Влюбленный Качок

ГЛАВА 9

РОМАН

Есть что-то такое, что иногда мешает быть академически настроенным, особенно в пятницу вечером, когда весь мир веселится. Под миром я подразумеваю небольшое сообщество студентов колледжа, молодых, бурлящих возбуждением.

Впервые с тех пор, как переехал к ним, Джек и Элиза собираются на бейсбольную вечеринку на Джок-Роу.

Последние несколько часов они готовились: сначала ужинали, потом принимали душ, несколько раз включали фен. Элиза входила и выходила из главной спальни в разных нарядах, крича через перила своему парню о том, какую блузку ей лучше надеть с джинсами.

Я слушаю, сидя за своим столом, занеся карандаш над миллиметровкой. Я работаю над проектом для инженерного класса — концепт-каром, который будет использован для выпускной работы. На разработку дизайна уйдут недели, и я не могу позволить себе больше отвлекаться от проекта. Я и так уже прогулял несколько дней, перевозя вещи в этот дом. Так что сегодня я остаюсь дома.

Они оба приглашали меня несколько раз, что было очень мило, но я просто... не могу. То есть я мог бы, конечно, ведь так давно не был на вечеринках. Но, если честно, моя социальная тревожность может дать о себе знать.

Из спальни доносится смех Элизы, и я слышу, как Джек на кухне открывает, скорее всего, газировку — он любит «Спрайт», — а потом взбегает по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Он просовывает голову в мою открытую дверь.

— Уверен, что не хочешь пойти, Ром?

Я киваю, изображая улыбку.

— Спасибо за приглашение, но... — Я опускаю взгляд на свою работу, на бумаги, разбросанные по маленькому столу. — У меня много работы.

Он качает головой.

— Ты слишком серьезен, приятель. Повеселись немного.

Я и вправду веселюсь, только не так, как он думает.

— Я подумаю об этом. Может, передумаю.

— Ты врешь. — Он смеется. — Ну, ладно, на этот раз мы от тебя отстанем.

Внезапно Джека толкают, и в дверях появляется новая фигура, которая не является его девушкой. Это Лилли. Без приглашения она входит в мою комнату и упирает руки в бока.

Я не могу отвести глаз от ее длинных загорелых ног, черной юбки, обтягивающей красной рубашки. Туфли на шпильках. Она совершенно неотразима и, к сожалению, мне не по зубам. И она смотрит на меня сверху вниз.

— Почему ты не одет? Ты не можешь пойти в этом.

В смысле, почему я не одет? Что она имеет в виду? Я в спортивных штанах и толстовке — моя пятничная форма для удобства, но не для стиля.

И еще, что Лилли вообще здесь делает? Она просто появляется из ниоткуда, без предупреждения, пугает меня до чертиков и застает врасплох? Это что, теперь моя жизнь? Попадать в засаду красивых девушек, которые просто хотят подружиться?

— Я не одет, потому что не собираюсь никуда идти. — Я постукиваю карандашом по рабочему столу, чтобы проиллюстрировать свои дела. — Мне нужно доделать это дерьмо.

Я тут же жалею, что использовал слово «дерьмо», и надеюсь, что мое высказывание не прозвучало слишком резко. Я стараюсь быть профессиональным и серьезным, чтобы она не спорила со мной.

Жаль, что Лилли упряма. Она поднимает бровь, постукивает ногой.

— Ты предпочитаешь делать домашнее задание, а не идти с нами гулять?

Я стараюсь не обращать внимания на то, как гладко выглядит ее нога, отвожу глаза и бросаю взгляд на Джека, который пожимает плечами, как бы говоря: «Ты сам по себе, чувак».

— То, что я остаюсь дома, не имеет ничего общего с отсутствием желания пойти с вами куда-нибудь. Просто у меня сроки поджимают.

— Ром, у нас у всех сроки, но это не должно мешать тебе повеселиться с друзьями. Ты слишком часто сидишь дома.

Она не говорит мне ничего такого, о чем бы я уже не знал; уверен, что жизнь с родителями до недавнего времени и есть причина того, что я такой. И да, я знаю, что должен выйти из своей зоны комфорта и пойти с ними на вечеринку, но не знаю, что с собой там делать, кроме как стоять в углу и чувствовать себя неловко.

