Воскресили не того

Глава 67. Узник

Артем даже не сразу понял, что пришел в себя. Голова раскалывалась от боли, и перед глазами все плыло. Несколько минут он мучительно пытался сфокусировать взгляд и что-то рассмотреть.

Неужели ослеп?! Совсем темно! По спине пробежал холодок. Только не это! Нет-нет!

Но тут он стал различать какие-то темные очертания предметов. Нет, он не ослеп — просто лежит в темноте. Какое облегчение!

Когда глаза привыкли, Артем смог рассмотреть рядом с собой лавку и горшок сомнительного назначения. Видимо, горе-генерал упал с этой самой лавки и теперь лежал на холодном полу. Его рука чуть не попала в вонючий горшок, и Артем с брезгливым видом поспешил отползти подальше.

Слабость еще долго не позволяла ему подняться на ноги. Пощупав голову, он убедился, что у него две болезненные раны: на виске и затылке. Постепенно он вспомнил, как получил их, и содрогнулся.

А где же этот предатель Глен? Грохнул его по башке и смылся. Вот ублюдок! Хорош друг, нечего сказать.

Артем со стоном кое-как поднялся и, сделав пару шагов, уткнулся в тюремную решетку. Он в западне! В отчаянии парень вжался лицом между стальными прутьями, словно рассчитывал резко похудеть и пролезть на свободу.

— Не трудись, отсюда просто так не выбраться.

Артем вздрогнул и резко обернулся. Он не заметил, что на другой стороне камеры была еще одна решетка — вместо стены. Видимо, за решеткой находилась такая же тюремная камера. Кто-то сидел на полу, привалившись к этой решетке и наблюдал за новым пленником.

— Не думал, что доживу до новой встречи с тобой, Кеншин, — проскрипел надломленный, хриплый голос.

Незнакомец хотел сказать что-то еще, но зашелся таким шумным кашлем, что Артем снова вздрогнул. Видимо, этот человек был стар и болен.

Артем осторожно приблизился к решетке и тоже опустился на пол. Во второй камере было крошечное, решетчатое окно возле самого потолка. Сквозь него прорывался лунный свет, который создавал единственное, слабое освещение.

Из полумрака на него смотрел жуткий старик. Страшно худой и изможденный. Одежда на нем превратилась в грязные лохмотья, бледное лицо заросло густой бородой. На руки и ноги было страшно смотреть — кожа, да кости. Но глаза были живыми и осмысленными. Даже как будто веселыми. И смотрели так пристально, что Артему стало не по себе.

— Мы знакомы? — спросил он.

— Не узнал меня? — усмехнулся пленник, — Еще бы! Я сильно изменился за эти годы. А вот я точно узнаю того, кто убил меня.

— Что?

— Да, Кеншин. Ты думал, что убил мощного колдуна. А на деле: я теперь гнию заживо. Спасибо тебе, конечно, братец. Удружил!