Время до Теней

32.

— Почти пришли, — Илар указал на следующий мост и возвышающееся за ним здание.

Чёрный камень, из которого оно было сложено, глянцево с изломами поблескивал в свете зажёгшихся фонарей.

— Решайся. Советники понимают, что нам не нужна война. Они отпустят тебя.

— А если я…

— Доказательств существования Теней у тебя не будет.

Я покосилась на бодро топающую рядом цвиэски, зажмурилась на секунду, и поджала губы:

— А я уже успела к ней привыкнуть.

Общественный Дом, он же дворец владык эпсилона, мира побеждающей анархии, встречал нас молчаливым сумраком. Двустворчатые тяжелые на вид двери распахивались от лёгкого нажатия ладони, шаги рождали гулкое эхо среди каменных бастионов. Отсутствовали не только непременные в правительственном объекте кордоны охраны — хотя мы прошли уже целую анфиладу похожих друг на друга тёмных помещений, на глаза вообще так никто и не попался. Кроме нас тишину ничто не нарушало, хотя даже я чувствовала, как это молчание насыщено. Там царила не сонливость заброшенного дома, наэлектрилизованность притаившейся жизни пострескивала в воздухе. Последние отблески света из окон ложились на полированные чёрные плиты, выхватывали из узких ниш тёмные фигуры многочисленных статуй.

Природная любознательность потащила меня поглядеть на эти шедевры кустарного искусства. Ой, зря… только с первого взгляда казалось, что неведомые скульпторы изобразили людей. На деле это были отдалённо антропоморфные твари, закутанные в бесформенные одежды. Плавные каменные складки ткани только подчёркивали жуткую угловатость их тел из гладкого чёрного камня с перламутровыми прожилками. Вытянутые челюсти, слишком крупные для человека глубоко посаженные глаза под тяжёлыми надбровными дугами, мощные шеи, жилистые тела с длинными конечностями. Звероподобная женщина, припавшая на одно колено и положившая руку на холку гигантской гиены, мужчина, у ног которого свалены в кучу скрюченные тела, ещё один мужчина, держащий в когтистых пальцах сложной геометрии кристалл с серебряной гравировкой, снова женская фигура, чьи характерные формы указывали на то, что это какой-то местный аспект богини-праматери. И ещё десятки тёмных статуй, завораживавших и пугавших своей чуждостью.

— Мор! — шикнул на меня Илар, когда я убрела в дальний конец зала, увлёкшись рассматриванием скульптур.

Я виновато вернулась.

— Кто все эти твари?

Итаэ’Элар остановился перед дверями следующего зала, но заходить туда пока не спешил.

— Не твари. Боги в различных аспектах.

Это ж надо такому молиться… Я мысленно попыталась сопоставить современный облик Наставников с каменными образинами. До меня медленно доходило, что первая предковая прямоходящая форма Каинового племени вполне могла иметь подобный облик. Правда, нелюдь быстро вывел меня из запоздалого раскаяния в богохульстве:

– Слушай внимательно. Говорить с советниками буду я.

— Но я не могу быть безмолвной табуреткой!

Илар резко наклонился ко мне так, что наши лица оказались на одном уровне, и прошипел сквозь зубы:

— А ты попробуй. Пожалуйста. Хочется жить, понимаешь меня?

Ведь может быть вежливым. Я испуганно кивнула, хотя нелюдь моего согласия быть паинькой видеть уже не мог — он отвернулся и толкнул двери зала.

Этот зал размером превосходил все предыдущие, окна находились под самым потолком, и из них лился только слабый зеленоватый свет уличных фонарей. Солнце зашло. Я наклонилась и подхватила цвиэски на руки. Ящерка слабо пискнула и резво закопалась мне зашиворот. В дальнем конце помещения сумрак сгущался в облако непроглядной густой тьмы. Впрочем, видимо, непроглядной она была только для меня, потому что Итаэ’Элар прямо взглянул в эту тьму, прижал левую руку к груди и что-то сказал на родной тарабарщине.