Я ерзаю на своем месте.

Не смотри на ее грудь, Ром, не смотри на ее грудь.

Они отлично смотрятся в этой обтягивающей рубашке.

Черт, я только что посмотрел.

Мои глаза сами собой устремились туда, и кто может меня винить. Лилли милая и великолепная, стоит посреди моей спальни и требует, чтобы я пошел на вечеринку с ней.

С ними.

Она бы никогда не пригласила меня на вечеринку одного — это было бы почти как свидание, а это не то, что мы делаем. Конечно, это групповое мероприятие, и она хочет, чтобы я был с ней; мы теперь друзья.

Во френдзоне.

Уф.

Где я прочно и навечно обосновался среди женщин.

— Ты решил остаться дома? — спрашивает она в очередной раз. — Не передумал?

Лилли подходит к тому месту, где я сижу, и заглядывает мне через плечо, ее грудь прижимается к моей спине, когда она смотрит на мой рисунок.

— Что это? Робот?

— Вроде того. Это называется концепт-кар — это отрисовка для моей итоговой оценки в инженерном классе. На разработку дизайна уйдут месяцы.

Лилли выглядит впечатленной.

— Здорово. А это что?

Она протягивает руку через меня и указывает пальцем на заднюю часть автомобиля, над которой я работаю. Сначала я прорабатываю каждую часть, а затем в конце объединяю их с помощью совершенно нового CAD — или компьютерного чертежа для тех, кто, как я, не использует этот жаргон как часть своего словарного запаса.

Я не могу сосредоточиться на ответе, когда ее грудь прижата к моей спине.

Ее запах мускусный и романтичный, не фруктовый и не слишком резкий, как времена года, и просто... приятный. От нее хорошо пахнет.

— Это... — Я сглатываю. — Э-э-э...

Ее лицо так близко, когда она поворачивает голову, чтобы усмехнуться мне.

— Это «э-э-э»? Так технично. — Она выпрямляется в полный рост. — Ну. Полагаю, если ты настаиваешь на том, чтобы остаться дома и вести себя как отшельник, мы ничего не сможем сделать, чтобы убедить тебя. Не хочу быть назойливой.

— Мне лучше остаться дома. — Я все еще не могу привыкнуть к мысли, что живу в другом месте… маленькими шажками.

Конечно, я ничего этого не говорю, не хочу показаться полным идиотом.

— Хорошо. Мы будем думать о тебе.

Будет ли она думать обо мне, находясь на вечеринке с другими парнями? Сомневаюсь, но приятно, что она проявляет доброту, и какая-то часть меня верит, что Лилли подумает обо мне, находясь в толпе людей на вечеринке для качков, куда они собираются.

— Спасибо. Пожелай мне удачи и скрестим пальцы, чтобы я был продуктивным. — Есть шанс, что следующие несколько часов я проведу, пялясь в окно, жалея, что не пошел с ней, но не имея мотивации надеть чистые штаны или притворяться, что хорошо провожу время.

Лилли кладет руку мне на плечо и сжимает его.

— Удачи.

Элизе требуется немного больше времени, чтобы выбрать наряд, но вскоре троица уже в пути, и я слышу звук пикапа Джека, проезжающего по улице. Интересно, как долго их не будет, вернется ли Лилли, когда вечеринка закончится, и будет ли она пьяна?

Алкоголь — еще одна вещь, которую я употребляю нечасто.

Мне действительно нужно немного пожить, черт возьми. Что я делаю дома в пятницу вечером, когда мои друзья веселятся? Черт возьми, я скучный; неудивительно, что девушки мной не интересуются.

Все, что я делаю, это учусь и еще раз учусь.

От досады я слегка ударяюсь головой о рабочий стол. В этом нет ничьей вины, кроме моей. Это я трус, который боится идти на эту вечеринку — на самом деле, если заскочу ненадолго, это не убьет ни меня, ни мой дедлайн.

