В любви и на войне все средства хороши!

Глава 23

Утром я проснулась с улыбкой на губах, чего уже давно за собой не припоминала. На душе царили невероятная легкость и умиротворение. Помнилось, что этой ночью мне приснился совершенно чудесный сон о покое, простом счастье, домашнем уюте и ласковых, сильных мужских руках, крепко и вместе с тем нежно обнимающих меня за талию со спины.

Лица стоящего рядом со мной мужчины я не видела, но чувствовала, что все абсолютно правильно. Именно так и должно быть: я на своем месте, рядом с близким мне человеком. А где-то вдали эхом разносится заливистый детский смех. Послевкусие после этого удивительного сна было настолько приятным, что мне даже не хотелось вставать и приниматься за дела. Наоборот, мечталось закрыть глаза и вновь оказаться там, где на считанные мгновения я была абсолютно счастлива.

Но, увы, это было уже невозможно. Сон растаял сладкой дымкой, оставив меня с мечтательной улыбкой глядеть в полотняный потолочный свод шатра. Но утро шло своим чередом, а накопившиеся дела требовали моего внимания. Поэтому, позволив себе еще немного поваляться на походной постели в свое удовольствие, я все же поднялась, привела себя в порядок и отправилась завтракать.

Торопиться мне было особо некуда: с дежурства по госпиталю меня сняли, к Рону больше ходить не было надобности. Разве что предложить свою помощь Тильде, которая как раз сегодня заступила на дневную смену по уходу за теперь уже уверенно выздоравливающими солдатами. Оказывается, вчера, пока мы отсутствовали, целители, получившие столь необходимые им накопители, смогли провести заключительные мероприятия по излечению последних оставшихся в госпитале солдат, практически поставив их на ноги.

Теперь дежурить в госпитале было уже не так тяжело: пропало то чувство горечи и обреченности, казалось, витавшее в воздухе. Настроение всех обитателей лагеря заметно улучшилось. Стали слышны шутки, смех, даже повара расстарались и побаловали на завтрак пышными оладьями с яблочным джемом.

С аппетитом позавтракав, я, как и планировала, направилась в госпитальный шатер на поиски Тильды. А найдя ее, получила поручение снять все высохшие за вчерашний день бинты и скатать их в аккуратные рулончики. Сама старшая санитарка как раз приводила в порядок артефактные стерилизационные биксы, вставляя в них, на специально отведенные места, амулеты-накопители, полные магической энергии. Теперь заряда этих чудо-ящиков хватит надолго, магии они потребляли совсем немного, и останавливали свою работу не столько из-за быстрого расхода амулетов, сколько из-за «утечки» магии в виду близости к линии фронта.

Прихватив с собой выданную мне корзинку, я направилась прямиком к сушильне, где и занялась порученным мне заданием: снимала узкие полоски бинтов с веревок и аккуратно складывала их в корзинку, решив скатать рулончики чуть позже, в более удобном месте.

Размеренный монотонный труд совсем не мешал мне думать о приятных вещах, которые, казалось, сами лезли в голову, поднимая и без того хорошее настроение на небывалую высоту. Яркий свет пока уже не жаркого солнца последних летних дней и легкий, едва заметный ветерок еще больше настраивали на идиллический лад.

Вспоминая ощущения от сегодняшнего дня, я замечталась, представляя себе теплые, греющие душу картины. Светлый, уютный домик с красной черепичной крышей и резными наличниками на окнах. Горящий камин и спящая возле него кошка. Фруктовый сад и цветники, разбитые на аккуратных клумбах вдоль дорожки, ведущей к порогу. Тихие вечера рядом с близким и приятным тебе человеком. Ровные, теплые отношения, основанные на нежности, уважении и дружбе. Ведь любовь не так важна, и зачастую приходит постепенно, исподволь, после долгих лет, проведенных вместе. Детский лепет и стук кузнечного молота по наковальне.

