Влюбленный Качок

ГЛАВА 6

ЛИЛЛИ

Обычно я не ем в студенческом союзе, но сегодня мне почему-то лень тащиться в спортивный корпус. Там еда совершенно другая, намного разнообразнее и определенно вкуснее.

Креветки. Разнообразие салатов достойное короля.

Паста. Суп. Свежие овощи и белки.

Схватив батончик «Фрут Лупс» и банан, я пробираюсь сквозь небольшую толпу, чтобы найти свободный столик и сажусь так, чтобы мне открывался панорамный вид на внутренний двор. С этого места я могу видеть все, что происходит снаружи, пока очищаю от кожуры свой полуденный перекус.

Ненавижу бананы.

Не знаю, почему взяла его, кроме того, что это быстро и легко.

Жуя, я не отрываю взгляда от двора: студенты занимаются своими делами — кто-то быстро идет, кто-то прогуливается, кто-то бегает. Один чувак на винтажном велосипеде. Наблюдаю, как девушки из женского клуба сбиваются в группу, а неподалеку трое парней в длинных плащах, похоже, разыгрывают сцену из «Подземелий и драконов».

Покончив с бананом, я разрываю упаковку злакового батончика «Фрут Лупс» и погружаюсь зубами в тягучую массу, задумчиво жуя и глядя в окно. Несколько человек, проходящих мимо, я узнаю, но в этом нет ничего необычного — как член группы поддержки, я знакомлюсь со многими людьми в течение учебного года.

Просто чудо, что меня сейчас оставили в покое, когда сижу в центре студенческого союза, куда студенты обычно приходят пообщаться. Здесь шумно и определенно не то место, где бы вам хотелось находиться, если вы пытаетесь заниматься или делать домашнее задание. Библиотека подходит для этого гораздо лучше, хотя моя нога не ступала туда уже очень, очень давно.

Я откусываю кусочек зернового батончика, удивляясь его чрезмерной сладости. И думаю про себя, что стоит приготовить их как-нибудь вечером. Насколько это может быть сложно?

Не знаю, кто будет их есть у нас моем доме: и Кейли, и я не склонны есть много сладостей. Может быть, кто-то из гостей?

Ты же зареклась от мужчин, помнишь? У тебя не будет никаких гостей, и они не будут есть твои сладости.

Ха!

Извращенка.

Мой взгляд блуждает и останавливается на научном корпусе неподалеку, в его двойные двери на вершине бетонных ступеней входят и выходят немногочисленные студенты.

Размышляю о том, что должно происходить внутри этого здания, я никогда не заходила туда, в этом не было необходимости. Я сдала экзамен по естественным наукам, и мне не нужны были эти предметы, чтобы выполнить требования основной программы. СЛАВА БОГУ!

Научный корпус — одно из самых старых зданий в кампусе, хотя я слышала, что университет планирует построить совершенно новое здание с бюджетом в пять миллионов долларов.

Там ли сейчас Роман? Сгорбился над мензуркой или экспериментальным оборудованием, поджигая что-то? Или он сейчас в математическом корпусе, составляет уравнения для решения мировых проблем? Почему я вообще думаю о нем сейчас?

Это бессмысленно.

Всю последнюю неделю я была поглощена Кайлом и тем предательством, которое испытала, узнав, что он мне изменяет. Чувства были настолько ошеломляющими, что я думала, что с ними невозможно будет справиться.

Не то чтобы я была влюблена в него, но что-то в том, что я увидела его неверность своими глазами, навсегда оставит след в моей душе. Я на собственном горьком опыте поняла, что не стоит доверять свое счастье кому-то другому.

Было так мило, когда Роман кормил меня на кухне в доме Элизы в тот вечер, суетился вокруг меня, чтобы убедиться, чтобы я поела. И что наелась до отвала. С его стороны было очень мило пригласить меня, незнакомку, с которой только что познакомился, в дом своих родителей.

Такой добродушный парень.

