В ожидании счастья

ЛЮБОВНЫЕ СТРАСТИ В ПУТИ

Я уже твердо решила к телефону не подходить. Осталось всего два дня, и мне надо было выезжать, а та приятельница, что обещала вести машину со мной на пару, здорово подвела меня. Ее парень дождался сегодняшнего утра, чтобы сказать ей, что эту затею он не одобряет. В довершение ко всему продажа квартиры накрылась, так что на ближайшее время я застряла с этим чертовым делом.

— Да, — рявкнула я в трубку.

— Алло, Саванна?

— Да, кто это? — почти завопила я.

— Это Лайонел. Если я не вовремя, то перезвоню.

— Лайонел?

— Ты меня уже не помнишь?

— Помню. Извини, что накричала. У меня сумасшедший день.

— А я все хотел тебя застать, пока ты не уехала. Думал пригласить поужинать, ты ведь тогда в сочельник просто сбежала от меня.

— Меня тогда еще в одном месте ждали. Хотела успеть до двенадцати.

— Могу я пригласить тебя хотя бы на прощальный ужин?

— Я завтра уезжаю, а сейчас как раз хотела съездить в город что-нибудь перекусить.

— Можно где-нибудь к тебе присоединиться?

А почему нет, подумала я.

— Знаешь, где ресторан „Йамашита"?

— Ага.

— Мне добираться туда минут десять.

— Значит, увидимся через четверть часа.

Я сидела за столиком у окна, когда он прошел мимо. Я помахала ему рукой и улыбнулась. Из чайника на столе вился пар, но я решила не наливать себе, пока Лайонел не сядет.

— Ну, здравствуй и прощай. — Он снял перчатки и пальто и крепко потер руки.

— Привет, Лайонел.

— Я бы тоже от чая не отказался. Замерз.

Я хотела сказать, что могла бы согреть его скорее, чем этот японский чай, но вместо этого выдала глубокомысленно:

— Ну и холодина там!

— Что, собралась в путь-дорогу?

— Почти. Подружка предложила вести машину на пару, а теперь вот не может.

— Значит, ты одна поведешь?

— Похоже на то. То есть я, конечно, могу. Просто не настраивалась ехать тысячу миль одна.

— Я тебе помогу.

Я чуть не захлебнулась чаем.

— Что-что?

— Помогу. Дорога займет часов шестнадцать-семнадцать, не больше.

— Да ведь мы с тобой едва знакомы, Лайонел.

— Ну, судя по тому, что Пол рассказывал мне и что я сам увидел, ты очень милая особа. Клянусь, я тоже не насильник и не маньяк-убийца. — Он поднял руку для клятвы, как бойскаут.

— Послушай, я очень тебе благодарна за предложение, но ты сам-то понял, что сказал?

— Понял.

— А как же работа?

— Я работаю на себя.

Я глотнула чаю и стала перебирать палочки для еды. Вот ведь как. А может, это и здорово. Вести машину по очереди с настоящим мужчиной. Он ведь не совсем чужой. Я хочу сказать, все-таки знакомый моего, шурина.

— Ты уверен?

— Абсолютно. — Он залпом допил свой чай.

— А разве ты не пожарные машины продаешь?

— Нет, нет и нет. Уже пять лет как с этим покончено. Теперь всякую хурду-мурду из Кореи и Японии ввожу. Ну, и еще кое-что.

— Тогда давай так: я могу отправить тебя самолетом обратно в Денвер сразу, как доберемся, если захочешь.

— Это не понадобится. Мне всегда хотелось побывать в Финиксе. Я в Аризоне никогда не был. Можно на несколько деньков закатиться и посмотреть, как там. Говорят, там есть замечательное место, Седона называется. И вообще, — он наклонился ко мне, — ничего не надо загадывать заранее.

Вид у него был такой, как будто все решено. Он заглянул в меню:

— Так, чего тебе хочется?