Дети… я очень хотела родить ребенка. Нереализованный материнский инстинкт бился во мне. Словно птица в клетке, находя выход только в почти материнской заботе о своих подопечных. А так хотелось бы уже прижать к себе крохотное легкое тельце собственного ребенка, вдохнуть его чуть сладковатый запах и дать сердцу растаять от нежности при виде искренней, беззубой пока еще улыбки.

Кто знает, может встреченный мною вчера Василь и есть тот самый человек, который сможет сделать меня счастливой? Конечно, судить об этом еще рано, я слишком плохо знаю пока этого мужчину, но помечтать-то никто не запрещает!

Я и так в последние годы слишком себя ограничивала, стараясь жить сегодняшним днем, не заглядывая далеко вперед, словно боялась того, что могу там увидеть, если взгляну со всей прямотой и честностью. С мечтами тоже сильно не разгонялась, зная, что несбывшиеся ожидания чреваты весьма глубокими огорчениями и обидами: на себя, судьбу, богов и свою нелегкую женскую долю. А это — путь к саморазрушению.

Но сейчас я вновь чувствовала себя молодой, привлекательной и полной жизни. Женщиной, стоящей на пороге перемен к лучшему, и с волнением ожидающей развития отношений с понравившимся ей мужчиной. Опасения и страхи были отброшены прочь, а я с упоением занялась постройкой своего собственного идеального воздушного замка. И мне нравилось то, что у меня получалось!

Нравилось до тех пор, пока я не услышала за спиной сначала деликатное покашливание, имеющее своей целью привлечь мое внимание к стоящему за спиной мужчине, а потом тихий и как-то несколько неуверенный голос:

— Эрин, я хочу перед тобой извиниться.

В этот момент я как наяву услышала грохот катящихся камней — это разрушался мой любовно выстроенный замок. Мои мечты и иллюзии. Потому что, когда перед тобой извиняются с полным осознанием собственной вины, да еще и таким тоном — жди беды.

А целитель тем временем продолжил свою покаянную речь:

— После вчерашнего приезда начальства вскрылись некоторые важные моменты, касающиеся идущей сейчас войны. Это показало, насколько непростая ситуация сейчас сложилась. Но одновременно дало надежду на благополучный исход военных действий, ведущий нас к миру. Но для этого придется хорошенько постараться. И в первую очередь, очень требуется твой необычный дар. Поэтому я рассказал Стэнли Троду, королевскому эмиссару, о твоих способностях. Прости.

С тихим шелестом осыпалась с крыши черепица, разбиваясь на мелкие осколки. Оконное стекло треснуло, рамы перекосились, а огонь в камине потух. Отдалились звуки. Померкли краски. Стены покосились и начали проседать, словно не выдерживая веса навалившихся на них откровений.

Я застыла, не в силах повернуться. Как можно дольше оттягивая момент, когда мне придется столкнуться с крушением всех своих иллюзий. В очередной раз. Каждый раз, когда я уже поверила было в свою счастливую звезду. А Эрих тем временем продолжал:

— И теперь у графа есть к тебе поручение. Нет, скорее, просто просьба. Однако мы очень надеемся, что ты внимательно выслушаешь ее и сможешь найти в себе силы выполнить поручение, необходимое для всеобщего благополучия. Можешь даже взять время на размышление, правда, его осталось совсем не много. Но я не хочу тебя торопить, заставлять или приказывать. Решение принимать только тебе.

Ни слова, ни звука в ответ. Я стояла, как оглушенная. Пытаясь понять и осознать происходящее. Куда-то делся весь замечательный настрой, сопровождавший меня все утро, а вместо него в груди заворочалась тревога, вкупе с предчувствием неизбежности грядущих перемен. Только вот плохим или хорошим — я еще пока не определилась.

Эриха Ленца я не винила. Сама понимала, что в случае острой нужды долг для целителя становился превыше всего остального, и поэтому не ожидала от него невозможного. Не считала это предательством или пренебрежением. Понимала. Все-все понимала. Просто надеялась, что это случится не так скоро.