Не могу поверить, что мы познакомились столько лет назад и потеряли связь.

А чего ты ожидала, Лилли? Вы же не вращаетесь в одной толпе. Роману меньше всего хотелось бы оказаться на многолюдной вечеринке с кучкой поверхностных снобов.

— Привет.

Чья-то рука касается моего плеча, и я подпрыгиваю на месте, хватая ртом воздух.

— О, боже!

— Извини, я дважды окликал тебя. — Ром неуклюже переступает с ноги на ногу, и выглядит при этом очень неловко. Полный сожаления.

Возможно, он жалеет, что подошел ко мне. Уф.

— Прости, я задумалась и не услышала тебя. — Я как раз думала о тебе. — Хочешь сесть?

Запихивая в рот злаковое угощение и удерживая его зубами, я тут же начинаю освобождать для него место за своим столом, убирая рюкзак и банановую кожуру.

Неловко зажав кожуру между указательным и большим пальцами, я не знаю, что делать с этой склизкой штукой.

— Давай. — Роман забирает ее у меня и выбрасывает в ближайшую мусорную корзину, после чего занимает место рядом со мной.

— Спасибо.

Я зачесываю прядь волос за уши; чувствую, как они нагреваются, и надеюсь, что не стали пунцово красными.

— Спасибо, что позволила мне присоединиться. Я не часто здесь бываю, поэтому приятно найти знакомое лицо.

Я ковыряю прозрачную пластиковую обертку, в которую все еще завернута половина батончика.

— Я тоже не так часто здесь бываю. Просто было лень идти в другой кафетерий.

— А есть еще один кафетерий?

— Ну, да, но он находится на стадионе. — Мой тон извиняющийся, хотя вряд ли это моя вина, что не всем позволено там есть. — У меня не было настроения туда идти, хотя позже у меня там тренировка.

— А-а-а... — Он кивает в знак понимания. — Это круто.

— Ты голоден? — Я протягиваю ему свою еду. — Хочешь?

Роман изучает злаковый батончик, качая головой. Поднимает глаза и осматривает периметр.

— Наверное, мне стоит съесть что-нибудь существенное. Через полчаса у меня урок физики, а сразу после него лабораторная.

Физика и лабораторная?

Кошмар.

— Бургер звучит неплохо, да?

Так и есть. Раньше мне не хотелось стоять в очереди, но теперь вижу, что она не такая длинная. Всего два человека, терпеливо ожидая, стоят у гриля.

Роман замечает, куда я смотрю. Я уверена, что у меня изо рта не течет слюна, но, чтобы убедиться, провожу там пальцем.

— Хочешь чего-нибудь? — Парень поднимается, доставая из кармана джинсов студенческий билет. — Я угощаю.

— Ты не можешь постоянно кормить меня, как бездомную кошку. — Но... — Эм, бургер, если не возражаешь? С... огурцами? И майонезом?

— Что-нибудь еще?

— Помидор.

Роман смеется.

— Один бургер с солеными огурцами, помидором и майонезом. Что-нибудь еще?

— Нет. — Мой желудок урчит, хотя я только что перекусила. — Я буду держать оборону.

Я провожаю его взглядом, когда Ром уходит, изучая его зад. Джинсы сидят идеально, не слишком мешковатые, не слишком длинные, не слишком обтягивающие. Ярко-синяя толстовка. Красные кроссовки. Волосы собраны в узел и убраны от лица.

Сегодня он не выглядит как ботаник. Скорее, как член спортивной команды. Парень подтянут, это очевидно, и не только по моим сегодняшним наблюдениям. Я не могла не заметить этого и в тот вечер, когда была у него на кухне, ела остатки еды, изо всех сил стараясь не замечать, насколько он физически развит.

Девушка ведь может смотреть, не так ли?

Я наблюдаю, как он делает заказ, жестикулирует и улыбается.

Его улыбка...

