Я не сплю по ночам

Конечно, Наташа проспала – она, такая обычно дисциплинированная и обязательная! Проспала в день своей собственной свадьбы! Если бы не Анечка, с шаловливым смехом забравшаяся к маме в кровать и начавшая теребить Наташу за щеки, она так и продолжала бы сладко спать!

Мягко отстранив девочку, Наташа взглянула на стоявшие на письменном столе старинные часы и ахнула. Небрежно накинув на плечи халатик, она опрометью бросилась в ванную, крича по дороге:

– Мама! Что же ты меня не разбудила! Уже десять часов, сейчас Сережа приедет!

– Не волнуйся, успеешь, – успокаивающе ответила Анна Александровна. – Ну-ка, сядь и поешь.

– Правильно-правильно, – из кухни выглянула неизвестно откуда взявшаяся Алена. – До праздничного стола с салатиками еще далеко. Так что перекусить не мешает!

Но Наташе кусок не шел в горло. Кое-как справившись с завтраком, она опрометью бросилась одеваться.

– Не торопись ты, смотри, чуть не порвала нижнюю юбку, – выговаривала помогавшая невесте Алена. – Дай застегну. Так... Теперь сядь вот сюда, к зеркалу, а я приколю тебе фату.

– Ну уж нет! Фату я надену сама. – Куда только подевалась нервная дрожь, только что бившая Наташу! Ловкими, четкими движениями она надела фату, красиво расправила складки. – А вот теперь можешь прикалывать. Ой!

– Извини, – Алена принялась кусать губы. – Надо же, теперь меня трясет.

– Возьми себя в руки...

– Не могу, волнуюсь очень.

– Эх ты, свидетельница! Что же с тобой станет, когда ты сама замуж будешь выходить?

– Даже не говори со мной об этом!

Тут прозвенел дверной звонок, хлопнула дверь.

– Наверное, это Сережа, – Наташа знала о том, что Алена, Таня и Лиза договорились встречать жениха на лестнице, чтобы потребовать выкуп за невесту, и ее охватил внезапный страх: а вдруг она провозилась так долго, что теперь придется скомкать старинный обряд? Не успела девушка испугаться, как в комнату заглянула взволнованная Анна Александровна.

– Наташенька, ты готова?

– Почти, – Наташа поспешно расправляла складки на длинных, выше локтя, перчатках.

– А там пришли Лиза и Таня. Скоро приедет Сережа... Поторапливайтесь, девочки! Наташенька, может, мне тебе помочь?

– Нет-нет, мы сами, – пробормотала Наташа.

– Ну, как скажешь. Пойду сварю пока Тане и Лизе кофе...

– Ален, и ты выпей кофейку, – предложила Наташа. – Уж туфли-то я сама как-нибудь надену...

Алена, кивнув, упорхнула следом за Анной Александровной. Оставшись одна, Наташа надела туфли, подошла к зеркалу и внимательно осмотрела прическу, макияж – все было в порядке. Из прихожей доносились звонкие девичьи голоса – подружки невесты отправлялись на свой шуточный пост. Вот-вот за Наташей приедет Сергей. Девушка перевела дыхание, подошла к окну и посмотрела на снующие по улице машины. Вот из-за угла показалась «Волга», украшенная лентами, на ее радиаторе важно восседает огромный игрушечный мишка. Следом еще одна машина с лентами и еще... Наташа отпрянула от окна, чувствуя, как забилось сердце.

Когда Наташа и Сергей, окруженные друзьями и подругами, вышли из подъезда, на хмуром питерском небе появилось солнце, словно расстилая перед счастливой парой горячие золотые ковры. Вопреки обыкновению, во дворе было людно – привлеченные видом четырех разукрашенных автомобилей, к подъезду собрались гулявшие с колясками мамы, сбежались ребятишки постарше; в окнах показались любопытные лица. Появление молодых вызвало общий восторг.

– Невеста! Невеста идет! Смотрите! – радостно завопил какой-то малыш, и его голосишко точно прорвал невидимую плотину – со всех сторон посыпались поздравления и добрые пожелания.

– Жить вам вместе счастливо сто лет!

– Богатства вам, да деток побольше!

– Какой жених красивый, смотри, Мань!

– А невеста совсем молоденькая, прямо девочка.

– Да это же Наташа. Поздравляю!

