Янтарные слезы Феникса

ГЛАВА 4 Кто кого переупрямит

Последние часы до рассвета, я провела в тревожном ожидании. Отстраненно отмечая, как снежный покров потихоньку вторгается в наше убежище, закрывая собой просвет. Не стала сему препятствовать. В норе сделалось лишь теплее, а это сейчас один из самых значимых факторов.

Демир больше не проваливался в беспамятство, и дыхание его было спокойным. Но я отчего-то пребывала в уверенности, что любимый спит. Однако нарушать тишину разговором не торопилась. Никто из нас не уступит друг другу. Он потому, что прав, а я… потому что не могу его оставить. Наверное, именно в эту предрассветную пору, я и осознала, что люблю его неизмеримо сильнее, чем себя. И сейчас перед очередным поединком мнений, к которому не была морально готова, я просто наслаждалась его близостью, и тишиной.

Голова стала болезненно пустой, и горло за ночь совершенно разобидевшись на отсутствие попыток как-то его залечить, разболелось не на шутку. Да и колотило меня уже не то от холода, не то от температуры. Но все это казалось неважным. Дикая безысходная усталость с лихвой заполняла собой остальные неудобства.

Феникс завозился первым, доказывая, что мой герой к собственному совету не прислушался и спать не стал.

Я тут же, и сама приподнялась. Наклонилась к Миру и принялась решительно расковыривать повязки, дабы убедиться, что за прошедшие часы огнева смогла выжать из себя хоть немного лечебной магии…

— Чуда не произошло? — предугадал мои выводы Демирин.

Хотя, какой предугадал. Выражение моего лица, небось, вышло столь несчастным, что не нужно быть хитроумным Рыжиком, чтобы понять — дела наши определенно настроены пессимистично.

Природная регенерация моей пташки совершенно не справлялась с проклятой ворожбой, и рана оставалась столь же уязвимой. Если огненноволосый упрямец решится открыть портал, она попросту его добьет. А он решится… Уж я-то за это время разгадала коварство ненаглядного. Ему ведь не нужно вставать во весь рост, дабы запихнуть меня в спасительный огненный проход насильно. Достаточно просто сделать его не вертикальным, а горизонтальным. Вот и вся премудрость.

Поэтому у меня имелся лишь один шанс на то, чтобы помешать ему так с нами поступить. И пусть он вновь в духе "плохих идей", я не собиралась от него отказываться.

Умышленно не отвечая на вопрос, делаю вид, словно очень занята изучением повязки несносного жениха. А сама тихонечко концентрируюсь на своих внутренних источниках, собираясь вбухать весь потенциал стихийной магии в ранение любимого. Убив тем самым и жалкие попытки Рыжика остаться один на один с бедой (истощенную магически он меня точно в портал не закинет. Легче и милосердней лично задушить. А поскольку он и это сейчас сделать не способен, так я вообще кругом подстраховалась) и, если повезет, ранение его, наконец, затянется. А то надоел, понимаешь, бледностью и испариной измученного, но по-геройски собранного лика сверкать.

Сил моих нет — на это смотреть. И пусть он меня после трижды морально съест нотациями и упреками, но быть посему.

На возвышенной и одухотворенной напутствиями моей вредности тираде, я и воплотила коварный план в действительность. И должна признаться, результат удивил не только не ожидавшего такого вероломного поступка Феникса, но и меня. Ибо, наверное, от переизбытка волнения и решительности, просыпающейся в нас в минуты повышенной опасности, импульс энергии больше походил на уважительный разряд. Который, и впрямь, шибанул любимого до такой степени, что аж волосы вздыбились, словно выдрессированные командиром бойцы.

— Лия, — охнул неверяще благоверный, сумев справиться с дармовой силой, обрушившейся на него столь "деликатно". — Ты.?