Я чуть не сказала, что этого в меню нет, но заказала говядину в имбирном соусе. Лайонел, оказалось, не ест мяса и потому заказал вегетарианскую смесь. Пока не принесли еду, мы говорили о том, как здорово, что Нельсона Манделу выпустили из тюрьмы после двадцати семи лет заключения. Целый час мы обсуждали апартеид в целом, а потом перешли на более легкие темы и говорили о том, как в Денвере скучно. К этому времени я уже твердо решила, что с этим человеком мы проведем семнадцать часов дороги в моей „Селике".

Он настоял на том, чтобы проводить меня от машины до подъезда. В подъезде я поблагодарила его за ужин и пожелала спокойной ночи. Он поцеловал меня в щеку. Меня, кажется, немного повело. В лифте мне представилась такая картина: не в силах сдержаться, мы съезжаем на пустынную дорогу и занимаемся любовью на заднем сиденье. Черт, там на сиденье этот горб в середине. Я и забыла. Вот бы мне машину побольше! „Бьюик", например.

Дома я включила автоответчик. Звонила Бернадин. У нее что-то важное, просила позвонить.

— Привет, малыш!

— Привет. Я сама собиралась тебе звонить. — Голос у нее был усталый.

— Что случилось, Берни?

— Джон ушел.

— Не может быть.

— Две недели назад.

— И ты только сейчас говоришь мне об этом?

— Я была в нокауте.

— Что ж ты не звонила? Я бы с первым самолетом вылетела, ты же знаешь. А, Берни?

— Все уже нормально. Правда.

— Погоди. Давай по порядку. Куда ушел? Почему вдруг ушел? Погоди. Дай я сама скажу. К другой женщине?

— К белой.

— Ну и пусть катится ко всем чертям!

— Сейчас все немножко улеглось, и даже хорошо, что этот подонок ушел. Просто хотела тебя заранее предупредить, пока ты не выехала.

— С тобой правда все нормально? У тебя голос не ахти.

— Расслабилась. А вообще, все уже нормально. Просто устала. Приезжай. Буду рада поглядеть на твою черную мордашку.

— Я тоже. А ребятня как?

— Они еще не знают. Думают, Джон опять в деловой поездке. Только придумаю, как лучше это сделать, и скажу. Ой, мне столько надо тебе рассказать, подружка.

— Нет, я все еще не верю…

— Это правда, детка.

— А знаешь что?

— Что?

— Так называемая подруга меня надула, а этот Лайонел взялся помочь мне доехать.

— Это тот, с которым ты на Новый год познакомилась?

— Ага. Нам, может быть, придется заночевать в мотеле по дороге, но в пятницу мы уже доберемся. Как только попадем в город, я сразу же к тебе.

— Тогда ключи будут под ковриком. В пятницу возьму отгул. Надо съездить к адвокату, поговорить про наши с Джоном декларации доходов. Адвокат говорит, что нашла какие-то несоответствия. Не знаю, о чем речь. Наверное, и там он мне свинью подложил. С адвокатом, надеюсь, улажу все быстро, еще по делам надо съездить, потом забрать детей и заехать к маме.

— Берни, мне все равно не верится.

— Ох, детка, мне и самой не верится.

— А Джиниве ты сказала?

— Нет еще. Она-то обрадуется, когда узнает.

— Слушай, ты что, так и торчишь там одна в доме и сходишь с ума?

— Уже нет. Помнишь, я хотела тебя познакомить с Глорией и Робин?

— Да.

— Клянусь, такое впечатление, что я умирала, а они меня спасали. Робин взяла детей на прошлые выходные, а Глория потащила меня в кино на „Войну Алой и Белой розы". Все говорили, ужас как смешно. Но я еле досидела до середины, и мы пошли на другой фильм, в соседний зал, смотрели „Стальные магнолии". Вот это было классно. В общем, они меня одну почти не оставляют. Ну, мне надо идти читать Онике „Месси-Бесси" в трехтысячный раз, а Джону-младшему надо помочь с каким-то научным опытом, что-то там с уксусом и питьевой содой. Ладно, до встречи. И за меня не беспокойся. Веселой тебе дороги!

