Янтарные слезы Феникса

ГЛАВА 2 Спасение замерзающих — дело рук… ног и прочих частей тела, которые можно сплести, да и согреться друг другом

Яркое солнышко, весело заглядывающее в кабинет Волина Сейхери, совершенно не вязалось с сумрачным и тревожным настроением, царившим там.

— Перестань мельтешить, Аск, — раздраженно выдал глава РАМИиЗ, устав наблюдать за метаниями друга.

— А ты перестань бездействовать, — сорвался некромант, шибанув кулаком по столу, вроде бы как начальства. Вот только беспокоился он сейчас об этом в последнюю очередь. — Думает он… Пока вы тут обдумываете стратегии по спасению, может оказаться, что и спасать уже некого.

— Ну, твои предложения тоже не такие уж здравые, — попытался воззвать к разуму коллеги нимфид, как один из главных свидетелей произошедшего, находившийся здесь. — Действуя на эмоциях, мы лишь усугубим ситуацию…

— Я бы на твоем месте, Ивсил, вообще молчал, — зло выдавил декан магии Смерти, взирая на преподавателя с нескрываемой яростью. — Исчезновение Лианель и Демирина на вашей ответственности.

Выпад переживающего мужчины цели не достиг. Обычно скорый на расправу, как словесную, так и силовую, нимф войны обвинения проглотил, хотя бы по той причине, что и сам чувствовал за собой вину.

— Аскрин, не перегибай, — заступился за подчиненного Сейхери, начиная понемногу закипать и терять вид достойный, приличествующий эльфу властному и уверенному. — Ивсил и Валд так же несли ответственность и за остальных студентов. Ты прекрасно знаешь, что только благодаря их самоотверженной и своевременной обороне, никто не пострадал. Никто, кроме куратора студентки Фирсен, который додумался сигануть в закрывающийся портал Демира. Его тоже обвинишь в некомпетентности? Ты хоть осознаешь, как он рисковал? И что мне теперь говорить его жене? Как поглядеть в глаза? Я даже не знаю, выживет ли он после такого магического удара.

— По-моему, с ролью участия ты справишься с блеском, — не впечатлился тирадой средний Фирсен. — В мои очи ты заглядываешь очень даже смело.

Ректор нервно дернул головой, поджал губы и попытался хотя бы голосу придать невозмутимости, но получилось изобразить лишь прохладность, свойственную обиде.

— Что предлагаешь? — устало бросил он. — Поисковики их не фиксируют. Удаленное расстояние, которое мы смогли рассчитать, показывает, что место их пребывания варьируется где-то меж северных хребтов Рандии и горами Забвения фей. Не плохой такой базис для поисковой миссии. Называется, пойди туда — не знаю куда, и принеси то, не знаю что.

— Ну да, удобней вообще ничего не делать, — ядовито выдал Аскрин. Махнул на собравшихся рукой и подытожил: — Ладно, сам разберусь…

— Смотри, какой инициативный, — хмыкнул, закипая Волин. — Такое бы рвение да на работе. Сам он… Я, между прочим, не говорил, что брошу ребят. Может, тебе и тяжело поверить, но об ответственности я не забыл. И с совестью у меня пока конфронтации не возникает.

— Она у тебя сейчас возникнет со мной, если ты не перестанешь разглагольствовать, и не поднимешь, наконец, свой утонченный эльфийский зад, дабы делать хоть что-нибудь.

— Хороший план, — хохотнул нимфид, среди студентов прозванный Зверем, за, скажем так, "темпераментный" характер и повышенную преподавательскую активность.

Волин же ответить и вовсе не успел, потому как дверь его кабинета резко распахнулась, со всей пламенной отдачей шибанув по стене и в комнату не вошел, а ввалился Чар, собственной наследной персоной. И выражение у племянничка было столь решительным, что руководитель РАМИиЗ сразу же осознал — в стане спасительного отряда добровольцев прибыло.

