Я спереди! (ЛП)

Глава 3

ЛАМАР

Когда я вышел из школы и обнаружил, что Доминик ждет меня, это был один из самых сюрреалистичных моментов в моей жизни. После нескольких недель уныния он появился, сияющий, как солнце. И я знал, что он был там специально ради меня, еще до того, как понял, что он работал в гараже. Почему-то я был уверен, что он был там, чтобы спасти меня.

Глупо, оглядываясь назад. Что я вообще о нем знал? Ничего. Пятнадцать лет назад мы провели вместе всего пару часов. Вот и все. Тот факт, что у него, по-видимому, была дочь, только доказывал, насколько ошибочными были мои предположения о нем.

И все же он с энтузиазмом обнял меня, когда я бросился к нему, как идиот. Он дотронулся до моей щеки. На полсекунды я подумал, что он собирается поцеловать меня, как прекрасный принц в конце сказки.

Хотя это больше походило на трагедию, чем на романтику.

— Итак, — сказал я, нарушая неловкое молчание. — Ты женат?

Он улыбнулся, не отрывая взгляда от дороги.

— Больше нет. А как насчет тебя? Женат? Есть дети?

— Нет. Это даже не представлялось возможным. — Я никогда не шел по этому пути.

— Ты имеешь в виду женщин?

Я вздрогнул и выглянул в пассажирское окно, чтобы скрыть это от него.

— Да.

— Тебе интересно, почему это сделал я?

Да, но я чувствовал себя дураком из-за того, что это было так очевидно.

— Это не мое дело.

— Не уверен, что в любом случае нашел бы объяснение, кроме того, что в то время это казалось правильным. И это подарило мне Наоми, так что я не могу сильно сожалеть об этом.

— Она — твой единственный ребенок?

— Да.

— Она хороший ребенок.

— Так и есть, — сказал он с явной гордостью. — В основном.

— В основном?

Он рассмеялся.

— Ну, у нее бывают такие моменты. И теперь, когда она стала подростком, такие моменты, кажется, случаются гораздо чаще.

— Нравятся синие брови?

Он снова рассмеялся.

— Точно.

— И ты только начинаешь говорить о подростковом возрасте.

— Не напоминай мне. — Он остановился на красный свет, и мы немного посидели в тишине. — Из всех классов, в которых ты мог бы преподавать, — спросил он, когда светофор снова загорелся зеленым, — почему ты выбрал среднюю школу?

Мне пришлось подумать, как лучше ответить на его вопрос.

— Ты помнишь, каково было в таком возрасте?

— Слишком хорошо. Это были худшие три года в моей жизни.

— Точно.

Он оглянулся, наморщив лоб в замешательстве.

— Я не понимаю.

— Это трудный возраст. Они так много всего пытаются понять, и они так уверены и так напуганы одновременно. Не то чтобы они когда-нибудь признались в этом.

— Конечно, нет.

— Детство закончилось, но взрослая жизнь все еще кажется ужасно далекой. — Я пожал плечами, расстроенный тем, что мои слова не передают всего, что я хотел сказать. — Думаю, я понимаю, что им нужна любая помощь, которую они могут получить.

— Наоми говорит, что ты один из лучших.

Я не смог сдержать улыбку.

— Я рад, что она так думает.

— Ой. Я чуть не забыл. — Он полез в карман и вытащил мои ключи. — Твои. — Он нахмурился, когда я взял их, и задумчиво поджал губы, когда мы притормозили перед знаком «стоп». — Слушай, я знаю, это странно, но у тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

— Нет. А что?

— Я подумал, может быть, ты захочешь зайти. Мы могли бы заказать пиццу и… Я не знаю, наверстать упущенное?

Он произнес это неуверенно, и я поймал себя на том, что улыбаюсь. Парня, с которым я однажды провел вечер, было легко заметить, когда он так на меня посмотрел, и мне, конечно, нечем было заняться.

— Конечно.