— Я, — вскинулась нервно. А после, вспомнив, что вообще-то, делала сие не просто так, снова притиснулась к своей слегка поджарившейся от моих щедрот пташке и уперлась взглядом в рану. — Ну вот, — выдохнула довольно, — сжимая мелко трясущиеся ладони, дабы не показывать степень уже не усталости, а практически истощения, — теперь совсем другой результат.

После моего направленного вмешательства у живучего огненноволосого мага от недавнего кровавого повреждения остался только розовый, диссонирующий с общей белизной кожи след. Но думаю, этакую дисгармонию любимый как-нибудь потерпит. Все мы, в конце концов, не идеальны…

— У меня слов нет, Воительница… — начал было по-прежнему ошарашено, но теперь еще и зло Рыжик.

— Вот и замечательно, — не дала обрушить на свои хрупкие плечи буйство жениховского негодования. — Хотя, это даже удивительно, чтоб у тебя и не нашлось, что сказать… А в закромах язвительности не искал?

— Зачем? Я, если что, у тебя займу, — констатировал Демирин мрачно, осознавая, что я не спишу бояться его гневного настроения. — Что ты сделала?

— Как ты и предлагал, открыла внутренние источники. На мгновение, но этого хватило.

— Но я не чувствовал вмешательства, иначе пресек бы саму попытку так сглупить. Ты не могла влить в меня силу одним рывком, нужно было время… Если только… — начал и замолчал, уже сам обо всем догадавшись. — Огнева.

— Да, — не стала отпираться. — Я использовала ее, как проводник. Так сказать, зарядила природный артефакт. Если уж она не утратила силы в этой среде, то и моей не позволила бы бездарно раствориться. Да и не целитель я. Самостоятельно с твоей раной не справилась бы. Плюс ты, до поры до времени, под рукой не мешался, а лежал весь такой смирнехонький… — вот говорю и отчего-то начинаю злиться. И поскольку теперь любимый в норме, злость, взращенную обидой, скрывать нет никакой нужды, — Готовился спровадить меня куда подальше, — и ударяю наглого хитреца по здоровому плечу, не сильно, но веско. Подкрепляя, слова аргументом более убедительным. — Или думал, я не догадаюсь, что ты затеял? Да, как только посмел решать за двоих?

— Кто бы возмущался? — столь же чувственно отреагировал ненаглядный. Жаль только владели им не любовь и благодарность, а гнев. — Поворачивается же язык упрекать меня в таком.

— Да, поворачивается. Он, как водится, без костей, — заступаюсь за свой незаслуженно обиженный язычок. — Можно подумать, у тебя сия мышца менее подвижна.

— Куда уж мне до твоих высот. И знаешь, что, родная?..

Ух, некто рыжий явно распалился, вон как зыркает яростно.

Но переспросить, что конкретно я знаю, не успела, ибо сработал отвлекающий фактор, подкравшийся беззвучно, в виду того, что сора напрочь лишила нас обоих чувства осторожности.

Однако в кои-то веки, сие даже вышло на руку…

— Не знаю, родной, — послышался радостный и совершенно неожиданный голос… почему-то нимфида. — Но весь во внимании, — договорил неизвестно какими судьбами взявшийся здесь радужноресниций, и вход в наше укрытие был вандальски раскурочен.

Отчего большая часть снега повалилась на нас же с Демиром.

— Остыньте слегка, — посоветовал, оттеснивший преподавателя Чарчер и свою остроухую мордаху засунул в лаз первым, оглядывая нас облегченным, но цепким взором.

— Ну, наглая нынче молодежь пошла, — а этот родимый, возмущенный тембр я ни с кем не спутаю.

Дядюшка собственной персоной.

Интуиция в невиданном приступе истеричной радости, едва не подпрыгивая, весело пропела, что нас таки сегодня придушат — не жених, так родич.

— Отлепитесь вы уже от этого дерева. Дайте близкому родственнику убедиться, что с этими двумя медведями, решившими здесь зазимовать все в порядке.

