Я не сплю по ночам

Постепенно, но неуклонно Сергей поправлялся. Приходившая к нему участковый врач не уставала восхищаться успехами современной медицины и в то же время отдавала должное самоотверженным усилиям Наташи. Как-то раз она заметила:

– Вы просто творите чудеса! Можно подумать, что вокруг вашего мужа хлопочет целый штат прислуги – медсестра, повар, сиделка. Знаете, в квартирах лежачих больных всегда бывает такой характерный запах... Ваша – первая в моей практике, где его нет.

Другая позволила бы себе хоть немного погордиться, слушая похвалы, но Наташа лишь удивленно пожимала плечами – она просто делает, что может и должна, что здесь особенного? Она только тихо радовалась тому, что ее старания не напрасны.

Ко дню рождения Анечки Сергею стало настолько лучше, что он смог подняться с постели и посидеть за праздничным столом. А вот отправиться вместе со всеми в храм, чтобы окрестить Колю, оказалось ему не под силу. Наташа хотела отложить торжественное событие до того дня, когда муж окончательно встанет на ноги, чтобы не лишать его удовольствия лично присутствовать при таком важном моменте. Но Колю измучили режущиеся зубки, он стал капризным и плаксивым. И Анна Александровна, и Алена настаивали на том, что после крестин мальчику будет легче – объяснить это было невозможно, они опирались лишь на многочисленные примеры из жизни. Когда Наташа прочла то же самое в письме Галины Трофимовны, она сдалась. Было уж очень жалко исстрадавшегося ребенка.

В маленьком старинном храме, озаренном теплым светом сотен свечей, на Наташу снизошло умиротворение. Давно уже не было ей так легко и спокойно на душе. Казалось, Наташа вернулась домой после дальней дороги, и сердце отказывалось верить трезвому рассудку, твердившему, что это лишь передышка на трудном и неизведанном пути.

Волны мерцающего света придавали лицам прихожан мудрое и благостное выражение, хор – три девушки, ровесницы Наташи, и пожилой регент – пел так сладко, что казалось – это и впрямь ангельские голоса.

После свершения обряда молодой священник отец Александр обратился к матери и восприемникам новоокрещенного младенца Николая с кратким напутствием. Наташа слушала батюшку со слезами умиления на глазах – с ними из души словно уходила вся накопившаяся горечь, и радостней всего было то, что таких слез можно было не стесняться. Заметив волнение Наташи, батюшка окончил свою речь и поманил ее к себе.

Выросшая в безбожные времена, Наташа редко заходила в церковь – так, иногда заглянет с подругами поставить свечку «на счастье» перед трудным экзаменом. Однако в душе женщины жили воспоминания детства: вот она, крохотная девочка, шла с бабушкой по улице. Наташа была так мала, что здания вокруг казались ей огромными, как горы, и ребенок не мог оценить их архитектуру – все они были на одно лицо. Бабушка свернула с широкого проспекта в узенькую улочку, неожиданно они с Наташей вошли в какую-то дверь... И свершилось чудо. Только что мир вокруг был серым – пасмурное небо, грязные цоколи домов, будничные одежды прохожих, забрызганные слякотью машины... И вдруг – яркие квадраты разноцветного света, падающего через высокие окна, всюду мерцает золото, горят таинственные огоньки. А главное – прекрасное, неземное пение, слова незнакомы и так не похожи на те бодрые песни, которые Наташа привыкла слышать по радио или петь вместе со всеми на утренниках в садике. Бабушка подошла к резной конторке, необычной, как все здесь, и тетенька в платке дала ей тоненькую желтую палочку. «Смотри, Натуська!» – сказала бабушка, наклонила палочку к огонькам, переливающимся над удивительной золотой штукой ростом с Наташу, и вдруг ниоткуда возникла золотистая искорка. Наташа была еще слишком мала, и вывод, будто они попали в сказочный дворец, о которых столько упоминается в книжках, не показался ей абсурдным. Непонятно только было, где хозяева роскошного дворца. «Это храм, – пояснила бабушка. – Дом Божий». – «Здесь Божа живет? – уточнила маленькая Наташа. – А подарит она нам сапоги-скороходы?» – «Не Божа, а Бог. И Он даст тебе все, в чем ты будешь нуждаться, надо только попросить как следует». Прошло столько лет, и бабушки давно нет рядом... Почему же Наташа забыла, что на свете есть Тот, в Чьих силах выполнить любую просьбу? И сумеет ли взрослая, привыкшая полагаться во всем на себя Наташа как следует попросить Его?