Я возвращаю карандаш к бумаге и изо всех сил стараюсь сосредоточиться на задании; это нелегко, но я справляюсь, сосредотачиваясь на этом механизме в течение следующих двух часов. Не успеваю оглянуться, как оказываюсь в темном доме, где слишком холодно и слишком тихо — почти жутко.

В какой-то момент мне хочется есть, и я отправляюсь на кухню, чтобы пошарить в холодильнике и обнаружить картофельную запеканку, которую Элиза пыталась приготовить в среду вечером в попытке быть хозяюшкой. Она испортила часть корочки, но она съедобна, и это не остатки лазаньи — мы уже слишком долго едим это дерьмо. Надоело.

Я стою у стойки, когда звенит мой телефон.

В уведомлениях появляется имя Лилли, и я откладываю вилку и беру телефон.

Лилли: Я знаю, ты сказал, что не хочешь выходить сегодня, но не мог бы ты, пожалуйста, прийти и помочь мне?

Помочь ей?

Я вытираю рот салфеткой.

Я: Что случилось?

Лилли: Кайл здесь.

Лилли: Что само по себе не шокирует и не удивляет, но он хочет поговорить со мной, а я не хочу иметь с ним ничего общего.

Я: Джек с тобой?

Я уже взбегаю вверх по лестнице, на ходу стягивая с себя эти дурацкие спортивные штаны, пока сканирую взглядом спальню в поисках пары джинсов.

Рядом с корзиной для белья валяются какие-то, и я хватаю их и натягиваю.

Лилли: Джек и Элиза оба здесь, но они как бы в центре внимания, и последнее, что я хочу делать, это вызвать драму.

Я: Где ты сейчас?

Лилли: В туалете, но я не могу оставаться здесь вечно, люди разозлятся.

Я: Дай мне десять минут максимум, я уже еду.

Лилли хочет, чтобы я... притворился ее новым парнем? Как будто ее бывший поверит в этот фарс? Я ей вряд ли подхожу. Один взгляд на меня — и он со смехом вышвырнет нас из комнаты.

Но девушка просит о помощи, и не мне указывать на недостатки ее плана.

На улице морозно, но я не надеваю куртку, не желая тратить время на то, чтобы вытащить ее из шкафа в прихожей, где повесил ее на крючок. Запрыгиваю в машину и направляюсь в сторону Джок-Роу, радуясь, что мне не пришлось спрашивать дорогу у бедной девушки.

По прибытии в бейсбольный дом я сразу же замечаю Лилли в красной рубашке в море обыденных, неярких цветов. Здесь многолюдно и оживленно, звучит громкая музыка.

Мои сверстники высыпают из дома на крыльцо, окружающее дом.

Я чувствую себя не в своей тарелке.

Чужим.

Как мошенник, потому что я здесь.

Но потом...

Вот она.

Светлые волосы, красная рубашка, черная юбка. Девушка хмурится, когда поднимает глаза и наконец-то видит меня. Она стоит у стены рядом с тем местом, где, как я предполагаю, находится туалетная комната.

Кайл стоит рядом и жестикулирует, разговаривая с ней.

Когда Лилли видит, как я иду к ней сквозь толпу, то заметно расслабляется.

— Привет, у меня получилось вырваться. — Я целую ее в лоб в знак приветствия, изо всех сил стараясь выглядеть как настоящий парень, а не как комок нервов, которым я являюсь внутри. У меня сводит живот от страха, что Кайл Гордески, звезда футбольной команды, собирается ударить меня по лицу за то, что посмел прикоснуться к его бывшей девушке.

Когда Лилли скользит рукой по моей талии, все мое тело покрывается мурашками.

Она поднимается на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы.

— Привет, детка.

Мои губы дрожат.

— Кто это, блядь, такой? — спрашивает Кайл.

Еще никогда я не был так близко к футболисту из университетской команды. Он большой, но и я тоже, он пугающий, но я умный. Кто это, блядь, такой? Что это за приветствие?

Он говорит как неандерталец.

— Это Ром, парень, с которым я встречаюсь.

Кайл едва смотрит на меня.

— Ты уже встречаешься с кем-то новым? Господи, Лилл, ты даже не дашь телу остыть?

Девушка вздергивает подбородок.

— Да, я встречаюсь с кем-то новым.

