Влюбленный Качок

ГЛАВА 2

ЛИЛЛИ

Кайл изменял.

Мой парень мне изменял.

Секстинг, отправка фоток члена, телефонные звонки поздно вечером — полный набор.

Он был в одном шаге от настоящей, физической измены.

Но почему?

Почему бы ему не порвать со мной? Зачем действовать исподтишка и лгать, что счастлив? Сказать правду было бы проще, чем ухищряться.

Давайте будем реалистами: некоторые парни получают удовольствие от такого дерьма, и это не те парни, которых вы хотите видеть в своей жизни.

Моей соседки Кейли сейчас нет дома, а у меня нет желания оставаться наедине со своими мыслями. Я постукиваю ногой по линолеуму кухонного пола, глядя в окно на административное здание университета, расположенное через дорогу. На его красивую ротонду и широкие ступени, ведущие к массивным дверям наверху.

Мы живем прямо через дорогу от кампуса, дом удобно расположен рядом — ну, в общем, со всем.

Всем, кроме дома моей подруги Элизы. Она не знает, сколько раз мы с Кайлом ссорились. Сколько раз он доводил меня до слез. Сколько раз я сомневалась в его надежности и верности. Сколько раз за эти короткие четыре месяца у нас был «перерыв», потому что он не мог полностью посвятить себя отношениям.

Сколько раз я ловила его, когда он выходил из комнаты, чтобы написать кому-то еще, и тут же клал телефон экраном вниз.

Красные флажки.

Красные флажки.

Красные.

Флажки.

Кайл меня не заслуживает.

Я знаю это.

Знаю, что он мешок с дерьмом, но от этого не становится легче.

Смотрю в окно, размышляя, встречалась ли я с ним только потому, что он член футбольной команды — этот парень точно не получит никаких наград за свой юмор и индивидуальность. Кайл не может поддержать разговор, даже чтобы спасти свою душу, но на него, несомненно, приятно смотреть.

Большие мускулы. Красивое лицо.

Его знают все, не только здесь, но и скоро узнают во всей стране.

Кайл, скорее всего, собирается идти в НФЛ.

Честно говоря, все наши отношения были похожи на старшую школу 2.0, и я была достаточно глупа, чтобы попасть в эту ловушку славы. Неприятно это признавать, но некоторые могут счесть меня охотницей за спортсменами, несмотря на мою популярность и статус в команде поддержки.

Кайл мне не подходил; он заставлял меня чувствовать неуверенность в себе, в своем интеллекте и в теле, и только его измена вывела меня из розового тумана.

Я рву задницу, тренируюсь и усердно работаю, чтобы заслужить и сохранить свое место чирлидера в университете, но что-то в его отношении ко мне всегда заставляло меня чувствовать себя... неполноценной. Мне всегда казалось, что в наших отношениях я должна работать больше, чтобы удержать его.

Я боролась за то, чтобы встречаться с ним больше, чем за то, чтобы остаться в команде.

Свидания с ним превратились в постоянную работу.

Баланс сил изменился в тот день, когда он подцепил меня на крючок. Некоторые девушки принимают такое поведение, потому что хотят встречаться со спортсменом, и я тоже была втянута в это.

Но теперь уже нет.

На данный момент я планирую работать над собой изнутри и исцелиться от эмоционального потрясения, чем для меня был Кайл. Элиза может поднять мне настроение, поэтому я пишу ей, чтобы узнать, где она — может, у нее даже полный холодильник?

Я умираю от голода.

Я: Ты занята?

Подруга отвечает только через несколько минут, и я задаюсь вопросом, чем она может быть занята сегодня; у нее новый парень, и она живет в его доме в более жилой части города, не далеко от кампуса, но и не напротив него.

Элиза: Готовлю полдник. А что, что-то случилось?

Я: Что такое полдник?

Элиза: Перекус между обедом и ужином.

Элиза: Но если серьезно, все в порядке?

Неужели она действительно может понять по тону моего сообщения, что все не в порядке? Вау. Она хороша.

Я: Мне нужно с тобой поговорить, можно я приду?

Элиза: Конечно. Конечно! Мы здесь, просто тусуемся. К нам переезжает новый сосед, но его вещи в основном уже в доме. Приходи.

Я: Новый сосед?

Элиза: Да, мы с Джеком сдали мою комнату в субаренду, а я сплю в его LOL.

