Запрет на любовь

Глава 2

POV Тимур

Стоял уже около часа у фонарного столба, освещающего обычный дворовый каток, где Саныч с детьми занимался.

Школяры! Как воробьи задорные и драчливые, носились по льду, со спортивной злостью клюшками орудуя. Тренер что-то им подсказывал, задания давал.

До щемления в сердце родно это было… прям, как когда-то мне.

Не выдержала душа этого, и я в машину ушёл. Сидел и ждал окончания тренировки.

Саныч медленно брёл по тротуару в сторону дома, меня не замечая. Я следовал за ним. Когда поравнялся, тренер бегло на меня глянул, продолжая ход, а потом с запозданием остановился. Постоял с минуту, шумно выдохнул и сел на пассажирское кресло.

— И как давно? — меня негодование душило, зло клокотало и обида. — Почему не сказал?

— А что говорить? — проворчал Саныч. — Меня всё устраивает. Каток есть, мальчишки тоже… Всё что нужно для работы. Мне большего не надо.

Я глянул на тренера с укоризной.

— Не зыркай зверем, — отмахнулся Саныч. — Мне правда хорошо. У мальчишек, знаешь какое желание играть? У-у-у, — кулак сжал, чуть потряс. — Нечета вашему избалованному. Нет ни одного с родословной или по велению папки/мамки! Только своими желаниями живут. Это тебе не семейственность!

И это было не пустое. В спорте уже давно, как бы не кричали об обратном, связи и деньги делали своё чёрное дело. И парней, взятых с улицы, по пальцам посчитать. Да и они, так или иначе, катались с протежирования, потому что попасть в команду из ниоткуда — невозможно.

Как и я. Хоть и воспитан был Санычем на улице, но родословная у меня была.

Отец хоккеист знаменитый. На мне гены не отдыхали, как бы я отрицал связь с такой личностью, как мой батя. Да, скрывал, но чтобы меня выпихнуть в другой дивизион, тренер без моего разрешения все козыри когда-то использовал. Лютовал я на него это… по началу, а когда остыл, узнал подноготную, с горечью понял, что по другому бы просто не получилось.

— Так что не рычи и не корчи обиженного. Лучше скажи, ты надолго?

— Да, месяца полтора дохаживать, — гипсом тряхнул.

— Хреново! — нахмурился тренер. — Форму терять нельзя!

— Нельзя, — согласился я, потупив глаза.

— А в остальном как? — покосился Саныч.

— Лучше не бывало… — хмыкнул я. Мда, а говорить-то по сути нечего. — Саныч, если нужно что, скажи, — задумчиво жевал слова я.

— Помощь — дело хорошее! — кивнул тренер. — Спонсоров-то нет. Форму бы, даже б\у пригодилась бы. Инвентарь, расходники. Пацаны у меня почти все из неблагоприятных семей. Трудные, можно сказать, — перебирал мысли. — Денег нет, вот «голыми» и катаются. Если это придумаешь, буду благодарен.

— Да ну тебя! — буркнул я в сердцах. — Ты мне отца заменил, а тут… — отвернулся к боковому окну, чувствуя себя хер*ей некуда.

Я знал, что для Саныча хоккей — жизнь. И лишить его работы — медленно убивать.

И он, как истинный спартанец, подыхал молча.

— Ну, хватит, Бажов! Будет тебе, — моего плеча коротко коснулись, будто хотелось и кололось. — Ты лучше завтра на тренировку приходи, и убедишься, что я вам достойную смену готовлю. Или слабо? — хмыкнул по-доброму. — На руку пенять будешь?

Я его ход нечестный разгадал, но умывать руки не собирался:

— А вот и приду, — пригрозил, уже прикидывая, кому звонить и что спрашивать.

— Приходи, приходи, им знаешь, как полезно увидеть кого-то, кто… кумир, а не тренер. На год запала точно хватит, — улыбка коснулась пожилого лица Саныча.

Сдал он за это время. Сильно сдал. Видать непросто выбирался из болота…

— Завтра во сколько? — это уже уточнил, когда тренера до дому довёз. Вышел проводить и у подъезда замялся.

— Каждый день с пяти до семи на дворовой коробке, — Саныч шапку поправил. Уже было к двери шагнул, как оглянулся: — Ты себя не вини, что не делается то, к лучшему. Ты ведь, мне как сын, а за сына я кого угодно убью!

