Я клянусь тебе в вечной ненависти

Глава 10. Обитель грез

В последний день каникул лорд Ангэлер вызвался лично отвезти меня в Сен-Грейс. Я тепло попрощалась с леди Цицерией и Ларсом, надела купленное в Эжени платье и спустилась в холл.

Вот и всё.

Не верилось, что пришло время уезжать… С одной стороны, мне хотелось вернуться в привычный мир: к девочкам, занятиям и легкомысленным ночным посиделкам в дортуаре. С другой стороны, в том мире — моем мире — не было места лорду Арланду… После возвращения леди Ангэлер он снимет с себя обязанности попечителя и, скорее всего, мы больше никогда не увидимся. От этих размышлений на душе становилось тоскливо.

«Учитесь ценить каждую мелочь, дарованную судьбой», — так нам говорили в Тотенбур-Холле, выдавая рисовое печенье вместо обещанного на праздник шоколадного пудинга. И я научилась. Сердце грела мысль о рекомендациях, которые пообещал мне Ангэлер, а еще призрачная надежда вновь увидеться с ним, когда он привезет рекомендательное письмо.

— Я уже всерьез обдумываю предложить директору Хоулю ввести в школе формат дистанционного образования, — внезапно произнес лорд Арланд, вырулив на каштановую аллею.

Я повернулась к нему, ожидая пояснений.

— Скажем, вы могли бы заниматься по программе школы, оставаясь в нашем особняке.

— Это больше напоминает домашнее обучение, — осторожно возразила, не понимая, к чему он клонит. — Леди Лорентайн Ангэлер считала его устаревшей традицией.

— Ну надо же. Вы знаете о моих родственниках больше меня, Элеонора.

— Только про основательницу, — смутилась я. — Мы подробно изучали ее биографию и все этапы создания школы… Кстати, вы знали, что в ту пору многие считали, будто школа создавалась с целью отбора и обучения невест для некромонгов?

— Да глупость несусветная!

— Мы с девочками так же подумали…

— Правильно подумали, — кивнул одобрительно. — Любой нормальный некромонг свою избранницу не в школу бы отправил, а увез подальше от всех, в родовой замок. И там научил бы всему необходимому…

На последней фразе Ангэлер окинул меня выразительным взглядом, задержавшись на губах. Я невольно вспыхнула, представив, как могло бы проходить такое обучение. Явно в очень, очень тесном контакте…

— И вообще, зная распутные нравы наших придворных, я бы не спешил выводить избранницу в свет, — продолжил воодушевленно рассуждать некромонг. — Пара лет вдали от пороков двора пошли бы только на пользу. Может быть, после рождения первенца…

Он осекся, заметив мой изумленный взгляд.

— Вы шутите, да?

— Конечно. Шучу, — хмыкнул Арланд и отвернулся к дороге.

Прозвучало не слишком убедительно, но развивать тему я не стала. Однако для себя вывод сделала: мужчина или некромонг — все они в определенный момент уподобляются ненасытным драконам из легенд, которые прятали свои сокровища в неприступных пещерах высоко в горах, а потом охраняли их до последнего вздоха. Так что тут уж задача сокровища не дать затащить себя слишком далеко в недра пещеры, где света белого не видно. А так-то пусть защищают конечно. Интуиция подсказывала, что леди Лорентайн в свое время пришлось бороться не только с чужими, но и со своими. Не каждой такое под силу.

— Если говорить про школу, то это ведь не только уроки, — вернулась я к началу нашего разговора. — Важную роль играет и общение с друзьями. Не могу представить себе Сен-Г рейс без этого. А формата дистанционной дружбы не существует.

— Соскучились по подругам? — понимающе взглянул на меня лорд-попечитель.

— Да! Очень.

— А меня вы считаете другом?

— Если вы позволите, — ответила осторожно. Вопрос казался с подвохом.

— Что ж, тогда буду надеяться, что через две недели вы и по мне начнете скучать, — улыбнулся он. Неожиданно искренне и задорно.

Скажет тоже! Две недели… Да мне двух дней хватит, чтобы истосковаться по синим глазам. А по его светлой улыбке я начинаю скучать уже сейчас, как только она соскользнула с красиво очерченных губ.