Наташа не ожидала, что столько людей захочет пожелать им счастья; на лицах окружающих она различила отсвет своей и Сережиной радости. Обернувшись, Наташа увидела, что из подъезда выходит Анна Александровна, ведя за руку Анечку. Девочка, одетая в нарядную кофточку и яркие брючки, улыбалась во весь рот и махала рукой своим подружкам, с завистью смотревшим на пышное платье Наташи. Слава и Женя, с переброшенными через плечо алыми лентами, принялись оделять детей, да и всех желающих конфетами из большой миски. Какой-то пожилой мужчина, окончательно проникнувшись атмосферой праздника, вдруг принялся плясать, вместо аккомпанемента хлопая в ладоши и распевая частушки.

– Одурел, Алексеич? – одернула его жена. – Что ты горланишь такое? Дети же кругом!

– Отстань, на то и свадьба! – бесшабашно откликнулся Алексеич.

Водитель взятой напрокат «Волги» хотел было галантно распахнуть перед Наташей дверцу, но Сергей не позволил ему этого сделать и сам помог невесте усесться. Алена и Лиза помогли ей расправить платье так, чтобы оно не помялось по дороге во Дворец бракосочетаний. Счастливо улыбаясь, Наташа обвела взглядом машущих ей веселых людей. Чопорная супруга Алексеича, озабоченная соблюдением приличий, все еще воевала с неугомонным стариком, а он искал поддержки и сочувствия у хохочущих соседок. И вдруг среди общего веселья раздался скрипучий голос, полоснувший Наташу по нервам.

– Надо же! Такое время трудное, на хлеба кусок заработать – и то проблема. А они свадьбу устроили! Нищету плодить.

Сначала девушке показалось, что она ослышалась, но, посмотрев в ту сторону, откуда донеслись мерзкие слова, Наташа увидела злобно скривившуюся тощую женщину неопределенного возраста. С первого взгляда было ясно, что эта особа – одна из тех махнувших на себя рукой старых дев, которые, исходя завистью ко всему юному, красивому, счастливому, только и могут, что злобствовать по углам. Умом Наташа сразу же поняла это, но ее сердечко затрепетало при виде неопрятного, мешковатого одеяния этой мегеры, ее неухоженного лица без малейшего следа косметики. Будто злая ведьма-судьба, сатанея от мысли, что Наташа победила, ловким маневром обошла ее на дистанции, явилась к финишу, чтобы отравить торжество. Наташа встряхнула головой, прогоняя наваждение. «Это всего лишь несчастная неудачница. Время сейчас действительно нелегкое, и жизнь озлобила ее», – попыталась успокоить себя девушка.

– Ты что тут каркаешь? – накинулась на тетку Алена, еще не успевшая сесть в машину. – А ну, катись отсюда!

Испугавшись ее напора, тетка растворилась в толпе. Казалось, никто, кроме Наташи и Алены, не разобрал ее негромкого бурчанья. Через несколько минут кавалькада машин, проехав все три двора старинного дома, вылетела на широкую улицу и, набирая скорость, понеслась к Дворцу бракосочетания.

При виде красивого подъезда, возле которого было припарковано около десятка таких же нарядных автомобилей, как те, на которых они приехали, к Наташе вернулась нервная дрожь. Словно со стороны, девушка наблюдала, как, оправляя одежду и переговариваясь, вылезают из машин Женя, Лиза, Таня и Игорь, приехавший на своем кургузом автомобильчике, который был, пожалуй, разукрашен еще более празднично, чем остальные. Алена помогла выйти Анне Александровне, за ней из салона «Жигулей» выбралась оживленная Анечка, немедленно начавшая скакать вокруг клумбы с розами. Сергей открыл дверцу «Волги», и, не успели туфельки Наташи коснуться асфальта, как он под одобрительные возгласы окружающих подхватил ее на руки. Наташа испытала невероятное блаженство, оказавшись в надежном кольце его сильных рук; двигаясь так легко, будто Наташа ничего не весила, Сергей поднес невесту к крыльцу, поднялся по лестнице и только в вестибюле, залитом разноцветным светом, струившимся через высокие витражи, бережно опустил на паркет. Наташа с восхищением заметила, что ее любимый даже не запыхался.

