В объятиях его жестокости

Глава 20. Батырхан

Нависаю. Смотрю как вздымается её грудь. Облизывает губы. Держит за руку, будто я исчезну, но этого никогда не случится.

Цепляю футболку, снимаю с хрупких плеч. Её кожа сразу покрывается мурашками. Волосы рассыпаются по спине, спадают на лицо. Убираю пряди за уши. Ксюша, как и я, не дышит. Давлю на грудь ладонью, чувствую как под рукой бьётся ее сердце.

Расстегиваю джинсы, стягиваю со стройных ног. Ксюша остаётся в черном нижнем белье. Идеальная фигура. Сжимаю бедра, есть за что ухватиться. Нравится. Мне всё очень нравится.

Весь мокрый. Футболка липнет к телу, снимаю через голову, Ксюша мажет взглядом по мне, горю ещё сильнее. Кладет руку мне на грудь, водит пальцами. Тело напрягается.

Смотрю на нее сверху вниз. Запоминаю. Россыпь родинок под ключицей. Слева на рёбрах небольшой шрам. Ноги в синяках. Но такая она…

– Последняя возможность оставить меня, Ксю-ша, – кладу руку на тонкую шею, чуть сжимаю. Она приоткрывает рот и я сжираю эти стоны, эти шаткие попытки держаться за здравый смысл. Всё плывет. Всё разрушается, но одновременно перерождается. Не могу себя контролировать, хочу всё и сразу. Взять до сорванного голоса и кровавых отметин на спине. Чтобы рвала меня также, как я срываюсь из-за нее. Совсем обезумел. Крыша едет, а я даже не пытаюсь ничего делать.

Ксюша не останавливает, прижимается ближе. Снимаю белье, ложусь сверху. Дрожит, на коже испарина. Меня торкает, ещё немного и совсем потеряю себя.

– Не хочу делать больно, – но кусаю за плечо и Ксюша хрипло вскрикивает. – Ты же не целка?

– Нет, я… извини, – шепчет. Плевать. Я рад, что сейчас не первый раз, иначе было бы больнее, чем должно быть.

– Расслабься, – давлю на впалый живот. Чувствую, как мышцы пресса напряжены. – Я постараюсь, очень, – сжимаю зубы, – Но расслабься.

Ксюша слушается и я наконец-то оказываюсь в ней. Горячо, узко и так, что я на секунду проваливаюсь в темноту.

– Блядь, – всё-таки срываюсь.

У меня нет зависимости от секса. Я спокоен в этом смысле. Но, наверное, был не с теми женщинами. Потому что сейчас ощущения совсем не такие. Грудь давит от очередной волны непонятных чувств. Тело слишком чувствительное, я будто один сплошной нерв. Ксюша извивается, чем сильнее меня подстёгивает. Водит по спине, не царапается, не кусает. Не могу так.

– Давай, сладкая, – обнимаю её за талию, чтобы совсем близко. Подставляю плечо, – Оставь следы. Ну?

Ксюша медлит. Смотрит так, что опять меня «выключает», проваливаюсь в темноту на мгновение. И прихожу в себя, когда она наконец-то кусает.

– Ещё,пожалуйста,– прошу. И вот тогда мы улетаем вместе. Не думал, что можно кончать одновременно. Но это случилось. И я успел.

Тело не держит, переваливаюсь на бок. Вроде не совсем старый, а дыхалка уже не та. Уши закладывает, сушняк. Ксюша отворачивается от меня, сворачивается клубком. Что за?

– Сладкая, – тяну на себя, – Что такое?

Шмыгает, глаза вытирает. Гадкое чувство в груди, что больно сделал всё-таки.

– Всё хорошо. Это, наверное, эмоции, после… Ну ты понял, – прячет взгляд.

– Понял, – ухмыляюсь. Забавно это всё, конечно. Смущение это.

Жмется ближе. Зарывается носом мне в шею, держит за руку. Оттаяла? Или это после секса так? Раньше мне не нравилось это всё. Сделал дело и ушел. А сейчас… Приятно чувствовать эту близость.

– Ты злишься? – спрашивает.

– На что?

– Ну, что я не девственница.

Вздыхаю.

– Я не первый, но я последний. Это важнее.

Кивает. Дыхание выравнивается, засыпает. Но меня интересует кое-что.

– Это было по согласию или… – не дай бог, если нет.

– Да. Мы встречались совсем недолго. Пока он не узнал, что я детдомовская и не сбежал.

– А как это связано? – накрываю нас тонким одеялом.

– Сказал, что не готов решать мои психологические проблемы. Хотя я не рассказывала ему ничего. Случайно обмолвилась, что квартиру дали как сироте. Он спросил, как это, ну и всё. Сбежал, – хмыкает.

Что за идиот.

– Расстроилась?

– Нет, наоборот. Я, к сожалению, не вычеркну из своей жизни этот период, это навсегда со мной.

Хорошо. Я рад, что она не парится на этот счёт. Мне плевать на целку, но после меня никого не будет. Только я.

– У тебя была семья? – спрашивает тихо спустя время.

– Если ты про жену и детей, то нет. А родители были, никого не осталось, – касаюсь носом её волос. Не люблю эту тему и стараюсь не базарить о родне. Тоску наводит это всё.

– Почему не женился? Ты же… уже взрослый довольно, – приподнимается на локтях, а я ржу. Довольно взрослый? Однако.

– Какой из меня семьянин, сладкая? Не грохнули сегодня и слава богу. Да и не мутил я с нормальными бабами. Ты первая такая. Остальные были так, напряг снять.

Сводит брови, будто ответ не понравился. Что поделать, я сказал правду.

– Ты заботливый.

Ксюша-Ксюша. Рушишь все мои стены. Зачем ты говоришь это? Чтобы я ещё сильнее зациклился и привязался?

– Только о тебе забочусь, – выдыхаю. Ни одной бабе своей жрачку не таскал. И на моря не возил. Я никогда ничего не делал. Ни для кого. Ничего хорошего. Там, где я – всегда только реки крови, насилие, боль и смерть. Но что-то сейчас идёт не по тому пути.

Ксюша молчит, целует меня в живот и ложится рядом. Прижимаю к себе, чтобы ни миллиметра расстояния не было. Грудь опять выворачивает от этой нежности и доверия. Ещё одно правило, никогда не спать с кем-то рядом. Это всегда опасно. Но с Ксюшей кумарит, проваливаюсь в сон за секунды. И нет ни кошмаров, ни видений о родных степях.

Картинка не по теме, но вы хотели визуал) сделала наших героев под тренд ИИ)