Второе дно

Глава 19. О матримониальных планах

Стройная картина похищения принца треснула, и из-под нее выглянула новая версия событий, разительно отличающаяся от первоначальной.

Его Высочество никто не выносил по частям. Он вполне мог перепрыгнуть с подоконника на ветку дерева добровольно — а камердинеру ничего не стоило закрыть окно и преспокойно выйти через черный ход, благо его появление на кухне ни у кого не вызвало бы удивления. Очередная безликая фигура в ливрее — кто обратил бы на него внимание?..

О да, это прекрасно объяснило бы, как принц мог бесследно исчезнуть из углового люкса «Жемчужной короны». И одновременно породило столько вопросов, что у меня заломило виски.

Хорошо, предположим, принц не был похищен, а самым бессовестным образом удрал к красавице, похитившей его сердце… нет, предполагалось плохо. Принц — не пятнадцатилетний подросток с ветром в голове и разыгравшимися гормонами чуточку пониже, чтобы ставить под угрозу союз с Фурминтом даже ради несравненной мисс Ламаи Вонграт. К нынешнему моменту Его Высочество уже два года стажировался в Министерстве Внешних Связей и прекрасно представлял, какой катастрофой для Вайтонской Империи может обернуться малейшая размолвка с соседями, и уж точно не рискнул бы благополучием целой страны ради своей сердечной привязанности.

Да и откуда ему было знать, что в номере нельзя оставлять никаких следов?

И часы… когда на спиритическом сеансе я упомянула, что для вызова духа потребуется личная вещь принца, мистер Анги потянулся к карману — из которого как раз свисала серебряная цепочка…

— Погоди, — я тряхнула головой и надавила себе на виски, словно еще надеялась уложить взбунтовавшиеся мысли на место. — Прежде всего — как именно я могу тебе помочь?

— Спрячь меня! — без колебаний попросила мисс Вонграт и рывком села на постели, тотчас же побледнев от резкого движения. — Где угодно, лишь бы он не нашел!

Нужно было слышать, как Ламаи произнесла это «он». До сих пор такой ужас и отвращение в интонациях я слышала разве что в свой адрес — но назвать сегодняшнее разнообразие приятным не поворачивался язык.

— А почему ты сама до сих пор… — начала было я, но наткнулась взглядом на разбитые часы и подавилась уже вторым вопросом за последнюю четверть часа.

Ведьма не способна переломить чужую волю. Ее чары имеют силы лишь до тех пор, пока человек готов обманываться ими. Стоит только воспротивиться — и спадет любой шепоток и заговор, и даже самое сложное и многокомпонентное зелье обернется обыкновенной бурдой.

Мы можем влиять на события, мягко подталкивая их в нужную нам сторону. Но ни одна ведьма не станет и пытаться гнать их туда пинками. А вот мужчины… в них слишком сильно желание менять мир, прогибая его, делая удобным для себя, и слишком слаба привычка его слушать.

Поэтому, если мужчине удается дорваться до возможности волшебным образом влиять на происходящее, он становится чем-то гораздо, гораздо хуже, нежели ведьма.

— Что еще из вещей принца у тебя есть с собой? — дрогнувшим голосом спросила я, сжав кулаки в тщетной попытке согреть вмиг заледеневшие пальцы. — Что он заставил взять?

Ламаи суматошно закопалась в сумочке и вытащила шелковый платок, красноречиво надорванный пополам. Я довершила начатое, хозяйственно собрала обеими половинками разбитые часы и осколки стекла — и отправила все в камин. По жаре его, разумеется, не топили, и я высунулась в коридор.

Тао там, к моему удивлению, не оказалось, но по лестнице уже поднималась горничная с подносом. Я выскочила ей навстречу и велела отыскать мистера Кантуэлла и мистера Лата, а сама поволокла сэндвичи и чай к Ламаи.

Певица по-прежнему сидела на кровати, свесив босые ноги и обхватив себя руками. Ее заметно потряхивало, и на поднос она смотрела без особого энтузиазма.

— Ешь, — велела я. — Потом придется довольно много идти пешком. Тебе понадобятся силы.

Ламаи с надеждой подняла глаза. Я заставила себя улыбнуться.

