В любви и на войне все средства хороши!

Глава 17

Зайдя в шатёр, я увидела, что Рон ещё не проснулся. Ничего, сейчас я его быстренько взбодрю, благо и средство для этого у меня есть. Даже два!

Осторожно ступая под немалым весом подноса, я двинулась вперёд, с немалым облегчением опустив его на прикроватную тумбочку. Вроде и не сильно он был заставлен, но видимо, я достаточно вымоталась за ночь, чтобы даже плотно укутанный в полотенце глиняный горшочек с кашей, хлеб и кувшин с ягодным морсом показались мне такими тяжёлыми.

Ничего! Вот сделаю сейчас Рону массаж, подпитаю амулет, насколько смогу. А он там пусть потом завтракает спокойно. Я же наконец-то тоже спать пойду, и раньше обеда точно не встану!

Одна мысль об этом вызвала на моём лице мечтательную улыбку. И я позволила себе на несколько секунд опустить веки, наслаждаясь дивным чувством предвкушения предстоящего отдыха.

Какой-то резкий звук выдернул меня из этого состояния, заставив вздрогнуть и испуганно заморгать. Кажется, чуть не заснула прямо так: стоя, замерев с закрытыми глазами и вдобавок ко всему блаженно улыбаясь. Плохое начало великого соблазнения. И что обо мне сейчас Рон подумает? Как бы, наоборот, шарахаться не начал?

С опаской переведя взгляд на лежащего передо мной мужчину, я с облегчением заметила, что он всё ещё спит, правда, лицо словно застыло, и желваки ходуном ходят, словно снится ему что-то плохое, недоброе. Ну, да спать ему уже недолго осталось. Где там моё волшебное маслице для особого случая?

С предвкушением улыбнувшись, я отошла от кровати и направилась к

небольшому стеллажу, стоящему на другой стороне шатра, где на полочках была разложена всякая необходимая мелочевка для ухода за подопечным. Именно здесь я в прошлый свой приход оставила массажное масло с добавленным в него афродизиаком — эфирным маслом пачули.

Попутно сняла плащ, привычно уже повесив его на гвоздик центрального опорного столба.

Выбрав нужный флакончик, я вернулась к кровати, встала у изножья и немного приподняла одеяло, убеждаясь, что и на этот раз на мужчине нет даже пижамных брюк.

Что за привычка такая, спать совершенно голым?! С другой стороны, сейчас мне это даже на руку: не нужно тратить время на раздевание, можно сразу приступить к массажу. Разве что остался ещё один момент.

Наливая себе на ладонь массажное масло и растирая его между руками, уж насколько могла бодрым, весёлым голосом, окликнула всё ещё продолжающего спать мужчину:

— Рон, красавчик, я пришла! Сегодня начнём пораньше. А потом позавтракаешь уже, я всё принесла, — увидев, что веки подопечного дрогнули и через мгновение он открыл глаза, я игриво подмигнула и с намёком понизила голос. — Попробуем с тобой сегодня что-то совершенно новое. Уверяю, тебе точно понравится!

Не удержавшись, хихикнула, осознав всю двусмысленность только что

сказанных слов. Вот только ответной улыбки я так и не дождалась. Только еле заметно кивнул и снова закрыл глаза. Что-то он сегодня явно не в духе: ни приветствия ласкового, ни привычной шутки. Как бы он своим настроем тут мне всё задание не завалил. Потому что явно же видно, не расположен человек к флирту и любовным играм. Придётся это исправлять. Благо, и средства на такой случай имеются.

В первый раз я начинала массировать его с рук, чтобы пациент видел, что я делаю, и не напрягался. Налаживала контакт, знакомилась, так сказать, «наводила мосты» В последующие дни я предпочитала начинать с головы, расслабляющими движениями упрочая появившееся между нами эфемерное доверие и непринуждённый контакт.