— Приехали, — сообщил Ангэлер и первым покинул ренмобиль, чтобы открыть для меня дверь. То, что он не стал дожидаться, пока это сделает лакей, а предпочел лично позаботиться обо мне, в очередной раз заставило сердце радостно затрепетать в груди.

На ступенях особняка Сен-Г рейс я заметила директора Хоуля, подслеповато щурившегося на весеннее солнышко, пока наш дворецкий что-то неспешно ему докладывал. Увидев нас, директор отпустил мистера Филдса и поспешил навстречу лорду-попечителю. Появление наше не осталось незамеченным и другими обитателями школы: ключница Бэтти с интересом наблюдала за нами, сидя на любимой скамейке, а в окнах дортуара то тут, то там мелькали лица любопытных воспитанниц.

От столь пристального внимания мне стало не по себе, и я попыталась скрыться за парадными колоннами крыльца, пока мужчины приветствовали друг друга. Но не тут-то было.

— Подождите минутку, мадемуазель Элеонора, — задержал меня за локоток лорд Арланд.

Я повернулась с вежливой улыбкой на лице, как никогда явственно ощущая тепло его пальцев через шелк платья.

— Марк, я хотел бы прояснить один момент. — Ангэлер повернулся к директору, который, как и я, напряженно замер в ожидании продолжения. — Насколько я понял, по выходным, когда нет никаких мероприятий, воспитанницы нашей школы могут выходить в город, верно?

— Да, — кивнул директор. — Если школой было получено на это дозволение от родителей или опекунов воспитанницы.

— Но есть воспитанницы, которые ни разу не покидали стен школы, не так ли?

— Так. Речь сейчас о мадемуазель Дюбар, я верно понял, милорд? — Меня наградили очень пристальным, оценивающим взглядом. Ох, как бы директор не подумал, будто я нажаловалась лорду-попечителю. У меня же и в мыслях не было…

— Просто пытаюсь понять, как так вышло, что мы шесть лет фактически держали девушку взаперти, — бесстрастно пояснил некромонг.

С участившимся пульсом я наблюдала, как вытягивается лицо директора.

— Ну что вы, милорд! — шумно выдохнул он. — Никто не держал воспитанницу взаперти. Она могла посещать Королевский парк, театр, музеи вместе с другими девушками и нашими наставницами.

— Но не одна?

— Нет. Для самостоятельных прогулок требуется разрешение. А его опекуны мадемуазель Дюбар не давали.

— То есть они запретили?

— Не совсем так, — стушевался директор. — Они вообще не ответили на наш запрос…

— И вы это так оставили? — Недоверчиво вскинул бровь Ангэлер.

— Помилуйте, милорд! Мы направляли письма пять раз. И ни на одно не получили ответа. — Господин Хоуль беспомощно развел руками. — Что тут можно было сделать? Не заявляться же на порог дома советника Сюффрена…

Я подавилась вдохом. Пять раз! Пять раз директор писал моим опекунам! И все пять раз они не снизошли до ответа. А я удивлялась, что мое единственное письмо было проигнорировано… Стало так горько, будто я настойки полыни хлебнула.

— Думаю, в сложившейся ситуации школа должна взять на себя ответственность и принять самостоятельное решение. Пусть и запоздалое…

— Что вы предлагаете, милорд?

Вот и мне стало интересно. Что задумал лорд Арланд?

— Как глава совета попечителей я выдаю разрешение Элеоноре Дюбар покидать школу в свободные от занятий часы.

— Эм… Не уверен, что устав школы предполагает подобное, — озадаченно потер переносицу Марк Хоуль. — С другой стороны, ваше слово… Но вы уверены, милорд, в необходимости такого решения? — Директор с сомнением посмотрел на некромонга, а потом медленно перевел взгляд на меня. — Юным девушкам небезопасно разгуливать по городу в одиночку…

«Особенно тем, кого некому защищать», — осталось несказанным.

— Всецело с вами согласен, Марк. Поэтому мадемуазель Дюбар, — тут лорд Ангэлер посмотрел на меня в упор, — будет пользоваться нашим разрешением осмотрительно. Верно, Элеонора?