— У тебя должно быть что-то еще от принца, — сказала я, подставив перед ней поднос. — Чтобы следить за кем-то, нужно дать ему три вещи.

А чтобы влиять и подчинять, хватит и одной. Но об этом я предпочла умолчать. Ламаи и без того тотчас забыла про еду и вытряхнула все содержимое сумочки на постель. Но ничего из обнаруженного принцу, очевидно, не принадлежало. Разве что Его Высочество в Ньямаранге загорел в достаточной степени, чтобы пользоваться бронзовой пудрой…

Это все осложняло — потому как за Ламаи он как-то все же следил, а значит, мог и сломить ее волю. Но что может быть проще, чем спрятать где-нибудь свой волосок? А вот отыскать его — все равно что иголку в стоге сена…

Впрочем, нет, так Его Высочество не рискнул бы. Недаром же в гостиничном номере ничего не осталось?..

Ладно. В своем домике я смогу перекрыть остатки чужих чар, если только они не замешаны на крови — а поскольку ничего испачканного в красном у мисс Ламаи Вонграт нет, ее просто нужно как можно скорее переправить на болота.

— Мне придется посвятить в эту тайну еще кое-кого, — виновато предупредила я. — Иначе, боюсь, спрятать тебя будет недостаточно. Ты ведь не сможешь скрываться всю жизнь.

— Остальные побоятся, — нервно мотнула головой Ламаи, едва отпив чай, и тотчас отставила чашку. — А то еще и переметнутся на его сторону!

— О, — я растянула губы в кривой усмешке, — эти — не побоятся.

Хотя бы потому, что сначала ни во что не поверят.

— Мистеру Лату и мистеру Кантуэллу поручили отыскать Его Высочество и срочно вернуть в Старый Кастл. Поверь, они сделают все возможное, чтобы принц оказался как можно дальше от вас, — сказала я самым мягким и успокаивающим тоном, на какой только была способна в столь дурацкой ситуации. — Расскажи им все.

— Все? — рука Ламаи машинально легла на живот. — Но я не могу! Это же незаконный ребенок! Полукровка!

— И мистер Лат как никто понимает все тонкости ситуации, — заверила я, каким-то чудом подавив нервный смех.

Ламаи беспомощно заломила брови и подалась вперед, приготовившись отговаривать меня — но в дверь постучали, и я подорвалась с места. Нервозность певицы, кажется, была заразной.

— Мистер Кантуэлл, мистер Лат, — вздохнула я, впустив их в комнату и плотно прикрыв дверь, — кажется, ваши поиски принца только что увенчались сокрушительным успехом. И вам это очень, очень не понравится.

Кристиан, который как раз начал весь положенный этикетом церемониал выражения беспокойства по поводу чьего-то здоровья, осекся на полуслове и обернулся ко мне, но добила его все-таки несравненная мисс Ламаи Вонграт, судорожно втянувшая в себя воздух и скомкавшая ткань платья на животе.

— Не может быть, — севшим голосом произнес Кристиан. На нем лица не было. — Рич же не мог… — он осекся, сообразив, как только что назвал наследника престола в разговоре с посторонними, и отвернулся, закрыв нижнюю половину лица ладонью.

А Ламаи побледнела так сильно, что едва не сравнялась цветом с полукровкой.

— Прежде всего, — твердо произнесла я, вынудив всех прерваться и посмотреть в мою сторону, — мне нужны спички или зажигалка. Затем — помощь с транспортировкой мисс Вонграт до моего домика. Там мы можем обсудить, мог Рич или нет, а также все, что волнует ваши умы. Здесь мисс Вонграт в опасности, и вы можете лишиться единственного свидетеля, который готов сообщить последние новости о Его Высочестве.

Последнюю фразу я произнесла уже от отчаяния, поняв, что Кристиан все еще не способен поверить в произошедшее и переключиться на конструктивную деятельность, а Тао и вовсе застыл мраморной статуей, отыгрывая безукоризненно вымуштрованного слугу, — но именно риск потерять источник информации заставил прийти в себя если не мистера Кантуэлла, то, по крайней мере, его старшего брата. Тао сглотнул и машинально порылся в карманах, не отрывая взгляда от перепуганной женщины, недрогнувшей рукой протянул мне зажигалку и только потом спохватился:

— А зачем?..