Но на этот раз я выбрала совершенно иной подход. Мне нужно было, во что бы то ни стало, расшевелить Рона, поэтому требовался энергичный, даже несколько резкий, жестковатый стиль массажа, начиная со стоп с последующим поднятием всё выше. До паха. Потом переворот на живот и снова вверх: от кончиков пальцев до головы. И снова смена положения, чтобы домассировать грудную клетку, живот и руки. Думаю, когда он вновь перевернётся на спину, его сонное настроение окончательно развеется, а тело будет полно звенящей энергии. Тут-то я этим и воспользуюсь. Как — пока ещё не знаю, буду импровизировать по ходу дела. Но не исключено, что в этот раз мне самой придётся проявить некоторую инициативу, и зайти чуть дальше обычного. Потому что нужно МНОГО энергии.

С этими мыслями я частично откинула одеяло в сторону, оставив, однако же, пока прикрытой паховую область и всё, что выше. На мгновение прикрыла глаза, глубоко вздохнула, собираясь с силами и решимостью, а потом, резко выдохнув, приступила к массажу.

Сегодня о ласковых касаниях не могло быть и речи: только резкие, сильные, быстрые, разминающие, бодрящие. Силы в пальцах у меня на это хватало, не первый год уже оттачивала свои умения массажистки на пациентах академического лазарета или посетителях городской больницы. Это был мой небольшой, но стабильный дополнительный заработок. Так что опыта в этом деле у меня уже было хоть отбавляй!

Ловко размяв ноги до паха, я остановилась и позвала, легонько похлопывая мужчину по бедру:

— Рон, мне нужна твоя помощь, — не сразу, но мужчина медленно, словно нехотя открыл глаза и всё так же, без улыбки вопросительно приподнял одну бровь. — Перевернись-ка на живот, мой хороший. Думаю, ты можешь уже сделать это самостоятельно. Мне нужно помассировать ноги с другой стороны.

И снова ни слова в ответ. Одарив меня непонятным взглядом, мужчина послушно перевернулся на живот, уткнувшись лбом в скрещенные перед собой руки.

Не хочет общаться? Ладно! Значит, и я начну играть совсем не по правилам. К тому же, скоро аромат пачули сделает своё дело, и быть букой ему станет намного… намно-о-ого труднее.

Тихо хмыкнув, я улыбнулась какой-то шальной улыбкой, предвкушая азартную авантюру под названием: «Кто кого?» и продолжила массаж. Темпа и степени энергичности движений и здесь не сбавляла, достаточно быстро поднимаясь от ступней к голени, а потом и бедру сначала на одной, потом на другой ноге.

После чего добавила на руки немного масла из флакончика и решительно откинула всё ещё частично прикрывающее мужчину одеяло и приступила к массированию ягодиц. Они были подтянутые, упругие и весьма красивой формы, так что от массажа этой части тела я получила чисто эстетическое удовольствие.

И, как ни странно, снова ни капли смущения. Возможно, после напряжённой ночи, находясь уже на грани эмоционального и физического истощения, я впала в так называемое состояния изменённого сознания, в котором люди начинают творить совершенно не свойственные им вещи.

Кто-то, к примеру, много болтает, не в силах остановиться, причём зачастую несёт разный бред. Кто-то, наоборот, замыкается в себе, почти не реагируя на внешние раздражители. А меня, вот, неожиданно раскрепостило, добавив смелости и шального азарта. Раньше такого со мной никогда не случалось. А теперь вот я словила все прелести подобного состояния.

Голова была лёгкой, мысли необременительными, привычные моральные рамки заметно раздвинулись, а сама я казалась себе опытной, смелой соблазнительницей, чуть ли не профессиональной шпионкой, работающей на благо своего отечества. Смутно понимала, что это всё глупость несусветная, но остановиться уже не могла.