— Что ты им сказал? — прошептала я.

— Что разговор будет вестись на понятном тебе языке.

Сумрак колыхнулся, из него выступила стройная женская фигура в платье из тысяч тусклых звёзд. Женщина, не торопясь, подошла к падающему из окна лучу призрачного света — я едва сдержала изумлённый выдох — через её силуэт просвечивала противоположная стена. Всего лишь голограмма. Технологии, с помощью которых было создано изображение, впечатляли — казалось, что фигура женщины состоит из взвеси мелкого чёрного пепла и алмазной пыли.

— Время до Теней. Как символично, — сказала она.

Голос был без признаков механической обработки, что привело меня в ещё большее восхищение. Я с запозданием отметила, как насторожился Илар. Он ожидал, что нас встретит кто-то другой? Я вопросительно воззрилась на него, но он, похоже, забыл о моём существовании, вступив в незримое противостояние с советницей. Безликая в чёрной маске, она подошла к Итаэ’Элару, оказавшись почти с него ростом, и серыми безжизненными пальцами провела по шрамам на его щеке. Нелюдь вздрогнул. Что говорить — даже меня передёрнуло, хотя советница не обращала на меня внимания. Пока не обращала.

— Разве ты не был изгнан?

— Разве на аудиенции не должен присутствовать весь Совет?

Я мысленно застонала. И это мне нужно напоминать, чтобы я не вела себя гонористо?

Серые пальцы отдёрнулись от лица нелюдя, Владычица откинула за спину водопад призрачных перьев, украшавших маску.

— Ты должен быть счастлив, что тебя согласился выслушать хотя бы один из нас, — бросила она. — Зачем ты здесь? Зачем говорить на языке этих обезьян, который допускает ложь?

Я была уже готова брякнуть что-нибудь сходно оскорбительное, но Итаэ’Элар очень вовремя отсрочил нашу казнь (таким способом, что я готова была придушить его):

— Мы должны проявить снисхождение. Со мной человек. Их разум зациклен на собственной культуре. Приходится изъясняться так, чтобы она понимала.

Меня тихо распирало от плохо сдерживаемого гнева.

— Это так важно? Чтобы она понимала?

Владычица серой тенью скользнула ко мне, я задрала голову, чтобы прямо взглянуть на чёрное забрало маски, и ещё раз невольно восхитилась качеством голограммы — настолько плавными и быстрыми были движения тени.

— Важно. Присмотрись к ней, Анахармэ.

Как назло, цвиэски выбрала именно этот момент для того, чтобы выбраться из-за пазухи на волю. Владычица резко обернулась к Илару. Яростно взметнулись чёрные плети на маске.

— Шаэррат, — выдохнула она. — Призванная тобой.

— Для неё. Шаэррат подчиняется ей, — невозмутимо пояснил он. — Хотя она — обычный человек.

Дарующая задумчиво склонила голову набок:

— Так убей её, Итаэ’Элар. Прямо сейчас.

Я покосилась на Илара, облизнула пересохшие губы и неприметно переместила правую руку ближе к рукояти двуклинкового меча, висящего на поясе. Нелюдь заметил этот манёвр и криво ухмыльнулся.

— Я не правильно выразился, Анахармэ, когда говорил, что она — обычный человек. Она Охотница и наследница могущественной корпорации Метрополии. Её смерть невыгодна.

Ага, я. Бывшая Охотница, вторая наследница. Никому нафиг не сдалась, даже моему теоретическому жениху с эль в семьдесят втором — этого я ещё не рассказывала?

Анахармэ неожиданно капризно заявила:

— Мне надоело слушать тебя. От тебя много проблем. Пусть говорит человек.

Я снова инстинктивно повернулась к Илару, ожидая от него хоть какой-то моральной поддержки, и, видимо, это вызвало смешок Дарующей:

— Смелее, человек. Итаэ’Элар заинтересован только в том, чтобы снова занять то положение в обществе, которое он занимал раньше. Он пообещал тебе жизнь? Но защитить тебя он не сможет. Это не входит в его планы.

