Влюбленный Качок

ГЛАВА 12

ЛИЛЛИ

Моя мать не удосужилась позвонить и сказать, что в этом году их с отцом не будет на Дне благодарения.

Она написала смс.

Мама: Хотела сообщить тебе, что в этом году мы с папой и Паркерами едем в Мичиган. Линда сняла коттедж, и мы собираемся кататься на лыжах, если будет снег.

Я: Кто это «мы»?

Мама: Взрослые.

Я не говорю о том факте, что я, по сути, тоже взрослая. Это было бы бессмысленно.

Я: Хорошо...

Я: И что мне делать?

Мама: Что хочешь! Разве вы, дети, не всегда устраиваете День дружбодарения?

Я: Когда это я не приезжала домой на праздники?

Мама: Не язви, я просто даю тебе знать. Ты уже взрослая, пора заводить свои собственные традиции.

Вау.

Я чувствую, что мое лицо горит от ярости, разочарования и унижения. Невольно задумываюсь, как отец отнесется к этой внезапной поездке без меня во время каникул, и обсуждала ли она это с ним вообще. Спрашивать бессмысленно: она на всех давит и не стала бы принимать во внимание его мнение, даже если бы оно у него было.

У меня покалывает в носу — верный признак того, что вот-вот расплачусь.

Ладно.

Я бросаю телефон на кровать и падаю рядом с ним, глядя в потолок и смаргивая слезы.

Это были дерьмовые несколько дней — дерьмовая неделя, на самом деле, — и эти новости делают их еще хуже.

Сначала мы с Романом не разговариваем, а теперь я остаюсь одна на День благодарения?

Отлично.

Не то чтобы это был мой любимый праздник — я не особо люблю индейку. Но дело ведь не в этом, правда? Дело в том, что мои родители уезжают в отпуск со своими друзьями, и им плевать, что я буду одна.

Вдобавок ко всему, у меня был секс с Романом, а он до сих пор меня игнорирует, что приводит меня в ярость и заставляет чувствовать себя брошенной.

Роман — мой друг. Почему я должна была все испортить, переспав с ним? До этого момента все шло отлично. Если бы я не позвала его на вечеринку, то не пошла бы с ним домой, а если бы я не пошла с ним домой, то была бы в своей постели, где мне самое место.

Если парень не очень хорош в постели, это удар по гордости, который может оставить шрам на всю жизнь, так я слышала.

Прекрасно.

Я точно знаю, почему он избегает меня, но от этого не легче.

Я хочу погрязнуть в жалости к себе, позволив себе на несколько минут почувствовать пустоту и одиночество, смирившись с тем, что я не в силах изменить:

1. Мою мать и ее неспособность быть матерью.

2. Изменения в моих отношениях с Романом.

В доме тихо.

Я не знаю, куда ушла Кейли, но уверена, что ее нет дома.

Перевернувшись на бок, я стону. После утренней тренировки мои мышцы болят, мне не помешало бы размяться.

Хорошая прогулка — как раз то, что надо.

Да.

Мне следует встать и подвигаться, а не лежать здесь без движения.

Поднявшись, я снимаю спортивные штаны и меняю их на синие леггинсы и толстовку темно-синего цвета, а затем зашнуровываю кроссовки. Беру наушники, собираю волосы в хвост и начинаю двигаться.

На улице еще не стемнело, но уже скоро. Я запираю за собой дверь и оглядываю улицу.

Листья на деревьях изменили цвет и начали опадать — признак приближения зимних холодов. Пинаю несколько листьев, мне нравится, как они хрустят под ногами, и продолжаю пинать их по тротуару.

Каким-то образом я оказываюсь перед домом Романа... вернее Элизы. Внутри горит свет; они дома, вероятно, занимаются чем-то милым и уютным, например, смотрят кино и едят угощения, которые приготовила Элиза.

Засовываю руки в карманы толстовки, обдумывая свои варианты, продолжая стоять на месте, как зевака.

Налетает порыв ветра, и листья кружатся вокруг меня.

Холодно, так что я не могу стоять здесь вечно, особенно когда стемнело, но и стучать в дверь я тоже не могу.

Я здесь, чтобы увидеть Элизу.

К черту Романа, если он слишком большой трус, чтобы говорить со мной, то это его проблема. Я не виновата. Он тоже был в этой постели.