Я поспешно закивала, с трудом веря в услышанное. Неужели я смогу, как и все девочки, выходить за ограду?

Хотя и так вскоре смогла бы: до конца обучения оставалось совсем немного времени, а до моего дня рождения — и того меньше. Но получить разрешение здесь и сейчас, а тем более от лорда Арланда, было куда приятнее! На фоне озадаченного директора я буквально светилась от счастья, провожая глазами некромонга, пока тот не скрылся за воротами.

После нескольких дней, наполненных непрерывной болтовней, в которой взбудораженные воспитанницы делились впечатлениями о каникулах, жизнь в Сен-Грейс вернулась в привычное русло. Занятия, дежурства, посиделки в дортуаре и прогулки по школьному саду… Во время одной из прогулок Катрина умудрилась вернуть кадету Барроу магический сквид, благополучно дождавшийся нашего возвращения в обувнице.

В дальнем углу сада, за кустом ракитника, располагалось укромное местечко, где можно было подойти вплотную к ограде. Со стороны Королевского парка от любопытных глаз нашу школу в том месте скрывал пышный вечнозеленый кустарник. Между ним и забором при должной сноровке можно было протиснуться, что и сделал предприимчивый поклонник Кати. И как позже выяснилось — не один раз…

— Так он тебе понравился? — спросила я Катрину, когда мы готовились ко сну.

Последний учебный день недели медленно угасал, растворяясь на горизонте

коралловой дымкой. Город тихо засыпал, а во мне, наоборот, просыпалось желание поболтать. Тем более, что следующий день был выходным, а значит никто не придет нас будить ни свет ни заря. Эх, быстро я в доме Ангэлеров отвыкла от ранних подъемов…

Тема «страшного жилища некромонгов» была исчерпана в первые же дни. Я поведала девочкам обо всем, что происходило в доме лорда-попечителя. Только о поцелуе не сказала.

«Так он и не в доме случился», — нашлось достойное оправдание моего молчания.

Открыто говорить о чувствах к Ангэлеру — а в их наличии сомневаться уже не приходилось — я пока не была готова. Катрина же, напротив, охотно рассказывала о своем знакомстве с семьей потенциального супруга, вот только былого энтузиазма в ее голосе уже не слышалось.

— У него красивое имя… Леон Фирелл, — безрадостно начала Кати и, притянув колени к груди, обняла их руками.

— А сам-то он красивый? — подала голос Виктория, сражавшаяся перед зеркалом с непослушными кудрями.

— Да не особо… Но папа говорит, что он хорошо воспитанный, надежный и перспективный молодой человек…

— Звучит, как рецепт микстуры от зубной боли. Тебе хоть что-то в нем нравится?

— Да! Отсутствие интереса ко мне. Потому что всякий раз, когда за обедом он смотрел в мою сторону своими выпученными глазами, мне хотелось спрятаться под стол! К счастью, он это делал нечасто.

— О-о-о… — протянули мы с Викторией в голос, а Катрина лишь горестно вздохнула.

— Так может ну его, такого жениха? — Я ободряюще улыбнулась приунывшей подруге. — Не будет же тебя папенька против воли замуж выдавать!

— Не знаю… Не хочу спешить с выводами. Может, Леон не так и плох, просто я…

— Просто ты влюбилась в Филиппа Барроу! — пропела Вита, радостно сверкнув глазищами.

— Не влюбилась! — тотчас насупилась Кати. — Он мне небезразличен. Ну, хорошо! Он мне симпатичен, — призналась подруга в ответ на насмешливо вскинутую бровь Виктории. — Я поняла, когда сквид отдавала, что соскучилась по нему за время каникул. По ясному взгляду голубых глаз… и по робкой улыбке, от которой у него на щеках ямочки появляются…

— А кадет Барроу уже признался тебе в любви? — поинтересовалась я.

Если чувства взаимны, то объективно я не видела препятствий на пути

влюбленных. Кроме разве что настойчивого желания Катрины поселиться в Шлосберге. Но неужели она не отступится от него ради любви?

— Можно сказать, что признался. А еще он… поцеловал меня.

— И ты молчала?! — возмущенно уставилась на подругу Вита.

— Было как-то неловко вот так, ни с того ни с сего, об этом рассказывать, — потупилась та.