Все это и многое другое, задыхаясь от волнения, поведала она участливо смотревшему батюшке. Выслушав, тот сказал:

– Пути Господни неисповедимы. Откуда нам знать, почему Он посылает то или иное испытание. Да, несчастье, обрушившееся на вашу семью, – не кара, не мученье, а именно испытание. Не корите себя за то, что столько лет не вспоминали об утешении и помощи, которые способна дать религия. Вернуться в ограду церкви никогда не поздно.

– Вы так добры ко мне... А ведь с точки зрения верующих мы с Сережей даже не муж и жена. Мы ведь не венчались, – пояснила Наташа.

– Вы – дети своего времени, – умиротворяюще ответил отец Александр. – Там, где есть Любовь, есть и Бог. А обряд... Кто знает, может быть, вы еще повенчаетесь. У вас ведь вся жизнь впереди.

Эти слова прозвучали обещанием. Чувствуя, что в душе снова оживает надежда, Наташа невольно обернулась к Коле. Сидя на руках у Алены, малыш радостно улыбался, тянул ручонки к огонькам свечей, как когда-то Наташа. Анна Александровна оказалась права: крещение благотворно подействовало на ребенка, по крайней мере, впервые за несколько недель Коля не куксился. Окрыленная пришедшей в голову мыслью, Наташа обернулась к батюшке:

– Скажите, не могли бы вы освятить нашу квартиру?

...Мог ли Сергей не выздороветь, если все земные и небесные силы были брошены ему на помощь? Не прошло и месяца, как он встал на ноги, и врачи из клиники, куда он явился на осмотр, не находили слов от изумления. «Уникальный случай», «Торжество медицины», «Операция достойна войти в учебники», – слышалось со всех сторон. Но в этом меде был и деготь.

– Да, на первый взгляд опасность миновала, – подытожил профессор Корзунов. – Однако вы не должны складывать руки. Каждый год ваш супруг должен будет заново обследоваться. Помните, что болезнь в любой момент может вспыхнуть снова, и тогда ее течение будет гораздо более тяжелым, а опухоль разовьется стремительно, в считаные дни. Ну, не буду вас запугивать понапрасну. Просто соблюдайте осторожность, это все, что сейчас можно сделать.

С этого времени у Наташи появилась устойчивая привычка исподтишка наблюдать за тем, как Сергей ест – с аппетитом или нет, за цветом его лица, за дыханием во время сна... Это было привычно и знакомо, точно с таким же волнением Наташа следила за маленькой Анечкой, за Колей... сквозь обожание любимого мужчины теперь пробивались почти материнские чувства.

Оправившись и окрепнув после операции, Сергей решил, что вернется на работу.

– Хватит, навалялся, – объявил он. – Пора снова выполнять свой долг мужа и отца: зарабатывать в семью деньги.

– Подожди еще немного, – уговаривала его Наташа. – Моей зарплаты хватит на жизнь, если не делать дорогостоящих покупок.

– Что ты называешь дорогостоящим?

– Ну, новую мебель, там... Или золото и бриллианты, – пошутила Наташа. Собственная незамысловатая острота доставила ей громадное удовольствие: какое наслаждение знать, что можно с легким сердцем шутить и смеяться!

