Воскресили не того

Глава 93. Молодой граф

Капля крови капнула на небольшое круглое зеркало, стоявшее на тумбочке. В отражении показалось хмурое лицо Глена. Молодой граф сидел перед ним с голым, мускулистым торсом. И старательно зашивал сам себе плечо.

Когда он умудрился рассечь его? Во время потасовки в доме Кеншина? Или во время схватки с ним самим? Или вообще в другой момент… Всегда замечал новые раны только спустя какое-то время, когда они уже начинали невыносимо болеть.

Дверь спальни осторожно приоткрылась, и внутрь заглянул слуга.

— Господин граф, может все-таки вызвать лекаря?

Глен молча взял со стола хрустальный стакан и запустил в наглеца. Слуга едва успел захлопнуть дверь. Стакан с оглушительным звоном разбился об нее. Больше слуги не решались беспокоить хозяина. И только шептались на кухне о том, что граф Глен становится все больше похож на Кеншина.

Раз стакан разбит, пришлось хлебнуть прямо из горла. Нарушив все дворянские нормы приличия. Гребанные этикеты! Глен всегда ненавидел все эти пышные церемонии. Тут они с Кеншином похожи. Оба ненавидели свет и всю эту псевдоэлиту. Вся заслуга которой лишь в том, что однажды высрались на свет из особенно знатной самки.

Нет, они оба совсем из другого теста. Привыкли воевать, терпеть лишения, достигать всего потом и кровью. Вот только в юности они сильно отличались по характеру. Буйный и озлобленный Кеншин, который никогда не умел держать себя в руках. И его лучший друг: спокойный, флегматичный и расчетливый Глен. Лишь молодой граф мог в нужный момент усмирить яростного наследника. А мог и наоборот — натравить, когда это было нужно. Поэтому адъютанта боялись не меньше, чем генерала. А сам Кеншин даже не догадывался о том, как ловко и незаметно Глен управляет его решениями.

Но теперь оставаться холодным больше не получается. Глен слишком долго ждал и оставался в тени. И его бесило, что шикарного родословного дерева, отличных навыков и богатства все равно было недостаточно, чтобы встать вровень с безродным и беспутным Кеншином. Все способности которого заключались только в могучих кулаках. Глен уже достаточно озлобился бесконечными сражениями и жестокостями, чтобы и дальше носить невозмутимую маску.

Мужчина снова мрачно взглянул на свое отражение и перекусил зубами нитку, торчавшую из плеча. Ему показалось, что даже выражение лица у него становится таким же, какое было всегда у Кеншина.

От размышлений Глена прервало движение, которое он уловил через зеркало. Что-то мелькнуло сзади.

Глен на автопилоте выхватил револьвер из кармана брюк и обернулся, наставив его на незваного гостя.

Увидев три фигуры в черных плащах с белой каймой на капюшонах, он медленно опустил оружие. От пришельцев исходил черный, едкий дым, не успевший исчезнуть после перемещения.

Некромант, стоявший посередине, выступил вперед.

— Граф Глен, братство некромантов готово выслушать твое предложение. Мы узнаем твою просьбу и примем решение: удовлетворить ее или отказать.

— Это не просьба, — процедил Глен, — Я не собираюсь умолять вас на коленях. Я предлагаю выгодную сделку.

Некромант движением головы сбросил с себя капюшон. Открылось жуткое лицо — наполовину обычное, наполовину разложившееся. Но Глен даже не моргнул глазом и продолжал смотреть прямо на него.

— Об этом предоставь судить нам — насколько она окажется для нас выгодной. Следуй за нами!

Глен не спеша набросил рубашку и легкую военную куртку. Поправил волосы. Прицепил к поясу шпагу с родовым гербом на эфесе. И только после этого подошел к жутким черным фигурам.

Переносить его через огонь некроманты не стали. Такое способны вытерпеть лишь колдуны. С обычными людьми всегда приходилось сложнее — слишком уж нежные и хрупкие создания. Поэтому некромантов и графа окутало густое черное облако. А когда она развеялось, комната уже была пустая.

Через пять минут осмелевший слуга снова решился заглянуть в покои графа. И едва не задохнулся от едкого черного дыма.