Я спереди! (ЛП)

Глава 13

ЛАМАР

Неделя, возможно, и началась на ура или, по крайней мере, с того, что я случайно подрочил на комод в прихожей, но вскоре стало ясно, что мое свидание со счастьем продлится недолго. Жизнь быстро перевернулась с ног на голову, лишив меня чувства защищенности, которое я накопил за последние восемь дней.

Как и прежде, мои взлеты и падения начинались и заканчивались с Домиником.

После того, как я почувствовал себя таким близким к нему, пока мы резали тыквы, а затем, когда он, наконец, уступил своему желанию и раскрылся в моих руках, я почувствовал себя победителем. Но даже когда мы приводили себя в порядок, застегивали брюки, бросая друг на друга смущенные взгляды, как пятнадцать лет назад, я почувствовал, что он отстраняется.

— Мне было весело сегодня вечером, — сказал я, когда он повернулся к моей двери. Он застыл, взявшись за дверную ручку, словно не зная, что ответить. — Я имею в виду, мы с Наоми резали тыквы.

— О. — Он кивнул, уставившись в пол, как будто, произнеся имя его дочери, я вызвал его палача. Он вздохнул. — Так больше продолжаться не может.

— Что ты имеешь в виду? — Глупый вопрос, но это единственное, что я смог придумать.

— Ты сказал, что последуешь моему примеру.

— И я это сделал. — В конце концов, это он поцеловал меня. Он согласился зайти внутрь, и любые заявления о том, что он не знал, что произойдет, были абсолютной ложью. Мы оба это знали. Это он прижал меня к стене, торопясь заполучить в свои руки. Я не собирался брать на себя всю вину за его внезапное чувство вины. — Я дал тебе то, что ты хотел.

Он прислонился лбом к двери.

— Чего ты, кажется, не понимаешь, так это того, что то, чего я хочу, и то, что я на самом деле могу получить, это не одно и то же.

Я стоял там, ошеломленный, и молчал, пока он уходил, а его слова эхом отдавались в моих ушах.

Чего ты, кажется, не понимаешь....

Он был прав, я не понимал, почему он был так решительно настроен отказать нам в том, чего мы оба хотели. Я не понимал, почему в том, с чего он сорвался, была моя вина. Он был тем, кто приглашал меня к себе каждый вечер. Я видел, как он смотрел на меня, когда мы были вместе. Я чувствовал, как он дрожал каждый раз, когда я прикасался к нему. Я видел, что было в его глазах. Он отвез меня домой, поцеловал и зашел следом, а теперь это моя вина?

Я отправился спать в подавленном настроении. Мисс Присс запрыгнула на кровать и улеглась мне на грудь, уткнувшись носом в подбородок, и довольно замурлыкала, когда я почесал ее за ушами.

— Тебе гораздо легче угодить, чем ему, — сказал я ей.

Она укусила меня за руку и убежала.

Доминик преследовал меня всю ночь. Мои видения о нем никогда не были реальными, но мысль о нем то появлялась, то исчезала из моего подсознания, иногда сердитая, иногда нуждающаяся, но всегда оставлявшая у меня чувство, что я причинил зло нам обоим. Я проснулся с мрачным предчувствием, нависшим надо мной, как туча. Я был удивлен, увидев, что на улице светит солнце. Я был уверен, что небо должно было быть темным и зловещим.

— Привет, — сказала Лейла, когда я вошел в столовую в начале третьего урока. — Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я опустился на стул, понимая по ее тону, что это что-то плохое.

— Джин устроилась на работу в Южной Каролине.

Я подождал, но, когда она не продолжила, я настаивал на большем.

— Итак, она уходит, а ты...

— Я ухожу с ней. Я уже подала заявление об уходе. Следующая пятница будет моим последним рабочим днем.

Новость поразила меня сильнее, чем я мог ожидать. Хотя я никогда не проводил с Лейлой ни минуты вне школы, я думал о ней как о друге. Мое будущее в средней школе Коды выглядело особенно мрачным как единственного оставшегося члена Клуба позитивных дискриминаций.