Я поманила его за собой к камину.

— Полагаю, это исключит часть вопросов касательно того, можете ли вы доверять мисс Вонграт, — вздохнула я и поворошила кочергой бесформенную кучку обломков, пока не стал виден пробитый королевский герб, вырезанный на внутренней стороне крышки часов. — К сожалению, это я должна сжечь немедленно.

Тао остановился так близко ко мне, что я почти чувствовала его тепло, и от этого почему-то становилось спокойней. На своей территории я вполне способна расправиться с чужим колдовством — но для того, чтобы расправиться собственно с колдуном, мне не помешала бы помощь.

— Сжечь? — переспросил Тао и вдруг положил руку мне на левое плечо, сгоняя с него навязчивый холодок. — Выдохните, мисс Блайт, вы дрожите не меньше, чем мисс Вонграт. Что не так с Его Высочеством?

— Все не так, — беспомощно улыбнулась я, коснувшись пальцами его запястья. — И вы мне снова не поверите.

— Разумеется, не поверю, если вы так настаиваете, — невозмутимо пообещал Тао. — У Его Высочества не может быть детей. Так во что еще я должен не поверить?

Я едва не выронила кочергу.

— Как — не может быть? А как же его помолвка с Ирмалиндой Агнезэ?

Тао, кажется, уже проклинал свою несвоевременную говорливость и доверчивость и был готов списать ее на чары — только вот слишком хорошо понимал, что от них он давным-давно избавился.

— Во-первых, я вам ничего не говорил, — твердо заявил он. — Это такая же тайна, как и собственно исчезновение Его Высочества, и одни только сплетни о столь деликатной теме могут закончиться виселицей. А помолвка… видите ли, пожертвовать одним из принцев во имя внешней политики Вайтону придется так или иначе. Но, кроме Ричарда Аллистера, по возрасту более-менее подходит только средний брат, Ричард Балдер. Он младше Ирмалинды на пять лет и, кроме того, давно влюблен в дочь герцога Уикемширского. Его Величество многим готов пожертвовать во имя Империи, но уж точно не сердцем среднего сына. Ричард Аллистер всецело поддерживал отца и был готов молчать о… кхм. Не делайте такое лицо, мисс Блайт. Если уж пришлось выбирать между навязанной невестой и родным братом, очевидно, чье счастье для Его Высочества окажется важнее.

Я все-таки сделала «такое» лицо.

Рано или поздно бесплодный брак с Ирмалиндой должен был закончиться позорным разводом — но все же выиграл бы несколько лет для среднего брата, позволив тому жениться по любви, а не по отцовской указке. Должно быть, такая логика двигала Его Величеством.

Но Его Высочество вряд ли так уж поддерживал отца.

— Тот человек, что напал на вас, Императорский Коготь… — неуверенно произнесла я, сжав в кулаке зажигалку. — Как от него пахло?

Тао убрал руку с моего плеча и недоуменно моргнул. Я поежилась — не то от тяжелого взгляда, не то от ледяного касания, немедля пришедшего на смену живому человеческому теплу.

— Простите меня, мисс Блайт, но ваши вопросы и устремления кажутся все более и более странными, — задумчиво протянул Тао. Взгляд у него был отсутствующим, словно мысленно он снова вступил в безнадежную схватку с тренированным убийцей.

— Сейчас будет кое-что вовсе из ряда вон, — со слабой усмешкой пообещала я. — От Когтя пахло порохом и рыбой. Вы не видели его лица, потому что он был завернут в ткань так, что становилось непонятно, как он ухитряется ориентироваться в пространстве. Но он видел, слышал и совершенно не уставал даже тогда, когда вы уже выдохлись. Так?

Ответ мне уже не требовался. Тао позеленел так, словно это он тут страдал токсикозом, и машинально повел плечами, словно проверяя, все ли в порядке с ребрами.

— Он и не мог устать, — констатировала я. — Вы дрались с мертвецом, мистер Лат.