О, я понимала ее, как никто другой! Всё же поцелуй, тем более первый — очень интимное переживание, чтобы о нем легкомысленно болтать между делом.

— Тебе понравилось? — сменила гнев на милость взбудораженная новостью Виктория.

— Да… Было так жарко, так сладко… Сердце стучало, как сумасшедшее… А еще я до жути боялась, что нас застукают! — Прикрыв глаза, вспоминала Кати.

Слушая ее, я тоже вновь переживала наш с лордом Арландом поцелуй. Внезапный, страстный, лишающий воли… Тогда я совершенно потеряла голову и даже на мгновение не задумалась, а не видел ли нас кто-нибудь. А что если…

— Милая, если твое сердце отдано улыбашке Филиппу, то сдался тебе этот Леон Фирелл! — тряхнула кудрями Вита.

— Ты не понимаешь… Я ведь до вчерашнего вечера никогда не целовалась ни с кем. Что если еще больше мне понравилось бы с кем-то другим? Хотелось бы попробовать…

— Что?! — одновременно вскрикнули мы, уставившись на отчаянно краснеющую подругу.

Катрина съежилась на кровати и закрыла пунцовое, как помидор, лицо руками.

— Не смотрите на меня как на гулящую девку, — пробурчала из-под ладоней. — Я и сама чувствую себя ужасно распутной!

— Кати, ну что ты! — Я подсела к подруге и ободряюще погладила поникшее плечико. — Мы просто не ожидали услышать что-то подобное от такой… серьезной барышни, как ты.

— Девочки, я просто хотела сказать…Если абстрагироваться от морали и правил,

— воспряла духом Катрина, — то как сделать выбор, если пробуешь только что-то одно? Как понять, что любишь клубничное мороженое, если никогда не пробовала фисташковое и ванильное? Филипп мне очень нравится, но… Я не уверена, что это те самые чувства! Ведь всё познается в сравнении. Так нас учили на философии. А в реальной жизни по сути лишают выбора…

Кати грустно вздохнула, а я призадумалась. Она, как всегда, говорила вполне разумные вещи. Недаром была отличницей. Один поцелуй с единственным мужчиной — неужели это всё, что у нас есть для принятия решения, хотим ли мы провести с ним всю оставшуюся жизнь? А скольких женщин целуют мужчины, прежде чем поймут, с кем хотят связать судьбу? Вот лорд Ангэлер отчего-то сразу отмел сестер Мортимер, хотя даже не целовал их, надеюсь. А меня целовал. И, возможно, сравнивал с кем-то. Знать бы с кем! И в чью пользу было сравнение?.. Похоже, что не в мою, раз за поцелуями ничего не последовало…

Согласно этой логике картина получалась неприглядная. А как же любовь с первого взгляда? Всего лишь самообман?..

Я прислушалась к собственным ощущениям. Хотелось ли мне поцеловать кого-то еще для сравнения? Нет, желания целоваться с другими мужчинами не обнаружилось, а вот повторить опыт с Ангэлером очень даже хотелось. И что же это получается? Не всем требуется пресловутое сравнение? Или бывают чувства, исключительность которых вообще не ставится под сомнение?.. Хорошо это или плохо, я пока не знала.

— Знаешь, Кати, а ты права! — с жаром произнесла Виктория, выдергивая меня из потока сумбурных мыслей. — Это несправедливо, в конце концов! Леди Лорентайн говорила, что свобода выбора — неотъемлемое право каждой женщины в Лидегории.

Мы с Катриной понимающе переглянулись: в нашей подруге в очередной раз проснулся борец за права слабых и угнетенных, на этот раз — женщин. Такое случалось каждый семестр. А после того, как Вита на каникулах познакомилась с леди Мередит Терса — первой и единственной женщиной-сенатором, едва не потеснившей основательницу школы Сен-Грейс на пьедестале кумиров, — скорое явление воительницы стало неизбежным. Как в миниатюрной девушке уживаются две личности: светской красотки, мечтающей удачно выйти замуж и под ручку с супругом блистать на приемах, и непримиримой правдоискательницы, — я могла только гадать. Не знаю, как относился к необычным порывам младшей дочери сенатор Кэррош, но жених Викторию явно не поддерживал, из-за чего у них даже случилась размолвка.