Эти слова я повторяла себе с тех пор, как в последний раз была здесь, и он избегал меня, уйдя через боковую дверь через несколько минут после моего прихода и не возвращаясь домой весь вечер. У меня не было ни единого шанса сказать ему хоть слово, и он не отвечал на мои сообщения.

Незрелый человек.

Будет лучше, если в моей жизни не будет этой драмы.

Когда же я усвою урок?

Сначала Кайл, теперь Роман? Нет, спасибо.

Элиза — моя подруга, и я имею полное право подойти к двери и пообщаться с ней, не чувствуя себя виновато или странно, или как будто навязываю Роману свое общество.

Он может идти в свою чертову спальню, если ему это не нравится.

Решение принято, и я топаю к двери, нажимая на дверной звонок с большей уверенностью, чем чувствую.

Потираю руки, чтобы согреть их, пока жду: в фойе появляется тень, на крыльце зажигается свет.

— Эй! — Джек широко распахивает дверь. — Заходи, пока не схватила простуду.

Не схватила простуду.

Я переступаю порог.

— Мне нравится, когда ты говоришь по-британски.

— Я и есть британец, милая.

Смеясь, я вынимаю наушники и сматываю их, убирая в карман.

— Элиза дома?

— Да, на кухне.

— Потрясающе. — Я взъерошиваю свой хвост, отряхиваюсь от холода и вхожу в светлую кухню в задней части дома, где моя подруга как раз нагружает поднос с угощениями.

— Эй, привет.

Я с улыбкой опускаюсь на один из табуретов за стойкой.

— О, привет! — Моя бывшая соседка откладывает сыр и вытирает руки, чтобы заключить меня в объятия. — Какой сюрприз! Ты здесь на футбольный матч? Я как раз собираю закуски.

— Конечно, я останусь на игру! — Я говорю это с большим энтузиазмом, чем чувствую, а мои внутренности в смятении, в то время как мой взгляд устремлен на арочный дверной проем, ведущий к лестнице.

Что, если Роман войдет через него? Что я скажу? Как себя поведу?

Через кухонное окно я вижу его машину, припаркованную возле отдельного гаража, где у Джека есть домашний тренажерный зал, который его брат обустроил за время своего пребывания здесь.

Я перевожу взгляд, сердце бешено колотится.

Хватаю морковку с подноса Элизы.

Она хмурится.

— Никаких перекусов до начала игры.

— А когда начнется игра?

— Примерно через полчаса?

— Уф! — Так долго? Теперь, когда вижу еду, я умираю с голоду, а остаться на игру — это просто здорово.

Джек то и дело заходит на кухню, занятый выносом мусора, пока Элиза готовит еду, неся в гостиную миски с чипсами и крекерами.

Они определенно знают, как развлекаться, и я здесь для этого.

И тут...

Роман входит в комнату, как я и предполагала. Увидев меня, он замирает на месте, как в клише из романтической комедии. Как олень в свете фар, если бы я когда-нибудь его видела.

Он переводит взгляд с Джека на Элизу, потом на меня, снова на Элизу, затем снова на меня. Прочищает горло, сжимая в ладони сотовый телефон.

— Привет.

— Привет. — Я поднимаю руку и слегка машу ему. — Как дела?

— Нормально. — Он едва шевелится.

— Роман, иди сюда и садись. Я готовлю закуски, — командует Элиза, ловко передвигаясь по комнате и продолжая выкладывать на деревянную доску вкусностями. — Садись.

Ей приходится сказать ему дважды, прежде чем парень нерешительно отодвигает табуретку в конце стойки, и теперь нас разделяют две табуретки.

Две табуретки, ха!

У него звонит телефон, и, посмотрев вниз, я вижу, что это его мама.

Он снова колеблется.

— Это твоя мама? — спрашивает Элиза. — Ответь, чтобы мы могли поздороваться!

Господи, какая она сегодня властная. Интересно, что на нее нашло?

Роман нажимает на зеленую кнопку, чтобы принять мамин FaceTime-звонок.

— Привет, мам.

— Привет, сладенький! Как сегодня поживает мой малыш? Готовишься к игре?

Лицо Романа краснеет от этих нежностей.