Или может, причиной тому был уже явственно ощущавшийся терпкий, чуть горьковатый аромат пачули, помогающий раскрепоститься, будоражащий тайные желания, сметающий последние робкие попытки разума воззвать к стыдливости и порядочности.

К чёрту! Я слишком долго была хорошей девочкой. И теперь хочу хоть немного почувствовать себя настоящей женщиной. Соблазнительной, желанной, раскованной.

Закончив массировать ягодицы, я приподняла подол, подоткнула его за пояс, чтобы не мешался. После чего стряхнула с ног лёгкие кожаные туфельки, которые мне выдали на днях, и, понадеявшись, что кровать выдержит, ловким движением оседлала бёдра мужчины, присаживаясь ему прямо на зад. Естественно, не забыла скрутить и подложить юбку так, чтобы Рон не смог почувствовать примотанный к моей ноге накопитель.

Шумный и какой-то рваный выдох мужчины был пока единственной реакцией подопечного на мои действия, но и он придал мне сил к продолжению спектакля. Чуть прогнувшись назад в пояснице, я дотянулась до оставленного в изножье флакончика с массажным маслом и, вновь добавив немного на ладони, убрала обратно.

Здесь я сменила тактику, перейдя к откровенно чувственным, поглаживающим движениям. Мяла, разминала, похлопывала, словно большая сытая кошка, прогибаясь вперёд, когда надо было довести движение до плечевых мышц. Всё же Рон оказался мужчиной весьма крупных габаритов, и просто так я руками уже не доставала. И хотя была возможность приподняться, делая упор на коленях, я предпочла елозить по нему

бёдрами в попытке дотянуться до нужного мне участка. В конце концов, я его тут соблазняю или просто массаж делаю?

Едва я успела задать себе этот вопрос, как ответ пришёл незамедлительно Видимо, где-то я всё же слегка перестаралась.

Немыслимым образом извернувшись, Рон резким движением руки сдёрнул меня со своей спины и шустро подмял под себя. Я даже понять ничего не успела. Только что сидела себе свободная и вся такая из себя коварная соблазнительница, как в мгновение ока оказалась беспомощной жертвой, спелёнутой по рукам и ногам, да ещё придавленной к постели крепким мужским телом.

Испугалась ли я? О, не-е-ет… В крови словно пламя взметнулось, прокатившись по всему телу крупной дрожью то ли возбуждения, то ли предвкушения. Женщина во мне ликовала, что смогла - таки добиться ответной реакции от этого сегодня такого холодного и замкнутого мужчины. А то, что он меня хотел — не вызывало никаких сомнений. Слишком уж явно ощущалось его отвердевшая плоть, тесно прижимающаяся к моим бёдрам.

Получилось!

Однако обрадовалась я рано.

Рон ничего больше не делал. Просто застыл, словно каменное изваяние, крепко сжимая своими бёдрами мои ноги. Одна его рука прихватила меня за кисти рук, поднятых над головой, вторая же удерживала собственный вес, чтобы не расплющить

меня ненароком.

Лицо мужчины было похоже на застывшую маску и только глаза выдавали, что под всей этой напускной холодностью на самом деле скрывается настоящая буря эмоций. Зрачки были сильно расширены, оставив от радужки лишь тонкую полоску льдисто-стального цвета. Не привычного тёплого серого тона, а именно холодного и странно пугающего оттенка.

Взгляд Рона жадно шарил по моему лицу, шее, груди, словно ища что-то, одному ему ведомое. И, судя по всему, не находил. Зато дыхание мужчины становилось всё тяжелее. Сердце его на этот раз стучало не ровно и размеренно, как раньше, а в сумасшедшем ритме бухало в груди.

Всё это я отметила мимоходом, замерев в ожидании продолжения и напряженно прислушиваясь к своим собственным ощущениям. Моя магия тоже проснулась. Вот только теперь по ощущению напоминала не ласково мурлыкающего котёнка, а хищного, затаившегося перед прыжком зверя.

