Зверь. Изменил мне — изменил меня

Глава 11

Не помогает мне этот дурацкий травяной чай. Я уже человек-аквариум. Скоро чайник допью, а сна ни в одном глазу. Я перестала бояться ночевать одна — спасибо вечно исчезающему Кариму — но сегодня как-то не по себе. Меня снова мучит дурное предчувствие. Невыносимо!

Откинув одеяло, беру трость и ковыляю к печке подкинуть дров. Ночи стали холоднее, без огня в доме околеть можно. Да тут много чего можно. Например, переломать ноги — бардак никуда не делся. Сто раз просила Карима помочь мне с уборкой, а ему всё некогда.

Хм, а это идея! С моей черепашьей скоростью прибираться я буду до утра, а потом, уставшая, но счастливая, мигом засну.

Грею воду, мою посуду, убираю разбросанные вещи и одежду, мету пол. Ноги ноют, голова раскалывается, а сердце поёт. Наверное, я очень люблю чистоту и порядок. Наверное… Снова эта пустота в душе, она изводит меня. Почему память не возвращается? Я была бы рада даже одному малюсенькому размытому воспоминанию.

Дверь открывается, в избу заходит Карим.

— Ни хрена себе… — он окидывает взглядом прибранную комнату и чешет огромной пятернёй затылок. — Ты зачем убираешься?

Замираю — в одной руке клюка, в другой веник. Странный вопрос.

— Чтобы порядок был, — растерявшись, объясняю очевидный факт.

— Надо было мне сказать, я бы прибрался.

— Серьёзно?! — у меня из горла рвётся нервный смешок. — Проехали, — решаю не продолжать бессмысленный разговор.

— Ты снова без настроения? — Карим присаживается за стол, наливает в кружку остатки травяного чая.

Ещё более странный вопрос. У меня бессонница, я убираюсь — какое может быть настроение? Или Карим ждал, что я среди ночи встречу его песнями и плясками? Иногда я его совсем не понимаю.

— Ты на время смотрел? — вздохнув, тоже сажусь за стол.

Глянув на наручные часы, Карим хмурится:

— Ну да, ночь. Три часа, — снова смотрит на циферблат. — Постоянно забываю, что по ночам люди должны спать… А не уборкой заниматься, — добавляет с упрёком.

Я вообще перестаю что-либо понимать. Он говорит так, будто я человек, а он кто-то ещё. Инопланетянин?

— Как охота? — решаю сменить тему.

— Никак, — Карим дует щёки. — Малышка, я должен кое в чём тебе признаться.

В голове у меня звучит глухой «бум», и перед глазами на мгновение темнеет. В чём признаться? Сейчас скажет, что у него есть другая женщина. К ней он по ночам и бегает…

Что за бред?! Не знаю, почему мне в голову пришла мысль о любовнице. И вообще, какая может быть любовница? Статус наших с Каримом отношений неясен. Кто мы друг другу — непонятно.

— Говори, — сиплю пересохшим горлом.

— Всё нормально? — Карм щурится. — Ты побледнела.

— Голова закружилась. От усталости, наверное, — забираю у него кружку с холодным чаем. — Ты хотел в чём-то признаться, — напоминаю взволнованному мужчине.

— Да… И нет, — мнётся. — Я хотел сделать это позже, когда ты окрепнешь. Но обстоятельства изменились. Надо сейчас.

— Что надо-то?! — у меня нервы звенят, и в голове тоже звон.

— Малышка, я не человек, — выдаёт какую-то дикость.

— А кто? — улыбаюсь растерянно.

— Оборотень, — едва не шёпотом признаётся Карим. — Волк.

Оу, версия с инопланетянином отменяется. Он решил свести меня с ума?

— У тебя странное чувство юмора, — делаю глоток остывшего чая.

На лице Карима нет и тени веселья. Он серьёзен как никогда.

— Я не шучу. Есть только один способ доказать это, — встаёт и стягивает с себя футболку.

От вида литого мускулистого торса моё лёгкое головокружение превращается в тяжёлое. Сейчас с табуретки улечу.

— Эм-м… Ты немного торопишь события, — цепляюсь за столешницу. — Мы договорились, что ты дашь мне время. Помнишь?

— Ты не о том подумала, — улыбка у Карима получается грустная. — Я собираюсь превратиться, — расстёгивает пряжку на ремне.

— Всё, хватит, — меня начинает раздражать этот мистический бред. Шутка затянулась. — Пора спать, — беру трость, собираюсь встать.

— Сиди, — негромко, но крайне властно приказывает Карим.

Что за тон? Он никогда прежде так со мной не разговаривал. Всего одно его слово, и меня будто пригвоздило к табуретке. Сижу, боюсь пошевелиться.

А потом происходит то, во что нормальный человек никогда не поверит. Но я вижу это своими глазами! Щетина на лице Карима быстро растёт, превращаясь в густую чёрную шерсть, чёрные глаза желтеют и начинают светиться, а тело меняет размер и форму. Кажется, я даже слышу хруст костей. Или?.. Нет, чёрт возьми, это точно не «хруст безе»!

