Выжить после апокалипсиса

Глава 7.

Глава 7

Тёплый ветер перемен

С самого утра земля Лемар оживала под руками её новых хозяев. В воздухе стоял запах свежесрубленных досок, влажной земли и костра, на котором томился котёл с похлёбкой. Мира, стоя у порога полупочиненного дома, ловила каждое движение своих людей: подростки носились с ведрами, кузнец стучал молотом по старым гвоздям, а фермерша спорила с мужем, где лучше копать новый огород.

— Ты смотришь так, будто это армия, — заметил Степан, вытирая лоб.

— Это и есть армия, — ответила Мира. — Только у нас оружие — лопаты и топоры.

Её слова вызвали смех, и смех этот разогнал напряжение, которое всегда висело над людьми на новой земле.

Ближе к полудню на участок приехал лекарь. Его телега скрипела, но на ней аккуратно были уложены коробки с травами и инструментами. Мужчина был высоким, с чуть усталыми глазами, в которых всё же теплился живой огонь.

— Вот, — сказал он, снимая шляпу. — Проверю, кто из вас не перегрузился. А то потом будете валяться пластом, и кому эта ферма нужна?

Подростки прыснули от смеха, кузнец недовольно фыркнул, а Мира впервые позволила себе улыбнуться чуть мягче.

— Спасибо, что приехали, — сказала она. — Здесь работы больше, чем у десяти семей.

— Значит, вам понадобится не только здоровье, но и умение отдыхать, — заметил лекарь и многозначительно посмотрел на неё.

Мира смутилась, но быстро взяла себя в руки.

Он засмеялся, и смех его был тёплым, почти домашним.

Вечером, после ужина, все собрались у костра. Кузнец рассказывал байки о том, как в городе пытался обменять дырявый котёл на мешок соли и чуть не оказался в тюрьме. Подростки перебивали его, утверждая, что если бы не они, то торговка прогнала бы его веником.

— А я-то думал, что самые страшные звери живут в лесу, — заключил кузнец. — Нет, они сидят на рынке и торгуют луком!

Смех сотрясал костёр, искры летели в небо.

Мира слушала и думала: именно эти моменты дают людям силу. Не хлеб и не крыша, а возможность смеяться вместе, делиться историями, спорить и снова мириться.

Поздно ночью, когда все разошлись по своим постелям, Мира осталась наедине с лекарем. Он задержался под предлогом проверить, не воспалились ли руки у подростков. Но, уходя, остановился у порога.

— Ты держишь людей так, как держат лекарство в ладонях, — сказал он тихо. — С осторожностью и надеждой.

— А ты видишь слишком много, — ответила она, стараясь не выдать дрожь в голосе.

— Это моя работа, — улыбнулся он. — Видеть то, что другие прячут.

Они смотрели друг на друга дольше, чем следовало. Потом он надел шляпу и ушёл в ночь.

Мира осталась одна у костра. Небо было усыпано звёздами, и каждая звезда будто спрашивала её: «Ты готова к переменам?»

Она сжала руки и ответила — про себя, но уверенно:

Наутро её разбудил смех подростков и запах жареного хлеба. День обещал быть трудным. Но теперь Мира знала: каждый трудовой день — это ещё один шаг к дому, который они создают. И, возможно, к чему-то большему, чем просто дом.

Утро началось с густого тумана. Земля парила, словно пыталась скрыть от чужих глаз новые ростки надежды, которые люди Миры посадили накануне. Влага ложилась на волосы, одежду и даже на старую крышу дома, заставляя её поблёскивать в первых лучах солнца.

Мира стояла на пороге и думала: слишком тихо. Но эта тишина была не тревожной, а собранной, как перед началом работы.

— Староста, — громко позвал кузнец, нарочно так её теперь называл, — решай: идём в лес за брёвнами или в город за семенами?

— И то, и другое, — отозвалась Мира. — Но сначала — список.

Она достала свою потрёпанную тетрадь.

Фермерша кивнула:

Кузнец сразу же возразил:

Мира вздохнула. Она боялась города — его каменных стен, взглядов чиновников, того, что её наследство могут оспорить. Но отступать было нельзя.

— Хорошо. Я поеду, — твёрдо сказала она. — Но со мной нужны люди.

— Я, — вызвался кузнец. — И двое подростков, пусть посмотрят, как торговаться.

Дорога в город оказалась тяжелее, чем казалось по карте. Колёса телеги вязли в глине, а вокруг шумел лес. Птицы давно умолкли, вместо них слышались сухие трески веток — то ли звери, то ли чужие люди.

— Держись ближе, — сказал кузнец, когда подростки начали отставать. — Тут легко потеряться.

Мира вглядывалась в дорогу и думала, как изменилась её жизнь: ещё вчера она переписывала старые книги в монастыре, а сегодня едет договариваться о скоте и семенах, словно ей это было привычно с рождения.