Широкая и дружелюбная, и девушка за стойкой опускает голову, смущаясь, когда вбивает его заказ в компьютер, прикусывает нижнюю губу, украдкой бросая взгляд или два.

Да, Роман чертовски симпатичный.

Я имею в виду, если человек заинтересован. А я — нет.

Потому что у меня перерыв.

Я испытываю определенные чувства, наблюдая за тем, как Роман общается с девушкой за стойкой. Я знаю, что он просто заказывает нам что-нибудь перекусить, но, видя, как в его присутствии другая девушка взволнована, я... горжусь, что ли? Он совершенно не обращает на нее внимания, но я знаю, что он стесняется девушек. Знаю это потому, что когда подмигнула ему в тот вечер, он уронил коробку, потому что я флиртовала, и это его взволновало. Парень, который так поступает, не слишком уверен в себе, когда дело касается противоположного пола.

На столе звонит телефон, и я вижу, что это его мама.

На экране появляется надпись MАМА, и селфи Рома с возрастной женщиной. Она чуть ниже его ростом, и парень обнимает ее одной рукой, выглядя как Роман, с которым я познакомилась три года назад, в очках, с короткими волосами и в неловкой позе.

Его мать красивая, с яркой живой улыбкой и светлыми волосами.

Звонок отключается, и экран телефона становится черным.

Проходит всего несколько минут, прежде чем парень возвращается и кладет на стол наши бургеры вместе с несколькими салфетками, несколькими пакетами кетчупа и двумя ножами.

— Спасибо, Роман. — С его стороны было любезно заплатить, но в этом не было необходимости.

— Не за что.

Он покраснел? Похоже на то.

Развернув бургер, он разрезает его пополам и вежливо берет одну половину, осторожно откусывая. Я смотрю, как он жует, прежде чем сделать то же самое.

Его телефон снова звонит.

Ром смотрит на него и поднимает брови, но не отвечает на звонок от матери.

Она звонит уже второй раз, и я думаю, стоит ли мне что-то сказать. А вдруг что-то срочное? Наверняка он видит предыдущий звонок.

— Твоя мама звонит уже второй раз. Не хочу показаться любопытной, но телефон звонил, когда ты отходил... Просто не хочу, чтобы ты пропустил его, если вдруг что-то важное.

Я беспокойный человек, подайте на меня в суд.

Роман заканчивает жевать и глотает, прежде чем ответить.

— Да. Она часто звонит. — Берет салфетку и вытирает рот. — Я люблю ее до смерти, но она все время беспокоится. Тяжело переживает мое отсутствие.

Но, если не отвечать на ее звонки, это, вероятно, усугубит ее беспокойство... не то чтобы это меня касалось.

Мы едим в дружеском молчании, мой бургер сочный и вкусный, именно то, что мне было нужно, особенно со всем этим терпким майонезом и кетчупом. Я давно не ела ничего настолько жирного и закрываю глаза во время следующего укуса.

М-м-м...

Мое блаженство прерывается звонком, и я приоткрываю веко, чтобы увидеть, как Роман качает головой, глядя на свой телефон.

Я больше не могу этого выносить.

— Тебе действительно стоит ответить. Теперь я беспокоюсь, что что-то может быть не так. Она уже в третий раз пытается дозвониться.

— Она звонит по FaceTime. — Роман жует и сглатывает.

FaceTime? Это уже другой уровень.

— Думаю, тебе стоит ответить.

Роман колеблется несколько секунд, и я киваю ему.

— Давай, отвечай.

Он ворчит, бормоча себе под нос что-то вроде «ничего не случилось, она просто гиперопекающая», прежде чем взять телефон, зажать его в своей большой руке и нажать большим пальцем на кнопку приема. Держит его на уровне лица и натягивает вымученную улыбку.

— Привет, мам. Все в порядке?

— Привет, милый, я как раз думала о тебе! — Веселый женский голос разносится над нашим маленьким столиком, ее радостное приветствие противоречит жесткой позе ее сына. — Как мой малыш?

