В объятиях его жестокости

Глава 23. Ксюша

Голова раскалывается после выстрелов, аж виски пульсируют. Это было страшно. Мне казалось, я уже свое отбоялась на жизнь, а может и не одну, вперёд. Но лёжа под кроватью я волновалась не столько за себя, сколько за Батыра. Мужчины ругались, кричали. Асылжан потом зашивал себе плечо сам, мерзко вспоминать.

Мы переселились в соседний дом, тот будут восстанавливать. Владельцы ничего не сказали, наверное, из-за того, что Асылжан отдал им большой черный пакет денег. 21 век на дворе, а они деньги в пакетах передают. Слышала, что отдыхающие рядом – разъехались после стрельбы. Это и понятно, я бы тоже уже хотела уехать, но Батыр сказал, что всё нормально теперь будет. Сомневаюсь.

Раннее утро, мне не спится. Смотрю в потолок и слушаю тихое дыхание Батыра. А за стеной храпит Асылжан, аж стены дрожат. Переворачиваюсь на бок. Разглядываю широкую мужскую грудь, левая рука лежит на животе. Костяшки сбиты, кровь запеклась в темные корочки.

Батыр закрыл меня собой, когда начали стрелять. И спрятал под кровать. А ведь мог пострадать запросто. Если бы что-то с ним случилось, я бы не смогла с этим смириться. Страшно потерять его. Наверное, можно сказать, что у нас отношения? И да, и нет. Но мне хотелось бы другого. Чтобы без вот таких инцидентов. Чтобы просто жили и наслаждались каждым днём.

Кладу руку чуть ниже пупка, Батыр сразу напрягается, сжимает кулак. Чутко спит, на любой шорох и движение реагирует. Провожу пальцами ниже, не спускаюсь под простынь. Обжигаюсь об горячую кожу, он всегда будто кипяток.

– Зачем будишь? – открывает один глаз.

– Нравится тебя трогать, – кладу голову ему на плечо. Мужчина не отвечает, но перекладывает меня на себя. Так и лежим. Давит, сжимает. Тело становится пластилином, поддается под всё, что Батыр делает. Всё-таки засыпаю в этих медвежьих объятиях.

А когда открываю глаза, Батыра уже нет в комнате. Дверь приоткрыта, слышу их голоса. Не нравится мне, что я сразу испугалась, когда не обнаружила Батыра рядом. Странная болезненная привязанность.

Этот дом один в один как предыдущий. Даже всё расставлено внутри одинаково. Быстро умываюсь, выхожу на кухню. Асылжан лежит на диване, у него болит простреленное плечо. На столе рядом свалены в кучу таблетки и бинты. Не испытываю к Асылжану никаких добрых чувств, но видя как он морщится от боли, становится жалко. К врачу бы, но они не поедут, всё сами.

– Выспалась? – Батыр тушит сигарету в пепельнице.

– Вроде да. Вы ели? – смотрю на часы, время почти одиннадцать. Так долго никогда не сплю, но видимо после вчерашнего стресса, организм требовал восстановления.

– Нет, – ухмыляется. – Поешь сама, мы скоро отчалим ненадолго, – отвешивает звонкий шлепок по заднице и улыбается. А я аж подпрыгиваю.

– Не делай так, – отворачиваюсь.

– Почему? – в голосе такое удивление, будто я сказала что-то очень странное.

– Не нравится. И больно всегда, – включаю чайник и смотрю в окно. Море сегодня неспокойное.

– Понял, не буду. Раньше бы сказала.

– Голова на плечах же есть, Батыр. И вроде работает нормально. Сам мог додуматься, что это не совсем приятно, – зачем говорю ему это, не знаю. Батыр щурится и на мгновение кажется, что он сейчас разозлится.

– Сладкая, решила с утра воспитанием заняться? – поджимает губы.

– Нет. Ты спросил, я ответила, – ставлю кружку на стол. Батыр тянет меня к себе на колени, сжимает несильно бедра.

– Что такое, м?

– Ничего. Надо еды нормальной купить, – упираюсь лбом в плечо. От Батыра пахнет сигаретами и я почему-то расстраиваюсь, что не чувствую его запаха. Всё всегда с примесью сигаретного дыма.

– Купим. Мы уедем часа на три, потом привезём жрачку и всё остальное, – проводит носом по шее.

– Хорошо, – встаю. Батыр нехотя отпускает, что-то говорит Асылжану, я не понимаю на их языке.

Остаюсь одна минут через двадцать. Батыр сказал, что могу выйти к морю, но далеко от берега лучше не плавать. На улице ветер и я бы в такие волны не стала заходить в воду. Поэтому сижу на лежаке, смотрю на это чудо природы и всё ещё не могу поверить, что я здесь.

По берегу гуляет семья: мама, папа и маленький мальчик. Ребенку, наверное, года четыре. Они держатся за руки, мальчик радостно визжит, когда его ноги мочит вода. Родители смеются, а у меня всё внутри переворачивается.

Я хочу нормальную семью. Очень хочу стать мамой, чтобы, наверное, самой себе доказать, что я способна на это. Знаю, иногда про детдомовских думают, что мы не можем ни любить, ни привязываться. Что нас интересует только еда, вещи и крыша над головой. На самом деле, любой ребенок, вышедший из детского дома, очень хочет восполнить всё то, что у него не было. Да, материальные вещи – это важно, как и для всех. Но в большей степени мы нуждаемся именно в человеческом тепле.

Будет ли у нас нормальная семья с Батыром? Не знаю. И будем ли мы вместе дольше, чем несколько месяцев? Много вопросов, на которые у меня нет ответа. Я хочу, чтобы с ним всё было, что бывает у любой нормальной пары. Только вот мы ненормальные. Никого не воруют, не связывают, не избивают. Никакой стрельбы и прочих опасностей.

Я хочу спокойствия. Чтобы не вздрагивать от любого шороха и не бояться, что на нас нападут или Батыр вот так не вернётся из своих поездок.

Страшно это всё, но как будто… Не смогу я без него. И не хочу.