Узоры на коже

24. Брэйн

Нет, эта девушка меня точно с ума сведёт — никогда не угадаешь, что в следующую секунду выдаст.

Вот и сейчас, предложила с родителями познакомиться, а я, мать его, понять не могу, как на это реагировать. Первой накатывает паника: ни разу в жизни не испытывал потребности сближаться с семьями девушек, с которыми романы крутил. Обычно, расставались ещё до того, как в чью-то светлую голову приходила подобная мысль. Если видел, чувствовал, что дело идёт к окольцовыванию, бежал дальше чем видел. А тут…

А тут растерялся, потому что, чёрт возьми, это же Поля — девушка, с которой согласен дойти до самого конца.

─ Ты уверена? ─ крепко держу пальцами за подбородок, чтобы взгляд не отводила. Мне важно знать, чем именно вызвано это предложение: сиюминутной блажью или взвешенным решением. ─ Понимаешь, я ведь не мальчик, который будет плясать под чью-то дудку. Полина, вздохни поглубже и подумай получше: оно на самом деле тебе нужно? Если нет, то просто забудем этот разговор и дальше будем жить, точно не предлагала ничего.

─ А ты не хочешь? Боишься?

Кто из нас двоих боится, так точно не я. Это не в моих синих глазах плещется паника, а голос дрожит. Нет уж, милая моя, вариантов не осталось — придётся знакомиться.

─ Да причём тут я? ─ целую в лоб, не выпуская из объятий. ─ Если ты не забыла, я пришёл в твой дом, совершенно не зная, как меня там примут и что скажут. Просто взял и пришёл. Поверь, мне как-то до одного места, что обо мне подумают, но если ты не заметила, панамку себе так и не купил.

Полина шумно сглатывает, пару раз моргает, а потом смеётся.

─ Чёрт, я и забыла, что просила тебя купить головной убор, но наплевать, пошли. Если не боишься.

─ Опять двадцать пять! Вот делать мне нечего — бояться.

─ Только… Паша, ─ замирает и смотрит на меня как-то испуганно, будто боится в чём-то признаться, ─ папа у меня… в общем, он узнал, что мы встречаемся. А он… в общем, не всегда приятный человек, понимаешь? Он может тебя провоцировать на скандал, потому что для него самое важное ─ статус и внешний вид человека, его "приличность".

Вот примерно что-то такое и предполагал, когда дом Поли изнутри увидел. Люди, в таких хоромах живущие, слишком ценят внешнее — наносное и лишнее.

─ Ну? И что мне с этими вводными делать? За пять минут всё равно другим не стану.

Вся эта ситуация кажется странной до головокружения. Я ведь просто вышел купить молока, а попал хрен знает во что. Не просто попал, вляпался — даже ушей не видно, одна макушка торчит. Ну и хрен с ним, так даже интереснее.

─ Предупредить тебя решила. ─ Протягивает руку и дотрагивается до моей щеки. — Так правильно, честно. Потому что боюсь: с отцом моим познакомишься, и через пять минут только пятки сверкать будут.

— Глянем ещё, чьи подмётки быстрее отвалятся — мои или родителя твоего. Я ведь, если ты не видишь, меньше всего на принца похож.

Чёрт, я даже не побрился с утра, да и шмотки нацепил, прямо скажем, не с лучших подиумов мира: тёмно-серая майка с огромным черепом на пузе, потёртые любимые джинсы и куртка, хорошо хоть не рваная. Даже ботинки пыльные, так что знакомство обещает быть эпичным, зато сразу поймут, какой я на самом деле.

─ Всё равно ты у меня красивый, ─ говорит, и за один её взгляд, полный какого-то непривычного восхищения, готов подхватить на руки и оттащить, куда скажет. ─ Всё будет хорошо.