Роман бросает взгляд в мою сторону, и я прячу ухмылку за воротником своей толстовки с капюшоном, притворяясь, что не подслушиваю. Я имею в виду, что невозможно не подслушивать. Он держит свой телефон на виду у всех в студенческом союзе.

— Мам, у меня занятия, — жалобно бормочет он. — Ты звонила три раза, и я забеспокоился, что что-то случилось. Все в порядке?

— Конечно, все в порядке. А почему нет?

О, Господи.

— Начнем с того, что с нами живет пожилая тетя. Кроме того, у меня есть брат-подросток, с которым трудно справиться, и ты звонила мне три раза посреди дня. Почему бы мне не подумать, что что-то не так?

— Разве мать не может просто позвонить, потому что скучает по сыну? — Я слышу, как она дуется.

— Могла бы просто написать сообщение, и я бы перезвонил, когда у меня была бы возможность.

— Но послушай, мы же сейчас разговариваем, — весело говорит она. — Чем занимаешься, дорогой? Ты в кафе?

— Нет, я обедаю в студенческом союзе.

— Когда у тебя следующее занятие?

— Через полчаса, и у меня не так много времени, чтобы закончить есть.

— Что ты ешь, дорогой?

— Бургер.

Я продолжаю есть свой, опустив плечи и голову, сосредоточившись на своем перекусе, а не на том, что происходит напротив меня…

...но, черт возьми, это сложно.

— У тебя там кто-нибудь ест? — слышу я вопрос его матери.

— Кто-нибудь?

— Ты с кем-то обедаешь? — уточняет его мама.

— Здесь довольно много народу. — Взгляд Романа скользит по столикам вокруг и встречается с моими глазами.

Я ухмыляюсь и запихиваю бургер в рот.

— Роман Генри, — отчитывает его мать, недовольная его дерзостью.

— Да, мэм, я здесь не один.

Мэм. Так официально и вежливо.

— О, я вас прервала? Кто твой друг?

Роман не сказал ей, что он с другом. Он лишь сказал, что не один, и когда парень поднимает на меня глаза, я вижу, что ему неловко говорить об этом в моем присутствии. Его мама разговаривает с ним так, будто он ребенок или человек, у которого нет друзей, а я знаю, что это не так.

— Просто друг, — медленно произносит он, встречая мой взгляд поверх стола.

— Да, милый, но с кем ты? С кем-то из школьных друзей?

— Просто друг, мама, не из школы.

— Я хочу с ним познакомиться, — упрямо продолжает она.

Лицо Романа краснеет, когда он прочищает горло.

— Это не он, а она. — Он поворачивает свой телефон и направляет камеру в мою сторону. — Ну что, ты довольна?

— Подожди, поверни телефон обратно! — кричит она. — Кто это был? Это была девушка?

— Мама, она тебя слышит, говори потише.

— Но кто она, милый? Поверни телефон, чтобы я могла снова посмотреть. Она выглядит симпатичной. Это твоя девушка?

— Я не встречаюсь с каждой девушкой, с которой дружу.

— Но ты такой красивый. Кто бы не захотел встречаться с моим малышом?

Ох, бедный парень.

Мне сейчас очень жаль его; она не хочет оставлять эту тему.

— Все в порядке, — говорю я ему. — Я поздороваюсь.

Роман не выглядит убежденным или уверенным в том, что его мать оставит все как есть, как только я поздороваюсь.

Встав, перехожу на его сторону стола, нежно кладу руки ему на плечи, наклоняясь вперед, ближе к камере телефона.

Слегка машу рукой его матери и улыбаюсь ей приятной, дружелюбной улыбкой.

Ее глаза расширяются, и слышно, как она судорожно втягивает воздух. Я заливаюсь румянцем, думая, не было ли это ошибкой. Он знает свою мать лучше, чем я. Что, если она придаст этому больше значения, чем есть на самом деле? (Хотя между нами ничего нет.)

