Запрет на любовь

Глава 9

POV Тимур

Знала бы она, чего мне это стоило.

— Говори, — отозвался я, не оборачиваясь и не делая к ней и шага.

— Тим, перестань себя вести как обиженный ребёнок…

— Если разговор опять будет о моём возрасте и недоразвитии, мне это не интересно, — оборвал Алию.

— Ты мне нужен!

Моё сердце удар пропустило.

— Что-то случилось? — даже не шелохнулся. — Ремонт? Мебель подвигать?

— Он меня отпустил…

Дыхание в глотке застыло.

— Тим, он отпустил…

— А если бы не дал согласия, я был бы тебе не нужен? — не спешил разделять радость. Она была неполной… Оставалась куча вопросов, которые меня волновали.

— Я зависима от него.

— Как? — не понимал.

— Одно сердце на двоих? Печенка? Мозг? Что, бл*, это за связь такая? Стокгольмский синдром?

— И он тоже. Я прошу, перестань ёжика изображать и просто услышь. Я люблю тебя! Он отпустил, и если ты…

— Мне кажется, я озвучил, что меня устроит. Я не могу быть с тобой, если не доверю. Ты улыбаешься мило, а потом оказывается, что ты змея. Жалишь смертельно, а потом врачуешь лаской, словно так и должно быть. Аль я человек, а не вещь. Со мной так нельзя! Пользовать, выбрасывать. Мне нужна правда! Вся… Мне нужно всё и без остатка!

— А мне нужно время, — опять заупрямилась Алия. Я зло отвернулся, желая укатить, но не вышло. — Тим, прошу, — Ли потянула за руку и спотскользнулась в своей неуклюжей манере. Грохнулась на лёд, и меня за собой утянув. Повезло… снега уже навалило прилично, поэтому он смягчил падение.

— Ты единственная из всех кого знаю, кто так и не научился стоять на льду! — пожурил нарочито ворчливо. — Жива?

— Ага, — поморщилась Алька, не поднимаясь — лежала и в небо смотрела. А потом открыла рот, поймав снежинку.

— Ты что делаешь? — буркнул с укором. — Горло простудишь.

— Всегда мечтала так сделать, — глянула на меня насмешливо Алия и опять стала снежинки ловить.

Я залип. Уже забыл, что она могла быть такой дурашливо-молодой… Делать глупости, говорить невинно… Я… Чёрт!

Не имел права лишать её этого, она ведь со мной преображалась!

— Мне было двенадцать, когда мама умерла, — я уже не ждал. Просто молчал, любуясь той, из-за кого был готов умереть. — Отец, парой лет до этого. И когда встал вопрос, куда меня девать, органы опеки нашли родственников. Брат матери… Он не отказался. А в четырнадцать… меня у него купил Доровский.

— Что значит «купил»? — недопонял точность фразы.

— В прямом. Как покупаю вещь… — отстранённо пробурчала Алия. — Он как раз был по делам в нашем захолустном городишке близь границы с Кореей, куда переехала семья в надежде на лучшую жизнь, но так и застряла не в силах выгрести из болота нищеты. Без малого тринадцать человек включая меня — не родную и не любимую — помеска и грех матери, в которую не плевал лишь ленивый. Пять братьев, четыре сестры… на тот момент я была не самой старшей, но именно я приглянулась Костику. Он сидел в ресторане, мой отец и мать подрабатывали на кухне. И я тоже — посуду мыла, но в тот день пришлось выйти в зал… Это была судьба… и проклятие. Дядя не торговался, а за попытку возразить, я получила несколько оплеух и угрозу, если не угомонюсь, будет меня подкладывать под каждого… В который раз напомнил, что я обязана помогать больше и приносить доход, а не только тянуть деньги, как лишний рот.

Побои и до этого были часто, так в моей семье приучали к послушанию, поэтому садистские игры Доровского меня нисколько не испугали…

— Он… садист? — меня в очередной раз накрыл шок.

— Скорее вынужденный, а предпочитает… боль и унижение, — состорожничала Алия.

— Да ну на? — опешил ещё сильнее.

— Да, — ей явно с трудом давалось признание. — Но для того, чтобы меня сделать для себя незаменимой, ему пришлось мне устроить сложную школу обучения и подчинения.

— Бл*, — горло спазмом сдавило.

— Это не самое страшное, Тим, — покосилась Алия. — Он был моим официальным опекуном. И любая попытка побега оказывалась провальной. Меня ему возвращали! Мои показания удалялись… А наказания ужесточались. И так продолжалось, пока я не смирилась, — Лия немного помолчала. — Это может прозвучать дико, но когда я смирилась, жить стало проще. Главное не нарушать правил: никаких шагов от, никаких чужих лиц, никаких отказов… И со временем я поняла, что он умеет быть благодарным. Чем дольше я доказывала свою готовность быть с ним, тем больше он давал мне свободы.

