Я спереди! (ЛП)

ЭПИЛОГ

Когда я впервые открыл глаза на Рождество, в доме было совершенно тихо, если не считать тихого похрапывания Ламара на дальнем конце кровати. Некоторое время я просто лежал и смотрел, как он спит. Ну, во всяком случае, наблюдая за ним, я мог разглядеть лишь малую его часть. Он любил натягивать одеяло до упора, практически на голову. Видны были только прядь волос и бледный висок.

Мы были вместе чуть больше месяца. Иногда мне казалось, что все изменилось. Иногда казалось, что ничего не изменилось, за исключением того, что моя мечта о нем стала реальностью.

Мой отец воспринял мой каминг-аут так, как я и ожидал. Он бушевал, ругался и угрожал вычеркнуть меня из завещания, но после нескольких обсуждений со мной и Дмитрием решил уйти на покой, оставив нас с Дмитрием руководить «Автомастерской Якобсена». Джуниор в гневе уволился с работы, но никто не огорчился его уходу, особенно Фрэнк и Хулио, которые оба получили прибавки к зарплате как раз к праздникам. А Ленни встретил девушку и влюбился по уши. Он бросил травку и действительно начал приносить пользу. Тем временем мой отец купил дом на колесах, о котором моя мама мечтала много лет, и они отправились на зиму на юг. Они еще не полностью приняли Ламара в семью, но я знал, что рано или поздно это произойдет. Когда из Мемфиса пришла их рождественская открытка, она была адресована «Доминику, Ламару и Наоми Якобсен». Технически это неверно, поскольку мы с Ламаром не были женаты, но я посчитал это победой.

В общем, мне не нужно было вставать с постели, чтобы понять, что это будет лучшее Рождество за последние годы.

Ламар пошевелился, перевернулся и прижался ко мне. Я обнял его и вдохнул его, ставший таким родным, запах. Я подумал, не разбудить ли его, не приласкать ли, пробуждая, чтобы услышать, как он вздыхает, когда я прикасаюсь к нему. Я хотел в тысячный раз сказать ему, сколько радости мне доставляет просто просыпаться рядом с ним. Ничто на свете не могло бы сделать мое Рождество более насыщенным.

Но сначала мне нужно было заняться другими делами.

Я тихонько оделся и прокрался по коридору в гостиную. Я раздвинул шторы на нашем большом окне и замер, глядя на лужайку. Ночью выпал снег, и мир был укрыт нетронутым сверкающим покрывалом. Я прожил в Колорадо более тридцати рождественских праздников, и все же очень немногие из них были белыми. Ни один из них не был таким живописным, как этот — еще одна частичка великолепия в и без того волшебном дне.

Мы оставили гирлянды на елке включенными на всю ночь, потому что такова была традиция, точно так же, как для Наоми было традицией не есть печенье, хотя она была уже достаточно взрослой, чтобы знать, что это я ем его, наполняя ее чулок. В этом году я набил его косметикой, лаком для ногтей и открытками из АйТюнз, добродушно споря с Ламаром о том, следует ли заворачивать подарки от Санты. Он сказал, что да, их нужно завернуть и положить под елку, как все обычные подарки, но в моей семье подарки Санты были особенными. Их всегда оставляли не завернутыми и выставляли на видном месте. Ламар решил, что я сошел с ума. Я не возражал. Я предвкушал долгие годы споров по поводу отвращения Санты к подарочной упаковке.

Я поставил чайник заваривать чай, пусть Ламар решает, какой чай мы будем пить сегодня, а потом прокрался в гараж. У меня был последний подарок для Ламара. Я спрятал его в своем ящике с инструментами, зная, что он никогда ничего там не найдет. Я наклеил на него ярлык от Санты и положил под елкой.

Не упакованный, конечно.

Наконец, я поставил ветчину в духовку и включил рождественскую музыку, а затем пошел проведать свою семью, которая еще долго не ложилась спать.