— Вот только леди Лорентайн говорила про свободу выбора образования, — заметила Катрина. — В ту пору подобное высказывание об отношениях с мужчинами обернулось бы жутким скандалом.

— Но времена меняются! И традиции тоже порой нужно пересматривать. Вот, например, помолвка… могла бы быть не итогом выбора спутника жизни, а только шагом к нему, возможностью узнать друг друга поближе и понять, есть ли будущее у ваших отношений. А разрыв помолвки не должен ставить крест на репутации девушки! Ведь каждый может ошибиться и не с первого раза найти свою судьбу… — Виктория в сердцах дернула запутавшийся в кудрях гребень и жалобно пискнула.

Спрыгнув с кровати, я подошла и забрала у нее из рук многострадальный гребешок. Такими темпами она выдерет себе половину волос или, сломав расческу, ляжет спать так, а утром проснется похожей на взбесившийся одуванчик. Встав за спиной шатенки, стала аккуратно распутывать пушистые кудряшки.

— Ви, мне кажется или ты тоже не против поцеловаться с кем-то кроме своего ненаглядного Себастьяна? — поддела подругу Кати.

— Не хочу говорить о Себастьяне! Я еще злюсь на него, — надула губки Вита. С минуту она молча наблюдала в зеркале, как я заплетаю ее волосы в тугую косу, а потом сдалась и, лукаво взглянув на меня из-под ресниц, созналась: — Вообще-то мы даже и не целовались…ТАК. Он просто мимолетно касался моих губ и руки. Было приятно, но не более… А я тоже хочу, чтобы было жарко, сладко и сердце стучало!

В этот момент за дверью послышались шаркающие шаги ключницы Бэтти; мы вынужденно притихли и погасили свет.

— Завтра Филипп пригласил меня на прогулку в парк, — прошептала Катрина в темноте.

Я с досады куснула внутреннюю сторону щеки: так надеялась провести выходной вместе с девочками. Выбраться куда-нибудь в мой первый день свободы… Конечно, я не обижалась на Кати. Моя вина, что заранее ни о чем не договорилась.

Но, как ни стыдно признаваться, я до последнего ждала, что лорд Ангэлер пригласит меня на прогулку в город…

Глупая, наивная Эла!

Оставалось верить, что Вита не бросит меня грустить в одиночестве. Сходим вместе в ее любимый Эжени… Однако утром, когда мы вернулись с завтрака, в комнате ждал сюрприз, с ходу изменивший все наши планы.

Рядом с моей кроватью стояла объемная корзина для пикника, накрытая льняной салфеткой, в складках которой виднелась именная карточка.

— Это от леди Цицерии, — удивленно произнесла я, прочитав короткое пожелание приятного пикника в саду, написанное размашистым почерком и подписанное именем пожилой леди.

Вот только готова поклясться, что это не ее почерк! Возможно, писал Ларе или… Лучик надежды ярко забрезжил в душе.

— От леди Цицерии, говоришь? — словно подслушав мои мысли, хмыкнула Вита, ловко выудив за горлышко бутылку «Ликирии». — Вино белое, полусладкое… идеально к фруктовым закускам и десертам, — провозгласила с видом знатока. — Довольно легкое, кстати! Так что нас, девочки, даже не обвинят в злоупотреблении спиртного…А что еще там есть, Элечка?

Беглая ревизия корзины порадовала свежей выпечкой, миниатюрными эклерами, орехами в карамели и разнообразием спелых фруктов. Ко всему этому прилагался набор бокалов и посуды однократного использования.

— Какая прелесть! — восхитилась Катрина.

— Точно не хочешь остаться с нами? — подмигнула ей Вита.

Подруга виновато улыбнулась, развела руками и поспешила к шкафу выбирать платье для свидания. Ну где эклерам соперничать с улыбкой Филиппа Барроу! А вкус его поцелуев для Кати, видимо, слаще любого вина…

Ближе к полудню мы с Викторией спустились в школьный сад. Там было пустынно и хорошо. В кронах деревьев пели птицы, нежно гудели пчелы. Не слышалось звонких девичьих голосов, гравий не шуршал под чужими шагами — воспитанницы, в большинстве своем, упорхнули в город. В дальней части сада, рядом с пышным кустом шиповника, стояли плетеные стулья и круглый столик. Здесь мы и решили обосноваться. Сидеть на земле еще было холодно.