Долго дуться на потешающегося огненноволосого парня у меня не вышло, поскольку, как бы я не храбрилась, и не заверяла его сгоряча, что следом за мной его никто не приглашал, а все ж таки не признать рыжиковской иронии не могла. Я еще та неприятность, свалившаяся на его голову. И если бы не оборотническая сущность, он может быть еще и подумал, а нужна ли ему такая "историевлипательная" женушка, а так… Тотемная сущность ведь не оставила Миру выбора.

Сокрушенные мысли, засевшие в моей голове, что занозы, мешали думать о чем-то более необходимом сейчас, и я все время к ним возвращалась. В итоге, настолько себя накрутила, что даже не заметила, как начала шмыгать носом.

Зато заметил Феникс.

— Малыш, мне чудится, или ты решилась на крайний метод манипулирования мной?

— О чем ты? — не поняла, к чему клонит вечно заставляющий мой мозг держаться в тонусе Рыжик.

— А о том, маленькая моя, что твои слезы, могут заставить меня даже с пробитым плечом, встать, и…

Что там "и" выяснять не стала, категорично запротестовав:

— Все-все, никаких больше слабостей, вставать тебе сейчас действительно не стоит, да и доказывать мне ничего не нужно.

— Да? — наигранно усомнился огненный маг. — А то смотри, я могу…

— Хвастун, — припечатала беззлобно, приподнимаясь над ним, и уже гораздо более деловито уточнила: — Кстати, насчет посмотреть… Дай-кая гляну, как там огнева с ранением справляется, а то, судя по разговорчивости, ты уже практически здоров.

Огненноволосый пациент стойко перенес все манипуляции. И видя, как я трясусь над ним, дабы лишний раз не причинить боли, даже старался не морщиться, однако я и сама интуитивно ощущала, что дается ему это нелегко.

— Ну что там? — поинтересовался Демирин, когда я сосредоточенно возвращала повязки восвояси. — Очень уж ты хмуришься, награда моя.

И было, между прочим, с чего.

Плечо Мира хоть и перестало кровоточить, однако это все, на что хватило волшебного камушка. А природные оборотнические свойства организма, вовсю боролись с остатками воздействия, не успевая уделять внимания заживлению. Рана по-прежнему оставалась свежей и от ее растревоживания, что воду от ветра отделяла хрупкая корка льда — покой. Нет, определенно, если мы попытаемся отсюда выбраться своими силами, далеко Феникс не уйдет…

— Тебе показалось, — медленно выговорила я, стараясь запрятать беспокойство, что из голоса, что из глаз. — Все хорошо.

— Ох, Лиани… — проговорил любимый с мягким укором. — Не умеешь врать, не берись.

Я тоже улыбнулась своему огненному весельчаку, продолжающему шутки шутить даже в столь прискорбной ситуации, в которой мы оказались.

— А как же тренировки? Надо же на ком-то учиться. Оттачивать, так сказать, навыки.

— Угу, и делать ты это собралась, насколько я понял, исключительно на мне? — опять изобразил укоризну Рыжик.

— Ну что ж я могу поделать, если именно ты каждый раз являешься главным объектом моих утаиваний? — вымолвила преувеличенно расстроено. Попутно пытаясь за шуточной перепалкой сменить тему.

Однако Демирин не являлся бы собой, если бы позволил мне это сделать.

— Экая у тебя дилемма, — констатировал любимый, и добавил в голос твердых ноток: — Давай только в другой раз, а сейчас, пожалуйста, ответь честно. Я парень крепкий, обещаю не биться в истерике.

— Да здесь вроде и негде биться-то, — буркнула недовольно, но таки созналась: — Кровотечение огнева остановила и даже края чуть-чуть затянулись. Однако вставать и уж тем более идти тебе по-прежнему нельзя. Иначе все труды огненного камушка насмарку, да и велика вероятность скоропостижной потери сознания.

— Печально, — был краток любимый.

— Угу, — я естественно старалась соответствовать.