Я повесила трубку. Джасмина перепрыгивала через коробки и корзины. Вот черт! Я была так потрясена, что у меня не было слов.

В полшестого я подъехала к дому Лайонела.

Корзинка с кошкой стояла поверх большого чемодана на заднем сиденье. Багажник был забит до отказа. По глупости я уже накупила ребятишкам Бернадин игрушки, и они заняли все место. Кроме того, я взяла термос с питьем и со льдом, купила пластиковые стаканчики, большую упаковку картофельных чипсов, немного фруктов и сложила это все в дорожный холодильник.

Домик у Лайонела оказался крошечным. На домкрате — или как там это называется, — увязнув в снегу на подъезде к дому, стояла проржавевшая машина. Джипа видно не было. Я потянулась к звонку, но и его не оказалось. Я постучала. Лайонел вышел в черном тренировочном костюме с капюшоном. Даже в темноте и с полным ртом зубной пасты он выглядел отлично.

— Проходи, — выговорил он, — я почти готов.

Я села на какой-то допотопный диван. Он оказался таким низким, что я чуть шею не сломала, пока опускалась на него. Я бы не сказала, что комната была выдержана в каком-нибудь стиле или цветовой гамме. Но было чисто.

„Жилище холостяка", — подумала я и ухмыльнулась.

В комнате стоял едва уловимый запах плесени, и еще не осели брызги от освежителя воздуха.

Я огляделась. Стереосистема у него такая же, как у меня была в колледже. Сотни кассет лежали стопками. Кругом были разбросаны раскрытые книги. Рядом с собой я увидела „Искусство заключения сделок" Дональда Трампа. Если бы в соседней комнате стоял стол, ее можно было бы назвать столовой, но посреди, на полу, лежали два набора гирь. Ох уж эти мужчины! Я хотела устроиться поудобнее и тут за входной дверью разглядела две битком набитые спортивные сумки. Интересно, надолго ли он едет в Финикс?

— Смеешься над берлогой холостяка? — спросил Лайонел, появляясь из глубины дома.

— Нет, соображаю, как втиснуть твои сумки в машину.

— Не волнуйся, уж я-то их втисну.

С этими словами он натянул безрукавку, поднял сумки, и мы вышли. Тут он снова ухмыльнулся:

— Так и думал, что у тебя именно красная машина. — Он открыл правую переднюю дверь. — А это кто в клетке? — спросил он, впихивая свои сумки.

— Джасмина, моя кошка. Только не говори, что у тебя на них аллергия.

— Нет, аллергии нету. Я их просто не перевариваю.

Мы заправились на бензоколонке и, перейдя через дорогу, в магазине „Серкл-Кей" купили кофе и орешков в тесте и выбрались на 25-е шоссе. Лайонел потребовал, чтобы я уступила ему руль, а я и не возражала.

— А у тебя ведь джип? — спросила я.

— Уже нет. Несколько месяцев, как продал.

— А-а, — я решила не уточнять.

Первые триста километров прошли легко. Говорил большей частью Лайонел. Раньше он работал по продаже недвижимости и кое-что смог приобрести. Потом, увидев, как доходно продавать пожарные машины, купил две. Пару лет дела шли недурно, но затем он выпал из игры: поджимали конкуренты, да и пожарники больше не меняли машины так часто, как раньше, и дело сворачивалось. Тогда он все бросил и взялся за новое дело с одним приятелем. Тот убедил его, что ввозить всякую хурду-мурду, как он выражался, из Кореи и Японии куда выгоднее. Последний год дела, однако, шли не ахти. Рынок был насыщен всяким хламом, и приятель собирался завязать. Они с женой решили открыть мотель возле одной из горнолыжных баз. Лайонелу пришлось выкупить его долю, на что и ушли все имевшиеся средства. Тогда все, кто защищали его тыл, сами отвернулись от него. Лайонел было попробовал убедить их, что скоро в Штатах на ура пойдут предметы искусства из Африки, но они не поддались. Так что теперь он попал из огня да в полымя.