Мы заехали в гараж, чтобы обменять фургон на его пикап, а затем направились в гору, в один из старых районов Коды. Он свернул на жилую улицу, обсаженную деревьями и старомодными домами, затем на узкую подъездную дорожку рядом с небольшим, но не лишенным очарования домом. Он был похож на коттедж, построенный, вероятно, где-то в первой четверти двадцатого века, с остроконечной крышей над входной дверью. Он был настолько в стиле Нормана Рокуэлла, что я практически ощущал запах яблочного пирога. Я не был уверен, как, по моим представлениям, должен был выглядеть его дом, но уж точно не так.

Я последовал за ним по дорожке. На траве рядом с крыльцом лежал фиолетовый велосипед. Рядом с дверью вращался ветровик в форме воздушного шара. Внутри было теплее и просторнее, чем я ожидал. Там было чисто и хорошо освещено, тусклый послеполуденный свет, льющийся через окна, казался веселым, несмотря на унылое небо за окном.

— Чувствуй себя как дома, — сказал он, бросая куртку на скамейку у входной двери. Он начал расстегивать свою рабочую рубашку. Под ней была футболка, но каким-то образом все стало очевидно. Его дочь отсутствовала. Мы были одни в доме. Он уже раздевался.

Какое-то мрачное чувство зародилось у меня в животе. Не паника, конечно. Что-то больше похожее на страх. Какая-то часть моего мозга хотела верить, что секс поможет мне почувствовать себя лучше, но мысль о том, чтобы притворяться во время необходимой прелюдии, была утомительной. Не то чтобы Доминик был непривлекательным, он определенно был таким, даже после стольких лет, но почему-то пытаться поддерживать такую тесную связь с любым человеком, было выше моих сил.

— Я не могу этого сделать.

Он повернулся и посмотрел на меня, приподняв брови.

— Чего не можешь сделать?

Я указал на его дом, на коридор, который, как я предположил, вел в его спальню, на то, как он расстегивал рубашку, пытаясь передать весь спектр возможностей одним движением. Стараясь не покраснеть, когда я это делал.

— Это.

Он опустил взгляд на свою рубашку, которая теперь была почти полностью расстегнута.

— Я весь в масле. Я как раз собирался... — Он осекся, когда до него дошло. — О, — рассмеялся он. — Понимаю. Ты думаешь, я привел тебя сюда, чтобы затащить в постель?

Теперь я действительно покраснел.

— А ты?

— Заманчиво, я признаю. Но нет. Я привел тебя сюда за этим. — Он открыл шкаф и достал коробку с верхней полки. — «Сокол тысячелетия».

Я посмотрел на яркую коробку со знакомым логотипом, гадая, не шутка ли это.

— Ты хочешь, чтобы я собирал Лего вместе с тобой?

— Вот именно.

Я удивленно посмотрел на него, пытаясь найти какой-нибудь ключ к разгадке, но он, казалось, был абсолютно спокоен.

— Почему?

— Потому что в одиночку это не так весело. Особенно с такой большой коробкой. — Он перевернул коробку и прочитал надпись сбоку. — Тысяча двести пятьдесят четыре штуки. Ширина более пятнадцати дюймов. Корпус даже открывается. Посмотри на это. — Он протянул коробку, чтобы я мог увидеть обратную сторону, но я все еще был слишком удивлен, чтобы в полной мере оценить все тонкости космического корабля, построенного из пластиковых деталей. — В комплекте идет мини-Чубакка и все остальное.

— Ты серьезно?

— А почему бы и нет?

Я не смог придумать подходящего ответа на этот вопрос.

Он поставил коробку на пол.

— Но, как я уже сказал, я весь в масле из гаража, так что запомни эту мысль.

Он исчез в коридоре, оставив меня в ошеломленном одиночестве. Я воспользовался возможностью осмотреть его гостиную. Мебель была потрепанной, но чистой. На журнальном столике лежали тетрадь на спирали и несколько учебников Наоми. Фотографии занимали почти все горизонтальные поверхности в комнате. Наоми и Доминик. Наоми и симпатичная латиноамериканка, как я предположил, ее мать. Наоми с другими детьми. Наоми, снова и снова, превращалась из ясноглазого младенца в симпатичного подростка.