— Да. Элиза готовит еду, и мы собираемся смотреть игру. — Он делает паузу. — Что случилось?

— Ну, как ты знаешь, День благодарения на следующей неделе, и я пытаюсь спланировать ужин. Папа в этом году не хочет индейку, а тетя Миртл не может есть батат, поэтому я хотела узнать, не... — Его мать замолкает. — Это Лилли на заднем плане? Поверни телефон.

Роман стонет, но послушно поворачивает экран в мою сторону.

— Лилли! — восторгается его мама. — Как ты?

— У меня все хорошо, миссис Уитакер. А как вы?

— Очень хорошо. Я тут планирую День благодарения, не хочу вас задерживать, если у вас, дети, вечеринка.

— Нет никакой вечеринки, просто собрались посмотреть игру. Элиза готовит закуски.

Роман обводит телефоном комнату, и Элиза машет рукой.

— О, вкуснятина! — Миссис Уитакер издает соответствующие звуки. — Я помню те дни молодости, но тогда мы ели больше нездоровой пищи, чем вы сейчас. Вы так заботитесь о своем здоровье!

Она права. Я бы в любой день недели предпочла бутылку воды бутылке вина или газировки.

— Ладно, у меня есть несколько вопросов к Рому о Дне благодарения, не хочу быть нарушителем вечеринки.

Я отчетливо вижу блокнот на спирали, лежащий перед ней на кухонном столе, а в правой руке она держит карандаш.

— Ты, должно быть, очень рада вернуться домой на каникулы, Лилли. Какое твое любимое блюдо в меню?

— Ну... — говорю я медленно, чувства еще свежи в моем сердце. — Мои родители в этом году уезжают в отпуск, поэтому я не поеду домой. Но мое любимое…

— Не поедешь домой?! — Голос матери Романа повысился на десять децибел. — Я настаиваю, чтобы ты поехала сюда с Романом. А соседи по комнате? Джек и Элиза, что вы делаете на День благодарения?

Джек не упускает ни секунды, скользит в носках по полу к телефону и смотрит в камеру.

— Я из Великобритании, мэм, а Элиза живет в трех часах езды к северу отсюда, так что мы планировали пойти в ресторан на ужин.

Мама Романа так энергично качает головой, что удивительно, как ее очки для чтения не свалились с носа.

— Ни в коем случае. Вы все приедете сюда. У нас много места за столом и огромная гостиная. После ужина сможете посмотреть «Кубок индейки» или как там называется тот студенческий футбольный матч.

В этом году у нас не только нет игры в День благодарения, но и наша команда не участвует ни в одной из игр за кубок, а значит, у меня будет выходной.

— Это было бы замечательно! — Джек кивает и хлопает в ладоши. — Я люблю домашнюю еду. Моя мама не готовит, а в Британии, очевидно, такого праздника нет. Это будет мой первый!

— Ах, твой первый День благодарения в Америке! — Миссис Уитакер не могла бы выглядеть более взволнованной этой новостью. — И ты проведешь его здесь! Это большая честь для меня. — Она что-то пишет на бумаге. — Тогда решено. Вы вчетвером приезжаете на праздник.

Так я оказалась за столом семьи Уитакеров, рядом с Романом и напротив двоюродной бабушки Миртл, в мягком свитере глубокого бордового цвета. Золотое ожерелье на шее, твидовая юбка под столом.

Джек сидит рядом с Романом, Элиза — рядом с ним, мы вчетвером занимаем всю сторону стола.

Поправляю салфетку на коленях, от аромата подливки у меня слюнки текут. Я люблю начинку и картофельное пюре, но еще больше люблю свежий хлеб, поэтому добавляю себе еще порцию. В конце концов, сегодня День благодарения, и я работала не покладая рук.

Сказать, что поездка сюда была неловкой, значит преуменьшить.

Элиза и Джек заняли заднее сиденье в машине Романа, прежде чем я смогла возразить, хотя в их пикапе гораздо больше места для пассажиров.

Проклятье!

Придется быть хитрее, когда поедем домой...

— Почему ты не занимаешься спортом? — спрашивает Алекс Уитакер Джека, пока я хватаю очередную булочку, уже третью по счету. — Ты же огромный.

Миссис Уитакер ахает.

— Алекс, где твои манеры?