— Здравствуйте, миссис...

Я смотрю на Романа, ожидая, что он назовет свою фамилию, наши лица находятся в нескольких дюймах друг от друга.

— Уитакер, — отвечает за него мама.

— Здравствуйте, миссис Уитакер. Меня зовут Лилли. Недавно Роман угостил меня вашими спагетти, и это было восхитительно — одни из лучших спагетти, которые я когда-либо ела. А я считаю себя знатоком. — Я добродушно смеюсь.

Я люблю людей; может, я и профан, когда дело доходит до выбора мужчин, достойных моего времени и привязанности, но я чертовски хороша с родителями.

И со стариками.

А также с маленькими детьми и домашними животными.

Миссис Уитакер переводит взгляд с меня на Романа и обратно, очевидно, что она ошеломлена и не знает, что сказать. Ей требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, и она выпрямляется на стуле. Похоже, что женщина находится на кухне или в столовой, сидит за столом так же, как и мы.

— Ты пробовала мои спагетти? — Она снова смотрит на Романа. — Тебе следовало прийти на ужин в воскресенье вечером. Роман, почему ты не пригласил ее к нам на ужин?

Его тело обмякает под моими ладонями.

— Я приглашал, мама.

— Я бы с удовольствием пришла, миссис Уитакер. Но я была немного не в себе и хотела побыть одна. — Я все еще улыбаюсь через его плечо. Его чистый, свежевымытый запах заполняет мои ноздри, и м-м-м... это немного отвлекает, честно говоря. — Очень мило, что ваш сын принес мне остатки еды. Его новые соседи — одни из моих лучших друзей, так мы и познакомились.

Я предполагаю, что она как раз собиралась спросить, как мы познакомились, поэтому заполняю пробелы.

Парни так отличаются от девушек; пока Роман просто сидит и смотрит на свою мать, я уже знаю, что она хочет узнать подробности о наших отношениях.

Она женщина, и я женщина, поэтому подробности — это мой конек.

— Откуда ты, Лилли?

— Из Плейнфилда, в четырех часах езды отсюда. Плюс-минус, в зависимости от того, кто за рулем.

Его мать кивает, ухмыляясь от уха до уха.

— И вы познакомились с Ромом через друзей?

— Да, его новая соседка Элиза раньше была моей соседкой по комнате.

— И теперь вы с Ромом обедаете вместе?

О, боже.

— Да, мэм. Мы случайно столкнулись, когда я сидела здесь. Он купил мне бургер. — Я вынимаю бургер из бумажной обертки и подношу его к камере. Рядом со мной Роман стонет.

Миссис Уитакер выглядит взволнованной.

— Он купил тебе бургер? О, это так мило.

Это действительно так.

— Он очень заботливый.

Мама Романа медленно кивает головой, слушая мои слова, и я понимаю, что она пытается их расшифровать. Очень заботливый — дружеская зона или романтический интерес?

Выбросьте это из головы, мэм. Мы не собираемся встречаться только потому, что ваш сын угостил меня обедом в студенческом союзе.

Миссис Уитакер похожа на мать, которой до смерти хочется иметь внуков, хотя ее сын еще учится в колледже и едва достиг возраста, когда можно пить. Она также, вероятно, из тех, кто постоянно говорит об этом желании, и я ни на секунду не сомневаюсь, что, увидев меня на экране телефона своего сына, она преисполнилась надежд.

Возможно, она уже планирует нашу свадьбу, хотя только что впервые услышала мое имя, а мы с Романом еще даже не были на свидании, не говоря уже о том, чтобы быть парнем и девушкой.

— Что ты делаешь в воскресенье? У нас дома семейный ужин, и я с удовольствием приглашаю тебя.

— Мама, — говорит Роман со смущением в голосе.

— Что? Разве я не могу пригласить твоих друзей на ужин?

— Нет, не можешь.

— Почему?