— М-мама… — шепчу, когда огромный чёрный зверь утыкается холодным носом мне в коленку.

Больше ничего сказать не могу — язык онемел вместе с мыслями. Я отказываюсь в это верить! Я сплю, и мне снится сон. Ночной кошмар. Надо проснуться. Пусть я проснусь, пожалуйста!

Но пробуждения не происходит. Я всё ещё сижу за столом в лесной избе, а рядом со мной большой чёрный волк. Он смотрит на меня предано — глазищами своими жёлтыми сверкает. Это ни капельки не успокаивает, и зверь решает, что облизать мою коленку — хорошая идея. Я вздрагиваю, пытаясь отстраниться, но за спиной стена.

— Карим?.. — тяжело дыша, в панике ищу глазами мужчину, которого привыкла называть этим именем. — Карим! — зову его, а в ответ слышу тихое волчье рычание.

Меня трясёт от страха, но я умудряюсь встать. Сейчас возьму юмориста за жабры! Только найду его. Я почти уверена, что всё это тупой розыгрыш.

Ковыляю по комнате — заглядываю в шкаф, вожу клюкой под кроватью. Куда спрятался? Изба небольшая, искать больше негде, а дверь закрыта на засов. Карим запер её, когда пришёл…

Почувствовав на спине тяжёлый, горячий взгляд, замираю. Сердце от страха перестаёт стучать. Оборачиваюсь и встречаюсь глазами со зверем. Огромный чёрный волк смотрит на меня совсем не так предано, как пару минут назад. Это взгляд хищника, который прижал к стенке долгожданную жертву.

— Пар-р-ра. Сделаем девочку нашей. Сейчас.

Я уже раз десять пожалел, что превратился! Тут кое у кого крышу рвёт конкретно. Моя человеческая и звериная сущности едины — так я думал. Но, оказывается, случаются недоразумения. Например, лёгкое раздвоение личности на фоне любовных чувств.

Твою мать! Стой!

Волк прёт к девочке — метку ей поставить хочет, аж слюна капает. Дурень! Пар-р-ра и всё тут.

Нельзя Динару клеймить без её согласия. Поставишь человечке метку, прежде чем услышишь от неё «да», и она может умереть. Ключевое для моего волка здесь может. Он верит, что может, и не может. Я в корне не согласен. На хрен такие эксперименты не нужны.

Стоять! Невероятным усилием воли заставляю лапы шагать назад. И ведь не даёт, гад, обратно в человека перекинуться. Никогда бы не подумал, что буду спорить с собственным зверем, да ещё и на такую серьёзную тему.

Динара сильно напугана. Сначала звала меня, искала, а теперь в угол забилась и шепчет что-то. Походу, молится.

Я вообще не на это рассчитывал. Собирался показать малышке, кто я, а потом рассказать всю правду о ней. Как она у меня оказалась, кто её муж и зачем я с ним связался.

— Моя девочка. Пахнет сладко. Пар-р-ра.

Маньяк какой-то, а не волк! Ему бы реплики для триллеров писать. Стой! Снова останавливаю зверя, а Динара от ужаса тихонько пищит.

Да-а, натворил делов. Сначала у девочки на глазах превратился из человека в волка, а теперь она думает, что я хочу её убить. Во всём этом беспределе есть только один положительный момент — похоже, я нашёл истинную. Редко кому так везёт. Один шанс на миллион — я сорвал куш. Хорошо бы моя главная награда не схлопотала сердечный приступ.

— У-у-уйди! — кричит Динара волку. — Карим! — зовёт меня.

— Р-р-р!

Всё! Лопнуло моё терпение. Фигурально выражаясь, беру сам себя за горло. Одна Луна знает, чего мне сейчас стоит оборот. Такой боли я ещё не испытывал — душу и тело рвёт на части. Сначала волчий вой разносится по всему лесу, а потом зверьё пугает человеческий ор.

Валяюсь на полу, воплю, как резаный. Моя бедная девочка бледная, как мел, сидит на попе в углу ни живая, ни мёртвая. Погоди, моя хорошая, сейчас твоего зверюгу отпустит, и поговорим.

— Прости… я не хотел тебя… пугать, — выдавливаю из себя слова.

Прозвучало максимально тупо — понимаю. Но у меня не было цели устроить паре такой экстрим.

— Ты хотел меня загрызть! — выставив вперёд клюку, кричит малышка. — Не подходи!

Не подхожу. Лежу себе голый на полу, никого не трогаю. Корчусь от афтершоков оборота.

— Не хотел я, м-м-м… Твою ж мать!.. — переживаю очередной накат боли. В позвоночник долбануло. — Не хотел я тебя загрызть. Мой зверь тебе метку поставить собирался, — объясняю, отдышавшись.

— Всё равно не подходи! — у Динары едва ли не истерика.

Ей сейчас фиолетово, что там хотел мой зверь. Опираясь на клюку, она встаёт и хромает к двери. Наблюдаю. Дёргает засов, но открыть силёнок не хватает — я специально железяку в петлю надёжно загнал. Не в окно же тебе сигать, красавица. Да и далеко ли уйдешь?