— Да, — говорит их отец. — Нельзя просто так называть кого-то огромным. — Он подмигивает младшему сыну, когда тот накладывает себе в тарелку стручковую фасоль.

— Извини. Я имел в виду, что ты выглядишь как спортсмен. Почему ты не играешь?

— Я немного играл в регби. Знаешь, что это такое?

Алекс закатывает глаза и получает очередной нагоняй. Парень идеально отвлекает все внимание от меня и Романа, чья семья пригласила нас в гостиную, когда мы только приехали, чтобы его мама могла сфотографировать нас двоих, сидящих у камина.

«Вы так принарядились, не хочу упустить такую возможность». Она порхает вокруг, возится с камерой на своем мобильном телефоне, прежде чем настоять на том, чтобы Роман приобнял меня. «Вы так хорошо смотритесь вместе!»

«Не помещай эту фотографию на рождественскую открытку», — предупреждает он, держа руку над моей талией, но не касаясь ее.

Миссис Уитакер возбужденно щелкает языком. Затем приглашает Джека и Элизу для группового снимка, Алекс пристраивается рядом с Джеком — своим новым героем.

— Да, я знаю, что такое регби, — говорит Алекс уже менее саркастическим тоном, размазывая вилкой картофельное пюре по тарелке, создавая реку соуса. За это его тоже ругают. — Но не понимаю правил.

— Я тоже не понимаю, приятель. — Джек смеется. — Поэтому и ушел.

— Ты бросил?

— Меня избивали. Это было совсем не весело. — Он ест и говорит одновременно, да еще и с улыбкой на лице, словно с нежностью вспоминая регби.

Я слышала, что он был ужасен в этом виде спорта, помню, как Кейли вернулась домой, смущенная тем, что «горячий парень», в которого она была «влюблена», так плох в своем виде спорта, фактически жалея себя из-за этого.

Элизу, похоже, ни капли не волнует, что Джек не спортсмен из колледжа.

Они оба предпочитают смотреть боевики, читать комиксы и проводить свободное время в маленьком кафе на окраине кампуса, которое полюбили.

По сути, они цельная пара, если такое вообще возможно.

— Однажды я встречалась с регбистом, — говорит тетя Миртл со своего места за столом, маленький кусочек клюквенного соуса остался на уголке ее и без того ярко-красных губ. — Худший секс в моей жизни.

Миссис Уитакер стонет.

— Я не шучу. У него был великолепный стержень, но он не знал, куда его засунуть, если вы меня понимаете. — Она дважды моргает, но я уверена, что она пытается подмигнуть. — Этот человек столько раз засовывал эту штуку не в ту дырку, что у меня начались комплексы. — Она произносит эту фразу, не дрогнув. — Это придает новый смысл фразе «боль в заднице».

— Тетя Миртл! — Миссис Уитакер переводит взгляд с двоюродной бабушки на своего маленького сына, чьи глаза круглые, как блюдца.

— Что за дырка? — тут же интересуется он, глядя на обеих своих родительниц. — Попа?

Его мать ахает, как будто он ругается матом.

— Не говори «попа» за обеденным столом. — Мама Романа точно такого же оттенка, как и клюквенный соус.

— Попа — это не ругательство, мам. Остынь, — огрызается Алекс.

Если честно, он прав. Но в данном контексте тетя Миртл, по сути, подразумевает случайный анальный секс, что делает это непристойным. По крайней мере, в глазах миссис Уитакер, которая выходит из себя.

Должна сказать, это очень уморительно.

Гораздо веселее, чем сидеть дома и смотреть телевизор, что я бы и делала, если бы не решила заглянуть к Элизе и Джеку без предупреждения на прошлой неделе.

Это судьба.

От Романа пахнет потрясающе — лучше, чем от еды, — когда он наклоняется вперед, я вдыхаю аромат его одеколона. Парень побрился, и я уже упоминал о его стрижке?

Исчезли его лохматые длинные локоны и прическа в виде пучка.

Исчезла щетина на лице.

Я считала Романа красивым до того, как он подстригся и побрился, но сейчас?

Он похож на прекрасного принца с киноэкрана.

Современный Ромео.

Греческий бог, который и близко не грек.

Красавчик.