Но, кажется, со стороны мое молчание восприняли совершенно иначе. Потому что сделав несколько шагов ко мне, Эрих крепко взял меня за плечи и развернул к себе, стараясь по выражению глаз прочитать то, что я сейчас думаю. О его просьбе, о нем самом, о ситуации в целом.

Но я стояла, опустив голову, скользя по траве под ногами рассеянным взглядом. А в ушах все так же стоял грохот осыпающихся камней.

И Ленц не выдержал. Легонько тряхнув меня за плечи, настойчиво попросил:

— Не молчи, Эрин! Посмотри на меня, пожалуйста. Я виноват, признаю это. Но скажи хоть что-нибудь!

Остаться равнодушной к такой мольбе не было никакой возможности. Зачем лишний раз мучить человека, и так, судя по всему, придавленного осознанием и пониманием собственного «предательства».

Серая взвесь каменной пыли медленно оседала на руины домика моей мечты пеплом несбывшихся надежд. А я смотрела на стоящего передо мной мужчину: собранного, напряженного, чуть отстраненного, с затаенной болью во взгляде, и как никогда ясно понимала, что сейчас я нахожусь на перепутье. Развилке, способной навсегда изменить мою жизнь, если я сделаю неверный выбор.

Да и был ли он, выбор этот? Мне кажется, что да. Пусть эфемерный, иллюзорный и зыбкий, но так приятно было думать, что он действительно был. Ведь Ленц не приказывал, не давил. Он пришел и извинился. А потом попросил. Причем так, что стало совершенно ясно: от моего ответа будет зависеть многое. Потому что с пустяковой просьбой он бы ко мне не подошел. Не так, словно делает что-то, что ему категорически не хотелось бы. Просто иного выхода не видит.

Откуда я знала, что сейчас у целителя на душе, кто ведает? И пусть он сейчас был закрыт и холоден, я чувствовала его внутреннюю неуверенность и боль. Чувствовала и испытывала почти потребность хоть как-то постараться их облегчить. И если для этого нужно выслушать его и принять решение, то так тому и быть.

Тем более что я свой выбор сделала еще несколько дней назад: если снова понадобится мой дар, я в помощи отказывать не буду. И, похоже, пришло время сдержать данное самой себе обещание.

Поэтому, спокойно улыбнувшись, лишь покачала головой:

— Не нужно себя винить, Эрих. Я знала, что рано или поздно мой дар может понадобиться снова. Это было лишь делом времени. Да и самой мне кажется, что открывшиеся способности уже не утихнут и, время от времени, будут вырываться наружу, требуя их использовать. Как и любой другой магический дар. Так что я не виню Вас за раскрытие моей тайны. Верю, что Вы сделали это исключительно из чувства долга и по крайней необходимости, а не ради пустого бахвальства. В чем именно вам требуется помощь?

Мне показалось, или целитель тихо, с облегчением выдохнул, когда получил мой положительный ответ? Однако веселее он от этого не стал. Наоборот, словно еще больше замкнулся в себе, и, сделав жест рукой в сторону полевой кухни ответил:

— Не здесь. Пойдемте, Эрин, нас уже ждут для важного разговора.

А вот это уже совсем плохо, что он начал уже на «вы» сбиваться. Но я сделала вид, что не заметила оговорки и, оставив корзинку с бинтами под навесом, последовала следом за целителем.

На подходе к столовой заметила, что у входа в нее стоит пара солдат, судя по форме и выправке, из прибывших с высоким начальством. Похоже, разговор и впрямь предстоит серьезный. Лишним подтверждением тому стало то, что, когда мы вошли вовнутрь, кроме меня, Эриха и незнакомого мужчины там больше никого не было. Зато на одном из столов лежала развернутая карта местности, и стоило к ней подойти, как мужчина, представленный мне Стэнли Тродом, сделал замысловатый жест рукой, судя по всему, устанавливая звуконепроницаемый купол.