— Значит, остается ждать? — то ли спрашивая, то ли уговаривая сам себя, тихо проговорил Мир.

— Выбор невелик, — так же тихо отозвалась я, нервно разминая замерзшие руки.

Рыжик, заметив сии манипуляции, тут же предложил:

— Давай согрею, — и, не дожидаясь ответа, здоровой рукой сграбастал мои ладошки, да принялся на них дуть.

Дыхание у любимого и впрямь оказалось согревающим, да и сам он, несмотря на злоключения, оставался огненным парнем в прямом и переносном смысле слова. Так что я вновь прижалась к боку Рыжика и, устроившись по удобней, провалилась не то в дремоту, не то в забытье, ускользая от наваливающейся усталости и обреченности. Как говорится, сдаться мы всегда успеем…

В любом случае сон вышел поверхностным, нервным, и не принес столь необходимого отдыха. А очнулась я от нехорошего, муторного предчувствия. Резко распахнула глаза, и несколько секунд лежала неподвижно, прислушиваясь к звукам леса. Страшась, услышать рокочущие, прерывистые голоса приспешников Безымянного. Однако улегшаяся за этот час метель, оказалась единственным изменением в окружающем нас пространстве. Природа была тихой и сонной, и, казалось бы, такие мелочи, как два попавших в беду путника ее не интересовали совершенно. Что ж… Спасибо хоть следы помогла замести.

Но тягостное внутреннее ощущение не спешило проходить, и через мгновение я осознала, что же меня так тревожит.

У Демира действительно начался жар… Любимый вновь прибывал в забытьи, лоб его покрыла испарина, да и кожа сделалась значительно горячей, превышая естественную температуру тела. А мелкая дрожь, сотрясающая жениха, и вовсе привела меня в состояние истерии.

Я, отчаянно застонав, придвинулась к Фениксу ближе, не зная, чем могу помочь. Рыхтово бессилие. Ведь мало того, что магии нет, так еще и с временем года не повезло. Ему бы сейчас листьев горечавки с цветами ромашки, или веточек горячной лозы заварить. Но где ж я их сейчас раздобуду? На глаза опять навернулись предательские слезы. Отчаянье, словно старинный враг, мечтающий задушить меня голыми руками, подкралось недопустимо близко. Я больше не знала, что делать. И это незнание буквально выбивало из головы все разумные мысли.

Нахлынувший страх подстегивал осознание того, что Демирину становится только хуже. Озноб усиливался, ломота суставов стала столь явной, что любимый принялся выгибать позвоночник, болезненно постанывая, отчего волосы у меня на затылке мигом встали дыбом. А уж, когда Феникс от стонов перешел к вскрикам, бормотаниям и мотанием головой, я и сама затряслась от ужаса происходящего.

— Потерпи, родной, потерпи, — шептала я, поглаживая прибывающего в беспамятстве Феникса, не решаясь его будить. Еще неизвестно, что в таком состоянии хуже.

— Пить… — стало мне ответом, в одной из коротких вспышек, когда сознание ненаглядного прояснилось.

— Сейчас, сейчас, — засуетилась, затравленно озираясь по сторонам.

Жаль, не догадалась на занятие взять флягу с водой, но кто ж знал, что все так обернется. Мысленный, не в меру умный голосишко, тут же ехидно подметил, мол, если б я оказалась поумней, тогда таскала бы с собой целую торбу вещей, полезных в экстремальных ситуациях. Не стала прислушиваться к собственным поучительным думам, и попыталась выбраться из норы. За неимением лучшего и снег подойдет. Благо в нем нынче недостатка не нашлось. Если не сказать наоборот. Потому как, когда я проложила лаз из укрытия, то тут же заработала снежный обух по затылку, скинутый с коры исполина в чьем нутре мы нашли убежище. Испугано ойкнула и пригнулась, однако положение сие спасло мало. Посему лишь встряхнулась, особо не обращая внимания на неприятные ощущения. Уже и так ведь давно замерзло все, что только могло.