Заглянув в спальню, я увидел, что Ламар уже проснулся и стоит голый у окна, выглядывая из-за занавесок.

— Наконец-то, — сказал он, улыбаясь мне. — Настоящий снег.

Забавно, что поначалу он этого боялся, но теперь, когда это осуществилось, он явно обрадовался.

— Может быть, мы сможем уговорить Наоми слепить снеговика вместе с нами после завтрака, — сказал я.

Его улыбка стала шире.

— Я бы с удовольствием.

Я постучал в дверь Наоми. Я стучал и стучал, пока Ламар натягивал пижамные штаны и мою футболку с Гринчем.

Наконец, я услышал, как Наоми застонала.

— Просыпайся! — Позвал я через дверь.

— Папа! Только потому, что сегодня Рождество, это не значит, что мы должны вставать ни свет ни заря.

— Разве ты не хочешь посмотреть, что принес тебе Санта?

— Я слишком стара для Санты.

Я ожидал этого.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда, полагаю, этот новый ноутбук под елкой для меня.

Ламар рассмеялся, когда до наших ушей донеслись звуки того, как Наоми лихорадочно металась по своей спальне. Мгновение спустя дверь ее спальни распахнулась.

— Ты серьезно? — спросила она, и ее глаза заблестели от возбуждения. На Рождество она попыталась перекрасить свои голубые волосы в рыжий цвет, и в результате они стали баклажанно-фиолетовыми.

Я пожал плечами.

— Я бы посоветовал тебе пойти и посмотреть самой, но Санта не оставляет подарков скептикам.

Она взвизгнула и помчалась мимо меня по коридору.

— Думаю, он и для тебя кое-что оставил, — сказал я Ламару, следуя за ним в гостиную.

— Это «Имперский звездный разрушитель»?

— Не скажу.

Это был не «Звездный разрушитель». Это была «Битва на Хелмсдейп», в которой было чуть более тысячи трехсот фигур.

Он рассмеялся, когда увидел ее.

— Кажется, я знаю, что мы будем делать после ужина.

Мы еще не открыли ни одного из обычных подарков. Мы с Еленой, Грегом и Дмитрием решили сделать это вместе, все шестеро, как одна большая семья. Как только они приедут и добавят свои подарки к общей куче, мы примемся за дело. Но это произойдет не раньше, чем через час или два. Это означало, что утро принадлежит нам.

На завтрак мы съели булочки с корицей, затем надели зимнюю одежду и вышли на улицу. Снег был слишком сухим, чтобы слепить приличного снеговика, но это не помешало Ламару и Наоми попробовать. К тому времени, как они закончили, щеки и нос Ламара были ярко-розовыми от холода, а его голубые глаза казались еще более яркими, чем когда-либо. Фиолетовые волосы Наоми в диком беспорядке торчали вокруг головы, потому что она отказалась надевать шляпу. Он был больше похож на одну из шишковатых тыкв Наоми, чем на снеговика, но Ламар с радостью надел ему на голову наушники и обмотал старым шарфом, решив, что у бедняжки на самом деле нет шеи. Наконец, два человека, которых я любил больше всего на свете, отступили на шаг, чтобы рассмотреть свое творение, стоя рука об руку в лучах солнца, отражающегося в снегу.

— Потрясающие! — Воскликнула Наоми.

— Это действительно так, — сказал Ламар абсолютно искренне.

Они оба повернулись ко мне за подтверждением.

— Идеально, — согласился я.

Мой ответ не имел никакого отношения к снеговику.

МЭРИ СЕКСТОН живет в Колорадо. Она обожает все, что связано с мускулистыми молодыми людьми, наваливающимися друг на д руга. В частности, она обожает «Денвер Бронкос» и с удовольствием ходит на игры со своим мужем. Ее воображаемые друзья часто ходят за ней по пятам. У Мари есть дочь, две кошки и собака, и все они, похоже, стремятся разрушить остатки ее рассудка. Она все равно любит их.