В вестибюле было людно: кроме Наташи и Сергея своей очереди там ожидали еще три или четыре пары, разумеется окруженные свидетелями, родственниками и друзьями. Взволнованной Наташе другие невесты показались прекрасными, как принцессы; особенно бросалась в глаза одна, упитанная, краснощекая, самодовольно поглядывавшая по сторонам. Эта девица была наряжена подчеркнуто роскошно: тюлевое платье было столь пышным, что походило на старинный кринолин, а голову венчала диадема, подобная тем, какими награждают победительниц конкурсов красоты. За последние несколько лет такие конкурсы стали обычным делом, и Наташа, несмотря на свою занятость, достаточно насмотрелась на трансляции. Почувствовав взгляд Наташи, девица гордо усмехнулась.

– Ну и мымра! – тихонько прошептал на ухо невесте Сергей, указывая глазами на расфуфыренную красотку.

– Она тебе не нравится? – Почему-то это обрадовало Наташу, хотя девица не представляла никакой опасности для их с Сергеем отношений.

– Чему там нравиться? Курносая... Намазалась, как матрешка.

– Зато какое платье, – покривила душой Наташа. Несмотря на то что платье девицы явно было очень дорогим, да и сидело неплохо, было в нем что-то нескладное.

– Да, наряд шикарный, – не стал спорить Сергей. – Более стройной женщине он был бы как раз! А эта широковата в кости. И такое платье делает ее похожей на... на бабу на чайнике!

Не удержавшись, Наташа прыснула.

– Пойми, Наталочка, – продолжил Сергей, – она не может не понимать, что оделась не к лицу. Вот и задирает нос, делает хорошую мину при плохой игре. Иногда самоуверенность – уже половина победы. Да что же это такое, где мои?!

Родителей Сергея, Галину Трофимовну и Николая Степановича, прибывших накануне на торжество из далекого украинского села, Наташа еще не видела. Они остановились у сына и не поехали за невестой вместе с ним: суматошный ритм жизни огромного города был непривычен старикам, они по старинке полагали, что знакомиться на ходу не годится. Было условлено, что родителей Сергея привезет во Дворец бракосочетания на своей машине Слава, благо молодых заранее известили: придется подождать. Но время шло, приближалась заветная минута, а Славы все не было. Не случилось ли что-нибудь? Наташа почувствовала, как волнение Сергея передается ей. Но вот наконец и дорогие гости!

Первое, что бросилось в глаза Наташе, – поразительное сходство между Галиной Трофимовной и сыном. По тому, как радостно приветствовал Сергей мать, становилось ясно, что время не стерло глубокую духовную связь, возникающую между матерью и ее ребенком. Вопреки тому, что подобную любовь мужа к его матери принято считать опасной для семьи («Будет слушать не жену, а мамашу»), Наташа обрадовалась своему открытию. Для нее это было еще одним доказательством чистоты Сережиного сердца, а Галина Трофимовна с первого взгляда вызвала у девушки искреннюю симпатию, а вовсе не страх перед новой родней. Подойдя к Наташе, будущая свекровь сердечно обняла ее.

– Так вот ты какая, Наталочка! Просим ласково в нашу семью.

Николай Степанович – рослый и сильный, несмотря на возраст, мужчина, – обнять Наташу не рискнул, ограничившись тем, что на мгновение положил ей руки на плечи. Тут подошла очередь Наташи и Сергея, и, не чувствуя ног от волнения, девушка под руку с женихом отправилась в зал регистрации.

Рассматривая после свадьбы фотографии, Наташа увидела, что этот зал был нарядно отделан красивыми панелями, повсюду стояли корзины с цветами, а в окнах красовались такие же, как в вестибюле, витражи. Однако во время свадьбы она не замечала ничего – казалось, весь мир сосредоточился в горячей руке Сергея, нежно поддерживавшего Наташу. Звучали торжественные слова, играла музыка... Присутствующим казалось, что Наташа необычайно серьезно вслушивается в напутствия регистратора, непринужденно подходит, чтобы расписаться в книге, – словом, держится деловито и спокойно. Однако все это Наташа проделывала почти машинально, всецело поглощенная взрывом эмоций, что гремел в ее душе.

Но вот на руке Наташи засверкало кольцо, и возле ее губ оказались губы Сергея. Торжественный обряд был завершен, отныне Наташа стала не только возлюбленной, но и женой своего любимого.

Выйдя из Дворца бракосочетания, они поехали на центральную площадь города, положили цветы к подножию статуи Петра Великого. Дотронувшись до нагретого солнцем камня, Наташа вспомнила, как им рассказывали в школе – скала, служащая подножием памятнику, называется «Гром-камень». «Принеси нам счастье, Гром-камень», – мысленно попросила Наташа.