Я: Оооо, вы теперь пара?! Ты должна была сказать мне!

Элиза: Ты так занята, и мы были заняты...

Я: Не могу дождаться, когда услышу все об этом и увижу твой дом. Какой адрес? Думаю, что могу приехать через несколько минут.

Не успеваю я сделать и десяти шагов по очаровательному новому дому моей подруги, как она хватает меня за руку и заглядывает в лицо.

— Что случилось?

— Откуда ты знаешь, что что-то случилось?

Элиза качает головой и тянет меня через весь дом на кухню, не показывая комнат — мне еще предстоит как следует осмотреться.

— Я поняла это по выражению твоего лица. Ты притворяешься.

Притворяюсь.

Ха.

Я притворяюсь уже четыре месяца, включая оргазмы, но удивлена, что кто-то еще может это понять. Я умею держать себя в руках и могу очаровать большинство людей — так поступают чирлидеры. Улыбаются!

Улыбаются толпе, улыбаются в камеру, даже когда их команда проигрывает.

Я кладу свою сумочку на прилавок рядом с дверью в прачечную и сажусь за стойку без приглашения.

Со вздохом подпираю подбородок руками, разглядывая разложенные Элизой блюда.

На тарелке кусочки пиццы, сэндвичи с круассанами, мясо и сыр. Крекеры.

Для чего все это, черт возьми? Неужели идет футбольный матч, о котором я не знала? Похоже, это еда для Суперкубка, а не для обычной субботы.

Может, у них гости?

Возможно, мне не стоило приходить...

— Прости, что вот так нагрянула, но Кейли нечасто бывает дома, а сегодня я просто не хотела оставаться одна. — Я пожимаю плечами.

Элиза берет мою руку и сжимает.

— Почему? Что происходит?

— Я... ух. — Я хватаю салфетку и неловко тереблю ее край. — Мы с Кайлом расстались. Окончательно.

— Ох, Лилли! Почему?!

Нет простого способа сказать это так, чтобы не было неловко.

— Он изменил.

— Ты уверена? — Подруга замирает. — Откуда ты знаешь?

Элиза всегда была сторонницей любви и решения проблем; когда не так давно у нас с Кайлом были трудные времена, именно она побудила меня связаться с ним и все исправить. Именно она придала мне смелости сделать первый шаг.

Чего она не знала, так это того, через сколько трудностей мы прошли за столь короткий промежуток времени.

Слишком много.

Нездорово.

— Нашла сообщения. Похоже, это длится уже давно. — Я беру кусок пиццы, лежащий в центре стола, накрытого с размахом, подходящим для короля колледжа. Или нескольких королей колледжа, и на краткий миг задумываюсь, почему, черт возьми, здесь...

Так.

Много.

Еды.

Пицца холодная, не то чтобы я жаловалась, и медленно жую ее, пока думаю.

— Ты знаешь, кто она?

— Не совсем. Кажется, он встретил ее на вечеринке. — Скорее всего, их было несколько. Я была слишком шокирована, чтобы искать список молодых женщин, которые, вероятно, были у него на быстром наборе, но мое внутреннее чутье подсказывает, что там была не одна.

Элиза хмурит лицо, искренне расстроившись.

— Мне жаль.

Мне тоже жаль — жаль, что потребовалось столько времени, чтобы поумнеть и увидеть Кайла таким, какой он есть: эгоистичным, самовлюбленным и чрезмерно напыщенным.

— Я не понимаю, почему он просто не сказал мне, что несчастлив. Мы ведь так сильно поссорились, помнишь? — Элиза кивает. — Зачем ему снова сходиться со мной и изменять? Он должен был просто сказать мне об этом, оставить все как есть и идти своей дорогой.

Подруга со вздохом опускается на стул рядом со мной, а я беру квадратик сыра с тарелки, стоящей передо мной.

— Иногда люди недостаточно сильны, чтобы быть честными, когда это важнее всего.

Я киваю, жуя. Проглатываю.

— Не могу поверить, что до сих пор не расплакалась, но, честно говоря, я хорошо справляюсь. — Я откусываю еще сыра. — Слезы мне не к лицу. Стараюсь избегать этого любой ценой.

Это смешит Элизу, и она похлопывает меня по руке, после чего снова встает, чтобы закончить приготовление полдника. Она суетится на кухне, открывая то один, то другой шкаф, доставая что-то из холодильника.