Я вернулся домой и стал ждать звонка от Дома, гадая, с чем я столкнусь, когда он позвонит. Возможно, он пригласит меня к себе и сделает вид, что ничего не произошло. Возможно, он пригласит меня к себе с условием, что одежда останется, а руки я должен держать при себе. Возможно, у него были другие планы на вечер, или он найдет предлог, чтобы не встречаться со мной. Вполне возможно, признался я себе, заваривая кофе «Дарджилинг», что он снова начнет избегать меня. Я нахмурился при этой мысли, но смирился с тем, что буду ждать, когда он сделает первый шаг. Я бы снова сделал все, что в моих силах, чтобы последовать его примеру, даже если бы это привело к тому, что он снова разозлился на меня, потому что не может оторвать от меня своих рук.

Какое-то время казалось, что я был прав насчет того, что он избегает меня. Вечер тянулся незаметно, экзаменационная работа за работой. Было почти девять часов, когда он позвонил.

— Алло?

Он замолчал на мгновение, и в эту роковую секунду я понял, что сейчас произойдет.

— Ламар, — сказал он, и я услышал, как дрогнул его голос. Я услышал в его словах тяжесть непролитых слез.

Я медленно опустился на диван, мои ноги онемели.

— Не делай этого.

— Я должен. Я не могу позволить, чтобы это продолжалось.

— Ты поцеловал меня. Ты вошел внутрь…

— Я знаю! — Он вздохнул. — Я не говорю, что это твоя вина. Я просто хочу сказать, что это нужно прекратить.

— Почему? — Я едва смог выдавить из себя это единственное слово.

— Пожалуйста, не усложняй ситуацию. Ты знаешь почему.

Хрипота его голоса соответствовала ужасному комку в моем горле.

— Я постараюсь, Дом. Я не буду давить на тебя, как делал раньше. Я буду держать свои руки при себе. Я...

— Это не имеет значения, — сказал он. — Не важно, насколько осторожными мы будем, мы оба знаем, что это случится снова.

— Хорошо. — Я постарался, чтобы мой голос перестал дрожать. — Что именно это значит? Объясни мне по буквам.

— Я больше не могу тебя видеть.

— Совсем? — спросил я.

На мгновение воцарилась тишина, а затем он произнес так тихо, что я едва расслышал:

— Совсем.

Мое сердце сжалось. Я почти ожидал этого, но почему это должно было быть так больно?

— Ты обещал, — сказал я, и у меня перехватило горло. — Ты обещал, что больше не бросишь меня.

— Я знаю, — сказал он. — Прости.

Связь прервалась. Я сидел в ошеломленном молчании, пока не подошла Мисс Присс и не мяукнула на меня. Она последовала за мной на кухню. Я налил себе изрядную порцию бурбона и стоял, уставившись на него, надеясь, что это поможет. Зная, что это не поможет.

Я вылил его в раковину и лег спать.

На следующее утро в холодном голубом небе сияло обманчиво яркое солнце. Дул резкий и зверски холодный ветер. Я провел день как в тумане, чувствуя себя потерянным, но не зная, как это исправить.

Мне нужен был Дом. Я раздумывал, не позвонить ли ему. Я подумывал о том, чтобы встретиться с ним лично. Я думал обо всем, что мог бы сказать, что это была ошибка, что мы созданы друг для друга, что мы можем не торопиться, что мы можем вместе поговорить с Наоми и убедиться, что она не против, но, в конце концов, я ничего не сделал.

Я отработал свою смену и, как в тумане, поплелся домой. Я поборол желание выпить бурбона и вместо этого заварил огромную чашку чая, а затем сел за работу, хотя с трудом мог сосредоточиться на словах, лежащих передо мной. Когда зазвонил мой телефон, я сбросил всю стопку бумаг на пол, спеша ответить.

Это должен был быть Дом. Он бы извинился, а я бы еще раз пообещал держать свои руки при себе, и все было бы хорошо.

Пока это не повторилось снова.

— Алло?

— Ламар? Слава богу, ты ответил.

Это был голос не Дома. Это было единственное, что зафиксировал мой мозг. Меня захлестнуло разочарование.