А Его Высочество знал, что ему придется разбираться с ведьмой. Вполне возможно, что он услышал обо мне еще в Лонгтауне — а потом мистер Анги вернулся с вечера в особняке Мангроув-парка, впечатленный донельзя, и донес принцу, что я излишне много времени провожу в компании агентов тайной службы. И если чистоту в гостинице Его Высочество навел просто для собственного спокойствия, то Тао отделал до полусмерти уже с конкретной целью: лишить ведьму всяких сил.

Императорский Коготь действительно хотел, чтобы я поймала лодку с телом. Только это был вовсе не акт милосердия, а весьма неплохая ловушка.

Если бы я испугалась сильнее, если бы не догадалась убрать монетки с глаз Тао тканью, если бы оставила серебро дома… я уже ничего не могла бы противопоставить колдуну.

Ведьма не связывается с деньгами. Дар не терпит сребролюбия — и Его Высочество об этом был прекрасно осведомлен.

Интересно, о скольких тонкостях моего ремесла он успел разузнать?..

— Все плохо, Тао, — призналась я и присела на корточки, чтобы запалить обрывки платка в камине. — Очень плохо.

Огонек в камине из оранжевого быстро стал грязно-зеленым. В трубу повалил густой темно-серый дым — его было слишком много для такого маленького пламени, и он норовил пролезть за кованую решетку, пока я не махнула на него левой рукой, стряхивая с плеча голодного духа: ему в пищу годилось и такое тепло, а пускать себе кровь мне изрядно надоело.

Тао кашлянул и вежливо помог мне встать.

— Все плохо, — согласился он. — И совершенно непонятно, что еще хуже.

— Давайте по порядку, — предложила я. — Прежде всего — эвакуация мисс Вонграт. Я и сама еще не слышала ее рассказ, но положение обязывает поторопиться. Ей нужен покой и защита… — я помолчала и все-таки спросила вполголоса: — Что ей грозит, если ее ребенок действительно от принца?

— А вы на этом все-таки настаиваете? — хмыкнул Тао и, поймав мой взгляд, пожал плечами. — Что? Это не через часы передается, знаете ли. Хотя… с вами я уже ни в чем не уверен, — с досадой признал он и сжал пальцами переносицу. — Все королевские бастарды воспитываются при дворе вместе с осиротевшими пэрами. Впоследствии, если ребенок проявит должное старание и необходимые таланты, ему может быть предложена должность при дворе. Не слишком высокая, разумеется, и ему придется отрабатывать свое содержание, но это все же лучше, чем ничего.

Звучало подозрительно неплохо.

— А мать? — поинтересовалась я.

Тао развел руками.

— Падшим женщинам крайне редко предлагают должности при дворе, мисс Блайт.

— Неудивительно, что Ламаи предпочла бежать от таких благодетелей, — пробормотала я и обернулась, прикусив губу.

К моему вящему удивлению, Ламаи выглядела куда спокойней, чем десяток минут назад, и даже съела-таки один сэндвич, запивая его чаем. Кристиан подтащил табуретку к самой кровати и о чем-то негромко говорил с певицей, но, будто почувствовав направленные на него взгляды, оглянулся — и беспомощно заломил обе брови, наморщив лоб.

Это было бы даже комично, если бы не выражение глаз. Словно у верного старого пса, побитого любимым хозяином.

Тао снова сжал пальцами переносицу, и в этом жесте было куда больше усталого, безнадежного отчаяния, чем я ожидала увидеть.

— Мы поможем, мисс Блайт, — глухо пообещал камердинер, не отнимая пальцев от переносицы. — Но я очень рассчитываю на длинный и подробный рассказ о том, что же этот венценосный идиот с собой сотворил.

Мне бы радоваться, что убедить их удалось так легко, но я только насторожилась, чуя под его словами скрытый смысл — так под мягкой соленой грязью и густой глиной лежат острые кости коралловых рифов, скрытые от глаз.

— Откуда вы знаете, что Его Высочество что-то с собой сотворил? — все-таки спросила я, уже догадываясь, что снова наткнусь на глухую стену отчуждения.

Тао молчал, плотно сжав губы. Кристиан — тоже, виновато потупившись, и в этой тишине мне почудилось что-то зловещее и мучительно важное.

Но донести это до меня, разумеется, никто не потрудился.