В глазах защипало. Я в упор смотрел на такого родного и обожаемого Саныча, а потом сгрёб его в объятия, не зная, как выразить всю благодарность.

Я ведь эгоист и самодур. Варился в своём Аду, даже на миг не подумав, какого всем, кто был в радиусе действия…

— Сложно со мной было, — пробормотал в тренера. — Эх, как сложно, Саныч. Ты прости меня…

— Ну уж нет. Ты прощение на льду проси, — выбрался из моих рук, топчась рядом. — Когда мои парни тебя загоняют, — посмеялся глухо, но явно скрывая свои растрепанные чувства.

— Идёт!..

На том и распрощались.

По дороге домой, обзвонил нескольких знакомых. Кухню спорта они знали изнутри, потому сразу смекнули, что мне нужно и как можно помочь!

Обещали, кто, чем сможет, но было понятно, что спонсировать замухрыжную детскую команду любительской сборки никто не горел желанием. Поэтому и не надеялся сильно, но за спрос денег не берут, вот и цеплялся за любую возможность. Не требовал же сумм заоблачных: нам бы форму, если есть даже на списание подойдёт, инвентарь. У клубов часто бывает такое. Сезон-два, мальчишки вырастали, обмундирование теряло вид. Старое — в утиль…

Для меня и навое заказать было не проблемой, но зачем лишние траты? Пока… Вот дойдут до соревнований, тогда можно будет озадачиться покупкой, а пока — расходиники бы отыскать. Заручится какой-либо поддержкой извне.

И пару вариантов мне от щедрот своих тренер прошлой команды отстегнул. Это конечно не «монета» и не вещи, но посыл был хорош. Организовать с парнями из узнаваемого дивизиона пару тройку показательных матчей на дворовой коробке, чтобы публику привлечь. Собранные средства Санычу на счёт. Этот человек не из тех, кто чужое возьмёт, скорее уже своё последнее отдаст. Что полагаю, он уже делает…

— Ну что, бро, — вернувшись домой, зашёл на кухню, где уже Игорёк крутился, обед варганя. — Почему не сказал?

— Саныч просил… — пробурчал друг.

— Лан, проехали, но ты мне должен…

— Да ну? — всхрапнул Игорёк.

— Ну да, — парировал я. — Вот завтра и пойдёшь отрабатывать.

— Куда и что делать?

— Узнаешь, — пригрозил я.

На следующий день мы к началу тренировки не успели у Игорька основная треня заканчивалась позже, чем начиналась у Саныча.

Поэтому мы договорились, что я его подхвачу, как освободиться. Подождал немного у ледового дворца и мы поехали.

Саныч, видимо, уже не ожидал, поэтому встретил хмуро и то, после того, как мальчишки, вместо задания, которое он зычным голосом отдавал, на нас вытаращились: даже сталкивались, засмотревшись и в бортики врезались от изумления.

— Ну чего топчетесь? — пробурчал тренер и великодушно кивнул: — Хватит прохлаждаться, переобуваться и на лёд! — мы недоуменно переглянулись с Игорьком. — Живо! — рявкнул привычной манерой Саныч, и мы с друганом тотчас на скамейку под навесом сели, к занятию переобуваясь.

Коньки у Зуба были, а мне достались из тренерского запаса, какие-то убогие, видавшие не первые ноги, но такие… душевно-родные, что я сглотнул сухим горлом.

Когда я только пришёл на секцию, у меня ничего не было. И денег не было у матери, чтобы купить. С отцом я тогда не общался.

И когда-то точно такие же Саныч выудил из закромов: поношенные, потрёпанные с тупыми лезвиями.

И я был благодарен даже им.

И гонял в них, пока не стали малы.

Вот и сейчас надел… что было. Друган помог затянуть шнурки.

— И как ты собираешься с одной рукой? — хмыкнул поднимаясь в рост.

— Другая здоровая, а это уже полпобеды! — усмехнулся я.

— Быстро! Тренировка давно идёт, что языками треплем! — по-отцовски строго окрикнул нас Саныч. — За опоздание пять штрафных кругов: — ЖИВО!

Мы опять переглянулись с Игорьком, обалдело хохотнули, и влились в детскую команду Саныча.

Ох и гонял же он нас!..

Мальчишки поначалу только смотрели, ошибались кучу раз, оно и понятно, когда ослеплён такими как мы звездами, слышишь туго. А Саныч зверствовала — жуть как не любил ни глухих, ни слепых.

Вот и доставалось всем на орехи.