— Тебе помочь с чем-нибудь?

Моя бывшая соседка качает головой.

— Нет. Сиди. Ты мой гость. — Ее взгляд блуждает по моему лицу. — Тебе нужно выпить чего-нибудь покрепче, но у нас есть только содовая, сок и вода. Что будешь? — Элиза принимает мой заказ, как будто она бармен в одном из наших любимых баров в центре города.

— Воды.

— Только воду? Сегодня суббота, и уже пять часов где-то.

— Ха. Да, я уверена. Я гуляла вчера вечером и до сих пор чувствую себя дерьмово.

Немного алкоголя, возможно, и помогло мне подавить жалость к себе на ночь, но, конечно, не пошло на пользу этим утром, когда я отправилась на тренировку.

— Сейчас будет одна вода.

Еще сыра.

Маленький кусочек колбасы.

— Так, что это за еда? У вас вечеринка, а меня не пригласили?

Элиза наполняет стакан льдом из морозилки, а затем подносит его к крану для воды.

— У нас с Джеком новый сосед, и он переезжает сегодня. Я подумала, что было бы неплохо приготовить перекус на случай, если будет куча людей, которые придут, чтобы помочь ему. Оказалось, что это только он и несколько коробок, так что... ешь.

— Что ж, не откажусь.

Ням.

Бесплатная еда такая вкусная, особенно та, которую мне не нужно готовить самой — я не лучший повар в мире.

— Кто этот новый сосед?

Элиза перекладывает сэндвичи, которые уже разложила на тарелке.

— Он друг Эшли, брата Джека. — Пауза. — Ну, может, и не друг, но кто-то, с кем он познакомился и с кем подружился, кто не живет в кампусе и теперь нуждается в съемном жилье.

— О, так он местный?

— Думаю, да. Кажется, его родители живут в Норт-Либерти?

Никогда о таком не слышала.

— Где это?

Элиза склоняет голову набок, задумавшись.

— Думаю, к юго-востоку от университета. — Она показывает на стену над плитой. — Примерно в пятнадцати или двадцати минутах езды.

Я снова ковыряю сыр.

— Он раньше жил в кампусе или всегда ездил из дома?

— Всегда ездил.

— Черт, серьезно? — Звучит отвратительно. — Не могу представить, как живу с родителями после того, как исполнилось восемнадцать. Но опять же, моя мать — это клинический случай.

— Я люблю своих родителей, но тоже не хотела бы жить дома. — Она берет с подноса помидор черри и кладет его в рот. — Вот почему я переехала так далеко.

— Аналогично. Я живу слишком далеко, чтобы навещать регулярно, но достаточно близко, чтобы получать образование в штате.

Боже, я не могу представить, что буду видеть свою мать каждый день.

Это все равно что... оказаться в адской ловушке, из которой нет выхода.

— На кого он учится?

Элиза пожимает плечами.

— Это тебе придется спросить у него.

Мы молчим несколько минут, выбирая еду в центре стола, и я намазываю майонез на сэндвич (и немного горчицы), а затем съедаю его целиком.

Я пытаюсь заесть свои чувства, и Элиза замечает это.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?

— Элиза, все будет хорошо. — Я улыбаюсь, чтобы доказать это. — Это не первое мое родео, но, конечно, это первый раз, когда жеребец не удержался и стал трахать других лошадей... — Я добавляю еще и закатывание глаз для пущей убедительности.

Она фыркает от смеха.

— Это была самая худшая аналогия.

— Извини, но это лучшее, что я смогла придумать в такой короткий срок. — Я облизываю пальцы. — Я собираюсь уделить немного времени себе. У меня всегда были отношения, и будет здорово — побыть какое-то время одной и сосредоточиться на себе и на том, чего я хочу.

Элиза кивает.

— Думаю, это отличная идея.

— У меня всегда был парень. — Ненавижу признаваться в этом, но обычно я не теряю времени, переходя от одного к другому, если расстаюсь с кем-то или он разрывает отношения со мной. Попрыгунья в отношениях — разве не так это называется?

Да... это я.

Стыдно, но это правда. Мне нравится быть в отношениях. Проблема в том, что они, как правило, с незрелыми, эмоционально неполноценными парнями, которые еще не выросли и не знают, чего хотят. Избалованные парни с огромным эго. Популярные, симпатичные молодые мужчины, на которых засматриваются женщины и с которыми постоянно хотят поболтать, заставляя их искать внимания во всех направлениях.