У одной стены стоял огромный книжный шкаф. На некоторых полках стояли книги, половина из которых была скрыта за фотографиями. Я разглядел все, от Беверли Клири до Стивена Кинга. На остальных полках, и только на тех, где не было фотографий, были предметы, собранные из конструктора «Лего». В некоторых я узнал транспортные средства или сцены из «Звездных войн», «Индианы Джонса», «Парка Юрского периода» или «Властелина колец». Других я не смог опознать. В некоторых случаях персонажи были намеренно переставлены местами. Дарт Вейдер сражался с Гэндальфом. Р2-Д2 сидел в коляске Индианы.

Я улыбнулся при виде этого зрелища. Я чуть не рассмеялся. Что-то во всей этой ситуации заставило меня почувствовать себя легче. Не совсем непринужденно, но, по крайней мере, не настороженно.

Он хотел поиграть с Лего.

— Ты нашел наши игрушки, — сказал Дом, подходя и становясь рядом со мной, одетый в чистые джинсы и расстегнутую фланелевую рубашку поверх футболки с надписью «Пинки и мозг». Я почему-то почувствовал, что он в одних носках. От него слабо пахло мылом. — Мы с Наоми сделали их вместе. Какое-то время это было нашим общим увлечением.

— Больше нет?

— Думаю, нет. Я купил ей «Сокола», но она говорит, что стала слишком взрослой.

— Она переросла это в свои тринадцать лет, а ты все еще нет?

Он усмехнулся.

— Похоже на то. — Он пошел на кухню. Я услышал, как открылась дверца холодильника, а затем он позвал: — Хочешь пива?

— Нет, спасибо.

— Что-то другое? У меня есть «Пепси», или «Спрайт», или у Наоми есть вот это... Что, черт возьми, это за штука такая? — Минута молчания, а затем: — Ха. Я думаю, что это просто газированная вода с завышенной ценой, но, если хочешь, можешь попробовать.

Я повесил куртку на спинку одного из стульев и подошел к кухонной двери, чтобы видеть его, пока мы разговариваем.

— У тебя есть что-нибудь покрепче?

Его глаза расширились от удивления, но он кивнул.

— Конечно. — Он достал бутылку пива для себя и открутил крышку, прежде чем заглянуть в шкафчик под раковиной. — Не могу сказать, сколько этим напиткам лет, но здесь есть ром, водка, «Джим Бим» и немного мятного шнапса. — Он присел на корточки и почесал подбородок. — Шнапс? Интересно, откуда, черт возьми, он взялся. Должно быть, это был бурбон Елены.

— «Джим Бим», — сказал я ему. Не мой любимый бурбон, но сойдет.

Он удивленно поднял бровь.

— Неразбавленный?

— Можешь добавить кубик льда, если тебе так будет лучше.

Полчаса спустя мы уже сидели за кухонным столом, потягивая первые напитки, в окружении огромного количества деталей Лего, упакованных в дюжину маленьких пластиковых пакетиков. Стол был маленький и квадратный, по одному стулу с каждой стороны. Доминик сидел справа от меня, листая буклет с инструкциями. Когда я наклонялся вперед, мне казалось, что я вторгаюсь в его личное пространство. Под столом его колено касалось моего, хотя он, казалось, этого не замечал. Глядя на хаос на столе, я понятия не имел, с чего начать, поэтому откинулся на спинку стула и стал наблюдать за ним.

Боже, он был таким сексуальным. Дом, мальчик, был милым и робким, худощавым и застенчивым. Доминик, мужчина, был долговязым, но крепким. Юношеская неловкость превратилась в тихую уверенность, скромную и в то же время очаровательную. И в его темных глазах была сила, которая, несомненно, притягивала. Он был совсем не таким, каким я его помнил, и все же он был именно таким, каким я всегда его себе представлял. Он надел чистые джинсы, но даже в них были дырки на коленях. Его темные волосы были густыми и непослушными, торчали во все стороны в явно незапланированном и непричесанном виде, но в то же время идеально ему подходили. На его подбородке виднелась щетина, а руки были грубыми и мозолистыми.

— Извини, — сказал он, не отрываясь от буклета. — Насчет того, что произошло ранее.