...Небольшой зал кафе гудел от множества голосов – произносились тосты, пелись хором песни, оживившиеся гости весело болтали. Стол был уставлен угощениями, но Наташа и Сергей почти ничего не ели – они были слишком поглощены своим счастьем. Их руки, по старинному украинскому обычаю, были связаны рушником – богато вышитым полотенцем, которое специально привезла с родины Галина Трофимовна. Этот до сих пор незнакомый Наташе обычай восхищал ее – ведь рушник символизировал нерасторжимость их чувств, их отношений. Перед молодыми стоял тот самый пирог, который накануне вечером с таким старанием пекла Наташа. Николай Степанович срезал верхушку каравая и с поклоном подал ее молодым. Наташа и Сергей одновременно взяли румяный кусочек сдобного теста и каждый потянул его в свою сторону. Верхушка разломилась, и все с веселым любопытством принялись разглядывать, кому достался больший кусок. Оказалось, что доли Наташи и Сергея были одинаковыми.

– Как это вы так точно?! – удивился Женя.

– Кто же будет главой семьи? – Лизе было досадно, что старинное гадание не удалось.

– Что же тут непонятного? Оба будут! – Алену казус не смутил. – Горько! Горько!

– Сначала молодые должны отведать каравай, – поправила ее Галина Трофимовна, но было уже поздно: губы Наташи и Сергея слились в страстном поцелуе. Сидевшие за столом шумно захлопали, когда, заставив наконец себя оторваться друг от друга, молодые отведали каждый от своего кусочка.

Все три дня, которые праздновалась свадьба, Наташа провела в каком-то сладостном угаре. На следующий день торжество возобновилось у них дома. Славик принес свою знаменитую гитару, и они с Сергеем наперебой радовали собравшихся пением. Наташе особенно нравились песни, написанные самим Сергеем.

– Жалко, что ты, Сережка, не перевез еще к Наташе свои вещи, – посетовала Алена. – Если бы у вас со Славой было у каждого по гитаре, мелодии выходили бы еще лучше!

Сергей не стал объяснять Алене, что его дешевенький инструмент, хоть и заботливо настроенный, не идет ни в какое сравнение с роскошной гитарой испанского производства, которой посчастливилось владеть Славику. Звуча вместе, эти гитары производили бы скорее комический эффект. Он просто перевел разговор на другое.

На третий день застолье было уже значительно более скромным и недолгим, а веселье – сдержанным: все устали. Ближе к вечеру Сергей перевез в свое новое жилище вещи. Привез и Атоса: щенок, насидевшийся взаперти, радостно приветствовал такую перемену.

– Какой у вас коридорчик узкий, – покачала головой Галина Трофимовна. – Где тут цуцику жить? Все лапки ему отдавите, проходя.

– Мама, – так по просьбе свекрови называла ее теперь Наташа, – а зачем Атосу жить в коридоре? Мы с Сереженькой положили его подстилку у себя в комнате.

– Дело, конечно, ваше. Только не годится, чтобы пес жил в комнате, где образа висят.

– А у нас, мама, образов нет, – Наташа не чувствовала за собой никакой вины, однако смутилась при этом признании.

– Что ты, Галочка, право, – укорил жену Николай Степанович. – Здесь, в большом городе, это не принято. И держать собаку во дворе тут при всем желании нельзя!

– И верно... Уж ты меня, Наталочка, прости. Не подумай, что я в вашу жизнь с первых дней лезу... Поди-ка, доня моя, в сторонку... есть у меня к тебе дело поважнее Атоски!