Хотя я смотрела прямо на Анахармэ, но периферийным зрением заметила, как нелюдь придвинулся ближе ко мне, и почувствовала уже знакомое странное оцепенение мыслей. Это могло означать только одно.

— Не смей лезть ко мне в мозги, сволочь! — рявкнула я.

Эх, давно хотела высказать ему что-нибудь эдакое. Илар отступил на шаг назад, давление на мысли исчезло, а Владычица усмехнулась. Я тяжело дышала, как после пробежки в несколько километров, и севшим голосом ответила:

— Мне известны его цели, но…

Анахармэ перебила меня:

— Ты действительно Охотница? Заключим контракт… на изгнанника, например?

Сердце свалилось куда-то на желудок, а я затравленно перевела взгляд с Дарующей на Илара и шумно сглотнула. Итаэ’Элар широко улыбнулся, показав узкие острые зубы, и демонстративно положил ладони на рукояти парных складных клинков на поясе. Я прикинула свои шансы. Н-да, шансы куда-то стремительно разбежались. Сейчас я балансировала на самом краю Гвайет Умбала, ведь предложение Владычицы — ловушка… почти наверняка.

— Неэтично заключать контракт в присутствии… кхм… клиента, — тщательно подбирая слова, ответила я. — Тем более, дело такой… э-э-э… сложности обойдётся недёшево.

— Сколько? — советница ходила взад-вперёд по залу как тигрица в клетке.

— Миллиона три в рублях, — прикинула я, решив сразу ломить баснословную сумму. — Но могу принять в любой валюте, — быстро добавила я. Но, подумав, уточнила: — Кроме ксианских долларов — курс сейчас совсем ни к чёрту… и никаких переводов на счёт.

Анахармэ фыркнула:

— Смешная ситуация. Напомнила мне то, что произошло почти одиннадцать лет назад… У прошлой Анахармэ не было шансов против того наёмника. Человек открыто вызвал её на бой. Даже Итаэ’Элар согласится, что их сражение было… зрелищным, — она воззрилась на Илара. Он молчал. — Ну, что скажешь, человек?

… почти одиннадцать лет назад… в году на эпсилоне всего триста шестьдесят один день, сутки короче почти на два часа, поэтому в пересчёте на привычное время получится не больше десяти лет. Контракт десятилетней давности… человек-наёмник, обладающий достаточной силой, чтобы завалить Наставника… задания на эпсилоне, тихие и аккуратные… видать, не такими уж тихими и аккуратными они получились… недостающие картинки паззла обнаружились совсем рядом, заняв в картинке положенные места, и я затараторила:

— Наёмник — высокий, тёмные волосы, жёлтые глаза, его можно принять за одного из ваших, отлично обращается с двуклинковым оружием, — я перевела дух, ожидая реакции Анахармэ.

— Так вы знакомы?

Я не удержалась от усмешки:

— Очень близко. Он мой отец.

Владычица хохотнула:

— Ох, Итаэ’Элар, у тебя есть повод для кровной мести.

Я не решалась взглянуть на нелюдя — мне было страшно.

— Нет, — ответил он. Я не удержалась, виновато взглянула на него и с каким-то смешанным щемящим чувством вдруг осознала, что никогда ещё не видела Илара таким уставшим. — Не интересно больше.

Для этой призрачной твари стравить меня и Илара — развлечение (тут и стараться особо не надо). Это злило. Дико злило. Наверное, поэтому я с вызовом взглянула на Владычицу и заявила:

— Хорошей убийцы из меня не получилось. Хорошего дипломата тоже не получится, потому что я собираюсь говорить правду, — то есть, собираюсь искренне верить в то, что говорю. — Моя смерть означает немедленное начало войны. Я говорю так не из гипертрофированного самомнения, — на этом месте моего импровизированного спича Илар насмешливо фыркнул, но я уже твёрдо решила не обращать на него внимания — слишком была занята спасением наших задниц. Я сделала шаг вперёд и встала между Иларом и Анахармэ. — Нужен только повод. Но я… — Владычица даже не смотрела в мою сторону, хотя я прекрасно понимала, чувствовала, что она слушала меня. Я прокашлялась и продолжала: — Пусть я превышаю свои полномочия… но, я хочу говорить не от лица правительства и даже не от имени руководства компании… нам не нужна ещё одна мясорубка, — я перевела дух и, как ошалев от собственной смелости, добавила, — Я видела ваши города. Они огромны, но почти пусты. Вы опасные противники, но вас мало. Вы всегда избегали открытых столкновений с нами — могу посоветовать вам и дальше поступать столь же разумно.

Чёрные плети на маске взметнулись, когда Анахармэ запрокинула голову и рассмеялась. Тогда я ещё не понимала до конца, что представляют из себя эпсилонцы, и какие именно из моих нарочито наивных тезисов вызвали её веселье.

— А знаете, что… идите! Идите хоть в Бездну. Никогда больше не появляйтесь на эпсилоне. И Тень забирай с собой, человек.

Я изумлённо уставилась на Анахармэ и непонимающе покосилась на Илара — однако, тот, похоже, был удивлён не меньше меня. И, кажется, оскорблён. Наконец, нелюдь кивнул Владычице, схватил меня за руку и потащил прочь из зала. Я через плечо оглянулась на туманную фигуру Владычицы, пробормотав напоследок «отличное качество голограммы».

— Пока длится Время до Теней — даю вам фору. Интересно, что скажет Государь в ответ на твои речи, человек? — хмыкнула напоследок Анахармэ.

Двери зала бесшумно сомкнулись за нами. После пережитого мне хотелось только одного — присесть куда-нибудь, не важно, куда, хоть на пол, вытянуть ноги и блаженно протянуть: «Ффух, кажется, обошлось». Правда, такой возможности нелюдь, тащивший меня за собой, не предоставил до тех пор, пока мы не покинули дворец Владык и не взошли на мост, соединяющий этот островок с жилыми кварталами.

Итаэ’Элар отпустил мою ладонь, устало опустившись на каменную скамью. Я озадаченно посмотрела на него, но, помедлив, уселась рядом с нелюдем так близко, насколько позволял нам наш вооружённый нейтралитет. Холодно, однако — долго не усидишь.

— Нас, типа, депортировали? — уточнила я.

— В прошлый раз выперли только с Островов…

— Ты совершенствуешься в умении косячить.

Мы немного посидели молча. Стараясь согреться, я усадила цвиэски на колени и заключила её в кольцо из рук. Впрочем, помогло это мало — температура тела ящерки немногим отличалась от температуры окружающей среды. Очень сильные на такой высоте порывы холодного ветра яростно ерошили волосы, перемешивая мои растрёпанные тёмные пряди с пепельно-русыми волосами Илара.

— Ксианские доллары? — кисло спросил нелюдь. — Ты это вообще серьёзно?

— Ну, брось, нашёл, на что обидеться, — я покосилась на него, рассматривая его горбоносый профиль. — Смотри, как я высоко тебя ценю: это побольше тридцати сребреников будет.

— Почему ты ушла из Охотников?

Я невольно сгорбилась.

— Не пошла карьера — разглагольствовала с начальством слишком много в вольном тоне, вот и попёрли меня. Нас считали элитной гвардией: природная низкая эмпатия, все дела… половина киборгизированы по самые яйца, вторая половина гибриды от смешанных браков людей Истинной земли и остального сброда — не знаешь, какой из этих двух вариантов хуже… короче, это не то, что я хотела от жизни.

Я растянула губы в невесёлой усмешке. Мы снова замолчали. От нелюдя шло ощутимое живое тепло, но от пронизывающего ветра оно не спасало. Надо что-то решать.

— Я тут подумала… с эпсилона тебя выперли… а Старая Москва ведь принимает всех. Как тебе идея?

Он пожал плечами:

— Почему бы и нет, человек?

Подозреваю, что ему просто нравится это выражение.