Воскресили не того

Глава 49. Безродный сын

— Ну да, Кеншин, походу, не подарок, — согласился Артем, устраиваясь в кресле, — Он ведь генерал и все такое. Ему положено быть жестким.

— Ты не понимаешь, — тихо сказала Мелида, сузив глаза, — Его ненавидели все, с кем он знаком. Это ужасный человек, исчадье ада.

Артем выражением лица показал, что кажется она преувеличивает. Чем еще больше выбесил колдунью.

— Хорошо, я расскажу тебе. Но вряд ли ты поймешь. Для этого нужно самому пожить с этим монстром. Да еще также близко, как годами жила я.

— Он бил тебя? — осторожно спросил Артем.

— Не перебивай! Иначе не расскажу.

— Хорошо, молчу.

— Слушай же.

Сорокапятилетний император медленно угасал под грузом неспокойного правления. Он будто предчувствовал неминуемую войну и старел раньше срока. А наследников все еще не было, да и вряд ли уже будут. Пора было признать свое бесплодие, ведь за двадцать пять лет он сменил множество жен и наложниц.

Едва император признался в этом самому себе и задумался о выборе преемника, как судьба сделала ему удивительный подарок. Или проклятье.

Кто-то оставил ребенка прямо у ворот дворца. Стража собиралась отдать его в приют, либо вовсе — выбросить в реку, словно котенка. Но император, узнав об этом, пожелал увидеть младенца.

Он счел это знаком небес и оставил найденыша во дворце. К изумлению всех его обитателей, он объявил мальчишку приемным сыном и наследником, начал воспитывать как родного. Маленький Кеншин должен был стать утешением для стареющего, измученного судьбой правителя.

Император действительно души не чаял в ребенке, излил на него всю накопившуюся за годы любовь и жажду продолжения рода. Он не замечал, как растил его капризным, избалованным и жестоким.

Все окружение императора ежечасно давало мальчику понять, где его настоящее место. Никто, кроме императора, не хотел признать наследником самого древнего рода простого подкидыша. У которого даже кожа была более смуглая, чем положено родовитым особам. А его темно-карие, почти черные глаза всегда горели каким-то диким огнем, выдававшим его буйный нрав и ненависть к элите.

Император строго наказывал тех, кто позволял себе неосторожное слово или взгляд в сторону найденыша. Однако дворяне и даже слуги все равно старались кольнуть его как можно глубже. Так что мальчик всегда чувствовал себя чужим. Никто не любил его, кроме приемного отца. И даже с другими детьми он не мог играть — дети родовитых господ отказывались говорить с ним.

Поначалу щенок был почти безобиден. Все, что он мог, это пожаловаться отцу, сделать злобную гримасу или разбить какую-нибудь дорогую вещицу. Но никто не подумал о том, что щенок рано или поздно вырастет и обзаведется собственными клыками.

И что он никогда не простит того, как с ним обращались в детстве.