— Что между вами всё-таки произошло? — спросила я притихшую Виту, пока мы неспешно накрывали на стол. — Не припомню, чтобы ты хоть раз всерьез сердилась на Себастьяна.

— О, в этот раз он превзошел самого себя! И сказал ужасную гадость…

— Даже боюсь спросить какую… За такие слова мадам Мезар выгнала бы его из школы?

— За такие слова мадам Мезар стукнула бы его по голове! — воинственно сверкнула глазами Вита. — Мне, между прочем, тоже хотелось…

Я затаила дыхание от любопытства. Что же такого мог ляпнуть всегда вежливый и холодный жених Виктории, чтобы пробудить кровожадность в нашем миниатюрном борце за справедливость?..

— Знаешь, какой девиз у Военной академии? «Учимся, чтобы побеждать», — сама себе ответила Вита. — А он сказал, что девиз Сен-Г рейс, если бы он у нас был, звучал как «Учимся, чтобы угождать»!

— Так и сказал?!

— Представь себе!

— Возмутительно. — Я протянула подруге тарелку с орешками.

— Не то слово! — С досады плюхнулась та в кресло и горько вздохнула. — И это не говоря о том, что он категорически не поддержал мое желание учиться законотворчеству и пройти стажировку в Сенате. Хочу стать политиком и делать жизнь в Лидегории лучше!

— Ты это серьезно? — Моя челюсть лишь чудом не стукнулась о стол. — Ты же всегда говорила, что лучшее, что может случиться с девушкой — это удачное замужество. А теперь…

— Я и не отказываюсь от своих слов! Просто пересмотрела критерии удачного замужества. В чем же здесь удача — быть аксессуаром для мужа без права на собственное мнение?!

Это был неожиданный поворот. Непоседа Вита определенно полна сюрпризов… Вопрос лишь в том, не растают ли эти ее политические мечты, как туман над Марной, когда Себастьян через пару месяцев наденет помолвочное кольцо с бриллиантом на тонкий пальчик?.. Наша Виктория имела свойство как быстро загораться новыми идеями, так и в одночасье к ним охладевать.

— Я уже давно мечтала пойти по стопам отца, — почувствовав мои сомнения, уверенно заявила она. — Просто не знала, с чего начать, как подступиться. Но после знакомства с сенатором Мередит Терса…

— Доброго дня, леди, — раздался за спиной знакомый рокочущий голос, и мое сердце самовольно пустилось вскачь.

Как во сне, я медленно повернулась и попала в плен темно-синего взгляда. Лорд Ангэлер смотрел внимательно и чуть насмешливо, словно спрашивая: «Скучала?». А ответ на моем лице читался легко и однозначно.

— Доброго дня, милорд, — звонко поздоровалась Виктория, заставив меня вспомнить, что мы тут не одни. — Эм-м… милорды, — поправила себя подруга, когда из-за спины лорда-попечителя показался еще один господин.

Я отмерла и сделала книксен. Высокий блондин в темно-сером костюме сухо кивнул в ответ. Взгляд у него был такой же колючий, как ветки шиповника, что норовили зацепиться за рукав его сюртука. Выражение недовольства от нахождения здесь отчетливо читалось на породистом лице. Мужчина был красив и надменен. И чем-то отдаленно напоминал жениха Виты. Но если холодная вежливость Себастьяна была подобна порции мороженого, то от этого незнакомца веяло ледяной пустыней.

Почему-то сразу подумалось, что он тоже некромонг. Из совета попечителей или просто друг лорда Арланда? Представляться мужчина не спешил.

— Мадемуазель Элеонора, я привез вам письмо, — Ангэлер достал из кармана небольшой конверт и протянул мне.

— Благодарю, милорд… Рекомендательное? — Я с сомнением посмотрела на розовую бумагу, источавшую цветочный аромат.

— Кхм… нет. Рекомендательное привезу вам в следующий раз. А это пришло по почте на следующий день после вашего отъезда.