— Ты даже не знаешь, есть ли у нее какие-то дела, — жестко говорит он. — Я не хочу, чтобы она чувствовала давление.

Они обсуждают этот вопрос, как будто я не стою здесь и не слушаю весь разговор. Но чтобы успокоить явно обеспокоенного Романа, я натягиваю на лицо улыбку и мягко говорю:

— Спасибо за приглашение, миссис Уитакер. Я обязательно подумаю. Я занимаюсь чирлидингом, так что мне придется проверить расписание и узнать, буду ли я в городе.

Ее глаза расширились.

— Чирлидинг? О, как интересно! Тебе это нравится?

Это тот самый вопрос, который задают большинство людей, скорее для поддержания разговора, чем для того, чтобы получить подробный и обстоятельный ответ.

— Да, — отвечаю я ей просто, так как было бы слишком сложно объяснять, что я чувствую себя вынужденной делать это, потому что моя мать хотела, чтобы я стала звездой, и из-за многолетних финансовых вложений и временных затрат со стороны моей семьи. По сути, она хотела, чтобы я стала следующей ДжоДжо Сивой, а мы все знаем, что этого не произойдет. Поэтому в данном случае достаточно простого «да».

— Что ж, Лилли, было приятно познакомиться с тобой. Ты такая красивая!

— Спасибо, миссис Уитакер, — говорю я с румянцем на щеках, ненадолго задумываясь, считает ли ее сын так же.

— Позволю вам, дети, вернуться к обеду. Я знаю, что вам скоро нужно идти на занятия. — Она смотрит на сына, а я отхожу и занимаю место на другом конце стола, продолжая слушать. — Позвони мне позже, ладно?

Без сомнения, когда он позвонит, она завалит его сотней вопросов обо мне.

После того как Ром заканчивает разговор, мы сидим в тишине, пока он собирается с мыслями. Я вижу, что парень не знает, что сказать, просто по языку его тела, по сутулым плечам и по тому, как застенчиво он кладет телефон на стол, а затем сдвигает его в центр.

Выглядит так, будто он ищет слова, чтобы заполнить тишину.

Ему абсолютно нечего стыдиться; его мама вела себя как обычная мама. Насколько я понимаю, все в их разговоре было совершенно нормально.

— Она милая, — наконец говорю я. — Гораздо дружелюбнее, чем была бы моя мать.

Я поднимаю свой теперь уже остывший бургер и откусываю.

— Как так?

Жую и проглатываю, прежде чем ответить ему:

— Ну, моя мама не была бы рада познакомиться с тобой. Она считает, что все мужчины, будь то романтические увлечения, или друзья — это отвлекающие факторы.

— Отвлекающие от чего?

Я пожимаю плечами, продолжая жевать.

— От... от... мирового господства.

Роман откидывает голову назад и смеется — искренний, приятный звук, который заставляет меня улыбаться ему с бургером во рту.

— Твоя мама хочет, чтобы ты захватила мир, да?

— Ага. По одному футбольному матчу за раз.

— И как, удается?

— Неа. — Я откусываю еще кусочек, прежде чем продолжить. — Я абсолютно худшая в этом деле. — К тому же, она бы точно взбесилась, если бы увидела, что я ем бургер сразу после того, как съела злаковый батончик.

Не то чтобы мое тело было ее делом, но она нависала надо мной большую часть моей жизни и следила за каждой калорией, которую я потребляла, вынося суждения.

Что ж. Те дни прошли.

В этом семестре? Я, наконец, закончу с учебой и смогу жить на своих условиях.

Найду работу. Сниму квартиру. Буду есть все, что захочу.

Буду с тем, с кем захочу.

— Готов поспорить, что в мировом господстве я был бы лучше тебя.

Мои брови взлетают вверх.

— Как это?

— Наука.

Это застает меня врасплох.

— Кто ты теперь, Грю из «Гадкого я»? Собираешься устроить у себя в подвале секретную лабораторию?