— Извини?

— Я так боялся, что ты не ответишь. Милый, мне нужно с тобой поговорить.

Будучи ребенком, выросшим на суше, я никогда не понимал, что такое приливы. Никто не объяснил мне, что они бывают постепенными. Я впервые побывал на пляже во время семейного отпуска, когда мне было семь лет. Я вспомнил, как моя мать небрежно указывала на линию прилива, прямо над нашими головами, и я удивился, как она может быть такой спокойной, когда наша смерть была так близка. Я представлял, как мы наивно играем в прибое, а потом одна огромная волна обрушивается на нас и погребает под собой.

Вот что я почувствовал, когда снова услышал голос Джонаса. Как будто меня отвлекли осколки ракушки и выброшенные на берег медузы, и я не видел своей гибели, пока она не настигла меня.

— Ты здесь? — он спросил.

— Здесь.

Я опустился обратно на диван, мои руки дрожали. За последние несколько недель мне удалось выбросить его из головы, но теперь все вернулось. Я слишком ясно помнил, как приятно было находиться в его объятиях. Я так хотел, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь, обнял меня и сказал, что все снова будет хорошо.

— Я так сильно скучал по тебе, Ламар.

— Я тоже скучал по тебе, — сказал я, но это было в лучшем случае полуправдой.

— Оливия и я, мы… мы больше не вместе.

Я представил себя на дне моря, и пузырьки медленно поднимаются с моих губ на поверхность. Подняв глаза, я смог разглядеть расплывчатое изображение Джонаса, протягивающего мне руку. Предлагая отвести меня в безопасное место.

— Что? — Спросил я не потому, что не слышал, а потому, что в это было так трудно поверить.

— Все кончено. Мы уже подали на развод. Дорогой, вернись. Пожалуйста, возвращайся домой. Все может быть так, как ты всегда хотел.

— Мы действительно можем быть вместе?

— Клянусь. Только мы вдвоем. Мы вместе снимем квартиру в городе. Мы наверстаем все то время, что потеряли.

Я закрыл глаза и глубоко задышал, захлебываясь соленой водой, пытаясь разобраться в своих чувствах. Он предлагал мне все, о чем я когда-либо мечтал, но я не решался протянуть руку и взять это.

— Скажи мне, что ты вернешься домой, — сказал он, когда я не ответил.

— Я не знаю. — По моим щекам текли слезы, хотя я и не осознавал, что плачу. Я быстро смахнул их. — Сейчас середина семестра, и только что ушел другой преподаватель.

— Это не твоя проблема, Ламар.

Я подумал о своих учениках. Будут ли они скучать по мне? Я подумал о Наоми.

— А как же Терренс? — спросил я.

— Позволь мне беспокоиться о нем. Просто скажи, что ты вернешься.

— Самое раннее, когда я мог бы приехать, это декабрь. Когда закончится семестр.

— Я могу подождать. Я найду нам жилье. Может быть, небольшой лофт рядом с Районом дизайна или Оук-Лоун. Тебе бы это понравилось?

В мансарде, где он ждал бы меня. После стольких месяцев просьб и упрашиваний он, наконец, стал бы моим. Вот только...

— Что случилось? — спросил я.

— Что ты имеешь в виду?

— Почему ты решил уйти от нее сейчас, спустя столько времени? Почему не летом, до того, как я уехал?

Он колебался.

— Ламар...

— Ты порвал с ней или это сделала она?

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Просто ответь мне. Ты бросил ее или все было наоборот?

Я услышал его сдавленный вздох разочарования.

— Почему это важно?

Это был единственный ответ, который мне был нужен. Иллюзия исчезла. Он не был моим спасителем. Он был морем, которое топило меня под своим весом.

— Это важно, потому что в этом разница между тем, кого ты любишь больше всего, и тем, кем ты готов довольствоваться.

— Это не так.

Но это было так. Я знал это и без слов. В глубине души я всегда это знал.

— Я не уйду из Коды, — сказал я, и даже сам удивился тому, насколько твердым был мой голос, когда я это произнес. — Теперь у меня здесь есть дом. И друзья. И... — Я колебался. — Новый любовник.