– Наталочка, цены так растут, что, боюсь, предметом роскоши мы скоро будем считать новые ботинки, – озабоченно отозвался Сергей. – Нет, надо выходить на работу! Я и так уже почти полгода отдыхаю за свой счет. Так можно и место потерять!

– Но я тоже брала отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за тобой, – заспорила Наташа. – И никто меня не уволил!

– Во-первых, ты не выходила на службу всего полтора месяца. Потом, правда, брала документы на дом, но ведь это тоже работа! И, в конце концов, к женщине, да еще молодой и хорошенькой, всегда относятся снисходительнее, чем к здоровенному мужику.

– Наверное, ты прав, – сдалась Наташа. – Когда думаешь вернуться в фирму?

– Как и положено, начну новую жизнь с понедельника.

Вечером в понедельник Наташа с нетерпением ждала возвращения Сергея. Он пришел довольный.

– Мне обрадовались, – поведал он. – Правда, шефа нет на месте, уехал в Москву. Но менеджер считает, что проблем не возникнет, уже дал мне первое задание.

Шефа не было ровно три дня, и за это время Сергей, с энтузиазмом впрягшись в работу, успел закончить первое задание и получить следующее. На четвертый день, когда Наташа уже свыклась с мыслью, что муж каждый день уходит на службу, вернулся шеф и вышвырнул Сергея. Не помогло ни то, что Сергей был высококвалифицированным специалистом, ни заступничество руководителей среднего звена, ни то, что фирма расширялась и рабочих рук не хватало. О том, что поступать подобным образом с чернобыльцем просто незаконно, вообще никто не вспоминал.

– Принципиальный, собака, – с мрачным юмором рассказал Сергей потрясенной такой несправедливостью Наташе. – «Дохлякам, – говорит, – в нашем бизнесе не место! Если желаешь валяться в больнице, не занимай должность, которая может пригодиться здоровым. Как можно доверять тебе важные бумаги, если ты даже за собственным брюхом не способен уследить?»

– Не переживай, Сереженька, – Наташа ласково положила свою крохотную ручку на большую, сильную ладонь мужа. – Проживем как-нибудь!

– Конечно, проживем! Что я, не мужик, что ли, в самом-то деле! Вон, на всех стройках руки требуются. А еще можно по вечерам на машине «бомбить».

Наташа не поверила своим ушам.

– Ты с ума сошел! – со слезами на глазах закричала она. – Сколько можно издеваться над собственным здоровьем!

– Если начну воспринимать себя как больного, умру от одного унижения, – не менее эмоционально откликнулся Сергей. – Пойми, Наталочка, – уже мягче продолжал он, – я не прощу себе, если превращусь в обузу для семьи. Я обязан кормить тебя и детей, и не просто кормить, а по мере сил создавать вам как можно более комфортные условия. А ты хочешь, чтобы я сделался паразитом, альфонсом, который объедает любящую его женщину, вырывает кусок изо рта у собственных детей! Да через месяц-другой подобного существования ты сама выгонишь меня вон и будешь права.

– Если ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство, сделай как я прошу: не торопись с трудоустройством. Ищи спокойную, тихую работу без физических нагрузок, – Наташа старалась говорить ровно.

– Неужели я действительно произвожу впечатление дохляка? – криво усмехнулся Сергей. – Наталочка, я очень благодарен тебе за заботу, за то, что ты не жалела себя, когда мне оперировали язву желудка... Но ведь болезнь уже в прошлом! Язвы больше нет, и трястись надо мной совершенно бессмысленно, я здоров, как бык! Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Точно боишься, что эта дурацкая болячка снова выскочит, как чертик из коробки, прямо у меня на лбу!

– Ты не понимаешь... – начала Наташа и тут же умолкла.

– А что я должен понять? Наталочка, я мужчина, мне не годится, как женщине, лелеять и беречь себя.