Она не оправдывается, как я думал, и не предлагает ему никаких других объяснений. В конце концов, он не заслуживает их, судя по тому, что Лилли рассказала мне, и по тому, что рассказали мои соседи по комнате. Этот парень изменял ей все время, пока они были вместе, а это было не так уж долго.

— Вот так просто?

Она решительно кивает.

— Именно так.

— Так это все?

Я не хочу открывать рот и вмешиваться, да и, судя по всему, мне не придется. Парень сдается быстрее, чем я успеваю произнести: «Кембриджская стипендия Штейна».

— Да. А что ты хотел?

Кайл переводит взгляд с меня на нее и обратно, опускает взгляд на ее руку, обнимающую меня за талию, и на то, как я небрежно обхватываю ее своей. Девушка такая маленькая, что помещается у меня подмышкой, когда я притягиваю ее к себе.

Я ожидал от Кайла большей конфронтации; я надел джинсы, чтобы примчаться сюда сегодня вечером. Треники и споры плохо сочетаются. Лучше сбавить обороты и собраться с мыслями сейчас, когда Кайл стоит передо мной и, похоже, отказывается от любого вида борьбы.

— Как давно вы вместе? — интересуется он, все еще не отходя от нас. — Он не похож на твой обычный типаж.

— А какой у меня обычный типаж? — спрашивает она.

— Популярный и крутой.

Популярный и крутой?

Я смеюсь, откидывая голову и волосы назад. Мы что, в средней школе?

Кому какое дело до популярности в этом возрасте?

Похоже, этому парню.

Ему не наплевать на популярность, и на короткую секунду я задумываюсь, какие шансы у такого парня, как я, с такой девушкой, как Лилли, которая встречается с идиотами вроде этого.

Он может быть большим, но очевидно, что Кайл Гордески безобиден.

Лилли фыркает на него, прежде чем у меня появляется шанс.

— Мой типаж тебя не касается, — говорит она ему, вздернув подбородок.

— Мы только что расстались.

Его аргументы ужасны, и, честно говоря, я испытываю секундное смущение от его имени.

— Ты изменял мне с таким количеством девушек, что я сбилась со счета. Так что не будь лицемером.

Его лицо становится ярко-красным, и сомневаюсь, что это от алкоголя, который у него в пластиковом стаканчике в руках. Кайл смотрит на меня, изучая. Интересно, что творится у него в голове, когда он смотрит на чувака-ботана со своей бывшей девушкой — это, конечно, не сцена из «Мести придурков», но, возможно, это то, чего я ожидал.

Кайл выглядит спокойным. На самом деле я отдаю ему должное за то, что он больше не спорит.

Как по команде, к нему подходит девушка и берет его за руку, пытаясь оттащить. У нее пышные волосы и большие сиськи, а юбка короче, чем у Лилли.

— Пойдем, Кайл, мы начинаем играть в пиво-понг.

Он стряхивает ее хватку с проклятием.

— Господи, Ками, я тут кое-чем занят.

Девушка надувает губы.

— Ты сказал...

— Вау. — Я слышу, как Лилли щелкает языком. — Сейчас самое подходящее время, не так ли? Иди, Кайл, тебе нужно сыграть с Ками партию в пиво-понг. И ты портишь настроение. Я хочу провести время со своим парнем.

Кайл колеблется, неуверенный. Не желая уходить, делает последнюю попытку.

— Лилли, мне... мне очень жаль.

— Я уже пережила. — Она крепче сжимает мою талию. — Не беспокойся обо мне, я в порядке.

Так ли это?

Если бы она уже пережила разрыв, то не написала бы мне, чтобы я пришел сюда, не так ли? Может, я и не очень разбираюсь в женщинах, но знаю достаточно.

Кайл стоит с пивом в руке, смотрит на Лилли и вид у него немного... болезненный. Полный сожаления.

Я бы тоже испытал такое чувство, если бы позволил такой девушке, как она, уйти.

Э-эм.

Если бы я изменил такой девушке.

Что за гребаный идиот делает такое? Изменяет такой девушке, как Лилли? Она...

Такая девушка, которую ты приводишь домой к своей матери.