Он застонал, издав мучительный, животный звук, и я продолжил, желая, наконец, причинить ему ту же боль, какую он причинил мне.

— У меня здесь есть все, что мне нужно, Джонас. Я счастлив здесь. Так что сделай одолжение нам обоим и не звони мне больше.

Я повесил трубку, испытывая гордость. Грустный, жалкий и одинокий, но гордый. Да, я солгал о том, что у меня есть любовник, но совсем немного, и, учитывая, сколько лжи он наговорил мне за эти годы, я не собирался чувствовать себя виноватым из-за этого.

Мяу.

Я посмотрел на Мисс Присс, которая сидела и смотрела на меня снизу вверх.

— Может, мне следовало согласиться и вернуться в Даллас?

Мяу.

— Есть ли смысл ждать здесь, надеясь, что Доминик передумает?

Мяу.

— Неужели все мужчины такие ебанутые?

Мяу. Она запрыгнула ко мне на колени и принялась массировать мое бедро своими лапками. Хррррррр....

Я почесал ее за ушком, думая о Джонасе. Думая о том, что все, чего, как я думал, я хотел, возможно, никогда не было тем, что мне было нужно.

— Он нам не нужен, не так ли?

Мяу.

— В точности мои мысли.

Я чувствовал себя хорошо, когда ложился спать. Ровно до тех пор, пока в 2:13 ночи не зазвонил мой телефон. Моей первой мыслью было, что это звонит Дом, чтобы извиниться, или, может быть, Джонас, чтобы еще раз заявить о своей правоте, но, взглянув на экран, я понял, что это не так.

Неизвестный абонент.

Я застонал, мысленно ругая себя за то, что забыл выключить телефон перед тем, как лечь спать. Я потянулся к прикроватному столику и практически налетел на Мисс Присс, которая сердито буркнула бррр, прежде чем выскочить в коридор.

— Алло?

Как всегда, была только тишина и смутное ощущение угрозы. Но я был не в настроении.

— Тебе еще не надоела эта игра? — спросил я. — А тебе не кажется, что это уже немного устарело?

Ничего.

— И вообще, что у тебя за претензии? Что я тебе такого сделал?

На этот раз я услышал легкое прерывистое дыхание, почти шипение. И затем звонивший впервые заговорил.

— Тебе не место в Коде. — Щелчок.

Я лежал с колотящимся сердцем, прокручивая в голове эти пять слов.

Тебе не место в Коде.

Голос определенно мужской, и мне он показался слишком низким и, следовательно, слишком старым для одного из моих студентов.

Определенно не Дом.

Боб Болен или Трой Фаулер? Возможно. Но, как и раньше, у меня не было возможности это доказать.

— Как скажешь, — сказал я вслух.

Я переключил телефон на беззвучный режим и снова уснул.

На следующей неделе Джонас звонил еще трижды. Я так и не ответил и удалил его голосовые сообщения, не прослушав их. Иногда я колебался. Раз или два я задавался вопросом, не делаю ли я неправильный выбор. Возможно, возвращение к Джонасу сделало бы меня счастливым. Может быть, он был прав, и не имело значения, ушла от него жена или наоборот. Но когда я стоял на улице, глядя в яркое голубое небо, ощущая в бодрящем колорадском ветре обещание зимы, я понял, что никуда не денусь.

В четверг, когда мои босые ноги коснулись холодных досок пола в спальне, я принял решение. В этот вечер после школы я пошел в магазин и купил коврик. Он был кричащим и ярким, с возмутительными, пересекающимися геометрическими узорами, и мне это понравилось с необъяснимой яростью. По дороге домой я остановился в «От А до Z». На парковке толпилось несколько подростков, но, поскольку был будний вечер, в магазине было гораздо меньше народу, чем во время моего предыдущего посещения.

Анджело там не было, но Зак сидел за стойкой и разгадывал кроссворд. Не думаю, что мне показалось, будто он был рад меня видеть.

— Привет, — сказал он, улыбаясь. — Ты пришел, чтобы взять фильм напрокат, или я могу предложить тебе что-нибудь выпить?

