В объятиях его жестокости

Глава 46. Ксюша

– Присаживайтесь, – Виктор Алексеевич отодвигает мне стул и я сажусь. Мы у него в кабинете. Здесь обстановка такая же, как была у директора детского дома. Как будто вернулась в то время. Неприятные ощущения. Голова болит от слёз, нос заложен. – Чай налить?

– Нет, спасибо. – сжимаю кулаки. Он вроде не пугает, но я прекрасно понимаю наши роли. Я – женщина бандита, которого они всё никак не могли поймать. А он – тот самый вершитель судеб. Я не обвиняю его ни в чем. Всё понимаю. Это его работа.

– Сейчас я задам вам несколько вопросов. Ответьте на них честно. От этого может зависеть ваша судьба. Ну, и Беспаева тоже, – снимает пиджак и садится напротив.

Кого? Это фамилия Батыра? Впервые слышу.

– Задавайте, – смотрю в пол.

– Вы живёте вместе довольно долго. Кого из окружения знаете? – достает ручку из ящика стола.

– Мы живём вместе несколько месяцев, может меньше. Из окружения знаю только Азамата и Асылжана.

– И всё?

– Да. Я ни с кем больше не знакома, – голос дрожит.

– Вы ездили недавно в Анапу и там были в доме у Артема Леонтьева. Его не знаете разве?

– Знаю. Но вы спросили, кого я знаю из окружения. Так Артем, наверное, просто знакомый. Здесь его нет, в их… группировке.

Виктор Алексеевич молчит и быстро записывает.

– Они называют себя группировкой?

Начинается давление, да?

– Нет. Это я так называю их.

– Почему?

– Потому что они бандиты, вы знаете это не меньше меня, – поправляю капюшон на толстовке. Хочу домой, хочу к нему.

– Вы правы, я знаю слишком много, чтобы посадить Батыра на пожизненное.

В лёгких застывает воздух, превращаясь в пепел. Не могу вздохнуть. Чувствую, как виски пульсируют и давят. Пожизненное? Это до конца его дней?

Я знаю, всё, что я сейчас скажу – он воспримет так, как надо ему. Нельзя ломаться.

– Если следствие найдет достаточно оснований для этого.

Виктор Алексеевич ухмыляется и качает головой.

– Вы знаете достаточно много, чтобы помочь мне закрыть этих отморозков на веки вечные. Такие люди не должны жить среди остальных. Я знаю пятнадцать случаев, в которых Батыр лично убил. Не говоря о делах, что висят у нас мертвым грузом годами.

– То, что вы не можете раскрыть старые дела, это же не проблема Батыра, а ваша, – смотрю на мужчину, а он медленно становится пунцовым. Ударит?

– Проблема Батыра в его существовании, Ксения. Он опасен для общества. Хотите сказать, что смерть Юры Креста в вашей квартире, никак на вас не повлияла? Никакого сочувствия?

– Ваш Юра Крест держал меня в плену несколько недель.

– В смысле? – подаётся вперёд.

– В прямом, Виктор Алексеевич. Мы возвращались из Анапы домой и по пути на нас напали. Я ударилась головой и пришла в себя только в подвале.

– И там был Юра?

– Да. Он говорил, что они будут держать меня, пока Батыр на что-то не согласится.

– Вы уверены, что это был именно Юра?

– Его золотой крест на груди и татуировки слишком заметны, чтобы спутать с кем-то другим.

Следователь молчит, как будто не знал этой информации.

– И в день, когда Батыр убил его в вашей квартире, Юра зачем пришел?

– Не знаю. Юра со мной не разговаривал. Только связал и приставил пистолет к виску, когда Батыр вернулся. И кто убил этого несчастного, я тоже не знаю. Потому что не видела. Между ними началась перепалка и я сбежала вниз.

Смотрю на мужчину, он задумчиво смотрит на свои записи. Что-то в его идеальной картине мира пошло не так?

– Зачем вам такой мужик, Ксения? Вы ведь молодая, красивая девушка. Вся жизнь впереди. А вы пачкаете себя об такого, как Батыр, – смотрит на меня в упор.

– Молодая и красивая, но сломанная. Вот и нашла такого же. Сошлись травмами.

Не хочу говорить про высокие чувства. Про любовь, привязанность и ощущение тотальной защищённости рядом с Батыром. Он может на это давить, а мне нельзя поддаваться на провокации.

– Вы ещё встретите нормального парня. Детей родите и забудете бандоса этого, как страшный сон, – встаёт из-за стола.

Вся жизнь – это страшный сон. А жизнь без Батыра – это будет кошмар.

– Вы пока свободны. Из города не уезжать.

– Мне некуда ехать. А сколько это будет длиться? – подходим к двери.

– Следствие? Не могу сказать, много намешано. Несколько месяцев, скорее всего.

Киваю. А внутри чувствую треск. За несколько месяцев они смогут выбить из Батыра всё, что надо, а потом убить. А если пожизненный срок, это хуже, чем смерть. Сдерживаю слезы. При нем нельзя плакать. Нельзя показывать слабость. И я не слабая.

Иду домой пешком. В кармане толстовки сжимаю ключи от квартиры. Мыслей в голове слишком много и при этом, я не думаю ни о чем. Не могу.

Ты должен держаться, Батыр. Будь сильным. Мы не сломаемся.

Повторяю это как мантру. Самовнушение – хорошая вещь, я читала.

В квартире пусто. Пахнет краской и чем-то кислым, вроде клея. Обои в комнате переклеены. Вроде всё по-старому, но всё не так. Ложусь на диван и срываюсь на рыдания. Горло дерет от крика.

Почему всё так? Ну почему? Когда уже всё будет в моей жизни спокойно?

Раздается звонок в дверь, открываю не глядя. Глаза толком не видят, не могу перестать плакать.

– Мы за тобой, – Арина обнимает меня за плечи.