В этот раз я, как никогда, отчётливо поняла, что мой дар действительно разумен. Он сам — сам! — выбирает того, на чьи прикосновения откликнуться, к кому потянуться, подстроиться, слиться. Будто назначение его заключается не только и не столько в том, чтобы преобразовывать чувственную энергию в магическую, а в гораздо более важном умении, о котором мы пока даже не догадываемся!

Вдруг ноздри Рона затрепетали, желваки на лице заходили ходуном и он немного подался вперёд. А я напряглась. Неужели он учуял афродизиак, поняв его назначение? И что он тогда со мной за это сделает?

Но толком испугаться я так и не успела. Мужчина вдруг резко склонился вперёд, утыкаясь носом мне в шею, и шумно вдохнул воздух. Да ла-а-адно… В самом деле ко мне принюхивается? Впрочем, какая разница! Сейчас меня гораздо больше интересовала не причина, а следствие такого странного поведения.

Ощущения оказались на удивление приятными: тёплое дыхание согревало мне кожу, притягательный мужской запах смешался с ароматом пачули. А спустя мгновение я почувствовала легчайшее прикосновение губ, сменившееся лёгким укусом. А потом снова поцелуй в шею. Только уже влажный, тягучий, чуть болезненный, словно на мне ставили метку

Наверное, стоило бы возмутиться подобным произволом, попытаться оттолкнуть наглеца, осмелившегося на такое, но ощущения оказались столь необычны и восхитительно приятны, что я лишь ещё больше запрокинула голову и чуть отклонила её на бок, доверчиво открывая больших простор для этих горячих, жгучих поцелуев. Чем Рон тут же не замедлил воспользоваться.

Желание пронеслось по моему телу огненной волной, сосредотачиваясь внизу живота тяжёлым, тянущим томлением. Дар вспыхнул яркой звездой, и магия мощным потоком потекла через меня в амулет. Но я даже не пыталась её в этот раз контролировать. Слишком сильные ощущения кружили голову. А интуиция настойчиво шептала, что всё под контролем: дар управляем и стабилен. Он всё

сделает сам.

А поцелуи, тем временем, спускались всё ниже. Жадные, нетерпеливые мужские губы уже ласкали мягкие полушария, открытые в вырезе декольте. Дыхание моё участилось, сердце билось, как сумасшедшее, током крови отдаваясь в ушах.

Случайно пошевелив руками, я осознала, что они уже свободны и не замедлила опустить их на широкие, мускулистые плечи мужчины, оказавшегося действительно умелым любовником, притягивая его к себе.

Казалось, не будь мои ноги зажаты между его, я бы ещё и бёдрами его обняла, в стремлении прижаться как можно ближе. Впитать в себя и раствориться в нём. Сейчас это почему-то казалось очень важным.

Резкий рывок нетерпеливой руки — и ворот с треском расходится, обнажая ничем более не прикрытую грудь с затвердевшими и ставшими невероятно чувствительными сосками. К которым тут же склонился Рон, ненасытно лаская их губами по очереди.

Такого выдержать молча я уже не могла, низко и тягуче застонав, опустив веки и прикусив нижнюю губу от прилива переполняющих меня совершенно феерических ощущений.

И тут же всё прекратилось. Недоуменно распахнув глаза, я встретилась взглядом с Роном, вновь застывшем в напряжённой позе надо мной. Только теперь ни о каком бесстрастии не могло быть и речи. Лицо мужчины было искажено страстью. Дыхание сбивалось, а глаза лихорадочно блестели. Я вдруг осознала, в каком виде сейчас лежу перед ним, но меня это ни капельки не смутило.

А всё потому, что сейчас я ощущала себя действительно желанной женщиной в полном смысле этого слова. Чувственной и раскрепощённой, в чьей власти довести такого великолепного мужчину до почти невменяемого состояния от страсти.