— Вообще-то я надеялся найти какие-нибудь плакаты.

Он нахмурился, обдумывая это.

— Какие именно?

— Любые.

— Мы их не продаем, но у нас куча постеров к фильмам, оставшихся с тех времен, когда мы были видеомагазином. — Он приподнял откидную часть прилавка между нами. — Проходи.

— Спасибо.

Он провел меня в их офис, который представлял собой кабинет, где царил организованный хаос. Все поверхности были завалены коробками, кассетами для фильмов и бумагами. Он взъерошил свои темные волосы, которые начинали седеть на висках, и огляделся.

— Хм. Анджело, наверное, мог бы сказать нам, где они находятся. Давай я ему позвоню.

— Нет, тебе не обязательно…

Но он уже набирал номер.

— Не волнуйся, — сказал он мне две минуты спустя, когда мы ждали приезда Анджело. — Ему понравится, если у него будет повод просмотреть их все.

— Ненавижу доставлять беспокойство. Я просто устал от голых стен.

— Это меня не беспокоит, — заверил он меня. И затем, с неожиданным оттенком волнения, добавил: — Эй, ты любишь красное вино?

— Наверное, да.

— Я только что попробовал отличный «Темпранильо». Я умирал от желания его попробовать. Держись.

Мы с Заком провели час или два, потягивая вино, пока Анджело разворачивал постер за постером, комментируя фильм по ходу дела. Это было весело, и, в конце концов, я пошел домой с почти дюжиной фильмов — от «Льва зимой» до «Тора». Я повесил все до единого в своей спальне.

Не так уж много, но благодаря этому я чувствовал себя здесь как дома.

Джонас перестал звонить на второй неделе. Мой преследователь, напротив, усилил свои домогательства. Очевидно, звонков среди ночи было уже недостаточно. Он звонил по десять-двенадцать раз на дню, хотя, к счастью, ни разу не оставил сообщения. Он начал присылать мне сообщения в неурочное время. Точные формулировки варьировались, но суть была в основном одна и та же: Уезжай из Колорадо. Уезжай домой. Возвращайся в Техас. Кем бы он ни был, он не хотел, чтобы я оставался в Коде. Он даже отправил анонимное письмо директору школы, в котором утверждал, что у меня грязная связь с родителем одного из моих учеников. Это была полуправда, которая в другой обстановке могла бы огорчить меня, но Лили отмахнулась от нее.

— В таком маленьком городке каждый, с кем ты встречаешься, обязательно кому-то приходится родственником, — сказала она. — Мне совершенно все равно, с кем ты спишь, главное, чтобы это был не студент.

Тем не менее, было ясно, что преследование усиливается. Я делал все возможное, чтобы наблюдать за людьми, куда бы я ни пошел, как и велел Мэтт, выискивая лица, которые появлялись слишком часто, но я не заметил ничего необычного. Однажды, когда я увидел Троя Фаулера в продуктовом магазине, я застыл, как олень в свете фар, сердце бешено колотилось, а руки тряслись. Но когда он повернулся в мою сторону, его взгляд скользнул мимо меня без намека на узнавание. Я согласился на его работу, но мне показалось, что он не узнал меня в лицо.

Либо так, либо он был чертовски хорошим актером.

Я сообщал Мэтту о каждом новом происшествии, в том числе и о том, что видел Троя, но из-за ограниченных ресурсов отдела полиции в маленьком городке от этого было мало толку. Он смог сообщить мне, что звонки продолжались с одноразового телефона где-то в Коде. Сообщения пришли с одного и того же номера, а письмо Лили было отправлено по почте со штемпелем «Кода».

Не совсем свежие новости.

— Даже Полиции Майами не приходилось иметь дело с мобильными телефонами, — сказал я Мэтту. Он не засмеялся. Я знал, что он расстроен своей неспособностью остановить преследование, но не мог держать на него зла. Я начал постоянно отключать звук на своем телефоне. Я удивлялся, зачем я вообще взял на себя труд носить его с собой. Единственный человек, которого я хотел услышать, явно оставил меня позади.