Эти слова застали меня врасплох. Я был поглощен оценкой его, и вдруг почувствовал себя так, словно он застукал меня за тем, что я роюсь в его аптечке.

— Что ты имеешь в виду?

Он взглянул на меня, и я с удивлением заметил на его лице тень смущения.

— Я понимаю, откуда у тебя эта идея. Но я не привожу сюда парней. Не для этого.

— Никогда?

Он покачал головой, кладя инструкции на стол.

— Все могло бы быть по-другому, если бы я встречался с кем-то длительное время. Но я же не могу проводить мимо своей дочери целый ряд мужчин, понимаешь? Новый парень каждые две недели? — Он покачал головой. — Это было бы неправильно.

— Как ты перейдешь к долгосрочным отношениям, если никогда не занимаешься краткосрочными?

Он сделал большой глоток пива, прежде чем ответить. Когда он, наконец, заговорил, то сделал это, не глядя мне в глаза.

— Хороший вопрос. Я дам тебе знать, если что-нибудь выясню.

— Этого никогда не происходило?

— Нет.

Это меня удивило.

— Никогда?

Он откинулся на спинку стула, его взгляд был настороженным. Он скрестил руки на груди.

— Ты точно такой, каким я тебя помню, но в то же время совершенно другой. Это странно.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. И не думай, что я пропустил мимо ушей тот факт, что ты сменил тему.

Он рассмеялся.

— Думаю, я не из тех, кто стремится к обязательствам.

Но в его заявлении не было убедительности. Это была ложь, хотя я не был уверен, обманывал ли он себя или нет.

— Ты предан Наоми.

— Да, предан. — У меня было отчетливое впечатление, что он оценивает меня, отделяя мальчика, с которым он когда-то провел вечер, от мужчины, которым я был сейчас, примерно так же, как я только что поступил с ним. — А как насчет тебя? Какая у тебя история?

— С чего ты взял, что она у меня есть?

Он склонил голову набок, наблюдая за мной, словно не зная, что еще сказать.

— Считай это догадкой.

Я посмотрел на свой бурбон, который медленно разбавлялся тающим льдом. Я подумал о Джонасе и о том, что я переехал в Коду, чтобы доказать свою правоту. Единственное, что мне удалось доказать, это то, что я был полным ничтожеством.

— Для этого мне понадобится гораздо больше алкоголя.

— Я могу это устроить.

Это было заманчиво. Это действительно было так. Но потом я подумал о том, что мой будильник зазвонит в 6:00 следующего утра.

— Только не в рабочий день.

— Вполне справедливо. — Он взглянул на меня из-под длинных черных ресниц, выглядя таким же застенчивым и неуверенным, как и в ту ночь пятнадцать лет назад, когда я впервые встретил его на многолюдной школьной вечеринке. — Но у нас ведь есть взаимопонимание, верно? Соглашение?

— О чем?

— О том, что мы здесь делаем.

— Строим космический корабль из конструктора Лего?

— Это не какой-нибудь старый космический корабль, — сказал он с притворной серьезностью. — Это «Сокол тысячелетия». Он преодолел расстояние до Кесселя менее чем за двенадцать парсеков.

— Я не думаю, что тот, который совершил пробег по Кесселю, был построен из конструктора Лего.

— Может, и нет. В любом случае, мы здесь для того, чтобы строить, верно?

— Похоже на то.

— Не раздеваясь при этом.

Я чуть не рассмеялся. Я бы, наверное, рассмеялся, если бы выражение его лица не было таким серьезным.

— Верно. Никаких интриг.

— Ничего личного. Но я не могу…

Я поднял руку, чтобы прервать его.

— Все в порядке. Честно говоря, я рад. Я бы предпочел избежать осложнений.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Значит, одежда остается?

— Безусловно, — согласился я. — Одежда остается. Несмотря ни на что.

— Хорошо. — Он поднял бокал с пивом, и я чокнулся с ним бокалом с бурбоном.

— Договорились.

— Итак. — Он поставил пиво на стол и уставился на Лего, нетерпеливо потирая ладони. — Давай приступим к работе. Как только она будет сделана, я куплю «Звезду смерти».