Таков был мой тип, и он не сработал.

Что-то должно измениться, и это что-то — я.

Я.

Мне нужно измениться.

Чего я хочу?

Я не знаю.

Всю жизнь мне говорили, что делать, мои родители, мама, мои тренеры и учителя... И вот наконец я чувствую, что настал момент, когда мне пора решить, чего я сама хочу. И мне понадобился всего двадцать один год, чтобы понять это.

— Я думаю, это замечательно, что ты хочешь уделить немного времени себе, Лилли. Пришло время немного полюбить себя. И ты можешь начать с того, что съешь вот эту клубнику в шоколаде. — Она подталкивает ко мне маленькую тарелку, и я беру с нее ягоду, впиваясь в нее зубами с аппетитным стоном.

— Черт, как вкусно... Где ты их взяла?

— Приготовила сегодня утром. Все очень просто, все, что я сделала, это купила немного плавящегося шоколада в продуктовом магазине и вуаля.

Я краду еще одну.

— Почему ты никогда не готовила и не выставляла такую еду, когда мы жили вместе? Может, Кейли не попросила бы тебя уйти. Ха.

— О, так ты теперь комик? Лилли умеет шутить? — Элиза закатывает глаза и забирает у меня тарелку. — Никакой больше клубники для тебя.

— Да ладно, я просто шучу! Кроме того, ты же знаешь, что Кейли попросила бы тебя уйти, несмотря ни на что. Она такая избалованная, и ты не заслужила такого отношения к себе. Как я уже говорила, я понятия не имела, что она так себя ведет и что заставила тебя съехать, потому что ты встречаешься с Джеком, а если бы знала... я бы что-нибудь сделала. Я бы не позволил ей так дерьмово обращаться с тобой.

— Я знаю, что она избалованная, — говорит она. — А также знаю, что она просто ревновала. Такова человеческая природа. — Элиза пожимает плечами под своей серой толстовкой. — И что можно с этим сделать?

— Сказать ей, что она несет чушь, вот что. — Я делаю паузу, чтобы прожевать и не говорить с набитым ртом. Проглатываю. — Сейчас она не совсем ужасна, но и не совсем мила. Мы как-то справляемся, но... все уже не то. Дом не такой, как раньше, с тех пор как ты съехала. Я скучаю по тебе.

— Ты всегда была моей любимицей. — Элиза смеется.

— Да, конечно.

— А еще пошел этот Кайл. Ты была слишком хороша для него. Ты ведь знаешь об этом, да?

Он защитник в футбольной команде и популярный парень в кампусе, так что я уверена, что многие люди не согласятся с ее оценкой, но эти люди также не знают настоящего Кайла.

Тем не менее, мне не помешает немного взбодриться, и я приму любое поощрение своего эго.

— Я не шучу, Лилл. Ты слишком хороша для такого парня. Ты добрый, милый и хороший человек. — Элиза встает и обходит стойку, чтобы обнять меня и поцеловать в щеку. — Я люблю тебя, подруга. Ты одна из лучших людей, которых я знаю.

И тут — прежде чем я успеваю ответить — на кухню заходит парень с картонной коробкой, высокий и широкоплечий, с волосами достаточной длины, чтобы собрать их в короткий хвост.

Волосы светло-русые.

Выглядит как серфингист на пляже, если не принимать во внимание тот факт, что у него нет загара.

Парень приостанавливается и замирает, когда видит, что мы сидим за стойкой, а Элиза обнимает меня. Уверена, это выглядит так, будто он прерывает что-то интимное, эмоциональный и проникновенный момент между друзьями.

— Простите, я... — Он запинается, оглядывая комнату в поисках места для бегства. Находит ближайший выход. — Джек сказал, что я могу оставить кое-что из своих вещей в гараже?

Моя подруга еще раз нежно обнимает меня, затем отпускает, прежде чем подняться во весь рост.

— Конечно. Давай я открою тебе дверь.

Я смотрю, как моя бывшая соседка идет к боковой двери и открывает ее для своего нового соседа, испытывая легкое сожаление по поводу того, как все прошло с ее переездом. Хотя мы по-прежнему друзья, я очень сожалею о том, что позволила Кейли так обращаться с ней. И знаю, что не могу контролировать поведение людей, но могла бы вмешаться.