Хэллоуин наступил и прошел. Я безумно скучал по Доминику, но не стал его беспокоить. Как бы сильно я его ни хотел, я не собирался нарушать молчание. Это должно было исходить от него. Я внимательно наблюдал за Наоми, надеясь найти хоть какую-то подсказку о том, что происходит, но так и не осмелился спросить напрямую. Ближе всего я подошел к этому в тот день, когда она появилась в моем классе с каскадом черных волос, выкрашенных в ярко-синий цвет.

— Выглядит неплохо, — сказал я ей.

— Спасибо, мистер Франклин, — сказала она, гордо вскинув голову, так что ее длинные голубые локоны закачались взад-вперед. — Мне нравится.

— Что сказал твой папа?

— Он просто взбесился.

У меня возникло ощущение, что ее определение «просто взбесился» сильно отличается от моего. Я не мог представить, чтобы Доминик делал что-то большее, чем жаловался на ее недальновидность.

— По крайней мере, теперь это подходит к твоим бровям.

— Я знаю, верно? Вам следует сказать ему, что он слишком остро реагирует. Держу пари, он бы вас послушал.

Я был уверен, что она ошибается, но не стал ее поправлять.

В последний день Лейлы вечеринки не было. Мне было неприятно видеть, что моя единственная школьная подруга уезжает без каких-либо фанфар, но она пробыла в школе недостаточно долго, чтобы вызвать настоящий дух товарищества у наших коллег-учителей. Мне пришло в голову, что мой отъезд прошел бы так же спокойно, если бы я решил вернуться к Джонасу. В конце дня я просто обнял ее на прощание.

И на этом все.

По дороге к машине я проверил свой телефон, скорее по привычке, чем по какой-либо другой причине. Я был удивлен, не обнаружив ни одного пропущенного звонка. Сообщений тоже не было. Впервые за долгое время мой преследователь ни разу не связался со мной. Казалось, что наказание, которому я подвергался последние несколько недель, было отменено, по крайней мере, частично. Я вернулся домой в хорошем настроении.

Оно закончилось в ту же минуту, как я открыл входную дверь.

Мой преследователь не удосужился позвонить, потому что был занят у меня дома.

Вся моя посуда лежала разбитой на кухонном полу. Содержимое гардероба было разбросано по всей комнате. Мои занавески и диван выглядели так, словно по ним прошлись гигантским ножом. Мой маленький телевизор с плоским экраном был сорван со стены и брошен на пол. Нераспакованные коробки были перевернуты. Горы книг превратили мой коридор в полосу препятствий.

— Мисс Присс! — Позвал я, направляясь в спальню. Мое сердце бешено колотилось. Беспорядок был и так ужасен, но если бы он обидел мою кошку...

Мяу.

Он доносился из гостевой спальни, которая была в полном беспорядке. Большинство моих нераспакованных вещей были сложены в коробки на небольшом пространстве. Казалось, что все они были вскрыты и вывалены на пол, а затем растоптаны для пущей убедительности. Пол был завален грудами книг, бумаг и фотографий.

Мяу.

Я перешагнул через разбитые компакт-диски и их футляры. Когда я пробирался через беспорядок, я мельком увидел лицо Джонаса — селфи, которое мы однажды сделали в моей квартире. Он все еще улыбался. Моя половина картинки была оторвана и разорвана на мелкие кусочки.

Мяу.

— Мисс Присс?

Мяу.

На полу валялись выпотрошенные выпускные альбомы моей старшей школы, страницы были разбросаны в дальнем конце комнаты, как огромное конфетти. В конце концов, я нашел Мисс Присс, прятавшуюся в углу, съежившись за гладильной доской, которая была опрокинута набок.

— Мисс Присс, с тобой все в порядке? — Я подхватил ее на руки. Беглый осмотр не выявил никаких признаков травм.

Мяу.

— Я знаю.

Я отнес ее по коридору в свою спальню, которая выглядела именно так, как я и ожидал. Моя одежда была разбросана по всей комнате. Повсюду валялись пустые ящики. Мои новенькие постеры с фильмами были сорваны со стен, оставив после себя несколько потрепанных квадратиков, которые все еще свисали со скотча. Я был безумно рад, обнаружив, что коврик рядом с моей кроватью цел.