Подобное осознание будоражило кровь и пьянило, добавляя ликованию по поводу того, что, похоже, сегодня нужное количество магии я всё-таки соберу, некоторую остроту и пикантность. Привкус запретного, но от того не менее желанного удовольствия.

Медленным движением языка облизнув пересохшие губы, я призывно двинула бёдрами и Рон ощутимо вздрогнул. А потом, как с цепи сорвался!

С тихим рыком он впился в мой рот обжигающим поцелуем: овладевая, покусывая, подчиняя. Лаская, утверждая надо мной свою власть. А я совсем потеряла голову. С готовностью и не менее страстно отвечая на эти сумасшедшие поцелуи, тая от его столь умелых и волнительных ласк.

Руки мои жили уже своей жизнью, оглаживая его плечи, спину, поясницу: царапая, пощипывая, прижимая крепче к себе. Прикосновение обнажённой груди к горячему мужскому телу и лёгкая щекотка мягких курчавых волосков на мужском торсе лишь усиливали ощущение, унося меня за грань реальности.

И мне уже было всё равно, что не прекращающий поцелуев Рон чуть сдвинулся в сторону и начал весьма недвусмысленно разводить мне коленом ноги. А его рука беззастенчиво оглаживала колено, поднимаясь по внешней стороне бедра всё выше и сдвигая мешающее ему платье, пока не добралась до края панталон.

Вот тут-то я резко пришла в себя от неожиданно пронзившей голову мысли, что такими темпами он сейчас запросто найдёт накопитель. И тогда точно поймёт, что дело тут не чисто. А когда немного подумает и обо всём догадается… Думать об этом было откровенно страшно.

Чувственный туман в голове развеялся без следа, сладостное томление уступило место раздражению, когда на мою попытку отстраниться Рон не обратил ни малейшего внимания. А когда я напрягла ноги, не давая их развести, лишь усилил напор.

Резко отвернув голову в сторону и разорвав поцелуй, я изо всех сил упёрлась ладонями в плечи мужчины, негромко, но достаточно чётко потребовав:

— Отпусти меня! Хватит! — громко кричать не отважилась. Привлекать внимание охраны к происходящему в шатре в мои планы пока не входило. Увидят меня в таком недвусмысленном положении, и потом такие слухи по лагерю поползут, что стыда не оберёшься. А все прежние сплетни покажутся невинным детским лепетом.

— Нет уж, крошка, мы только начали с тобой, — усмехнулся Рон и выражение его лица мне совсем не понравилось. А он тем временем продолжил, дразнящее проводя кончиками пальцев вдоль выреза теперь уже безвозвратно испорченного платья: — Ну же, не противься, Рина. Я ведь вижу, насколько это тебе нравится. Думаю, ничего страшного не случится, если ты разведёшь свои сладкие ножки и ещё разок немного постонешь под мужчиной за эту ночь? А потом уже можешь дальше исправляться.

— Ещё разок? Что значит ещё разок? — от возмущения у меня даже голос прорезался. Но я тут же понизила том, прошипев не хуже заправской гадюки: — Ты что вообще себе вообразил, громила? А ну слезь с меня, кому сказано! Ты мне больше не нравишься. Совсем!

— Не дождёшься, Рина! Нравится тебе или нет, но на этот раз я возьму то, что мне причитается. Хватит уже из меня дурака делать! Раз другим даёшь, то чем я хуже? Или для этого надо было обязательно присутствовать на вашем ночном празднике и к тебе в палатку очередь занять? — в конце фразы его голос уже тоже мало походил на спокойный, изобилуя шипящими нотками, рот исказила презрительная усмешка, а глаза недобро прищурились.