Наташа поняла, что запуталась в собственной искусной политике: с одной стороны, она поступила разумно, утаив от мужа, какая грозная опасность пронеслась над ним, а с другой – сама выпустила из рук мощное средство, которое могло бы удержать Сергея от неосмотрительных поступков, – правду. Посчитав, что все разногласия окончены, Сергей с энтузиазмом приступил к поискам новой работы. Сначала он надеялся найти место в фирме, подобной той, из которой его уволили, но скоро обнаружил, что потенциальные работодатели не склонны принимать к себе человека, которого по непонятной причине уволили с прежнего места. Объяснения Сергея, что поводом к увольнению послужила болезнь, выслушивались с недоверием: в документах об этом ничего не сказано; не выгнали ли этого красавчика за шашни на работе? А он еще чернит прежнее начальство, приписывает ему черствость и бездушие... Где же тут корпоративная солидарность?

Сергею быстро стало ясно, что помочь возобновить прерванную карьеру может только чудо. Он возлагал большие надежды на бывшего однокурсника. Тот работал старшим менеджером в фирме своего отца, но, как назло, уехал на несколько лет за границу. Сидеть сложа руки и ждать возвращения институтского друга Сергей не мог себе позволить. Каждый день он покупал газеты с объявлениями о свободных вакансиях. Их было так много! Конечно, не такие престижные и высокооплачиваемые, как его прежняя работа, но тем не менее вполне приличные: охранник в казино, грузчик-экспедитор, оператор бетономешалки... Сергей, который в бессонные ночи уже воображал, как будет разгружать баржи, охотно ходил по указанным адресам.

Наташа почувствовала, что сходит с ума. Все, что ей оставалось – робко лепетать мужу, что она боится за него... Сергей не обижался, приписывая волнение жены той нечеловеческой нагрузке, которая выпала на ее долю за последний год. Он все больше склонялся к мысли, что Наташе самой следовало бы уйти с работы. А он, муж и отец, будет кормить семью.

Об эту убежденность разбивались все робкие просьбы Наташи, и она не могла не признать, что аргументы мужа были верными – вот только из системы доказательств было изъято самое важное звено. Болезнь Сергея. Наташа вспомнила об отце Александре и одним воскресным утром отправилась к нему за советом.

Храм уже был открыт, но служба еще не началась. Наташа вошла внутрь и спросила у женщины, раскладывавшей на прилавке церковного киоска кучки свечей и стопки напечатанных на картонных полосках молитв, где она может найти батюшку.

– Он сейчас подойдет, – ласково ответила та. – Только переоденется... У нас в сторожке водопроводный кран сломался, пришлось батюшке вентиль менять.

– Почему же вы не вызвали слесаря? – удивилась Наташа.

– Что же я буду за мужчина, если с пустяковой железкой не совладаю, – раздался голос за плечом у Наташи. Обернувшись, она увидела подошедшего отца Александра и не слишком умело поклонилась.

– Батюшка, мне нужна ваша помощь...

Отец Александр сказал Наташе, что вполне понимает, какими соображениями она руководствовалась, не сказав мужу истину, но не одобряет подобной скрытности.

– Ваш супруг – настоящий мужчина. А вы полагаете, что он не сможет выдержать правду о собственной судьбе. Вот видите, к чему привела невинная на первый взгляд ложь: Сергей не в состоянии верно оценить свои возможности, способен навредить себе. Вы должны открыть ему истину, чего бы вам это ни стоило. Поймите, рано или поздно он все равно заподозрит, что дело неладно, к примеру, узнает, что сдает не просто анализы крови, а онкомаркеры. Советую вам не утаивать от мужа истину.

Еще отец Александр научил Наташу заказать молебен святителю Пантелеймону, целителю болящих, о здравии раба Божьего Сергея и непременно отстоять службу. Через два часа Наташа вышла из храма полная спокойной решимости как можно скорее поговорить с Сергеем. Но, придя домой, она не застала его.

– Мамуль, а где Сережа?