— И ты его ещё оправдываешь? — не укладывалось в голове. — Он грёбаный маньяк: педофил и фрик…

— Я говорю как есть. Это мир, в котором мне пришлось жить двенадцать лет! Двенадцать лет рабства, Тим. Двенадцать лет запрета на любовь. Двенадцать лет запрета на меня! Я уже разучилась думать в другом ключе. Я не могла допустить кого-то извне. Я не могла переступить через страх, потому что всегда… ВСЕГДА нарушение ЕГО ПРАВИЛ несло боль…

Алия умолкла.

Я тоже не знал, что сказать.

— Я не знаю, почему он меня отпустил. Не верю в то, что он изменился и пересмотрел свою жизнь. Он болен, как и прежде… Так что не уверена, что он опять не заявит на меня права, а за этим вновь последует череда наказаний и боль… И ещё меньше, я хочу, чтобы его игры зацепили тебя, но если ты хотел бы попробовать…

— Хочу и готов! — кивнул уверенно. — Я устал об этом тебе говорить, Лия. Я готов. И мы будем вместе, — искренне добавил. Вечер, снежинки, лёд, моя Алька рядом. Нечто невероятное. Нечто нереальное. Меня такое счастье и нежность накрыли, что я навис над ней. — Потому что люблю тебя.

Это была правда.

Я Алию убить хотел, в который раз.

Любить хотел!

И никогда не знать, потому что забыть не в силах!

Она хуже наркоты, ведь от зависимости к ней уже не излечиться. Только смерть спасёт.

— Я… тоже… — с долгими, тягучими паузами шептала она, вглядываясь в моё лицо и оглаживая ледяной ладонью мою горячую щёку, — люб…

Не дал договорить, заткнул поцелуем, потому что она не смела сейчас этого сказать! Не сейчас!!! Когда я так слаб, доверчив и раним. Не сейчас, когда хотел этого так сильно…

Поцелуя не углублял, чтобы ненароком не опошлять момент. Не испугать желанием.

Просто заткнул.

Мягко, но категорично.

— Тебе нельзя на холодном лежать, — глупо пробормотал, а Алия продолжала меня обнимать и волосы под шапкой ворошить.

— Альк, не играй со мной, — тихо обронил. — Я так давно без тебя, что твои женские штучки меня заводят…

— Прости, — нежно повинилась, перестав меня обольщать. — Я просто очень соскучилась.

Я смотрел на неё сверху вниз… и не мог понять, что в ней такого, что я подыхаю без неё.

Красивее девчат — ху*ва туча.

Моложе — пруд пруди.

Покладистей, веселей, не проблемных.

Готовых на всё.

Но, су*а, именно на ней сошелся свет клином.

На ней сработали все мои инстинкты…

Нужна она была мне, и х*р его знает почему!

— Ты же понимаешь, что я… сложная, и со мной возни больше, чем с кем бы то ни было. И вряд ли смогу быть…

— Ничего, я терпеливый… главное, чтобы знать, что есть чего ждать.

POV Алия

Я так боялась, что это сказка закончится. Что опять застряну в своих мечтах, поэтому и цеплялась за Тимура…

— Аль, нужно встать, — прозвучал голос Тима такой родной, мягкий, ласкающий струны моей души и тела, — иначе нарушу данное тебе слово и мы сексом займёмся. Я и так давно…

— Давно? — уточнила с улыбкой. Зная темперамент этого парня сомневалась и весьма заслуженно. Не думаю, что кто-нибудь мог ему отказать. Он же само искушение. Мистер порок и удовольствие. Одна его мордашка чего стоила. А улыбка? А голос? А шуточки идиотские?..

— День? Два?

Тимур нахмурился, глянул на меня своими невероятно блядскими глазами, слово раздумывал, что ответить:

— Два с половиной.

Что и следовало ожидать! Серьёзное лицо… деланная задумчивость.

— Давно терплю.

— Какой же ты ещё молодой, — не в упрёк, ради позвучать.

— То есть, если бы я сказал, лет 30-ть, ты бы оценила: «Ой, какой шикарный воздержанный мужик?».

— Ты жуткий… невоздержанный мужик!

— Так-то лучше! — не пойми чему улыбнулся Тим. — Ладно, хорошо, немолодая и невыносимая женщина. Раз уж ты пришла, раз уж поцеловались, я как молодой и глупый обязан спросить…

Я замерла, хотя на протяжении его глупого и запутанного монолога уже отряхивалась от снега. Моё сердце застучало в ожидании. И скорее от страха, чем в счастливом предвкушении.

— У тебя или у меня? — без намёка на шутливый тон уточнил, но глазами смеялся. Эта манера говорить с убийственной серьёзностью не о серьёзном, меня всё время сбивала с толку: шутит или нет?