— И что же дальше будет? — поинтересовалась я.

— Свинина.

— Что-что?

— Свинина. Свинина — это золотая жила.

— Ты же вегетарианец, как я поняла.

— Ну да, а какая тут связь?

— Если ты не ешь мяса, как можно им торговать?

— По-твоему, что же, каждый владелец винного погребка — алкоголик?

— Нет, конечно.

— Я знаком с одним парнем. Он — один из крупнейших экспортеров свинины в стране. Уже несколько месяцев его ищу. Мы познакомились в Шейенне, на одной ферме. Он просил позвонить ему, если мне захочется заняться свининой.

— Ну и?

— Он мне так и не перезвонил. Но на самом деле, — такое совпадение, просто потрясающее! — в тот вечер, когда мы с тобой ужинали, верные люди сказали, что этот парень будет в Финиксе как раз послезавтра. И в какой гостинице он остановится, и все, что надо.

В эту минуту я, наверное, выглядела полной идиоткой. Но у меня не было слов. Лайонел все говорил и говорил, а я отвернулась к окошку и смотрела на горы. Я думала о новой работе. Вернее, не о ней самой, а о том, какие возможности она сулит. На собеседовании я прямо сказала, что не хочу застрять в рекламе навсегда, а собираюсь заняться режиссурой. Мне ответили, что сотрудников продвигают из любых подразделений при первой возможности, а поскольку работу свою я знала, то и не беспокоилась. Моя нефтяная компания была тому подтверждением. Там я сделала множество рекламных объявлений и учебных фильмов, но продвигать меня дальше было некуда. Конечно, уходить на меньшую зарплату не лучшая мысль, но я знала: на телестудиях хорошо платят только тем, кто стоит перед камерой. Что ж, буду работать как лошадь, а пока продам часть облигаций и получу по депозитам, чтобы покрыть кредит и помогать маме.

— Я тебе надоел? — донеслось до меня.

— Нет-нет, Лайонел. Просто я устала немножко. Давно так рано не вставала.

— А я встаю. В шесть часов каждое утро бегаю.

— А-а, так вот почему ты в такой классной форме.

— Не только поэтому, — подмигнул он, выдвигая пепельницу.

Воздух сразу наполнился запахом старых окурков.

— Ничего, если я закурю?

— Только не в машине. У меня аллергия, — соврала я, — хочешь, прижмись у обочины.

— Мне не горит. Я и сам дыма не переношу. — Он задвинул пепельницу на место. — А что тут у тебя за музыка?

Я называла ему все кассеты, какие были. Филлиса Хаймана и „Симпли Рэд" он слушать не хотел. Аниту Бейкер, Трейси Чэпмен, „Шорохи" Стиви Уандера и Майкла Джексона — тоже. Про Джулию Фордхэм никогда не слышал, по поводу Чайковского расхохотался.

— На, — я поставила кассетницу между нами, — выбирай сам, что хочешь.

— Нет, давай дальше.

— Скажи, что тебе хочется.

— Из Кенни Джи что-нибудь есть?

— Есть. — Я воткнула кассету и включила громкость на полную катушку, чтобы, если он опять заговорит, мне не было слышно. Самое надежное средство, решила я, притвориться, что сплю. Так я и сделала и, видимо, вправду задремала, потому что вздрогнула, когда машина остановилась. Мы стояли у бензоколонки.

— У тебя сколько на полный бак уходит?

— Порядка пятнадцати долларов.

— В баке еще половина, но я не хочу застрять в какой-нибудь дыре. Ищи там потом заправку.