Стянула с головы шапку, воспользовавшись заледеневшей тканью, как черпачком и быстренько шмыгнула обратно, по проторенной, как говорится, дорожке. Внутри вяза все ж хоть немного теплее.

Обеспокоенно глянула на пылающего парня и успокаивающе просипела, отметив, что и мое горло столь низкие температуры отказывается терпеть безропотно:

— Давай, милый, — скомкала кусочек снега в небольшой шарик, и стала гладить горячие, сухие губы Феникса, чтобы влага попадала в рот ненаглядного порциями мизерными, но зато безопасными.

Утолив жажду, Рыжик благодарно прикрыл глаза и, не разжимая век, уточнил:

— Сколько мы уже здесь? — фраза вышла невнятной, ибо сформулировать ее защитнику мешали зубы, отбивающие дробь.

И чудился мне в этих постукиваниях — марш, исполняемый перед казнью.

Тем не менее, настороженно отчиталась:

— Ну… точно не скажу, но думаю ночь достигла своей середины. Так что, спи, давай, — добавила недовольных и серьезных ноток, словно передо мной дите заигравшееся.

— А ты? — вяло улыбнулся Демир.

— А я покараулю, — с готовностью возвестила.

Феникс хмыкнул и беззлобно констатировал:

— Воительница моя, — несколько секунд помолчал, открыл очи, вперил их в меня решительным взглядом и больше без ужимок, хрипло проговорил: — Если на рассвете помощь не объявится, родная…

А мне вот что-то столь твердое и убежденное начало не понравилось совершенно, посему я, набравшись мнимой уверенности, которая, несмотря на все внутренние заверения, убегала вместе со временем, словно из песочных часов, излишне бодро перебила жениха:

— Объявится, Рыжик, объявится. Я своего дядюшку знаю. Он не даст нам так бесславно пропасть. Ты же помнишь его угрозы? Этот чернушник лучше сам приложит свою некромантскую ручонку к нашему упокоению, нежели поделится с кем-то сим удовольствием.

Однако любимый оптимизмом, граничащим с утопией, заражаться не стал, и продолжил прерванную речь, так же решительно:

— …ЕСЛИ, твой дядюшка не прибудет к рассвету, дабы лично нас добить, я открою, — скривился и удрученно исправился, здраво оценив собственные силы: — попытаюсь открыть портал.

Что-то в спасительном плане меня насторожило… Что-то нехорошее, буквально заскользило капельками пота по холодеющей спине.

— Но, — нахмурила озадаченно брови и напомнила благоверному: — Мы же в антимагической зоне.

— Спасибо, — грустно отшутился Рыжик, — я пока еще при памяти.

— И..? — протянула, вопросительно подталкивая своего раненного героя к более конкретным объяснениям.

— Если ты вспомнишь общую магическую теорию, малыш, то поймешь, что, несмотря на отсутствие магической энергии здешнего пространства, наш с тобой источник никуда не делся. Просто энергетический уровень здесь столь низок, что высасывает не часть сил при попытке колдовать, а практически все.

— Я по-прежнему не пойму, куда ты клонишь, — выдавила недовольно, раздражаясь из-за своей недогадливости и продолжающем фонить беспокойстве.

— У нас будет лишь один шанс, гордость моя, — очень убедительно продолжил Демирин. — Если я раскрою внутренний источник до предела, то смогу на мгновение выжечь пространство и сквозь этот барьер.

— Угу, — кивнула настороженно сощурившись. Подвох прямо ощущался болезненным нытьем висков и тяжестью в груди, — Только ты оговорился, — уточняю: — Наверное, хотел сказать — МЫ раскроем источники.

— Нет, маленькая моя, я сказал то, что нужно. Твой резерв пригодится, когда ты будешь преодолевать переход. Иначе велика вероятность того, что портал высосет тебя где-нибудь на полпути. А мне бы не хотелось, чтобы моя любимая потерялась в пространстве.