Неизвестно, осталась бы Элиза с нами или ушла, но она хотя бы знала, что я с самого начала была на ее стороне.

Новый парень исчезает за дверью и возвращается через несколько минут с новой коробкой, на каждой из четырех сторон которой черным маркером аккуратно выведено слово «хрупкое».

Я изучаю его, а он обводит взглядом комнату.

В нем чувствуется странная знакомая атмосфера.

Мы уже встречались?

Хм...

Я стараюсь не пялиться, а он активно избегает смотреть на меня, пока Элиза, стоящая рядом с моим стулом, наблюдает за нами обоими. Она поднимает брови, но никак не комментирует странное поведение.

Он хочет что-то сказать — возможно, Элизе, — но, похоже, чувствует себя неловко, когда я здесь, и могу сказать, что парень застенчив. Определенно не экстраверт.

У меня бывают разные дни; иногда я общительная, иногда нет, а иногда и то, и другое.

Парень моргает, глядя на меня.

Открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает его. Снова поправляет коробку, чтобы перераспределить вес.

Так неловко...

— Ты, должно быть, новый сосед, — говорю я наконец, чтобы нарушить молчание, которое Элиза отказывается заполнять, черт бы ее побрал. — А я старая.

— Да, это я.

— Ром, это Лилли.

— Мы знакомы? Ты кажешься мне знакомым.

Парень возится с коробкой, которую принес, чуть не роняя ее на пол, и краснеет.

Я подмигиваю ему.

На этот раз он действительно роняет коробку, и звук разбивающегося стекла эхом разносится по всей кухне.

Мы все замираем.

О, черт, это звучало не очень хорошо, совсем не хорошо.

— Черт. — Ром падает на колени и начинает открывать коробку, и все его тело обмякает, когда обе створки откидываются и он заглядывает внутрь. Замирает, плечи сгорблены в знак поражения.

Элиза обходит его и встает позади, а я присоединяюсь к ней, и мы втроем заглядываем внутрь.

— Что это?

Что бы это ни было, оно было хрупким, а теперь разлетелось на миллион кусочков: основание чего-то и его верхушка разбиты на острые куски обломков.

Я опускаюсь на колени рядом с парнем, чтобы рассмотреть поближе.

— Похоже, это могла быть премия «Эмми», — говорю я, затаив дыхание, осторожно дотрагиваясь до осколков стекла, чтобы один из них не вонзился мне в кончик пальца. — А что это было на самом деле?

— Это... это была... Кембриджская стипендия Гейтса, — наконец тихо говорит он, глядя на разбитое стекло. Оно все еще мерцает на свету.

Я чувствую себя ужасно, хотя это не я уронила коробку и разбила награду.

Но все же.

Очевидно, это очень важная для него память, а теперь она разбилась вдребезги.

— За что?

Парень с трудом делает вдох.

— Я получил награду за поступление в Кембриджский университет в Великобритании. Я провел там последний семестр.

Черт.

— Звучит престижно.

— Так и есть.

— Мне так жаль, что она сломалась, — тихо говорю я ему, кладя руку на его плечо. — Видимо, у нас обоих был плохой день.

Ром не спрашивает, что это значит или почему у меня плохой день, только качает головой. Я убираю ладонь, и он вновь обретает способность набирать воздух в легкие.

— Это всего лишь кусок стекла. Все воспоминания вот здесь. — Он постукивает себя по лбу. — Ничего страшного.

Но все же...

— Мы можем склеить её? — Джек, сосед по комнате и бойфренд Элизы, заходит на кухню, когда новенький складывает осколки обратно в коробку. — Может быть, это будет выглядеть как полное дерьмо, но, по крайней мере, она у тебя останется.

— Я люблю мозаику и могу помочь! — с энтузиазмом заявляю я, внезапно оживившись. — В старших классах я ходила на занятия в гончарную мастерскую, и мы делали картины из черепков. Ты должен позволить мне попробовать все исправить.

— Серьезно, это просто...

Но коробка уже у меня в руках, и я уже стою, забирая его разбитую награду.

— Нет. Я все исправлю.

Я всегда все исправляю.

В конце концов, это была частично моя вина. Если бы парень не смотрел на меня застенчиво, а я не подмигнула ему, возможно, он бы не уронил коробку, и его награда осталась бы целой.

Да.

Я все исправлю, так или иначе.