Я протянула ему двадцать долларов. Пока Лайонел заливал бак и протирал лобовое стекло, я рассматривала его. Из его ноздрей шел пар, и он уже не казался мне таким красивым, как вначале. В лице было что-то лошадиное. Я развернула карту, чтобы проверить, далеко ли еще осталось ехать. Мы почти добрались до Тринидада. Значит, оставалось еще больше тысячи километров.

Долить бак стоило семь долларов тридцать центов, но сдачу Лайонел не вернул.

— Хочешь, дальше я поведу? — предложила я.

— Нет. Сиди отдыхай.

Когда показалась граница с Нью-Мексико, мне уже страшно хотелось есть и курить. В одном маленьком городке, Спрингере, Лайонел остановился у обочины в мокром снегу, и мы закурили: он свой косячок с травкой, я — простую сигарету. Потом оставили машину и пешком пошли перекусить. Я заказала себе сандвич с салатом из тунца, а он — гамбургер, жареную картошку и молочный коктейль с клубникой. Я удивилась.

— Да вот, как маленький, балуюсь гамбургером иногда, — оправдывался он.

Когда все это было съедено, он заявил, что еще голоден, и заказал себе кусок яблочного пирога. Потом мы вернулись в машину, и я решительно села за руль: кто его знает, какой он под кайфом, а выяснять что-то не хотелось.

Погода в Санта-Фе оказалась отменная — просто небо и земля. Все было в зелени. Мне захотелось остановиться: никогда не бывала в этих краях, но слышала, что для художников здесь раздолье. Еще хотелось посмотреть глинобитную хижину — я их тоже никогда не видела — и купить украшения с бирюзой. Но Лайонел останавливаться не пожелал.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Ловушка для туристов, вот и все. Вытряхивают всякое барахло на улицы, чтобы все денежки из нас выкачать, а сами вздувают цены до невероятности.

— Ну и что?

Он как будто занервничал.

— Ничего, просто не люблю всю дорогу останавливаться и снова трогаться с места. Да и ты вроде бы спешила в Финикс.

— Правда, спешила. Ты прав. Чем быстрее доедем, тем лучше.

Тут он ухмыльнулся, и я еле сдержалась, чтобы не выкинуть его ко всем чертям на дорогу.

На подъезде к Галлапу уже стало темнеть. Я устала вести машину, да и темы для разговора иссякли. Для разнообразия я предложила заночевать в каком-нибудь мотеле.

— Всего-то часов пять осталось до Финикса. Я не устал совсем. Хочешь, сменю тебя? — предложил Лайонел.

— Послушай, Лайонел, мы уже полдня в дороге. Я мечтаю ополоснуться, почистить зубы и лечь.

— Понял.

— У тебя будет отдельный номер.

— Да брось ты, Саванна. Еще чего вздумала — деньгами сорить. Что, я тебя съем, что ли? — он ухмыльнулся.

Через несколько миль я свернула с шоссе к мотелю „Грейт Вестерн". Там я все-таки сняла два номера. Бедная моя кошка! Я почти забыла о ней. Хорошо хоть напоила ее снотворным перед тем, как посадить в клетку. Я отнесла ее в комнату и захватила косметичку и кое-что из одежды. Лайонел же не взял ничего из своих вещей. Он дулся на меня.

В номере я поставила кошачью клетку на пол. Джасмина уже проснулась, я ее выпустила на волю. В специальном пакете была припасена кошачья еда. Но едва я присела, в дверь постучали На пороге стоял Лайонел.

— Я, наверное, тебя достал, извини, — сказал он.

— Совсем не достал. Просто мы оба устали.

— Ничего я не устал, — не согласился он и улыбнулся. Не знаю почему, но он вдруг опять стал для меня таким же притягательным, как тогда, в сочельник.

— Тебе не будет холодно? — спросил он со значением.

— У меня с собой пижама.