— Ой, кажется, оно от меня, — пролепетала Виктория, заливаясь румянцем. — Поздно отправила Элечке ответ. Простите, я не хотела никому причинять неудобства…

Я и забыла попенять Вите на отсутствие обещанного письма. А оно, оказывается, пришло, хоть и с опозданием. И лорд-попечитель взял на себя труд привезти его в Сен-Г рейс. Наверное, подумал, что это что-то важное, хотя представить нечто важное в розовом конверте затруднительно.

— Не переживайте, мне несложно было захватить письмо. Я в любом случае ехал к директору Хоулю по делу, — заверил смущенную девушку некромонг, при этом неотрывно глядя мне в глаза.

Вот так стоять и смотреть друг на друга в окружении подруги и незнакомца казалось неловким, неправильным. Но я ничего не могла с собой поделать: Арланд как магнитом притягивал мой взгляд.

— Лорд-посыльный к вашим услугам, — тихо хмыкнул блондин, вогнав успокоившуюся было Виту обратно в краску.

Ангэлер бросил на спутника предупреждающий взгляд, который не произвел на того ни малейшего впечатления. А потом по-дружески хлопнул блондина по плечу и, повернувшись к нам, произнес:

— Леди, на правах лорда-попечителя разрешите представить вам лорда Рэйвена Дэлавера, главу службы безопасности Его Высочества и моего доброго друга.

Так вот кто этот странный тип! И да, я была права: судя по фамилии, он некромонг.

Безопасник кисло улыбнулся нам и, пока мы с Викторией по очереди официально представлялись, достал из кармана быстро мерцавший черный кристалл и уткнулся в него, водя по поверхности пальцем. Не очень-то вежливо с его стороны.

— Милорд, не желаете ли вместе с другом присоединиться к нашему пикнику? — обратилась я к лорду Арланду. — Позвольте поблагодарить вас и… — Тут его взгляд опустился на мои губы, явственно давая понять, какой именно благодарности он ждет, ия… забыла, что хотела сказать дальше…

— Окажите любезность, разделите с нами эти угощения! — пришла на помощь

Вита.

Лорд Дэлавер при этих словах оторвался от кристалла и скептически оглядел накрытый стол. Его правая бровь слегка приподнялась, когда взгляд упал на бутылку вина.

— Эти угощения прислала нам леди Цицерия, — во избежание недоразумений поспешила объяснить я.

Мимолетная улыбка, скользнувшая по губам Ангэлера, сказала мне больше слов.

— С удовольствием примем ваше приглашение и присоединимся к пикнику, — отозвался он и придвинул к столу дополнительные стулья.

— Ненадолго, — вставил Дэлавер, без особой радости опускаясь в плетеное кресло.

Всегда думала, что при королевском дворе все очень любезные и обходительные, а, оказывается, совсем наоборот. Если у остальных придворных такие же манеры, как у лорда-безопасника, то будущим фрейлинам скорее пригодится умение игнорировать грубость, чем навык куртуазно изъясняться.

— Итак, к чему приурочены ваши милые посиделки? — поинтересовался блондин.

— Что-то празднуете, мадемуазель Дюбар?

Серо-голубой взгляд опасно полоснул по мне, и я едва не выронила пару бокалов, которые достала для лордов. Мне почудилось или от друга Ангэлера повеяло неприязнью?

— Разве что отличный солнечный денек, милорд, — скупо улыбнулась в серьезное лицо, на что мне ответили пристальным, изучающим взглядом, заставив почувствовать себя букашкой под лупой исследователя.

Непросто будет с этим господином вести непринужденную беседу.

— А вы, мадемуазель? — переключился безопасник на Викторию. — Ваш отец сенатор Мартин Кэррош, глава отчетной комиссии Казначейства. И вскоре вы породнитесь с семейством генерал-лейтенанта Лирца, не так ли?

Подруга удивленно хлопнула ресницами, очевидно как и я, ощутив себя на допросе.

— Извечный союз финансистов и военных, — удовлетворенно кивнул своим мыслям Дэлавер и снова уставился в кристалл, временно потеряв интерес к разговору.

На кукольном личике Виктории застыло растерянно-обиженное выражение. Подобный стиль общения был непривычен и, сказать по правде, неприятен.