Я достал сотовый телефон, просмотрел свои контакты и набрал номер Мэтта.

— Это должно его порадовать, — сказал я Мисс Присс.

Мэтт, как я заметил, не стал утруждать себя такими глупыми любезностями, как «привет», когда снял трубку.

— Ламар, — сказал он. — Что случилось?

— У меня проблема.

Мэтт приехал всего через пять минут и провел больше часа, расхаживая по моему дому, фотографируя и еще раз проверяя каждое окно и замок.

— Ты уверен, что ничего не пропало? — спросил он, по крайней мере, в третий раз.

— Почти уверен.

Мы обошли весь дом и оказались на кухне. Мэтт прислонился к стойке и скрестил руки на груди.

— На данный момент нет сомнений, что у этого парня есть ключ.

Я кивнул, массируя виски, пытаясь отогнать головную боль.

— Знаю.

— Каким образом? — Спросил Мэтт.

— Я не знаю. Как я тебе уже говорил, я сменил замки, как только переехал.

— Разве ты не менял их в прошлый раз?

Я едва мог встретиться с ним взглядом.

— Нет.

— Почему нет? — спросил он низким и опасным голосом. — Я специально сказал тебе сменить замки.

Я нахмурился, чувствуя себя непослушным ребенком.

— Я знаю, но я, правда, не думал, что кто-то был внутри.

Он нахмурил брови, глядя на меня. У меня было ощущение, что он едва сдерживается, чтобы не выругать меня за мою наивность.

— Ну, теперь в этом нет особых сомнений, да? Это должен быть кто-то, у кого был доступ к тебе и твоим вещам. Может быть, кто-нибудь на работе?

Я покачал головой. Я уже проверял это. Ни разу мои ключи не пропадали так долго, чтобы кто-то успел сделать копию. Даже если бы они пробрались в мой класс во время обеда и украли связку ключей, шансы на то, что они войдут и выйдут и успеют добраться через весь город до хозяйственного магазина, были невелики. Единственный сценарий, который я мог придумать, это то, что кто-то воспользовался куском мыла, как это делали в старых фильмах. Но это была абсурдная идея. Вы же не могли зайти в хозяйственный магазин с куском мыла и попросить изготовить ключ. Достаточно ли мягкое современное мыло, чтобы на нем остался отпечаток? И вообще, кто, черт возьми, еще пользуется мылом?

— Никого, — повторил я.

— А как же Доминик? У него была масса возможностей сделать такое мыло.

— Я так не думаю, — сказал я ему. — Он никогда не брал у меня ключи и таинственно исчезал на целый час, если ты это имеешь в виду.

Мэтт разочарованно вздохнул и потер лоб.

— Ты не можешь остаться здесь на ночь.

— Я знаю. — Я уже думал об этом, хотя и не был уверен, куда пойти. — Возможно, я смогу поселиться в отеле на Мейн-стрит.

Одна его бровь приподнялась на долю дюйма.

— А ты не можешь остаться с Домиником?

Мои щеки начали гореть. Я заставил себя не ерзать, когда отвечал.

— Нет. Мы больше не встречаемся.

Брови Мэтта поднялись еще выше.

— Что-то случилось?

Это был вопрос не друга. Он спрашивал не из-за беспокойства. Он был копом до мозга костей и искал любой намек на неприятности, который мог бы навести его на след моего преследователя. Тем не менее, это был личный вопрос. На который я не горел желанием отвечать.

— Он не готов, — сказал я, наконец.

— Не готов к чему?

— Открыться.

Никакой реакции не последовало. Выражение лица Мэтта было непроницаемым. Почему-то от этого стало только хуже. Если бы он выразил сочувствие или возмущение за меня, все могло бы быть проще. Вместо этого не было ничего, кроме холодного, сурового созерцания.

Я отвернулся от его проницательного взгляда и медленно опустился на стул за кухонным столом. Моя чашка с чаем, оставшаяся с утра, все еще стояла на моем рабочем месте, возможно, это была единственная посуда, которая выдержала натиск.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Три недели назад. В воскресенье.

