше года назад, и с тех пор не участвует в стримах, но вид матерого убийцы не способен скрыть ни дорогой костюм, ни гладко выбритая физиономия.

— Мне снова нужен один из твоих бойцов, — сразу перехожу к делу.

— Кто?

— Швед, имя Эйнар.

— Добить решили? Личная неприязнь или нечто иное? — ухмыляется здоровяк Гейб, складывая руки на мощной груди. — А я всегда думал, что ты больше по пчелкам, — отвешивает скабрёзную шутку, и жестом предлагает идти за ним. — Кажется, я видел его на арене. Пополнение на днях прибыло, а с ними мороки, как с новорождёнными. Хотя, кому я говорю. Сам знаешь. Без ножа меня режешь. Лучшего забираешь. Эйнар — отличный наставник для новичков. Без него мне придется туго.

— Другие бойцы его не особо жалуют, — озвучиваю то, что успел изучить из сводных отчетов по всем уровням.

— Зависть. Эйнар — везучий сукин сын. Пережил всех, кто прибыл с ним в одно время, — поясняет Гейб. — Возвращать планируешь или как получится?

— Как получится, — прямо говорю я, предпочитая не вводить коллегу в заблуждение.

— Ясно, — огорченно вздыхает здоровяк. — И почему ты никогда не появляешься у нас с хорошими новостями?

— Работа такая, — иронизирую я.

Желание поддерживать разговор иссекает у обоих, и остаток пути мы проводим в обоюдном молчании. Система коридоров на шестом уровне устроена так, что все они ведут к арене, расположенной у восточной стены. Именно здесь трутни проводят большую часть времени. Тренируются, устраивают внутренние турниры или тупо избивают друг друга, иногда насмерть.

На шестом уровне нет ни телевидения, ни интернета, арена — их единственное развлечение и одновременно тренировочная база. Соты менее комфортные, чем на моем уровне и вмещают в себя до десяти человек. На ночь двери блокируются. И да, здесь есть стены и двери, а не стеклянные перегородки, и, разумеется, нет никаких открытых террас с зеленой зоной. Но имеется общий бассейн, учебный сектор, столовая и бар, где парням после силовых нагрузок разрешено расслабляться ограниченными дозами алкоголя. Раньше перед серьезными стримами в бар допускались пчелки с пятого и седьмого уровней для поднятия так называемого боевого духа и тех и других, но полгода назад аттракцион щедрости прикрыли, так как эффект оказался обратным. Между трутнями и пчелками закрутились любовные зависимости, что существенно мешало в процессе стрима. У трутней включался синдром защитника, и они теряли концентрацию, игнорировали приказы. Как итог — смертей стало вдвое больше и эксперимент пришлось признать неудачным. Может быть, где-то любовь и спасает мир, но в Улье это выдуманное бедняками чувство убивает, причем довольно быстро и жестоко.

— Вон он, — остановившись, Гейб показывает на молотящего по боксерской груше раздетого по пояс бойца. — Позвать?

— Ты свободен, а я подожду, пока закончит, — сухо отвечаю я, наблюдая за вспотевшим от усилий шведом.

Мощный, агрессивный, с быстрыми реакциями и сильно развитым инстинктом самосохранения. Я видел его в деле, и вынужден признать, что парень действительно сильный боец. Несокрушимых здесь нет, но он имеет все шансы пережить ежегодную игру и подняться на следующий уровень. Обычно таких самородков Улей отбирает в отдел охраны для соблюдения внутреннего порядка. Однако я не уверен, что Эйнар станет слепо следовать приказам. Чтобы сделать бойца рабом системы, его необходимо правильно замотивировать. А в этом деле я непревзойденный знаток, и последний стрим показал, что мои методы сработали исключительно позитивным образом.

Проявив высокий уровень самоконтроля, выносливости и рационального мышления, Эйнар смог пройти испытание с минимальными потерями, как для себя, так и для пчелки, в которую до одури влюблен. Провальный эксперимент с привязанностями имел небольшую положительную погрешность, и швед — как раз входит в этот мизерный процент. Помимо кулаков и физической силы у парня есть аналитический ум и разумная доля самоуверенности. Он способен просчитывать ситуацию наперёд, анализировать имеющиеся шансы и работать в команде.

Все это только подтверждает правильность моего выбора, хотя, я, в принципе, редко ошибаюсь в людях. И все же… меня не покидает абсурдное желание подняться на ринг и показать ему парочку фирменных приемов. Зуд в костяшках от потребности преподать парню воспитательный урок достигает апогея, когда Эйнар, наконец, замечает меня возле арены и приветливо машет боксёрской перчаткой.

Широкая улыбка шведа мгновенно меркнет, когда он что-то замечает на моем лице. Боец бегло оглядывается назад, видимо надеясь, что я явился не по его душу.

Увы, малыш, я за тобой.

Жестом приказав ему спускаться, отступаю в зону отдыха с диванами, душевыми и бойлерами с питьевой водой. Эйнар напряженно сжимает скуластую челюсть, спешно снимает перчатки и вытираясь на ходу полотенцем, направляется ко мне.