Не делал поблажек ни нам, ни мальчикам, и когда они взмолились чуть дать шайбу просто погонять, а не только физкультуру оттачивать, тренер ворчливо сжалился:

— Ещё толком не научились на коньках стоять, а уже шайбу им подавай. Ладно, делиться будем…

Видно было, что для вида вредничает и потому смилостивился. И мы ещё час погоняли с пацанами в хоккей.

Был прав он! Злые спортивно и дерзкие, словами не передать какие. Я нарадоваться не мог. Я ведь именно о таком и мечтал… Сам. Для себя.

И поэтому уже не жалел Саныча. Как можно жалеть человека, у кого твоя мечта? Вот! И я не мог…

Завидовал я ему!

И Игорёк втянулся. Ржал сначала, потом улыбался.

Поддавались, конечно, но остались только положительные эмоции. Мне уже давно хоккей не приносил столько удовольствия. Работа — и не больше, но сегодня гонял с мальчишками, дурачась и смеясь… вспоминая, какого это… болеть этим спортом — радоваться и наслаждаться игрой.

— Саныч, — хлопнул тренера по плечу и заключил в объятия. — Ты мне жизнь опять подарил.

— Будет тебе, — тренер всегда был таким. Не переносил благодарности и терпеть не мог проявления нежных чувств. Особенно в его сторону. Думаю, это потому что он не зал, как их с достоинством принимать, не показавшись чересчур мягкосердечным.

— А тебе спасибо за шайбы, клюшки и прочий инвентарь, — отстранился тренер. — Сегодня доставили.

— Мелочи, — отмахнулся я. Но парням по старой команде спасибо потом скажу.

Саныч на лёд глянул:

— Ну же ступай к ним. Вон до сих пор топчатся. Не уходят. С тобой и Зубовым фоткаться хотят.

Я покосился на восторженную команду парней, уже без стеснения облепивших Игорька, точно Банифация на каникулах мелюзга, и требующих продолжения развлечений.

— Ну в чём дело? — с улыбкой к ним присоединился.

Что ж, думаю, мы взорвали соцсети и ютуб. Это было потрясно… Хоть я и просил меня не светить. Я всё же на больничном…

— И что это вы такие довольные? — зевая, на кухню с утра вошел, а тут Игорёк с Вероничной что-то активно обсуждали.

Парочка обменялась красноречивыми взглядами:

— Тим, ты что не помнишь? — нахмурила Ворон.

— Что именно? — придал голосу больше сонливости и лени.

— Да лан, — пихнул сестру Зуб. — Отвянь от него.

— Ну как так? — негодовала Вероника, совсем помрачнев. — Друг называется.

Я мысленно заулыбался от уха до уха — а на деле всё таким же был, деланно невозмутимом.

— Может, скажете уже или я в туалет… и надолго!

— Капец! — закатила глаза Вероника, — как можно забыть о днюхе друга?

— Во-о-о-рон, — рыкнул недовольно Зуб. А я уже ржал. Правда, всё так же — про себя.

— Да он тебя не уважает, а ты его боготворишь! — началась обычная перепалка между родственничками. Я уж стал привыкать, что Игорёк и Вероника просто так говорить не умели. Они рыкали друг на друга, похихикивали, откровенно издевались… даже лупасили, когда слова заканчивались, а пыл — ещё бушевал. И всё это с такой любовью, что я завистливо восхищался. У меня-то семьи не было…

— Да кто кого боготворит? — пшикнул Зуб.

— Правда? — я зацепился за реплику. Выдавил лыбу и на приятеля глянул.

— Ой, слушай её, — отмахнулся Игорёк.

— Конечно, — фыркнула Ворон. — Он только о тебе и говорит. Все твои матчи смотрит! В пример всем выставляет! Тим — то, Тим — сё… — скривила красивое личико.

Я вскинул брови и на друга боле пристально посмотрел.

— Ого, да ты на меня запал, бро!

— Иди ты, — жестом меня отправил в пеший ход Зуб.

— Лады, — не унимался я, уже смакую услышанную новость. Кивнул с кривенькой улыбкой: — Дрочишь на мою фотку?

— Да пошёл ты! — порывисто отвернулся Игорёк.

— Куда? — продолжал отыграть гея.

— На хер!

— Оу, — изобразил радостное удивление. — Уговорил, женюсь… на тебе… — К дружбану приблизился. Плечо его огладил, за что схлопотал в живот.