Такая девушка, которой не кажется странной твоя двоюродная бабушка, которая считает твоего отца забавным, а твоего брата — милым.

Именно такой девушке Кайл изменил.

— Пока, Кайл. — Тон Лилли подразумевает «Отвали и убирайся отсюда к чертовой матери», хотя на самом деле она не произносит слова «Отвали».

Парень отступает, прикусив нижнюю губу и бросая на нее последний взгляд.

Последний взгляд, когда она поднимается на цыпочки, прижимается своим ртом к моему, обхватывая руками мой торс.

Она целует меня, запуская руки под подол моей толстовки, пальцами скользя выше пояса моих джинсов.

По моему телу пробегает дрожь.

Прикосновение ее ладоней к моей коже неожиданно и обескураживающе.

Я уже целовался с девушками, конечно, целовался, если считать Бритни и девочек из научного лагеря, но помню, что это было неуклюже и беспорядочно, со множеством неловких движений.

О, и брекеты.

Рот Лилли не неуклюжий и не беспорядочный, и у нас нет брекетов. Больше нет.

Я открываю рот, и ее язык встречается с моим, сначала неуверенно.

Вот дерьмо, я целуюсь на домашней вечеринке.

На публике.

Еще один первый раз для меня в этом году.

Губы Лилли мягкие, а ее язык исследует, не решаясь проникнуть в мой рот. Ничто в этом моменте не напоминает мне френдзону, но я не собираюсь стрелять себе в ногу, отстраняясь и говоря ей об этом.

Обхватывают Лилли за талию и притягиваю ее к себе, приподнимая, руки сами собой скользят по ее спине и сжимают ее попку.

Девушка рукой скользит вверх по моей груди, к лицу, обхватывает мою щеку и целует меня, наклонив голову, чтобы наши носы не соприкасались.

— Лилли, — шепчу я, слегка отступая назад.

— Хм?

— Ты... пьяна?

Она отстраняется, ошеломленная, губы припухли и уже не такие блестящие, какими были, когда она выходила из дома.

Хмурится.

— Нет, я не пьяна. Почему спрашиваешь?

Потому что обычно ты меня не целуешь. Потому что ты прижалась грудью к моей груди. Потому что мы не встречаемся и находимся на вечеринке, и могу я напомнить, что ты меня поцеловала?

Я ничего из этого не говорю; она звучит оскорбленной моим вопросом и выглядит обиженной.

Черт.

— Я просто... — Я широко развожу руки, ладонями вверх, теперь, когда она полностью отстранилась от меня, оставив мое тело продолжать вибрировать.

Слабо пожимаю плечами.

— Я поцеловала тебя не потому, что пьяна, Роман. — Она поднимает свой стаканчик — почти полный стаканчик — и протягивает его мне, покачивая. Жидкость внутри плещется. — У меня есть напиток, но я почти не пила. Как только увидела Кайла, притаившегося в другом конце комнаты, у меня пропал энтузиазм находиться здесь. Я хотела уйти, но не хотела беспокоить Элизу.

В этом есть смысл.

— Тогда почему ты меня поцеловала?

— Потому что... Я не знаю.

Потому что Кайл наблюдал? Ненавижу позволять своей неуверенности брать верх над собой, но именно к этому я и склоняюсь. Я видел это в кино достаточно раз, чтобы понять, что она пыталась отвязаться от него, разыгрывая какие-то реальные чувства ко мне, какое-то влечение. Это нормально. Я здесь для этого.

Я ее друг.

— Хм...

Был ли поцелуй фальшивым, хотя чувствовался, как настоящий?

Не узнаю, пока не спрошу, а о том, чтобы спросить, не может быть и речи.

У меня не хватит на это смелости. Не сейчас.

— Что ты хочешь делать? Остаться или уйти?

— Уйти. Я хочу уйти.

— Домой?

— Нет, я хочу свернуться калачиком в твоей постели и посмотреть фильмы... ты не против?

Я сглотнул.

— Конечно, нет. — Ведь друзья для того и существуют, чтобы успокаивать и поддерживать. Она переживает из-за присутствия своего бывшего парня, и моя задача — помочь ей почувствовать себя лучше.