— Я мог бы сделать это получше.

С минуту я размышляла. О таком повороте событий в поездке я и сама думала. Скоро полгода, как мне ничего не обламывалось. Хоть он и зануда, но, может, в постели у него лучше получается. Мне не обязательно любить мужчину, чтобы переспать с ним, а разок — так это даже на пользу. Особенно после такой длительной голодовки. А то, что он несет околесицу, выкину из головы. Мне уже приходилось так делать. Зато хоть получу немного удовольствия, а если повезет, завтра мы попрощаемся, и больше я его не увижу.

— Входи, — сказала я и включила телевизор. — Только мне надо помыться, я вся липкая.

— На здоровье, — ответил он.

Я пошла в душ. Когда я вышла, он лежал на кровати совершенно голый, ужасно волосатый. Но даже такая густая шерсть не могла спрятать красоту его тела.

„Вот это да…" — чуть не вырвалось у меня. Вместо слов я сбросила на пол полотенце, в которое завернулась в душе. Если уж так все начинается, пусть начнется как следует.

— Ты примешь душ? — спросила я.

Он поднял на меня глаза. Как же мне захотелось иметь пышную грудь, чтобы его губы не закрывали ее целиком, когда он начнет целовать меня. Я завелась сразу, с полоборота.

— Я сейчас, — сказал он и шагнул в ванную.

С постели сквозь неприкрытую дверь мне было видно его окутанное паром отражение в зеркале. Нетерпение мое росло. Хорошо, что хоть я не запихнула свой противозачаточный колпачок в чемодан! Вода в ванне перестала течь. Лайонел взял из стаканчика мою зубную щетку. Он что, с ума спятил? Я хотела что-нибудь сказать, но не смогла. Он выдавил пасту из тюбика и принялся чистить зубы. Когда он закончил, я уже перегорела. Изо всех сил я старалась захотеть снова, мне это было надо, но он надел брюки, куртку и сказал, что сейчас вернется. Для меня все было кончено. Я точно знала, куда он пошел.

Когда он вернулся, от него пахло травкой. Он разделся, бросил брюки и куртку на стул и забрался на меня. Руки у него были ледяные, но он так жадно целовал меня, что я не могла произнести ни слова. Вдруг мне стало больно: внутрь меня проталкивалась толстая и твердая палка, и вытолкнуть ее не было возможности.

— Ты взял презерватив, Лайонел?

— Уже надел, — отрезал он.

Я пощупала для верности. Интересно, когда это он успел?

— Тихо-тихо, не спеши так. Еще целая ночь впереди.

— Я просто возбужден. С самого Нового года я мечтал, как буду тебя трахать. Волнуюсь чуть-чуть, постараюсь тихонько, малышка.

С тем же успехом я могла говорить сама с собой. Я думала, когда он оторвался, что он начнет сначала, но, вместо этого, он сунул свое лицо мне между ног и принялся лизать и чавкать, как дикий зверь. Наверное, он думал, что мне это нравится, так я цеплялась за спинку кровати, корчилась и дергалась, а мне просто стало страшно, что он доберется до клитора и откусит его напрочь. Чтобы не оказаться освежеванной, я крепко обхватила его голову, с силой отпихнула, застонала и, вцепившись ему в плечи, втянула его опять на себя.

— Вставь, скорее, пожалуйста! — провопила я исступленным голосом.

— Момент, малышка, я сейчас, — произнес он и вставил мне еще хуже, чем в первый раз. Я не дышала, пока не почувствовала его в теплом и мягком месте. Он принялся за дело и за весь этот кошмар ни разу не поцеловал меня. Подняв глаза, я увидела, как он с невероятным напряжением таращится в стену. Вдруг все лицо его свела жуткая судорога и секунду спустя он заревел, как медведь. Точь-в-точь трахающий медведь: „Гр-р-р-р-р"! Он скрежетал зубами, а глаза светились в темноте, как два красных лазерных луча. „Гp-p-p-p"! — прорычал он снова, и мне показалось, что вот-вот он проткнет меня до самого горла. Я приготовилась спихнуть его, но испугалась: он еще раз проскрежетал свое пронзительное „гр-р-р-р" и наконец свалился. Мне было до того жутко, что я боялась шелохнуться. С кем же это я, с человеком или с диким зверем? Да чтоб ему провалиться, я сама бы доехала и обошлась без заезда в зверинец.

