Время до Теней

1.

13 сентября 2281 года. Новая Москва.

Это было, скорее, воспоминание, чем полноценный сон, добавившее к моей утренней ненависти к окружающему миру ещё и необъяснимую лёгкую меланхолию. Я перевернулась на спину, потянувшись до дрожи в позвоночнике, зевнула, взяла с тумбочки часы и подслеповато вгляделась на дисплей.

Семь минут десятого. Ну, здорово. Начальник отдела расправится со мной в особо изощрённой форме за несданный вовремя отчёт.

Я метнулась к терминалу сети, который забыла выключить вчера (не убьёт начальство, сгноят заживо счета за электричество), запихнула золочёную пластинку из личного жетона в слот. Запись квинтессентции моих чрезвычайно умных мыслей на тему оптимизации работы контуров с пятью узлами охлаждения велась томительно долго — я успела залезть под душ и кое-как собраться.

Прыгая через три ступеньки, я спустилась на улицу и несколько минут опиралась на припаркованную во дворе мою колымагу, пытаясь кашлять не слишком сильно, дабы не выплюнуть в мотоциклетный шлем собственные лёгкие. Нет, стара я уже для опозданий.

Столица грелась на утреннем осеннем солнышке, пованивая смесью йода, чаячьего дерьма и соляры. Вдали, доминируя над жилым районом, сверкали битым стеклом остовы бизнес-центра и виднелись огромные покоцанные буквы придурошной надписи «Welcome to Old Moscow». Позднее утро даже сыграло мне на руку — пробки на кольцевой Старой Москвы рассосались, хотя со стороны каналов ещё доносилось раздражённое гудение попавших в затык пассажирских барж.

— Морру! — окликнули меня, пока я бежала по коридору первого этажа, лавируя между сонными офисными работниками. Я резко затормозила перед лифтами, терзая кнопку вызова и, не поворачиваясь на голос, выпалила: — Я опаздываю! Привет, Лин.

— Шлем сними, — посоветовала подруга. Просто так поздороваться она не могла. Когда я выполнила её просьбу, Линви ритуально клюнула воздух около моей щеки и соизволила произнести: — Привет, дорогая. Куда так спешишь?

— Сочинение надо сдать сегодня до одиннадцати, — скривилась я.

Металлические двери открылись. Лин шагнула в кабину вместе со мной, нажала на кнопку и тут же принялась поправлять причёску перед собственным отражением на полированном металле.

Я попыталась пригладить волосы, достала из кармана куртки очки и водрузила их на переносицу. Линви неодобрительно покосилась на меня. Знаю-знаю, «Морру, ты втираешь дорожной полиции про линзы или про то, что у тебя забрало шлема с диоптриями?»

— Да успокойся, начальник твой даже не пикнет, — отмахнулась Линви.

Эфемерная, с целой копной выбеленных кудрявых волос, синеглазая, курносая, Линвиль казалась ещё выше, чем была на самом деле, стоя рядом со мной. Я была тощей, невысокой и плоской, как камбала, в стратегических местах фигуры. Кожа не самого здорового изжелта-смуглого оттенка, растрёпанное тёмное каре, узкое худое лицо, тонкие губы, длинный нос, светло-карие прищуренные глаза за дымчатой цельной пластиной очков. Мне было двадцать восемь, и проклятием моей жизни было то, что я до сих пор смахивала на девочку-подростка.

— Почему это? — рассеянно спросила я.

— Элоиз тебя вызывает.

С каждым часом этот день всё радужней и радужней.

Двери лифта открылись с мелодичным на мой непритязательный слух звоном, и Линви, цокая каблучками, вышла, оставив после себя облако душно-сладкого аромата и бросив на прощание:

— Давай, до обеда. Всё расскажешь, — подмигнула она.

Я сидела на краешке кожаного кресла, накручивала на палец цепочку личного жетона и в ответ на реплики содержания «подумаешь, обойдётся без тебя фирма месяц-второй» с монотонной обречённостью бормотала что-то о незаконченных исследованиях. Я концентрировалась на созерцании полированной поверхности стола, но всё равно чувствовала на себе тяжёлый взгляд хозяйки. Хозяйки не только этого сдержанно-роскошного кабинета, но и, заодно, всей «Олдвэйтрэвэл компани».