— Да что им сделается? — раздался тщательно поставленный, недовольный глас главы РАМИиЗ. — Небось, они и адрогинов до нервной икотки довели.

Но я на него не обиделась. Потому как от неожиданности и облегчения только и могла, что ошарашено хлопать ресницами, да закрывать и открывать рот. Такое спонтанное спасение, на которое уже и не рассчитывала, выбило все силы. И я вместо того, чтобы радостно кинуться геройскому отряду на шею, продолжала неподвижно на них пялиться, напоминая самой себе дикого мелкого зверька, не чаявшего встречи со столь большими и сильными существами.

Только украдкой прикоснувшаяся ко мне ладонь Феникса вывела из этого состояния.

И на шее я все же повисла. Но только на одной…

Аскрин проявление родственной любви пережил стойко. И даже сетовать не стал на сдавленное горло или залитый слезами плащ. Да и остальные участники вызволительной операции, проявленную слабость предпочли не заметить. Поскольку дел еще предстояло — на целую обратную дорогу.

— Я уже все сказал, Волин, — мрачно отрезал Демирин, досадуя на то, что уже битый час находится в кабинете ректора, дабы поделиться важными разведывательными сведениями, которые больше напоминали откровенный допрос. Благо хоть пока без пристрастий…

Однако Феникс, будучи не из робкого десятка, не давал руководителю РАМИиЗ наседать с вопросами. Он и сам рад помочь, если б было чем.

— Что я мог разглядеть такого запоминающегося, находясь под землей, в условиях схватки сразу с тремя четверорукими? Неужели ты действительно веришь, будто я нашел время, дабы тщательно изучить местность? Или может мне нужно было пару камушков захватить с собой, чтоб наши низкорослые знатоки горных пород определили местонахождение туннелей андрогинов? — распалялся и без того огненный маг. Стихия, временно блокированная, теперь пыталась насытиться свободой и требовала свое.

— Мир прав, — вступился за друга Чар, не пожелавший оставить того наедине со своим въедливым и порой невыносимым дядюшкой. — Тем более, нам и так крупно повезло… Теперь мы хотя бы знаем, как они к нам попадают. И знаем примерное место их схрона.

— Мы знаем лишь место, до которого добралась их отравляющая все магия, — отмахнулся ректор, поморщившись, потирая небритый подбородок. — А дальше рыхт его знает, сколько еще пространства. Плюс одно дело отыскать гадов на поверхности и совсем другое играть с ними в кротов.

— Подключите дроу, — хмыкнул Феникс, а после осененный догадкой с сомнением договорил: — если их еще не подключили…

— Ты думаешь, — начал Чарчер, но тоже замолк, обдумывая такой исход событий. — В принципе, все логично, — в итоге проговорил принц. — Они ведь ребята замкнутые. Кто даст гарантию, что в их подземных городах не осталось Зараженных?

— Это всего лишь предположение, — подстрелил полет умной мысли племянничка Сейхери. — Хоть и не лишенное логики, — признался неохотно. — Однако на данный момент мы не можем руководствоваться лишь догадками.

— Так кто ж вам не дает их подтвердить или опровергнуть? — устал от политических интриг Демир. Ему сейчас больше всего хотелось разыскать свою отбывшую на отдых невестушку (а думалось Миру, что уж она этим правом не воспользуется) и проследить, дабы она действительно наслаждалась теплом постели, а не искала очередного приключения. — Но только как-нибудь без меня, — сказал серьезно, поглядывая на ректора без страха и прочей блажи, положенной студентам. — Покрайней мере, на ближайшую недельку другую. Думаю, секретные службы нашего Союза и сами прошерстят, что дроу, что их подземные лабиринты. Не удивлюсь, если они там найдут мно-о-ого необычного, — добавил с эдакой убежденностью, да и откланялся, поскольку в дальнейшей беседе смысла не видел. Оставляя венценосных остроухих Рандии самостоятельно разгребать полученные сведения. А он, в конце концов, устал.