Мэтт оттолкнулся от столешницы и пересек мою крошечную кухню двумя широкими шагами, его ковбойские сапоги хрустели по остаткам моих разбитых тарелок и мисок. Он сел на стул напротив меня.

— Ламар, мне нужно, чтобы ты на минуту отложил свои эмоции в сторону и сказал мне, что подсказывает тебе интуиция. Мог ли он это сделать?

— Нет. — Быстро. Без колебаний. — Это не он.

Мэтт разочарованно вздохнул.

— Ладно. Тогда нам нужно вернуться к вопросу о том, кто имел доступ к твоим ключам. Ты отдавал их кому-нибудь? Монтеру?

— Нет.

— Установщик кабельного или спутникового телевидения?

— Нет.

— Никаких родственников?

— Нет.

— Соседка? Коллега? Уборщица?

— Нет, нет, нет.

— Ты кому-нибудь одалживал свою машину?

Где-то в глубине моего сознания прозвучал сигнал тревоги. Он был слабым и неясным, но он был.

— Нет... - сказал я. Но я повернулся к этому мысленному сигналу. Я сосредоточился на том, что его вызвало.

Моя машина.

— О Боже мой.

— Что такое? — Сказал Мэтт, нетерпеливо перегибаясь через стол.

— Это брат Доминика, Дмитрий. Мне пришлось отдать ему свои ключи в гараж.

— Твой ключ от дома тоже?

— Я отдал ему все кольцо целиком. Потом, когда Доминик заехал за мной, он вернул их мне. Они забрали ключи от машины, и он вернул мне все остальное. — Я зажмурился, отказываясь в это верить. — Это не может быть Доминик.

— Возможно, это и не так, — сказал Мэтт. — Но ты подсказал мне, с чего начать.

Он встал из-за стола, и я удивленно посмотрел на него.

— Ты же не думаешь, что это Дом?

— Не думаю, — сказал он. — Но я думаю, что он — ключ ко всему этому. Без каламбура. — Он оглядел мой дом. — Утром я первым делом поменяю у тебя замок. Я мог бы сделать это сейчас, но мне немного любопытно, вернется ли этот парень сегодня вечером. Если он вернется, мы будем его ждать.

Я кивнул, тоже вставая.

— Полагаю, мне следует собрать вещи на ночь. Если, конечно, я смогу найти сумку. Но я понятия не имею, куда идти.

— Почему бы тебе не пойти к Анджело?

— Я не хочу доставлять хлопот.

Он рассмеялся.

— Ты что, шутишь? У тебя есть другой вариант, отель? Он меня никогда не простит.

— Но…

— Вот. Я докажу. — Он достал свой телефон и нажал на кнопку.

Я вздохнул, разрываясь между смехом и раздражением.

— Я не хочу доставлять проблем...

Он поднял палец, призывая меня замолчать.

— Привет, — сказал он в трубку. — Сегодня кто-то вломился в дом Ламара. Ему нужно где-то переночевать до завтрашнего утра. Он собирается поселиться в отеле, но...

Он резко остановился, ухмыляясь мне. Я слышал, как Анджело говорит на другом конце провода, не его слова, а тон. Он явно наставлял Мэтта.

— Ага, — сказал Мэтт, подмигнув мне. — Ага. Хорошо. Понял. — Он отключился и сказал мне: — Это было что-то вроде: «Господи, Мэтт, не будь идиотом. Ты гребаный идиот, что вообще спрашиваешь, и я не могу поверить, что ты позволишь Ламару пойти в отель. Скажи ему, что он может оставаться с нами столько, сколько захочет». А потом он бросил еще несколько ругательств, просто для пущей убедительности.

— Вы, ребята, друзья, верно?

— Конечно. — Он закончил словами: — «И, кстати, ты мой герой, и я хочу быть таким же, как ты, когда вырасту. Я беру назад все плохие слова, которые когда-либо говорил о тебе».

— Подходяще.

Он пожал плечами.

— Это был подтекст.

Странно, что после всего случившегося я все еще мог смеяться.