— Секретная лаборатория, мужская берлога — одно и то же, верно?

Идея дома с подвалом и мужчины с берлогой мне нравится. Счастливый дом с детьми, родители которых не измываются над ними, а позволяют им быть детьми.

Я со вздохом вгрызаюсь в булочку.

— Это было тяжело, — замечает Роман.

— Что именно?

— Этот вздох. Что случилось? — Он проверяет часы в то же время, когда спрашивает, вероятно, ему нужно следить за временем, так как приближается начало занятия.

Тик-так.

— Ничего. Просто подумала о том, какой может быть жизнь взрослого человека.

— О? И какой же она может быть? — В его голосе звучит неподдельное любопытство.

— Нормальной. С большим количеством киношных вечеров с закусками и громкими разговорами. И обязательно с собакой.

Пот стекает по моему декольте, по моей спине и попадает в щель между ягодицами. Сегодня мы много работали на тренировке, и воздух в зале был странно влажным. Я думаю, это из-за всех спортсменов в помещении. Сейчас напряженный сезон и много всего происходит. Футбол в самом разгаре, здесь тренируется команда поддержки, потом баскетбольная команда, борцы, гребцы, команда по легкой атлетике...

Место переполнено.

Не говоря уже о том, что рядом находится бассейн, который, скорее всего, и является причиной влажности. Интересно, сделают ли они что-нибудь с этим в ближайшее время, потому что сегодня было очень тяжело. Им определенно нужно включить кондиционеры.

Решаю принять душ в раздевалке, чего обычно не делаю. Мне нравится, когда у меня под рукой мои собственные шампунь, кондиционер и мыло для тела. То, что есть здесь, пахнет не так приятно и не так хорошо очищает мои волосы — они всегда остаются какими-то спутанными. Но сегодня я просто слишком вспотела, чтобы надеть чистую одежду и пойти домой отмываться.

Когда смываю кондиционер, в душевую заходит Кейли и зовет меня через занавеску.

— Эй, Лилл, это ты?

Мы виделись на тренировке; конечно, мы тренируемся в разных местах, ведь она флайер и у нее другие тренеры, но все равно. Между нами были натянутые отношения с тех пор, как мы с Кайлом расстались, и я не могу понять почему.

— Да, это я. — Я тщательно намыливаю подмышки. — Я так вспотела, что не хотела уходить, не приняв душ.

— И не говори. С меня пот просто льется. Наверное, что-то не так с кондиционерами — было жарко, как в аду. — Ее голос доносится из кабинки рядом со мной, и я слышу, как включается вода, как отдергивается занавеска для душа, и ее конец волочится по кафельному полу, потому что слишком длинная. Тот, кто устанавливал ее, не заботился о точности — только о том, чтобы сделать свою работу.

Мой желудок урчит.

Видимо, тот бургер, который я съела ранее, не насытил меня так, как я надеялась.

— Я умираю от голода, — словно прочитав мои мысли, вслух произносит Кейли. — Я съела свой последний протеиновый батончик до того, как мы приехали сюда.

— Мы могли бы заказать что-нибудь.

— Отлично.

На некоторое время воцаряется тишина, пока мы обе приводим себя в порядок, и, поскольку разговоров не ведется, я полностью встаю под душ и запрокидываю голову, подставляя лицо струям горячей воды. Поворачиваюсь спиной к стене; вода омывает мои волосы, утяжеляя их так, что они рассыпаются по спине.

Уф, как же хорошо.

Тело болит.

Мышцы ноют.

Мозг устал.

— Не могу дождаться, когда закончится этот сезон, — стонет моя соседка в кабинке рядом, выключая воду, а затем раздается звук сдергиваемого с душевой штанги полотенца. Шлепанье ее резиновых шлепанцев по полу.

— То же самое. Кажется, что я становлюсь слишком старой для этого. — Я смеюсь, чтобы это прозвучало как шутка, но глубоко внутри мы обе знаем, что это не так. Для нас с Кейли не секрет, что моя мама подтолкнула меня к этому виду спорта — в отличие от ее, которой все равно, в команде она или нет.

