Я спереди! (ЛП)

Глава 11

ЛАМАР

В свой первый вечер, проведенный со мной, Мисс Присс не решалась подойти слишком близко. Она все время держалась на расстоянии нескольких ярдов, настороженно наблюдая за мной своими большими зелеными глазами. Она отказывалась подходить ближе, несмотря на то, что я постоянно с ней разговаривал и пытался заманить ее угощениями. Когда я, наконец, забрался в постель, она пристроилась в моих ногах и продолжала смотреть на меня так, словно я мог внезапно превратиться в самую большую крысу в мире.

— Знаешь, я не страшный, — сказал я ей.

Она посмотрела на меня скептически.

В два часа ночи она начала беспрерывно мяукать. Я с трудом выбралась из постели и, спотыкаясь, побрел по дому, пытаясь понять, что случилось. Еда? Проверить. Вода? Проверить. Доступ к лотку? Проверить. Игрушка? По дому было разбросано несколько штук, но она не обратила на них внимания.

— В чем твоя проблема? — спросил ее я.

Мяу.

Я вернулся в постель и через несколько часов проснулся от того, что что-то защекотало мне нос. Я отстранился, открыл глаза и обнаружил, что смотрю на розовый нос Мисс Присс, которая обнюхивала мой глаз. Я замер, ожидая, когда она закончит осмотр. Она кружила у меня над головой, забираясь на меня сверху. Наконец, она успокоилась и обвилась вокруг моей шеи, как какой-нибудь пушистый шарф.

— Это не сработает, — сказал я ей.

Она начала мурлыкать.

У меня никогда не было кошки. И уж точно никогда кошка не ложилась спать на меня. Но было что-то удивительно умиротворяющее в том, чтобы слышать этот тихий звук, когда она вдыхала и выдыхала. В том, чтобы знать, что она довольна. Я почесал ее за ухом, и она склонила голову к моей руке, продолжая мурлыкать.

— Может быть, у нас все-таки получится, — сказал я.

Мяу.

Каждое утро я боялся, что, проснувшись, увижу снегопад, но в воскресенье утром, выглянув в окно, увидел чистое голубое небо и столько солнечного света, на сколько мог только надеяться. Взглянув на свой телефон, я обнаружил четыре пропущенных звонка от моего преследователя, но даже этого было недостаточно, чтобы испортить мне настроение. Я заварил чашку ирландского чая на завтрак и провел все утро, заманивая Мисс Присс к себе на колени кошачьими лакомствами.

Накануне было достаточно жарко, чтобы разгуливать по городу без куртки, поэтому, приняв душ, я надел рубашку с короткими рукавами и джинсы, но когда Доминик приехал за мной, я оказался в условиях, напоминающих Арктику. Может, и было солнечно, но для моей техасской кожи ветер был совершенно полярным. Я с благодарностью забрался в машину Доминика.

Он изучал меня, пока я сидел, потирая обнаженные руки.

— Ты не замерзл?

— Немного. Вчера было почти восемьдесят градусов! Как сегодня может быть так холодно?

— Добро пожаловать в Колорадо. — Он развернулся и отъехал от моего дома.

— Это нормально?

Он рассмеялся.

— Когда дело доходит до погоды, здесь нет такого понятия, как «нормальная».

— В первые пару недель после моего переезда только и было, что дождь.

— Да, это необычно для нас. Обычно мы сухие как кости. Но, кроме явного отсутствия ощутимых осадков, возможно все.

— Когда начнется снегопад?

Он ухмыльнулся, искоса взглянув на меня, когда заворачивал за угол.

— Честно говоря, мы опаздываем.

Я застонал от этой мысли.

— И как долго это продлится? До апреля или мая?

— Ха! Черт возьми, нет. Обычно это длится день или два. Максимум пару недель.

Я ошеломленно уставился на него.

— Но я думал, что снега будет много.

Он покачал головой, явно забавляясь.