— Ещё и любитель грубой силы, — наигранно ахнул. — Ваще тренд! БДСМ! Пидор. Властный босс. Пластелин… Беру не глядя! — Вероничке подмигнул. Она опять глаза закатила.

— Придурки! Оба! Да ну вас! — умыла руки, характерным и категоричным жестом и встала к плите, готовить завтрак.

— Да помню я о днюхе, — примирительно позевал и грудь почесал до приятных мурашек. — И подарок готов, — похабненько улыбнулся, за резинку спортивок потянул.

— Да на хер иди уже! — рыкнул Игорёк.

— Заголяй, — гыгкнул я и завязалась дурашливая потасовка.

— И как я вас идиотов терплю?! — подвыла Ворон. Сковородку сдвинула с комфорки и даже нашла щель между нами и стеной, порываясь уйти. Но я увернулся от очередного удара Игорька, перехватил девчонку за талию, крутанул обратно лицом на кухню:

— Стой, без тебя в нашем порно уже будет скучно и буднично! — и пощекотал. Вроде девчата любят это, ну или ненавидят!.. Она забилась как птица в силках:

— Пусти! — верещала не то смехом, не то ядом давясь. Как бы она не сопротивлялась, грозила, умоляла ей некуда было деться от нашего дурачества, поэтому минутами позже, жадно дыша по разные стороны кухни, ржали.

— Всё, ладно-ладно, — закивала часто-часто Ворон. — Я поняла, вы неисправимые кретины, но коль я сестра одного из вас, а вы не разлей вода… — поморщилась фразе, — придётся терпеть и дальше!

— Ага, терпи, — согласился я, и мотнул головой на плиту, — кушать готовь! А то твой брат на меня засматривается, когда я за этим делом.

— Фу, да почему вы такие озабоченные? — скривила лицо Вероника.

— Вот и я ему о том! — нарочито понимающе фыркнул. — Заведи себе уже тёлку и любуйся, — бросил Игорьку, но для ушей Ворона.

— Гондон ты, Бажов, — беззлобно плюнул Зуб.

— Спасибо, — преисполнился важности я, будто не обозвали меня, а комплиментом наградили.

О том, почему Игорёк холост знал, но вот реально не понимал, этой его болезни: «Пока сеструха не выйдет замуж, другую тёлку в дом не приведу!».

Так и сказал…

Я с разных сторон к вопросу подходил, но Зуб продолжал упрямиться:

«Мне и без того баб перепадает. А лишние переезды начну раздражать. Да к тому же мне удобно — отношения без обязательств. А если приведу, тут уж значит — серьёзно всё!».

— Всё, мне по делам надо, — отмахнулась Ворон, наспех на яичницы и бутеров настряпав.

— Вечером в клубе увидимся. Там всё твои будут, я обзвонила, — перед уходом послала воздушный поцелуй Вероничка. Я, конечно, не будь дураком, его перехватил. Себе к сердцу припечатал.

Она опять моську скривила и пальчиком указала:

— Баж, сердце с другой стороны.

Ну я и исправил упущение и ладошку на пах уместил.

— Идиот! — фыркнула Вероничка, Игорёк пинок прописал, а в довершении в меня град тапок от его сестры прилетел…

Весело!

Вот как с ними грустить?!

— Ворон, — Игорёк меня с пути толкнул и лосем до входной двери промчался. — Ворон, слышь, а девчат кого пригласила?

— Давайте вы сами себе закажите друзей. У тебя-то их вообще пруд пруди.

— Ну так а тебе не скучно будет? — как-то странно жевал слова Игорёк. — Может своих притащить, за компанию…

— Конечно, — буркнула Ворон, — Алёнка и Настя будут.

— Ок, — тотчас протянул друган. — До вечера, — хлопнул дверью, а я за его спиной стоял: прислонившись к стене, руки на груди сложил. И только Игорёк обернулся, уточнил:

— И кто? Настя или Алёна? — вопросы размытые получились, но я знал, что спрашиваю, а он точно понял, что конкретно меня интересовало.

— Увидишь, поймёшь, — грустно выдохнул Игорёк.

— Так в чем дело-то?

— Она подруга Ворон, а я ей обещал не трахать её подруг.

— Тяжко, — посочувствовал я. — А клуб какой?

— Тут недалеко. Зачётный. Новый, но уже обороты нехило набрал. Его пиарят мажоры, потому там весело, зажигательно… и тёлки отпад.

— Идёт, — в секунду прикинул качество вечеринки и примерные возможности оторваться/забыться.