— Давай сегодня просто закажем пиццу и посмотрим фильм. Мы это заслужили.

— Договорились.

Я остаюсь в душе, греясь в парной еще минут пятнадцать, позволяя своим мышцам расслабиться, а заботам смыться в канализацию.

Затем быстро надеваю спортивные штаны и толстовку с капюшоном.

Переобуваюсь в поношенные «Конверсы».

Волосы мокрые.

Рюкзак на спине.

Толкнув дверь в женскую раздевалку, замираю, когда замечаю незваную, но знакомую фигуру. Кайл прислонился к противоположной стене, одна длинная нога согнута, каблук черного ботинка упирается в цементный блок.

Увидев меня, он выпрямляется, весь внимание.

Оглядываю коридор. Он здесь, чтобы увидеться со мной?

Я в замешательстве, мы не разговаривали две недели, и на то есть веская причина; он лжец-манипулятор, и я не хочу иметь с ним ничего общего.

— Привет.

Я внутренне стону. Какого черта он здесь делает? Встречается с кем-то из команды поддержки?

— Ты ждал меня?

— Да. — Так круто. Так непринужденно.

Так неприятно.

— Что тебе нужно? — Я прохожу мимо него и направляюсь к выходу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на гиганта шести футов трех дюймов рядом со мной.

Он останавливается перед тяжелыми стеклянными дверями, ведущими на парковку.

— Ты избегаешь меня, Лилли?

— Да! — Я фыркаю. — Да, я избегаю тебя! Мы расстались, Кайл. Ты посылал фотки своего члена и писал личные сообщения случайным девушкам, помнишь?

Его глаза расширяются, когда я произношу слово «член», вероятно, от шока; он никогда не слышал, чтобы я использовала нецензурные слова, потому что всегда считала, что должна следить за своим языком в его присутствии.

Кроме того, почему я объясняю взрослому мужчине, почему он должен оставить меня в покое, когда мы расстались?

Взрослому?

Ха! Он все еще ведет себя как мальчишка-подросток.

— Это была ошибка.

Я снова фыркаю, выходя на улицу в холодную осеннюю погоду. Мокрые волосы внезапно кажутся ужасной идеей, и я тут же об этом жалею.

— Кайл, мне все равно, какие у тебя были причины. Ты снова и снова показывал мне, каким человеком был, и я никогда к тебе не вернусь. Может быть, когда-нибудь ты перерастешь ту стадию, когда тебе нужно подпитывать свое эго случайными девушками, сосущими твой член и встающими на четвереньки. — Я перекладываю рюкзак с одного плеча на другое. — Ты отвратителен.

— Я отвратителен, — невозмутимо заявляет он.

— Тащи свой грязный член куда-нибудь в другое место.

У него отпадает челюсть. Почти уверена, что где-то в голове у него отвалился мозг и бесполезно барахтается там.

Не в обиду Кайлу, но...

— Э-эм.., — мямлит он. — Мы можем хотя бы быть друзьями?

— Друзьями?

— Ну, знаешь. — Он многозначительно шевелит своими кустистыми бровями, и мне хочется блевануть.

Фу.

Фу, фу, фу!

Фу.

Он не имеет в виду друзей, он имеет в виду...

— Друзья с привилегиями? Нет, спасибо. Я не хочу заразиться какими-нибудь венерическими заболеваниями. — Пусть об этом беспокоится его следующая девушка. — Еще и хватило наглости предложить такое.

— Да что с тобой такое? — нагло спрашивает он, как будто проблема во мне. Как будто я не имею права злиться.

— Ты заставил меня проснуться и понять, чего я стою. И ты... — Я указываю на него пальцем и смотрю в упор. — Ты не заслуживаешь меня.

С гордо поднятой головой я оставляю его стоять в дверях и смотреть мне вслед.