— Иными словами, — медленно протянула я, сглатывая тугой комок, наконец, осознав, что решил предпринять сей самоубийца, — ты со мной не отправишься?

Феникс не спешил с ответом, да и не нужен был он, в общем-то, потому как я по глазам видела — самоуверенный остолоп для себя уже все решил…

Да сейчас.

— Нет, — заявляю решительно и зло.

— Лиани… — пытается воззвать к моему благоразумию любимый.

Но как никогда напрасно. Нет, его и не будет.

— Рыжик, я не сдвинусь без тебя с этого места, даже если ты будешь сутки удерживать свою огненную дыру, — закричала я, не в силах справиться со смесью обуревающих негативных эмоций.

Демира такая категоричная упертость тоже, мягко говоря, не обрадовала. И для того, чтобы не уподобиться мне и не перейти на крик, ненаглядный на несколько секунд прикрыл свои медовые очи, дабы успокоиться.

— Аскрин определенно плохо влияет на твой язык, — в итоге выдал он преувеличенно весело. — Теперь я понимаю, откуда у тебя столько нелестных эпитетов всегда заготовлено для окружающих людей. Всему виной тлетворное некромантское влияние. Это же надо мой портал дырой обозвать.

— Не поверишь, но дядюшка говорит то же самое. Правда, у него первоисточником моего сумасбродного характера, выступаешь как раз ты, — с жаром выдала я, радуясь короткой передышке в столь сложной теме, поднятой огненным кошмаром.

Ведь думалось мне — это еще не финал. Поединок мнений в самом разгаре. И ожидания подтвердились…

— Ли, послушай, — облизнул вновь пересохшие губы парень, и я заботливо провела по ним новой порцией снега. Мир благодарно улыбнулся и продолжил: — Ты ведь сможешь позвать на помощь.

Такое заявление вызвало в моей душе живейший отклик. Правда, чуток не тот, на который рассчитывал рыжий обманщик.

— Феникс, — процедила разгневанно, — я что, по-твоему, полная дура? Неужели ты думаешь, я столь легко куплюсь? Да, когда я к тебе доберусь повторно, спасать уже будет некого. Ты ведь вбухаешь весь свой резерв в переход, и на заживление раны сил не останется. Хочешь, чтобы я позволила тебе здесь истечь кровью или банально помереть от переохлаждения?

— Я хочу, чтобы ты позволила мне остаться мужчиной, — таки терпелка ненаглядного тоже пошла трещинами, словно земля перед землетрясением.

И отчего-то мне так же стало страшно, будто бы и впрямь сие стихийное бедствие вот-вот нагрянет.

— Если уж сама подняла тему осознания, то думаю, для тебя так же понятно, что других вариантов спасения попросту нет. Я — хомут на твоей шее, Лианель. И не собираюсь утянуть тебя с собой на дно, — рыкнул любимый и обжег меня решительным взором.

Однако мои очи оказались жароустойчивей. Ну, или лоб тверже. А может, у них и вовсе дуэт. Поэтому, переупрямить меня — задача из области нереальной.

Посему я лишь непримиримо поджала губы, отвернулась и буркнула безжизненно:

— Не бывать этому.

— Лия, — процедил доведенный до бешенства парень, — я ведь все равно открою рыхтов портал.

— Прекрасно, — не поворачиваясь, произнесла я, — тогда мы сможем дружно помахать нашим не спешащим спасителям на прощанье ручкой.

— Посмотрим, — отчего-то слишком уверенно произнес Мир.

Чем заставил мою настороженность, буквально затрубить от нового неприятного предчувствия.

— Ты что удумал? — вопросила, хмуро поглядев на ненаглядного.

Однако тот лишь горько ухмыльнулся, первым отвел взгляд и шепотом проговорил:

— Давай спать, родная. До рассвета не так много времени.

И можно подумать, после лицезрения сей обреченной моськи, я смогла сомкнуть глаза.