Лайонел перекатился на спину и глубоко вздохнул. С меня стекал его пот, но мой собственный лоб и даже подмышки были совершенно сухими.

— Хорошо, — выговорил он, — я еще повторю разок до утра.

— Мне пока что хватило. — Я чуть не поперхнулась, услышав о подобной перспективе.

— Э-э, нет, нет и нет, — он торжествующе ухмыльнулся и чмокнул меня в плечо, — будет еще лучше.

Он захрапел. Меня так и подмывало одеться, схватить кошку в охапку и смотаться от него ко всем чертям. Я попробовала заснуть, но не смогла. Тогда я протащила телефон в ванную, заперлась, набрала номер Шейлы и отвела душу, откостерив ее по всем правилам.

— Ну спасибо, познакомила! — закончила я, рассказав обо всем, что случилось.

Сквозь взрывы гомерического хохота она попросила прощения. Тут и я начала фыркать. Она еще хотела рассказать про свой новый фургон, но я уже устала и попросила оставить этот рассказ до следующего раза. А сама вернулась в постель. Чтобы не попасть в переделку во второй раз, утром надо было успеть встать и одеться к отъезду, пока он не продерет глаза. Слава Богу, наутро мне повезло: я успела выкупаться и одеться и уже принимала вторую таблетку, когда он сел в постели.

— Саванна!

— С добрым утром.

— Что ты делаешь?

— Иду вниз, в кафе, купить что-нибудь поесть.

— А в номер завтрак здесь не приносят? — спросил он.

— Не знаю. Все равно, надо вывести Джасмину подышать. Ты помоешься и оденешься, и я как раз вернусь.

Не дав ему времени возразить, я выскочила за дверь.

Машину теперь вела я. Из Флагстаффа я позвонила Берни. Ее не оказалось дома. Я наговорила на автоответчик: „С Лайонелом знакомить не буду. Припадочный какой-то. Сплавлю его ко всем чертям в мотель. Больше ни одной ночи с этим пресмыкающимся! Пока".

Как хорошо, что до начала работы еще почти две недели. Хоть приду в себя после такого издевательства.

Проезжая мимо указателя на Седону, до которой оставалось еще порядком, Лайонел предложил:

— Заедем, хочешь?

— Нет, — ответила я.

— Что так?

— Во-первых, это крюк, а во-вторых, меня ждет подруга.

— Какая еще подруга?

— Как — какая? Разве я не говорила, что остановилась у подруги?

— Не-ет.

— Ну так вот. План такой: тебя на эту ночь я поселю в мотеле, и мы можем узнать, сколько стоит твой обратный билет на завтра. Все, как я обещала.

— А я так надеялся еще побыть с тобой, Саванна. Мне с тобой до того хорошо. Невероятно.

— Мне с тобой тоже, Лайонел, но через три дня мне выходить на новую работу и надо еще найти жилье.

— Я и не знал, что ты прямо сразу начинаешь работать.

— Вот так.

— Слушай… — Вид у него был расстроенный. — А чем твоя подруга занимается?

— А что?

— Просто интересно.

— Она инспектор в компании по управлению недвижимостью.

— А ее муж?

— Она вообще не замужем. То есть они разводятся. У него своя компания. Выпускает компьютерные программы.

Глаза у Лайонела загорелись.

— Что, компьютерные программы?

— Да.