— Привет, — настороженно здоровается он, бросая мокрую от пота тряпку в урну для грязного белья. — Тебя давно не было. Я решил, что наш договор расторгнут.

— Присядь, — кивнув на диван напротив, коротко бросаю я. Налив себе в одноразовый стаканчик воды, парень послушно следует указаниям.

— Слушай, Бут, я сделал ровно то, что ты мне сказал, — сходу начинает оправдывать швед. — Микронаушник никто не заметил. Я чист, тебе нечего мне предъявить.

— Я еще ничего не сказал, — ухмыльнувшись, я небрежно поправляю лацкан на пиджаке. Кулаки по-прежнему чешутся, вызывая внутреннее раздражение. Парень прав, мне нечего ему предъявить. — Не паникуй, Эй, я пришел с новым предложением.

— Правда? — смерив меня недоверчивым взглядом, переспрашивает боец. Я скептически выгибаю бровь. — Тогда ладно. Что от меня требуется?

Коротко описав Эйнару задачу, не без удовольствия наблюдаю, как бледнеет его лицо и каменеют рельефные мышцы.

— Зачем? — выслушав, задает он один единственный вопрос.

— Тебе знать не полагается, — бесстрастно отвечаю я и поднимаюсь, собираясь уйти.

— Как она? — бросает мне в спину опечаленный Ромео.

— Понятия не имею, — не оглядываясь, небрежно пожимаю плечами. Но собираюсь это выяснить, мысленно добавляю я.

— Какие люди! — столкнувшись со мной возле лечебного бокса, в котором содержат Каю, удивленно восклицает Трой. — Я не знал, что и думать. У кого только не спрашивал, куда ты пропал.

— Прости, не знал, что должен перед тобой отчитываться, — иронизирую я.

— Не должен, — осекается док. — Как твои швы?

— Швы в порядке. В перевязках больше не нуждаюсь. Что с пчелкой из пятой соты? — сухо спрашиваю я, взглянув на больничную койку за стеклянной стеной бокса.

В приглушенном свете ее силуэт с трудом угадывается на узкой кровати. В глаза бросаются только разметавшиеся по подушке пепельно-белые волосы и бледные тонкие забинтованные кисти рук, лежащие поверх одеяла.

— Сейчас относительно неплохо, — тяжело вздохнув, Трой разворачивается и встает со мной плечом к плечу. — Но поступила в крайне тяжелом состоянии. Сильная потеря крови, многочисленные разрывы кожных покровов. Это чудо, что она выжила. Три миллиметра до сонной артерии, и мы бы ее не спасли. Кронос так раньше со своими пчелками не зверствовал. Сначала Науми, теперь новенькая. Уверен, если бы стрим проводил ты, ничего подобного бы не случилось.

— По делу, Трой, — нетерпеливо перебиваю я. — Есть еще какие-то повреждения?

— Вагинальных повреждений нет, если ты об этом, — мрачно бросает док. — Если сравнивать с Науми, то Кае крупно повезло. Девчонка вовремя отключилась, и шоу пришлось прервать, иначе неизвестно, чем бы все могло закончиться.

— Мне нужна конкретика, а не твои размышления, — откровенно раздражаюсь я.

— Анализы в порядке, физическое состояние нормализуется в ближайшие несколько дней, но со шрамами придется повозиться, — вздохнув, продолжает Трой. — Пластику могу сделать не раньше, чем через пару недель. Пока она слишком слаба.

— Психическое состояние? — Коротко спрашиваю я, наблюдая за неподвижно застывшей пчелкой. Внутри царапает незнакомое чувство, пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

Что это?

Гнев? Сожаление? Чувство вины?

Я не железный робот, и мне не чуждо сочувствие, сострадание, личные симпатии и даже подобие уважения.

Немногие пчелки заслуживают мое особое уважение, но некоторым удается. С Каей все несколько сложнее. Она раздражает меня, возбуждает, вызывает любопытство, и дико злит, когда совершает глупые, приводящие к негативным последствиям поступки. На внеочередной стрим Кая совершенно точно напросилась сама, умудрившись в мое отсутствие довести своего владельца до жажды мучительного убийства своей стоящей целое состояние игрушки.

— Сложно сказать, — все тем же скорбным тоном продолжает Трой. — Лежит, смотрит в потолок, ни с кем не общается, на вопросы не отвечает.

— Вообще ничего не говорит? — хмуро уточняю я.

— Вообще, словно язык проглотила, — подтверждает док. — Но она ест, пьёт, по необходимости самостоятельно передвигается. Нервного возбуждения и суицидальных порывов я за ней не замечал.

— Когда ее можно будет забрать?

— Через пару дней, — задумчиво почесав подбородок, отвечает Трой.

— Мне она нужна завтра утром.

— Но… — растерянно разводит руками док.

— Завтра, Трой, — медленно повернув голову, с нажимом повторяю я. — Она должна быть готова к транспортировке в двенадцать.

— Хорошо, Бут, — смиренно кивает он