— Да посмотри уже на меня! — вспылила Элоиз.

Я подчинилась и нехотя встретилась взглядом с почти прозрачными светло-серыми глазами начальницы.

— Сама понимаешь, кого я ещё могу послать, — немного смягчилась она.

— Тем более, так далеко и надолго.

Элоиз проигнорировала этот выпад.

— Кроме того, тебе я…

— Доверяешь?

— Знаю, чего от тебя можно ожидать.

Я кисло улыбнулась. Элоиз поставила локти на стол, положила подбородок на скрещённые ладони и выжидательно воззрилась на меня. Я предприняла ещё одну попытку:

— Мам, но моя работа…

— Что ты всё со своей работой! Устроишь небольшой отпуск.

— С пользой для тебя, разумеется.

— Для всей компании. Даже для всегообщества.

— Так инициатива идёт не от тебя? — я подозрительно прищурилась.

Мать ничего не ответила, только недовольно поджала губы — она терпеть не могла, когда приказы сверху лезли в дела частной фирмы. Предыдущие владельцы «Олдвэя» были… не так щепетильны в этом вопросе.

— Уверяю, тебе не придётся особенно напрягаться — ты просто наблюдатель.

Теперь уже вспыхнула я:

— Да они в два счёта расколют, какова на самом деле цель этого «обмена научным опытом»!

— Конечно, — легко согласилась Элоиз. — Но кто тебя всерьёз примет, сама-то подумай?

В глубине души я просто исходила сарказмом: «Мамочка, разве ты не спишь с их послом? Неужели вы хотя бы иногда не говорите… о политике, например? Какое упущение!», но проглотила обиду.

— Разве мы мало знаем о них?

— Должны знать больше, — мать смерила меня цепким взглядом. — От тебя не требуется ничего особенного. Но мы должны лучше понять мотивы их поступков, модели поведения, естественную среду их обитания.

— Почему тогда не подрядить на это дело дипломата, ксенопсихолога… не знаю… — я немного обмякла в кресле и сложила руки на груди.

— Не дуйся, — сказала мать, на что я ответила ей ещё более угрюмой гримасой. — Чужие работают без использования замкнутых контуров, — Элоиз подождала, пока недовольство на моей физиономии плавно перетечёт в профессиональную заинтересованность. — Думаю, Мельтек может походатайствовать, чтобы и тебя просветили в этом плане… Ну что, возьмёшься?

— Есть варианты ответа?

— Есть ещё кандидаты? Только не предлагай эту твою подружку из отдела рекламы, — мать закатила глаза.

Пользы в рекламщиках мать не видела, считая их офисными одноклеточными, поднаторевшими лишь в раскладывании пасьянсов. Однако, в соответствии с некой аксиомой бытия, такой отдел должен быть в любой уважающей себя корпорации. Хотя, признаться, в рекламе компания нуждалась не особо. Семья заняла экономическую нишу давно, транзитные заказы Государства поручали именно нам, посты по переброске войск также оборудовались аппаратурой, разработанной нашим подшефным институтом, в числе сотрудников которого я и числилась в течение последних восьми лет. Снулых, спокойных лет.

— Как насчёт Доминика? — высказалась я, впрочем, уже зная, каким будет ответ.

Элоиз покачала головой и мягко сказала:

— Он нужен здесь, Морру.

Предсказуемо. Любимого сына мать никогда далеко от себя не отпускала. В отличие от меня.

— Больше никого не можешь предложить? Ох, Морруэнэ, знаешь, меня всегда очень волновало, что у тебя так мало друзей, — дежурно потюкала она меня.

«Так мало тех, кого я могу подставить», — вот что это значило на самом деле.

— Сделаю всё сама, — я поднялась со своего места, пристроила шлем на сгибе локтя и упрямо повторила: — Но это бред какой-то, а не задание, если хочешь знать моё мнение.

Элоиз моё мнение никогда не волновало — она уже набирала чей-то номер, дав мне короткую царскую отмашку откланиваться. Я тихонько прикрыла дверь кабинета.

— Морру! Когда, наконец, ты будешь оставлять свою колымагу на парковке?!

Я вздохнула. На то, чтобы в окна смотреть, у неё, значит, время есть.