— Ко мне точно нет, — рьяно мотнула головой.

Тимур помрачнел:

— Это случилось там?

Он не озвучил, что именно, но даже такой размытый вопрос был предельно понятен. Я не смотрела на него… пока обсуждать эту тему не могла.

— Надеюсь, когда-нибудь расскажешь, — мягко прошуршал Тим, опять взяв в нежное кольцо рук. — Я не враг, Лия, — шепнул в темечко. — Но чтобы помогать и быть рядом, мне нужно знать всё… Мне нужно знать, с чем сражаться и от кого спасать.

— Со временем, — кивнула я, неуверенная в том, что это когда-нибудь случится.

— Значит у меня, — Тимур улыбнулся. — Только, — замялся, — у меня нет жилья, — и торопливо добавил: — Я же не думал, что задержусь, — вновь заминка. — Пока кости бросил у Игорька, но я не могу тебя к нему привести, — продолжал бормотать. Он своим ребяческими на грани милоты рассуждениями у меня слёзы вызывал и улыбку. Ту самую, которую хочешь с лица стереть, а никак не получается.

— Но если ты не против гостиницы…

— Тим, — оборвала его наполеоновские планы. — Мне в клинику, — обвила за шею, до сих пор не веря, что могу себе это позволить без страха.

— Стоп, — нахмурился Тимур, — почему в клинику?

— Завтра комиссия по признанию меня дееспособной. — Костик ускорил и конечно Андрей Вячеславович…

— И что, нельзя?..

— Нет, я обещал Никоненко, что сегодня вернусь. Он был… так любезен, даже меня привёз к тебе.

Бажов тотчас головой покрутил, будто выискивал Андрея Вячеславовича.

— И в любом случае, — мягко поцеловала, в который раз себе напоминая, что если это и сон, то невероятно реальный. И Тимур вкусный. И рождал в моём пустом животе тех самых пресловутых бабочек. — Дай мне время…

— Да я вообще-то даже не думал о сексе, — обиженно проворчал Тим. — Ну если только немного, — секундой погодя. — Чуть подрочить, когда фантазия слишком бурной станет.

— Дурной, — но вместо оскорбиться — посмеялась, продолжая нежиться в его объятиях. Да и он не думал отпускать. Покрутил как молодожёны своих невест и поцеловал жаднее и глубже, дыхание моё воруя и заставляя сердце в груди сильнее биться.

— Ли, прекрати меня с дерьмом мешать. Я понимаю… Не то, чтобы на своей шкуре, но мозгами понимаю, что обязан… Должен…

— Ты ничего мне не должен.

— Должен! — твёрдо вторил с нажимом. — И не тебе, а себе! Если ты взрослость по дате рождения определяешь то я, умением держать слово, если дал. И не давать, будучи неуверенным, что сдержу. А ещё пониманием своих обязанностей относительно чужих потребностей.

Я опешила.

— Сам-то понял, что сказал?

— Более-менее, — неопределённо помотал головой.

— Мне пора возвращаться, — пробормотала, когда у меня телефон пиликнул. Никоненко обещал СМС прислать — предупредить, что пора возвращаться, если забудусь или заболтаюсь.

— Я боюсь тебя туда отпускать, — всё никак не разжимал объятий Тимур уже у дверей клиники. — Вдруг у меня глюк, ты исчезнешь, а потом…

— Я с тобой, — пришлось поцеловать убедительней. — Пока мне дают хоть какое-то время.

— Думаешь…

— Тебе со мной будет сложно. Я не знаю, что такое нормальные отношения. Я не умею, Тим.

— Я тоже. Будем учиться…

— Лишь бы это было реальным, а не очередная игра, — лбом упёрлась в грудь Бажова. — Я боюсь, что это окажется…

— Я тебя не отпущу, — заверил горячо Тимур. — Ты наконец сделал шаг. Мне только этого и было нужно. Больше никаких «назад», чтобы не случилось. Только вперед! Если будет необходимость, я его убью… Убью любого, кто встанет у нас на пути!

— Не дури… — сердце холодом сковало.

— А ты не глупи и больше не строй из себя спасительницу человечества! Я мужчина! Мне решать проблемы! Мне геройствовать, поняла?

— Да, мой… Тимуровец!

— То-то же, — хмыкнул самодовольно. — А завтра могу приехать? — уже не так уверенно закинул удочку.

— Я была бы рада, — уткнулась в грудь и вдохнула запах любимого, жадно смакуя, чтобы сладкого отравления хватило, как минимум до завтра. Хотя, что лгать?! Я никогда его не забывала! Это что-то… такое, непонятное разуму. Нечто… на химическом уровне: «сидеть» на запахе того, кто любишь. Впрочем, как помнить вонь того, кого ненавидишь до конца жизни!