Наташа была несколько удивлена такой таинственностью. Еще больше она удивилась, когда Галина Трофимовна, выйдя в прихожую, достала из старомодной пузатой сумки какие-то баночки и свертки. «Что это? Неужели еще подарки?» – удивилась Наташа. Любящие родители привезли сыну и его невесте множество домодельных подарков, которые казались и Наташе, и Сергею еще дороже, потому что их не купили в магазине. Домашние заготовки, свитера и пестрые носки, чудесный ковер ручной работы – в художественном салоне он обошелся бы в целое состояние, а для жителей украинского села был неотъемлемой принадлежностью повседневного быта. Этот ковер с фантастическими тюльпанами, прихотливо разбросанными по кремово-розовой ворсистой поверхности, сделала Олеся – старшая сестра Сергея; Наташе еще предстояло познакомиться с ней во время запланированной на лето поездки к новой родне. Очаровательные керамические сосуды – крынки-«глечики», расписанные растительным орнаментом, и фантастический кувшин, напоминавший поставленный на крохотные ножки бублик с горлышком, – сделал дальний родственник Сергея, живший по соседству с его родителями. Каждая вещь была согрета теплом дружеских, родственных рук; каждая хранила память о чудесном крае, как любовно называл Сергей свою родину. Наташа невольно притронулась к украшению, которое накануне торжественно преподнесла ей свекровь, – несколько рядов коралловых бус, скрепленных старинной серебряной пряжкой, и в качестве подвески – заключенная в оправу из такого же потемневшего, местами помятого серебра старинная золотая монета – дукат. «Такие украшения делались в наших краях много сотен лет назад, и с тех пор они передаются по наследству из поколения в поколение, – пояснила Галина Трофимовна. – Когда-то в день моей свадьбы с Николой этот дукат надела мне на шею моя свекровь. Теперь твоя очередь, доня, носить его!»

Но странно пахнувшие свертки и аптечного вида банки из темного стекла совсем не были похожи на подарки! Наташу захватило нехорошее предчувствие, от нехитрых предметов словно повеяло бедой.

– Что это? – зазвеневшим от напряжения голосом спросила Наташа.

– Сережа не любит к врачам ходить, – пояснила Галина Трофимовна. – Уж как я уговаривала его обследоваться! Ни в какую. И лекарств терпеть не может. А это наши травки, деревенские. Вот настои – их надо пить. А тут сушеные листья, эти для припарок, а те заваривать нужно.

– Вы напрасно так беспокоились, – засмеялась Наташа. – Уверяю вас, мама, в городе тоже можно купить лекарственные растения – в аптеках. Да Сережу и не назовешь болящим, ему вовсе не нужно постоянно лечиться! А в случае чего мы легко достанем все, что понадобится.

– Так, так, доня... И Сережа мне то же самое сказал, когда я хотела отдать ему свои травки. Но мне спокойнее станет, если я буду знать, что они у вас есть. Мало ли что бывает... Слишком уж он у меня... у нас с тобой гордый, Сереженька-то. Еще совсем малым, помню, разбил коленку – в мушкетеров играли они... Так я только тогда узнала, когда увидела кровь. Не то что не плакал – слова не сказал о том, что больно... Вот листья кислетки – барбариса по-вашему. А тут нечипай-зелье, переступень. Растет у нас такой, на виноград похожий...

Названия растений звучали экзотично, но вполне безобидно, и Наташа расслабилась. В самом деле, снадобья с такими смешными, почти сказочными названиями вряд ли могут иметь отношение к чему-то серьезному.

Галина Трофимовна и Николай Степанович провели в городе еще несколько дней – посетили Эрмитаж, осмотрели знаменитые памятники и дворцы, купили подарки и сувениры. Накануне отъезда вместе с Наташей и Сергеем они поднялись на обзорную площадку собора святого Исаакия Далматского. День был бессолнечный, но ни дождя, ни тумана не было. Прекрасный город, распростертый у ног собравшихся на площадке, был виден от края до края.

– Вот наш дом, – Наташа, приглядевшись, указала на еле различимую в море крыш точку. – Вы всегда будете в нем желанными гостями.

– Да, дивный город, – выдохнул Николай Степанович. – Я думаю, сынок, тебе смешно глядеть на нашу сельскую жизнь, когда приезжаешь в отпуск?

– Что ты, – откликнулся Сергей. – Родина есть родина.

– Так, может, ну ее, городскую жизнь? Поехали с нами! И жинку молодую с собой бери. Заживем все вместе!

– Ну что ты ему голову морочишь? – ласково укорила мужа Галина Трофимовна. – Старое старится, молодое растет. У Сережи здесь работа – даром, что ли, он столько лет учился? Друзья, а вот теперь и жена молодая. Свое гнездо. Не слушай старика, Наталка, это он так...

Сергей, прижавшись к поручням, молча всматривался в даль, будто хотел через километры разглядеть где-то на горизонте родное село.

– Вот родится у вас с Наталкой сын, – продолжал Николай Трофимович. – И будет ему этот город родным, а в Вишневый Гай он хорошо если разок на лето приедет...

– Нет, тату, – нарушил молчание Сергей. – Не для того я рисковал жизнью, защищая свое село, чтобы мой сын от него отвернулся. А сын у нас с Наталочкой будет! Вот увидишь. На следующее лето привезем его к вам в гости!