Поняв бесполезность затеи, девочка быстро хромает в свой закуток за шкафом. Почти как в детстве — спрятаться от монстров под одеялом. Понимаю.

Немного отлежавшись, встаю и плетусь к дивану. Сдёргиваю плед, заворачиваюсь в него, а сердечко ухает, будто филин в ночи. Похоже, отходняки будут крыть ещё долго. Это плохо. Мне сейчас нужна трезвость мысли — разговор намечается серьёзный.

— Можно? — заглядываю к девочке.

Вместо ответа Динара лупит тростью по стенке шкафа. Нормально могло прилететь, еле увернулся.

— Сгинь!

— Малышка, не дури, — пытаюсь держать тон ровным. — Я всё объясню.

— Что тут объяснять?! Я всё видела! — задыхаясь от волнения, размахивает тростью. — Уходи!

Я ловко забираю у Динары оружие и ставлю к стенке — подальше от воительницы, грозы всех оборотней. Бойкая у меня пара. Если девочка и в койке такая страстная… Это я сейчас не туда свернул. Сдаю назад. В смысле, присаживаюсь на край матраса.

— Мы просто поговорим, — обещаю, глядя в глаза истинной. А она губки поджала, смотрит на меня. — Да, я волк. Бываю волком. Но ты привыкнешь.

— Н-не уверена, — мотает головой.

— Есть другие варианты? — хмыкаю. — Знаешь, почему тебя ко мне тянет?

— Нет, — снова мотает головой.

— Потому что ты моя истинная пара. Луна выбрала тебя для меня. Это на всю жизнь, малышка.

— Ох… — обняв себя за плечи, отводит взгляд. — Я ничего не понимаю, но звучит как… приговор.

— Со временем ты перестанешь так думать. Всё будет хорошо, — хочу взять девочку за руку, но она не даётся. — Ладно, я понял… — завязываю с тактильными экспериментами. — Мне надо многое тебе рассказать.

— Я не уверена, что хочу это знать, — Динара отползает на попе к изголовью кровати. — Я уже ни в чём не уверена.

— Понимаю, — вздыхаю, — но выслушать придётся. Помнишь мужчину, который недавно приезжал сюда?

— Допустим, — Динара с недоверием косится на меня.

— Он тоже оборотень — бета. Зовут Назим. Он приезжал, чтобы сообщить важную новость: мой отец скончался. Он был альфой стаи, теперь я займу его место.

Слишком много незнакомых слов, я так понимаю — девочка зависла. Щёлкаю пальцами у неё перед лицом, пытаясь оживить статуэтку.

— Погоди-ка… — отталкивает мою руку. — Ты говорил, что наши родители давно умерли, а сейчас заявляешь, что твой отец скончался недавно. Как это понимать?

Жирная нестыковка, но я подготовился — заряжен правдой и собираюсь расстрелять всю обойму.

— Я врал тебе, малышка. Наши родители никогда не встречались. Со своим отцом я перестал общаться много лет назад. — Не самые приятные воспоминания на мгновение вспыхивают яркими картинками перед глазами. — О твоих родителях почти ничего не знаю. Только то, что твой папа несколько лет назад погиб в автокатастрофе, а твоей матери нет уже давно.

Динара бледнеет. Представляю, сколько у неё сейчас вопросов. Я бы, наверное, с ума сошёл.

— А другие родственники? — поднимает глазки, смотрит на меня с надеждой. — У меня кто-нибудь есть?

— Как тебе сказать… — подбираю приличное слово, чтобы обозначить её мужа-утырка, а оно не подбирается.

Тяжёлая пауза давит на нервы. Я понимаю, что надо сказать, и осознаю последствия. Я давно ни хрена не боюсь, а сейчас у меня трясутся поджилки.

— Молчи, — тихо приказывает девочка. — Я только что поняла, что ничего не хочу знать о своём прошлом.

Такое признание становится для меня неожиданностью. Динара не один день пытала меня, а тут вдруг полный стоп.

— Ты уверена? — спрашиваю, заглядывая ей в глаза.

— Уверена, — кивает. — Если я потеряла память, значит, мне лучше не знать собственного прошлого. Плевать, почему ты мне врал, плевать, кем я была, и на родню тоже… На всё плевать, — ложится, отворачивается к стенке.

Девочку накрыла апатия. А с меня семь потов сошло. Луна свидетельница — я был готов во всём признаться, но правда снова накрылась медным тазом.

— Давай сделаем так: если надумаешь — только свистни, мы сядем и поговорим. Я всё тебе расскажу.

— Угу… — отзывается без энтузиазма.

Надо ложиться отдыхать. Чую, завтрашний день будет не легче сегодняшнего. Ожидается Назим и следующие новости для Динары — она ещё не знает, что мы переезжаем.

Иду на диван. Не, не иду — ковыляю, скрючившись. Поясницу простреливает, как у столетнего деда. После такого оборота дня три надо отлёживаться.