А потом мужчины дружно вывалили на меня новости о том, что мне предстоит поход неизвестно куда, неизвестно с кем и неизвестно зачем. Конечно, это я утрирую, но первое впечатление создавалось именно такое. Зато, когда полученная информация немного улеглась в сознании, я смогла оценить открывающиеся последствия моего отказа и перспективы совместного похода.

И вот, честно говоря, даже не знаю, что повергло меня в больший шок: новость о существовании негатора, «убивающего» магию, или сообщение о том, что мне придется идти на его поиски в компании с Роном. Причем инкогнито, зато под защитой магической клятвы. Потому как, ясное дело, никто не собирался открывать пленному не только суть моего дара, но и то, как я втихую использовала оный на нем.

Минуту или две я просто пыталась переварить это известие, и мужчины, надо отдать им должное, мне в этом не мешали. Терпеливо ожидая, что я на все это скажу. А меня почему-то в первую очередь заинтересовал совсем другой вопрос:

— Можно узнать полное имя Рона? Ведь наверняка вы уже выяснили его. В противном случае вряд ли решились бы отправить на такое задание совершенно незнакомого Вам человека.

— Рональд Альбрехт Дорс, виконт Онрейский, младший сын герцога Тинарийского, — не моргнув глазом, ошарашил меня ответом офицер.

Однако на этот раз в руки я взяла себя быстро: не иначе, как уже выработался иммунитет против шокирующих вестей, иначе никаких нервов не напасешься.

— Надо же, целый виконт. Какая честь! — и откуда во мне столько язвительности? Про герцога решила не комментировать, боясь сказать какую-нибудь неоправданную гадость, но на заметку себе взяла. — Но теперь хотя бы становятся понятными его властные замашки и привычка добиваться поставленной цели. Как мне себя с ним вести в походе? Именование по титулу и реверансы обязательны?

— Ни в коем разе! На этом задании вы равны, несмотря на заслуги, способности и происхождение. Так что можете совершенно не заботиться о соблюдении этикета и прочей неуместной церемонности. Общайтесь так, как Вам будет удобнее. Это задание, а не светская прогулка.

— И на этом задании я должна буду дойти вместе с Роном до обозначенного места, найти негатор и уничтожить его? Справлюсь ли я с такой задачей? Поправьте, если я ошибусь, но, как я поняла, Рон не совсем понимает, для чего ему навязали мое присутствие?

— В принципе — да. Вы пойдете, как наблюдатель с нашей стороны, способный в нужный момент активировать защиту от ментального воздействия в предполагаемом месте расположения негатора. Каким именно образом это будет сделано, мы в подробности не вдавались, «успокоил» меня офицер.

Но тут в разговор вступил на некоторое время задумавшийся о чем-то Эрих.

— Эрин, главная твоя задача дойти до нужного места и найти негатор. Все необходимые амулеты мы тебе с собой дадим. А дальше уже будешь действовать по обстоятельствам. Получится уничтожить негатор — хорошо. Не получится, не рискуй, хотя бы рассмотри его получше, чтобы понять, как он выглядит и что из себя представляет. И еще одно. Постарайся за время перехода постоянно поддерживать в накопителе нужный для функционирования заклинаний уровень. Для этого много не понадобится. При твоих темпах воспроизводства магической энергии она должна перекрывать утечку заряда из накопителя. Может, даже и поднакопится еще немного.

— Но, если у меня не получится? Ведь сами помните, инициатива должна исходить от Рона. А вы собираетесь взять с него клятву о моей физической неприкосновенности.

— О не причинении физического и морального вреда, — мягко уточнил Эрих, многозначительно на меня посмотрев. — Весьма удобная для нас формулировка, не исключающая использования твоего спутника для накопления заряда. Но как только ты скажешь «нет», он будет вынужден остановиться. В этом твоя защита и страховка.

— Но зачем ему тогда это все? Вдруг он не захочет…

— Захочет, Эрин. Можешь даже не сомневаться. Он уже хочет тебя. И сильно. Чем-то ты его крепко зацепила. Иначе он не стал бы ставить одним из обязательных условий своего согласия на поход проведенную с тобой ночь.