Лорд Арланд осуждающе взглянул на друга и перехватил инициативу в разговоре. Дальше беседа потекла в легком, приятном тоне, без напряжения и манерности. Мне нравилось просто слушать глубокий мужской голос, рассказывающий о событиях прошедшей недели и последних новостях Мальбурга. Я отмахнулась от тревожной мысли, как глубоко он запал мне в сердце — об этом я подумаю позже, наедине с собой. Сейчас вспомнилось, как по утрам я читала вслух для леди Цицерии «Трибуну», а лорд-попечитель слушал, сидя в кресле с чашечкой кофе. Мы словно поменялись местами.

— Позвольте поухаживать за вами, ведь сегодня вы наш гость, — радушно улыбнулась Вита, забирая из рук Ангэлера бокалы и открытую им бутылку вина.

Я немного завидовала ее непосредственности и умению держать себя.

Сказывался опыт многочисленных светских приемов, которые устраивала ее семья, а не только тех, что проводились в школе. Виктория общалась легко и непринужденно в любой компании — лорд-безопасник стал первым исключением за все время нашего знакомства — и умела всецело расположить к себе собеседника. Вот и сейчас лорд Арланд благодушно улыбался, принимая наполненный бокал и слушая звонкое щебетанье. Я почувствовала постыдный укол ревности.

Быть может, совместный пикник был не самой удачной идеей…

— Сейчас бы мороженого, — мечтательно вздохнула кудрявая кокетка. — Говорят, летом в кафе Королевского парка появится десерт из лепестков роз и фиалок. Удивительная идея, не правда ли?

— Н-да, чтобы леди могли не только нюхать цветы, но и есть их. Очаровательно.

— Тон Дэлавера был далек от очарования и сквозил неприкрытым ехидством.

Вита с королевским достоинством проигнорировала насмешку и изящным жестом пригубила вино.

Мне тоже отчаянно хотелось сказать что-то оригинальное и остроумное. Но, как назло, ничего не приходило на ум. Все события прошедшей недели казались незначительными и совершенно неинтересными двум взрослым мужчинам. Кому захочется слушать про то, как профессор Оруэн похвалил меня за доклад по Вармии или какую тему я выбрала для зачетной работы по живописи. Странное дело, жизнь в Сен-Грейс всегда представлялась мне увлекательной и наполненной событиями, а, оказывается, стоит попасть в светское общество, так и рассказать не о чем.

Может тогда начать задавать вопросы? Спросить лорда Ангэлера, как чувствует себя леди Цицерия, как отдыхается на побережье его родителям… Нет, слишком фамильярно. Будет выглядеть так, словно я пытаюсь втереться в семейный круг. Две недели в роли компаньонки не сделали меня близким другом семьи и не дали права интересоваться их делами.

Получается, у нас совсем нет общих тем…

Это открытие расстроило меня безмерно, заставив впервые за долгое время пожалеть, что не вращаюсь в высшем свете. Тогда у нас с Арландом непременно были бы общие знакомые и воспоминания о событиях из светской жизни.

— Перед нашим появлением тут прозвучало любопытное имя… Вы упомянули Мередит Терса, — изрек Дэлавер, словно насмехаясь над моими сожалениями.

— Вы правы, — оживилась Виктория. — На каникулах мне посчастливилось познакомиться с этой удивительной женщиной! Сенатор Терса произвела впечатление очень умной и любезной леди.

— Как неожиданно. Всегда думал, что сенатор Терса не терпит конкуренции и на дух не переносит других женщин.

— Вовсе нет! — Подруга сердито фыркнула. — Она даже выразила сожаление, что в законотворчестве не участвуют другие дамы…

— Уж не ее ли стараниями, — хмыкнул безопасник. — Впрочем, за это сенатора можно только поблагодарить.

— Считаете, что женщинам не место в политике? — недобро прищурилась Вита.

— Что им там делать? Разве что модные цвета шляпок узаконивать, — язвительно поддел Дэлавер, окинув девушку насмешливым взглядом.

Вита возмущенно выпрямилась. Тонкие ноздри гневно затрепетали, и я внутренне сжалась, готовясь к взрыву.