Мы заходим в кафе, где пахнет свежей сдобой, кофе и ещё чем-то сладко-пряным. Светлые стены, ажурные занавески на окнах и горшки с фиалками на подоконниках создают почти домашнюю обстановку, а довольно неплохие картины, даже на мой взгляд, живописующие уличные сценки из жизни французских граждан — умиротворяют. Я не бываю в таких местах, где так чистенько и прилично и со стороны, наверное, смотрюсь, словно бык на вокзале — странно. Оглядываюсь по сторонам и замечаю, что в это время суток здесь довольно оживлённо — белые столики с ажурными, будто сотканными из тумана, ножками окружены посетителями и заставлены шикарной жратвой. Ни разу не видел родителей Полины, потому, пока к нам спешит официант, вглядываюсь в лица присутствующих. Замечаю в самом дальнем углу пару: высокого брюнета, рассматривающего что-то за окном и явно нервничающую светловолосую женщину с идеальной стрижкой, которую, наверное, не в силах будет растрепать даже самый мощный ураган. Она вообще вся прямая, словно кол проглотила, только мелко подрагивающие пальцы выдают волнение. Вот, чует мой хвост, эта странная парочка и есть искомые градане. Жаль, близнецов нет ─ они забавные ребята. И бабушка! Бабушка мне очень понравилась ─ чудо-женщина.

─ Они? ─ указываю подбородком в дальний угол.

─ Точно, ─ вздыхает Полина. ─ Пошли?

Машу рукой официанту, мол, и без него разобрались, и направляюсь к столику, а Полина, нырнувшая по привычке под мою руку, сжимает край кожаной куртки, словно только это поможет удержаться на ногах. Не понимаю, что вообще происходит, но наплевать. Раз она хочет, чтобы наше знакомство произошло здесь и сейчас, то так тому и быть.

─ Добрый день, ─ останавливаюсь возле столика, и при моих словах мама Полины вздрагивает, а отец резко поворачивается и окидывает с ног до головы взглядом, в котором ничего кроме недоумения и неудовольства и не прочтёшь.

─ Полина, ты гостя привела, ─ выдавливает из себя и поднимается на ноги. ─ Не ожидал.

И по всему ведь видно — не врёт. Ну, сюрпризы мы любим. Жаль, они не всегда оказываются приятными.

─ Папа, мама, это Павел.

Внутренне морщусь от этого дебильного имени, но в устах Полины оно звучит не так убожески.

─ Брэйн, ─ произношу и протягиваю руку. Отец несколько невыносимых секунд смотрит на неё, словно размышляет, достоит ли я такой чести ─ пожать его хиленькую ладошку, но всё-таки приходит в себя и отвечает на рукопожатие.

Чувствую себя боксёром на ринге, когда перед поединком принято меряться силой взгляда. Надеюсь, хоть на весы становиться не заставят — боюсь, здесь таких не найдётся.

─ Юрий, ─ произносит отец Полины, ─ а это моя жена, Анжела.

─ Очень приятно.

Мне и в самом деле приятно, хоть и кажется, что это чувство временное — уж слишком яростно впивается ледяной взгляд иглами под кожу. Ха, какой товарищ интересный — властвовать привык. Только и я ему — не ссыкун-переросток

─ Взаимно, ─ произносит Анжела и откашливается, приложив салфетку ко рту.

Полина очень похожа на отца: те же смоляные волосы, синие глаза, смуглая кожа, только в его взгляде сталь и лёд. А ещё плохо скрываемое презрение. Ну, пусть, нравится строить из себя властелина мира ─ мои какие проблемы? Не люблю мешать взрослым мальчикам играть в любимые игры, но будет выделываться и в дерьмо пытаться запихнуть, начищу табло, даже не посмотрю, чей он отец.

Так, надо успокоиться, потому что нехорошо распускать руки в день знакомства с родителями девушки, да и, мягко скажем, у нас несколько разные весовые категории, а в тюрьму не хочется — одного раза вполне хватило, хорошо хоть выпустили быстро.