— Что?! — ошарашено воскликнула я, но тут же неверяще замотала головой. — Не-е-ет… Я на это не пойду! Все имеет свои пределы. И вы не можете меня заставить, слышите?! Помните, что случилось в прошлый раз, Эрих? Не боитесь, что если он меня изнасилует, то мой и без того нестабильный дар заблокируется с концами? Насовсем! И накроется ваша великая миссия медным тазом!

— Ну, почему же сразу изнасилует…

— Добровольного согласия и участия вы от меня не получите! Я медик, а не маркитантка, кого бы там из себя в последнее время не изображала. И я не могу мгновенно перестроиться и переступить через себя, свое воспитание, моральные ценности… Даже в угоду высоким идеалам и великим свершениям!

Под конец я уже чуть ли не кричала, чувствуя себя загнанным зверем. Сердце билось с перебоями: то замедляя темп, то срываясь в суматошный бег. Тело начала бить мелкая дрожь, а взгляд метался с одного лица на другое, в поисках признаков, что мои слова вполне дошли до сознания стоящих передо мной мужчин.

Тишина затягивалась. Тогда я, в поисках выхода, постаралась зайти с другой стороны:

— К тому же, у него это вовсе не страсть и влечение именно ко мне, как вы предположили. Всего лишь уязвленное мужское самолюбие. Просто недавно, в день, когда проходили последние экстренные операции и весь лагерь не спал — помните? — ему почему-то показалось, что у нас какой-то праздник и я всю ночь ублажала солдат. В то время как ему постоянно отказывала в главном. Вот он и взбесился. А теперь жаждет реванша. Не более того. Поверьте!

— Так это или нет, но условие было выставлено. И мы на него согласились, — медленно проронил стоящий рядом с Ленцем военный, повергая меня в пучину отчаяния. Но тут же поспешно добавил, видимо прочитав настрой по изменившемуся выражению моего лица: — Но, думаю, в этом вопросе мы можем вам помочь так, чтобы никто из сторон не понес невосполнимых потерь.

— Дать наркотическое зелье, чтобы я не осознавала, что со мной происходит? — невесело усмехнулась я, просто не видя иного вариантов. — Не выйдет. В заторможенном состоянии я не смогу управлять энергией, и поток не стабилизируется и пойдет вразнос. Так что появится угроза спонтанного выплеска сырой силы в пространство. Вы сами маги — нужно объяснять, чем это грозит?

— Откуда такие предположения? — на меня хищно уставились две пары глаз, как будто я сказала что-то из ряда вон выходящее.

— Не знаю. Просто чувствую, что это так и будет. Хотите проверить — ваше право. Тут от меня, похоже, вообще уже ничего не зависит.

— Чувствуешь, значит… — протянул Ленц, нервно постукивая пальцами по крышке сундука.

В ответ я лишь пожала плечами, обессилено сгорбившись, положила скрещенные руки на столешницу и - уткнулась в них лбом, пряча лицо. Собственная беспомощность угнетала, а преследующее меня всю жизнь невезение, похоже, решило отыграться по - полной. В такой переплет я еще не попадала ни разу. И единственным желанием сейчас было спрятаться от всего мира. Просто уйти. Исчезнуть. Раствориться.

Рука, опустившаяся мне на плечо, заставила вздрогнуть и поднять взгляд абсолютно сухих глаз на стоящего передо мной военного. Вид у него был непреклонный, хотя в глубине глаз я заметила отголоски сочувствия. Тем не менее, голос его был властен и тверд:

— Я понимаю и принимаю Ваши сомнения, госпожа Эрин. Но в то же время миссия, возложенная на Вас, не может быть поручена кому-либо еще. Вы единственная, кому она не по силам… нет… но по возможностям. Поверьте, втягивать женщин в мужские игры — плохая идея. Но в данном случае других вариантов просто не существует. Единственное, что я могу вам обещать — это не заставлять идти на лишние жертвы там, где вполне можно обойтись иными средствами. Вам не придется переступать через себя. Мы придумаем вариант, который удовлетворит все стороны и не помешает нашим дальнейшим планам. Даю вам слово чести!