– Все утро звонил по телефону, а потом убежал.

Сердце Наташи сжалось в недобром предчувствии.

– Мамуль, пойдем гулять? – ластилась к Наташе Анечка.

– Нет, доня, пусть бабушка с вами сходит. Я должна папу подождать.

Сергей прибежал домой через час – волосы растрепались, на лице торжествующая улыбка.

– Наталочка, я нашел! Нашел место! – обняв жену, он хотел, как встарь, поднять ее и закружить, но Наташа мягко высвободилась из его рук.

– Что за место, Сереж?

– Ну, понимаешь, – азартно принялся рассказывать муж, – я все рассчитывал на то место охранника, помнишь? А потом узнал, что в мои обязанности будет входить не только поддержание порядка в зале казино... Оказывается, если кто-то выигрывает больше, чем это выгодно администрации, охранники должны не дать ему получить выигрыш. Проще говоря, вместо денег наивному дурачку достанутся побои. Ничего себе работенка, верно? Не знаешь, кем себя считать – охранником или бандитом. Нет, грязные деньги не для нас! Выяснив это, я, конечно, приуныл. И вдруг сегодня, совершенно случайно, позвонил наобум... Не надеялся и застать там кого-нибудь в воскресенье. Но мне повезло. Как повезло-то, Наталочка! Меня берут учеником крановщика на стройку. И твердо обещают, что меньше чем через год я уже сам буду... Что с тобой?

– Сереженька, ты должен выслушать меня, – решительно заявила Наташа.

– Только не вздумай меня отговаривать! Мы уже много раз все обсудили, хватит споров. Я принял решение и считаю его правильным.

Он ожидал, что жена опять проявит непонятное упрямство, будет лепетать, что деньги ей совсем не нужны – милый ребенок, непрактичный, наивный! Сергей не сердился на жену, но и не собирался идти у нее на поводу в таком важном вопросе. Что он, в самом деле, альфонс, что ли, эксплуатировать непрактичность любящей женщины! Однако, вопреки его ожиданиям, Наташа, опустив глаза, почти прошептала:

– Сереженька... Обещай мне, что не рассердишься, если я признаюсь тебе...

– В чем? – до сих пор жена ни разу не давала Сергею повода для ревности. Но ведь она так красива, Сергей не сомневался, что любой нормальный мужчина при виде его Наталочки не может не потерять голову. Слова Наташи почти испугали его.

– Я... обманула тебя. Обманывала все это время...

– Наталочка, что ты говоришь?!

– У тебя никогда не было язвы. Мы с профессором Корзуновым договорились вместе лгать тебе.

– Бред какой-то, – оторопел Сергей. – Но зачем вам с профессором понадобилось отправлять под нож совершенно здорового человека?

– Не здорового, Сереженька, – все так же тихо ответила Наташа. – У тебя рак.

– Что?!

– Последствие радиации. Опухоль удалена, но она может снова появиться. Где угодно: в пищеводе, костном мозге, печени... Ни один врач не способен это предугадать.

Потрясенный известием, Сергей смотрел на жену широко раскрытыми глазами.

– Непосильные физические нагрузки и нервное напряжение могут стимулировать развитие новой опухоли, – закончила Наташа. – Сереженька, пожалей себя... хотя бы ради нас. Ведь при правильном соблюдении режима рецидив может не наступать десятилетиями.

– Ты сама говоришь, как профессор...

– Я читала книги о твоей болезни... Сережа, я не хочу тебя потерять! Никакие деньги не заменят мне тебя, любимый мой, родной...

Сдерживаться дальше Наташа была не в силах, да и кто смог бы остаться спокойным в подобной ситуации? Крепко обняв Сергея, Наташа залилась исходившими, казалось, из самой глубины сердца слезами, заколотила кулачками по спине мужа...

Сергею вдруг показалось, что слезы Наташи жгут его грудь, словно расплавленный металл.