Когда мы с Полиной занимаем свободные места, а официант убегает с меню наперевес, воцаряется пауза, конца которой, кажется, не предвидится. Молчу, сжимая под столом руку своей девушки, чтобы не нервничала. Поля отвечает благодарной улыбкой, что не остаётся незамеченным.

— Павел, значит, — задумчиво произносит дражайший папуля, помешивая ложкой чай в большой белой чашке.

— Всё верно, — соглашаюсь и делаю глоток ароматного кофе. Есть совсем не хочется, потому мой заказ скромен. Полина, выбравшая льежскую вафлю с шоколадный сиропом ковыряется в тарелке, не съев ни кусочка.

— И чем вы по жизни занимаетесь… Павел?

Ух ты, будь я понежнее, растерялся бы от сквозящего в голосе презрения, червяком себя почувствовал.

— Да, расскажите, нам очень интересно, — слабо, но вполне искренне улыбается Анжела.

— Папа, мама, может, хватит? — Полина бросает вилку, что с громким звоном стучится о край тарелки. — Вам ведь уже кто-то насвистел, кто он и чем занимается. Так, или я неправа? Мы же для этого сюда приехали, разве нет?

— Дочь, веди себя прилично! — Отец напрягается, будто к прыжку готовится, а ледяной взгляд покрывается яростной плёнкой.

Анжела подаётся вперёд и накрывает своей ладонью руку Полины.

— Не нервничай, — просит чуть не шёпотом и виновато улыбается.

— Мама, я ещё даже не начинала, просто не нужно вот этот вот цирк начинать.

— Так, Полина Юрьевна, собирайтесь, мы уезжаем. — Юрий, сидящий напротив, окидывает меня с головы до ног насмешливым взглядом, от чего хочется надеть ему на голову соусник. — Прощайся с молодым человеком.

Это даже весело: последний раз меня обзывали молодым человеком в школе.

— Ни с кем я прощаться не собираюсь, — фыркает Полина, откидывается на узорчатую спинку стула и складывает руки на груди. — А вы, если так приспичило, можете уезжать. Но я останусь здесь, у меня вон, вафля ещё недоедена и кофе стынет.

Мысленно улыбаюсь, глядя, как сначала бледнеет, а после и багровеет лицо её отца. По всему видно: он не привык получать отпор, тем более, от дочери.

— Слышали? Она никуда не поедет, — растягиваю губы в усмешке, чем бешу Юрия ещё больше. — Вафлю нужно доесть. Вафля — это ведь важно, вы не находите? Не хотите же, чтобы дочь голодной осталась?

— А вы, молодой человек, хам, — криво улыбается, но с места не встаёт. — Я, кстати, наслышан о вас…

— Судя по вашей тёплой реакции на мою персону, отзывы были сплошь хвалебные. Оды просто, а не отзывы.

— Ага, именно, — хмыкает и тарабанит холёными пальцами по покрытой белой скатертью столешнице.

— Папа, я не знаю, что тебе напели, но мне дико интересно, кто этот активный информатор.

Юрий слегка дёргается, а тонкая жилка на виске едва заметно пульсирует.

— Юра, кстати, ты ведь так и не сказал, с кем разговаривал о Павле, — задумчиво замечает Анжела.

— Да какая разница?! — ярится мужчина и бросает гневный взгляд на жену. Его голос громом звучит, отдаётся эхом. Мгновенно все звуки разом затихают, и несколько пар глаз пялятся на нас со всех сторон. Такими темпами мы скоро станем популярнее скандалиста Панина.

— Неужели Жанночка? — ахает Поля и гневно щурит глаза.

— Нет, — нехотя и уже значительно тише отвечает Юрий. — Она всегда на твоей стороне.

— Тогда кто? Близнецы?

— Мне вот тоже интересно, кому понадобилось языком трепать, — вклиниваюсь в родственную беседу.

— Так, ладно! Это Александр, — Юрий отводит взгляд, будто мы из него клещами информацию вытаскивали. А я сижу и думаю: какой, на хрен, Александр?!