Симпатичный. Горячий. Привлекательный. Великолепный — выбирайте прилагательное, я не тезаурус и не поэт. Все, что я знаю, это то, что когда села в эту машину сегодня вечером, то едва могла оторвать от него взгляд. И он еще более прекрасен для меня, потому что милый, обаятельный и умный.

Я ерзаю на своем сиденье, наши колени сталкиваются.

Парень высокий, поэтому наши колени часто сталкиваются, и каждый раз у меня подскакивает давление.

Чтобы не смотреть на него снова, я смотрю в окно столовой, впервые замечая по-зимнему белые деревья. Снежинки не просто кружат, а неистово падают.

— Подождите. Разве должен был идти снег?

Все головы поворачиваются к окнам.

— Дайте-ка мне проверить погоду, — объявляет мистер Уитакер, доставая телефон из своих отутюженных брюк и открывая, как я полагаю, какое-то погодное приложение.

— Тебе не нужно проверять погоду, Джош. Все и так видят, что там снегопад. — Миссис Уитакер смотрит на Алекса. — Тебе придется поработать лопатой.

Алекс издает такой громкий стон, что тетя Миртл вздрагивает на своем месте.

— Восемь дюймов! — сообщает мистер Уитакер. — Действует предупреждение о зимней погоде. — Он кладет телефон на столешницу и продолжает нарезать мясо на своей тарелке. — Рановато, не находите?

— Восемь дюймов? — Глаза мамы Романа расширились.

— Именно это он и сказал. — Алекс смеется, не в силах сдержать себя.

Мать не обращает на него внимания.

— Сегодня никто никуда не поедет. — Она яростно качает головой. — Знаете, сколько будет аварий? Первый снег в этом сезоне? — Она вытирает руки о салфетку и встает. — Я пойду подготовлю гостевую спальню для Элизы и Джека.

Она буквально светится от возбуждения. Ее сын остается дома на ночь! Этого она хотела с того самого дня, как он переехал. А то, что с ним друзья?

Бонус!

— Мама включила режим заботы. — Роман смеется, и мы смеемся вместе с ним, но глубоко внутри у меня все переворачивается. Если миссис Уитакер собирается поселить Элизу и Джека в одной гостевой спальне, значит, ожидает, что я буду спать с...

Романом.

— Роман у нас современный Ромео, — с лукавой улыбкой говорит мне его мать, словно читая мои мысли. — Я не против, чтобы вы провели ночь вместе.

— О нет. Нет, нет, нет, мэм... Мы с Элизой можем спать вместе, если ребята захотят остаться в комнате Романа. Я прекрасно понимаю, если вы против.

Я перегибаю палку, даже для себя самой, протестую против спального места, а в голове крутятся мысли. Роман, должно быть, умирает внутри — не его вина, что он стесняется, и не его вина, что не знает, что делать после того, как мы переспали.

Секс и сон.

Неужели это все, что было для него? Все, что это значило?

Неужели я настолько ужасна, что ему пришлось избегать меня?

Что ж.

Поворот сюжета: теперь у него нет выбора!

Я думала, что у нас завязывается дружба, но она не выдержала того физического поворота, который приняли наши отношения.

Вот тебе и зрелость.

— Ты только что назвала его Ромео? — Тетя Миртл хихикает. — В мое время такого не было, мужчины женились на даме, чтобы наконец-то получить ее в постель. Они только притворялись джентльменами.

Мы вчетвером окидываем стол настороженными взглядами: у Джека глаза как блюдца, а Элиза готова рассмеяться.

— Вы тоже используете слово «дама», тетушка? — спрашивает Джек, принимая семейное прозвище их двоюродной бабушки. — В те времена парням было скучно, у них не было Netflix.

Тетя Миртл качает головой.

— Netflix — это кодовое слово для секса.

— Нет, Netflix — это кодовое слово для «я хочу остаться дома и лениться».

— Когда я была моложе, у нас такого не было. У нас не было даже телефонов и компьютеров. Все, что у меня было, это «Джек в трещине»⁴.

Отец Рома смеется.

— Не имеешь ли ты в виду «Джек в коробке»⁵?

— И там тоже. — Старушка хлопает себя по колену, и мне хочется, чтобы в этот момент я чувствовала такое же веселье, что и она. Но вместо этого я с ужасом жду предстоящей ночи.