— Праздник? Очередь? Мужики? — это он нашу сегодняшнюю суету с операциями за неожиданный сабантуй принял, что ли? Тогда доказывать что-либо совершенно бессмысленно. Всё равно не поверит. Да и не хочет он верить. Ему женщину подавай, причём, прямо здесь и сейчас. А значит, может действительно уже не остановиться. Эта мысль напугала, и я удвоила усилия, пытаясь отпихнуть его в сторону, и при этом отчаянно ругаясь: — Слезь с меня идиот! Мужлан неотёсанный! Индюк самодовольный! А ну отстань! Я кому сказала?!

Но весь мой протест был быстро и безжалостно прерван крепким, властным поцелуем. Причём увернуться от него больше не было никакой возможности: Рон крепко держал меня за волосы одной рукой. Другой же в это время задрал юбку, вцепился в резинку панталон и начал стягивать их вниз. Настроен при этом он был весьма и весьма решительно!

Всё, больше сил терпеть это у меня не было, поэтому осталось последнее

средство. Не слишком деликатное и совсем не милосердное. Но видят боги, он это заслужил!

Пользуясь тем, что его руки в этот момент были заняты, а мои как раз свободны, я дотянулась до прикроватной тумбочки, ухватилась за ручку почти опустевшего глиняного кувшина для воды и со всей силы двинула им Рону по голове. Кувшин уцелел, а вот голова, похоже, не очень-то.

Недавно и так контуженный, получив повторное ранение, тут же обмяк без движения, едва не расплющив меня своим немалым весом. Испуганно замерев, я прислушалась, и через несколько секунд, уловив еле слышное дыхание, смогла и сама наконец-то перевести дух.

Как я вылезала из под придавившего меня к кровати мужчины — отдельная история. Больше всего меня в этот момент беспокоило, что я и правда могла нанести ему серьёзный вред. А за это меня по голове точно не погладят. Ни меня, ни главного целителя, который не смог уследить за ценным заложником и обеспечить тому безопасность на территории подведомственного ему госпиталя. А подставлять так Эриха совершенно не хотелось.

Оказавшись вновь на твёрдой земле и в вертикальном положении, я с тревогой осмотрела всё ещё лежащего в беспамятстве мужчину и вздрогнула: волосы его на затылке окрасила кровь. И тонкая струйка стекала по шее.

Нужно позвать целителя! Срочно! Что же я натворила-то, а? А вдруг нанесла непоправимый вред и он теперь умрёт? Или хуже того — дурачком станет?

Накрыв Рона одеялом, быстро натянула на ноги туфельки, кое-как привела в относительный порядок верх платья и, накинув на плечи плащ, опрометью бросилась из шатра на поиски Ленца.

Однако стоило мне только откинуть полог в сторону и сделать пару шагов, как я с разбега впечаталась в чью-то грудь. Падению на землю помешали крепкие руки, бережно придержавшие меня за плечи. Но голос, раздавшийся следом, в котором сквозили растерянные и неверящие нотки, не предвещал ничего хорошего:

— Эрин? Что ты здесь… — и тут его взгляд опустился на распахнувшийся при столкновении плащ. Потом медленно прошёлся снизу вверх, начиная от слишком короткого подола и затянутой в корсет талии до явно порванного декольте, покрытой засосами шее, припухших от поцелуев алых губ и распущенных немного спутавшихся волос, с которых так некстати упал капюшон. А потом снова вернулся к моему лицу. Причём, выражение глаз Максимилиана изменилось кардинально: от радостного узнавания в начале встречи, до холодного презрения после проведённого осмотра. А

в голосе явно прорезались злые нотки: — Вот значит как, да? Ну что же, теперь мне всё понятно…

Ещё одних беспочвенных обвинений я бы уже просто не выдержала, поэтому просто резко толкнула его руками в грудь, громко выкрикнув:

— Отпусти! — и, воспользовавшись тем, что не ожидавший такого парень инстинктивно отшатнётся, запахнув полы плаща, бросилась бежать прочь. Ленц! Сейчас мне в первую очередь нужно найти Ленца и рассказать ему, что я натворила.

Всё остальное — потом.