— Возможно, в горах, да, но не здесь. Осадков выпадет немного больше, чем обычно, но все же не так много, как ты, вероятно, ожидаешь. Довольно необычно, если снегопад продлится всю зиму. На самом деле, самые сильные снегопады выпадают в феврале и марте, но даже тогда снег обычно тает за несколько дней.

Я откинулся на спинку сиденья, переосмысливая свои представления о зиме в Колорадо. Я представлял, как неделю за неделей сижу взаперти в своем крошечном домике, а температура в термостате опускается ниже нуля. Я представлял себе горы снега, покрывающие мою дорожку. Но если между грозами снег обычно таял, то мои предположения о температуре, вероятно, тоже были неверны.

— Насколько будет тепло?

— На самом деле, может быть что угодно. Я помню январские дни, когда температура достигала семидесяти градусов. И я помню ночи, когда температура опускалась до двадцати пяти градусов ниже нуля.

— Ох.

— Такое случается довольно редко. Ночью может быть чертовски холодно, но как только выглянет солнце, становится теплее. В большинстве случаев температура, вероятно, будет где-то между тридцатью пятью и шестьюдесятью пятью, в зависимости от месяца. Хуже всего в январе и феврале. На карте повсюду март. Но осень в Колорадо — прекрасное время года. С сегодняшнего дня и до начала нового года все будет так. — Он указал за окно.

— Будет солнечно? — Спросил я, и моя надежда возросла при этой мысли.

— Чаще да, чем нет. У нас будет немного пасмурных дней, но не часто. Отдельные грозы во второй половине дня. Возможно, выпадет град. Возможны снежные бури. Но в основном, каждый день игра в кости. — Он улыбнулся мне. — Мне нравится. — Он остановился у знака «стоп» и потянулся к заднему сиденью, чтобы взять куртку, которую сунул мне в руки. — Ты можешь надеть, если хочешь. В ней ты утонешь, но...

Мне было все равно, насколько она велика. Она казалась теплой. И пахла так же, как он, металлом, автомобильным маслом и резиной. Как в гараже его семьи, только с легким привкусом лосьона после бритья.

— Спасибо.

— Ты привыкнешь проверять погоду каждый божий день, начиная с сегодняшнего дня и до июня.

Это была приятная новость. Я уставился в небо. Да, то тут, то там виднелись клочья облаков, которые сильный ветер из Колорадо быстро гнал на восток, но за ними не было ничего, кроме ослепительной синевы. И если Доминик не лгал — а с чего бы ему лгать? — я бы наблюдал это регулярно в течение всего года. Это противоречило всем моим предположениям о Колорадо, но Дом прожил в Коде всю свою жизнь. Если кто и знал, чего ожидать, так это он сам.

Чаще всего это был солнечный свет.

Внезапно осень показалась мне не такой уж страшной. Я думал о ней как о начале конца, как о чем-то вроде предсмертной агонии, когда природа испускает последний вздох, прежде чем ее скует холод. Теперь, когда я смотрел на осины с их ярко-золотыми и оранжевыми листьями, на декорации для Хэллоуина, украшающие пороги, и на газоны, поросшие травой, которые все еще были скорее зелеными, чем коричневыми, я увидел осень такой, какой она была: переходной. Медленный, но прекрасный переход от одной стадии бытия к другой. Это не то, о чем стоит печалиться, а то, чему стоит радоваться самому по себе. Этим нужно наслаждаться, пока это продолжается. Я думал о тыквах, о конфетах с начинками и о том, как я пью горячий чай, надевая толстые теплые носки. На улице может быть тепло, а может быть и холодно, но, несмотря ни на что, прямо за моим окном будет яркое, солнечное, васильковое небо. Я чуть не рассмеялся вслух от этой мысли. Стояла осень, и идея провести весь день за просмотром футбола показалась мне идеальной.

— Чему ты улыбаешься? — Спросил Дом.

Его вопрос заставил меня улыбнуться еще шире, чем раньше.

— Всему.