— Спасибо, — прошептала тихо, боясь еще поверить в то, что услышала. Но я поверила ему. Вот так просто, на слово. Стэнли Трод внушал уважение, и его обещание не вызывало во мне сомнений. Значит, и правда все не так плохо, как я уже успела себя напугать.

— Отдыхайте. А я пока переговорю с вашим начальством. В другом месте — добавил он с нажимом, делая намек, явно предназначавшийся не мне.

Вышедшие из полевой столовой мужчины молча отошли в сторону от лагеря, и лишь там, где их не могли подслушать, остановились.

— Я не позволю принуждать ее к близости с этим шпионом! — сразу заявил Ленц, непримиримо скрестив руки на груди и всем своим мрачным видом показывая, что в этом вопросе будет стоять до конца. — Девушка и так пережила немало, если свалить на нее и это — просто сломается. Да и не заслужила она такого обращения. Так что надо искать другой выход. И это не обсуждается.

— Эрих, ты всегда был идеалистом. Да еще и с обостренным чувством долга, — с явным сочувствием посмотрел на целителя Трод, а потом безжалостно продолжил: — И женщин никогда правильно выбирать не умел. Сперва Грета твоя, теперь эта Эрин.

— Довольно, Стэн, я не намерен обсуждать свой выбор или предпочтения. Гораздо важнее сейчас найти выход из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. У тебя уже есть какие-нибудь идеи?

— А что тут думать долго? — пожал плечами военный, не скрывая циничной усмешки. — В темноте не только все кошки серы, но и женщины на одно лицо. Не хочет эта жертвовать собой во благо родины и высоких целей — найдем другую. Ну и немного поможем Рональду не заметить между ними разницы.

— Поясни. Где ты другую взять собираешься, да еще в столь короткие сроки?

— Проедусь до линии фронта, все равно с инспекцией собирался заглянуть. Поговаривают, ты всех маркитанток из госпиталя туда выслал? Вот и поищу подходящую нам по параметрам. Пусть сыграет роль Эрин. Эти девицы ради звонкой монеты и не на такое согласятся с радостью. Ну, а если там никого не найду, разошлю своих доверенных ребят в соседние деревеньки. Что-нибудь подходящее да отыщется.

— И как ты сделаешь так, чтобы виконт не понял разницы? Вряд ли мужчина в таких делах перепутать может, тем более, если уже раньше общался с этой женщиной.

— Так если… хм… общался уже, что мы тут голову ломаем и этой скромнице потакаем? Неужто еще разок к нему сходить не сможет?

— Просто общался, Стэн! — чуть не прорычал целитель, взбешенный намеками не желающего понимать ситуацию друга. — Она с ним не спала, если ты об этом!

— Тихо, тихо, не заводись так… — примирительно поднял открытые ладони вверх несколько ошарашенный бурной реакцией друга мужчина. — Ну, не спала, так не спала. Никто же и не заставляет. Создадим простенькую личину Эрин, благо на таком уровне я с иллюзиями работать умею. Накинем ее на подставную девицу и запустим «в логово зверя» ублажить этого мстительного парня. Только лучше будет, если Эрин к нему все же перед этим сама зайдет, показаться, так сказать. Чтобы после ему девицу на подлинность проверить не вздумалось. А остальное уже дело техники. Будут у нас и волки сыты и овцы… эм… в смысле, женщины целы.

— Этот план подойдет. А я для верности Рону в еду зелье одно подмешаю, чтобы на несколько часов слегка расфокусировать его внимание и заметно снизить порог критичности. Должно сработать.

На том мужчины разошлись: один направился к своему шатру собираться в дорогу, а другой вернулся во все еще охраняемое помещение столовой.