Она сжала кулон на груди и прошептала:

Город встретил их шумом и пылью. Высокие ворота, стражники в поцарапанных доспехах, а за воротами — улицы, где кипела жизнь. Торговцы кричали, предлагая рыбу, ткань, амулеты. Женщины спорили о ценах, мужчины грузили мешки. Над всем этим висел запах дыма, пота и жареного хлеба.

— Вот оно, — пробормотала Мира. — Сердце власти.

Кузнец недовольно буркнул:

И в самом деле: на площади стояли сборщики в ярких мундирах. Они останавливали телеги, требовали бумаги, взвешивали мешки и записывали что-то в толстые книги.

Мира почувствовала, как сердце заколотилось. Но она выпрямилась, подошла к ближайшему чиновнику и протянула наследные бумаги.

— Земля Лемар. Зарегистрирована на меня.

Мужчина поднял глаза, прищурился, долго рассматривал её.

Он бросил бумаги обратно, и Мира поймала их, не дрогнув.

— Хватит, — твёрдо ответила она. — Дольше, чем вы думаете.

Подростки ахнули: они ещё не привыкли видеть в ней такую силу.

На ярмарке всё было иначе: шумно, красочно, с музыкой и смехом. Но за каждым смехом чувствовалась нужда. Козы продавались втридорога, семена — почти по весу серебра.

— Надо торговаться, — сказала Мира и шагнула к торговке с семенами.

Та смерила её взглядом, как ножом.

— А если я скажу, что верну тебе урожай втрое больше? — спокойно ответила Мира. — У меня земля плодородная.

Женщина прищурилась.

— Через год придёшь сама и увидишь.

Они долго спорили, и в итоге Мира выторговала два мешка семян за цену, за которую можно было купить едва один. Кузнец, глядя на неё, только покачал головой.

— Вот это ты дала, староста.

К вечеру у них было всё необходимое: мешки зерна, соль, пара коз, ведра и ткань. Подростки тащили покупки, смеясь и переговариваясь. Мира чувствовала усталость, но и гордость.

Она посмотрела на заходящее солнце и подумала: «Мы справимся. Мы обязательно справимся».

И впервые в городе почувствовала не страх, а силу.

Возвращение домой было тяжелее, чем дорога в город. Телега скрипела под тяжестью покупок, козы мекали, подростки устали и шли молча. Но настроение у всех было другое — в мешках лежала их надежда. Соль, зерно, семена, ткань, ведра — всё это значило, что они сделали шаг к будущему.

Когда телега выехала к их земле, солнце уже клонилось к закату. Лучи ложились на крышу полуразвалившегося дома, и Мира вдруг увидела его иначе. Не как старую развалюху, а как крепость, которая ждёт, когда её снова наполнит жизнь.

— Мы вернулись! — крикнул один из подростков, и из дома выбежали остальные — фермерша с дочерью, младшие. Все радостно загалдели, схватили мешки, начали развязывать тюки.

— Соль есть! — радостно закричала фермерша. — Вот теперь и суп будет настоящим.

— И ткань! — девочка прижала к себе свёрток. — Я сошью новые рубахи!

Кузнец осторожно поставил на землю коз, держа их за рога.

Мира сидела на краю телеги и смотрела на всё это. Её руки дрожали от усталости, ноги ныли, но в сердце было тепло. Она чувствовала: теперь у них есть опора.

Вечером у костра поставили первый котёл с настоящей ухой. Рыба из реки, соль из города, горсть зерна для густоты. Запах разнёсся по долине, и у всех заурчало в животах.

— Вот это еда, — сказал кузнец, зачерпывая ложкой. — А не трава с кореньями.

— Ещё чуть-чуть, и у нас будет хлеб, — заметила Мира. — А потом сад.

— Сад? — переспросил подросток.

— Да. В лесу я видела дикую вишню, орехи, молодые яблони. Весной пересадим их сюда. Это будет наш сад.

Дети загалдели, каждый начал наперебой предлагать, что посадить: малину, смородину, черешню.

Фермерша улыбнулась:

Мира задумчиво смотрела в пламя костра. Она вспоминала монастырь, старые книги, где было написано: «Человек — не хозяин земли, а её хранитель». И сейчас она впервые почувствовала, что понимает эти слова по-настоящему.

Поздно ночью, когда костёр уже догорел, Мира обошла дом и землю. Она провела рукой по шероховатой стене, вдохнула запах сырой земли у реки, посмотрела на звёзды.

— Родители, — прошептала она, — у меня теперь есть дом. И люди. Мы справимся.

Сквозь ночной ветер донёсся смех детей из дома, блеяние козы, стук молотка — кузнец ещё возился с крышей. Всё это было как музыка.

Мира прижала ладонь к груди, где висел кулон, и улыбнулась.

Она знала: впереди трудности, налоги, голодные зимы. Но сейчас у неё была вера. А вера — это уже половина пути.

И над их новой землёй впервые за долгое время поднялась не тьма, а надежда.