— А ты не можешь в Финиксе меня с ним познакомить? Я хочу выяснить у него, как подступиться к компьютерному делу. Я сам про компьютеры много знаю. Мне давно хотелось перекинуться мыслишками с кем-нибудь, кто знает ходы и выходы в этом бизнесе.

— Ты что не слышал, что я сказала?

— Слышал, но разве тебе с ним теперь и поговорить нельзя, раз они разводятся?

— Видишь ли, Лайонел, в таких обстоятельствах, то есть обстоятельствах, которые я сама не до конца понимаю, иметь с ним дело было бы с моей стороны несколько бестактно.

— А можно мне остановиться у подруги с тобой вместе?

Я только посмотрела на него как на ненормального.

— Так значит. Понятно, — пробормотал он.

— Я тебя высажу у какого-нибудь мотеля поближе к центру.

— Высадишь?

— Ага.

— Может, побудем вместе еще чуть-чуть? — спросил он.

— Я бы с радостью, ко так устала, а за эти дни ужас, сколько всего надо переделать. Мы ведь потом еще увидимся, правда?

— Хорошо бы, — ответил он.

У первой заправки в черте города мы спросили, как добраться до центра. На двадцать четвертой улице одна за другой выстроились нарядные гостиницы, но я ехала мимо.

— Ты куда? — поинтересовался Лайонел.

— Здесь где-нибудь должно быть бюро путешествий.

— А зачем тебе сейчас вдруг бюро путешествий? — удивился он.

— Взять тебе обратный билет, Лайонел.

— Мы же только приехали. Я бы хоть на Финикс поглядел.

— Кто же тебе мешает?

— Такое впечатление, что ты только и думаешь, как бы поскорее от меня отделаться.

— Неправда. Я просто устала, а у меня еще забот по горло.

— Я тоже что-то устал от Денвера. А этот Финикс на первый взгляд ничего.

На это я даже ответить не смогла. У первого же бюро путешествий мы остановились. Окна в машине оставались открытыми, чтобы Джасмине не было душно. Здесь, кстати, было довольно тепло. Аллилуйя! Сотрудница бюро как раз была свободна. Я поинтересовалась, сколько стоит билет до Денвера и есть ли билеты на завтра, и чуть не упала, когда она сказала:

— Пожалуйста, двести девять долларов. Вам забронировать два места, мэм?

Тут Лайонел наклонился ко мне и прошептал:

— Можно тебя на минутку?

Мне пришлось извиниться и отойти с ним к выходу.

— Слушай, давай лучше так договоримся: мне очень важно не упустить этого специалиста по свинине, а он приезжает только через два дня. Одолжи мне лучше эти деньги на билет. Я перекантуюсь здесь в дешевеньком мотеле, пока он не приедет, а потом доберусь автобусом до Денвера.

— Ты шутишь?

— Нет, не шучу.

— Ты что, совсем денег не взял с собой?

— У меня наличными долларов шестьдесят.

— А кредитной карточки у тебя нет?

— Уже нет. Я от них избавился. Слушай, Саванна, у меня последнее время были кое-какие трудности. Я сейчас пытаюсь выяснить, может, со свининой дело пойдет. Если бы ты познакомила меня со своими друзьями или если объявится этот мой парень, дела, наверное, пойдут лучше.

Меня затошнило. Я объяснила девушке за конторкой, что мы не будем ничего бронировать, и села за руль.

Теперь мне нужен был ближайший банк, чтобы получить деньги по моей кредитной карточке. В банке я сняла двести долларов, молча отдала Лайонелу и у первого дешевого мотеля высадила его ко всем чертям. Он попросил оставить телефон, чтобы найти меня у Бернадин. Я выдумала номер.

— Ну, можно хотя бы поцеловаться на прощание? — попросил он.

Я выдохнула и подставила щеку через полуопущенное окошко.

— До вечера! Я тебе позвоню, — пообещал он.

— Давай-давай.

Я включила скорость и нажала на газ.