Зверь. Изменил мне — изменил меня

Глава 12

Пережить такое и остаться в своём уме — уже счастье. Только я не чувствую себя счастливой. Теперь я видела всё… Хочется в это верить. Новых потрясений сердце может не выдержать.

Конечно, я испугалась, растерялась и чёрт знает что ещё. Смотреть, как мужчина, к которому тебя влечёт, превращается в дикого зверя — настоящий шок-контент. Я думала, огромный чёрный волк меня загрызёт, с жизнью уже попрощалась…

И вообще, альфы, беты, пары, стаи — что это? Мой бедный разум до сих пор не может до конца осознать, что оборотни — реальность, а не сказка. Нет, слишком сложно для моей и без того расшатанной психики.

После такой встряски я расхотела возвращать воспоминания. Мало ли что скрывает прошлое. Лучше не знать. Возможно, когда-нибудь я поменяю мнение, но не сейчас. Сейчас меня волнует другое.

Лежу, обняв подушку, и слушаю, как стонет Карим. Ему больно. Я видела, как страшно его выворачивало при обращении. В тот момент мне было жутко, но боль зверя отзывалась во мне эхом. Я ощущала это, словно мои собственные кости ломались. Как такое объяснить? Не знаю. И сейчас тоже… Я физически ощущаю каждый его стон.

— Карим, — выглядываю из-за шкафа.

Не отвечает — спит. Вертится на диване, что бык на вертеле, и спит.

Острое желание быть ближе к оборотню граничит с безумием. Я должна его бояться, хотя бы из чувства самосохранения. И я боялась! Но прошло, что ли?

Беру трость, встаю и иду к Кариму. Кусая губы, стою возле дивана — не знаю, что делать. Пустоту в душе мгновенно заполняют чувства. Они расходятся теплом по телу, порхают бабочками внизу живота и мурлыкают что-то нежное на ушко.

— Малышка?.. — Карим приподнимается на локтях, смотрит на меня сонно. — Ты чего тут?

Сама не знаю, чего я тут. Стою зачем-то.

— Ты стонал во сне… — в груди поднимается волна мандража. — Тебе больно?

— Я, кажется, спину сорвал, — падает на подушку, рычит тихо. — Там мазь в шкафу. Принеси, если несложно.

Несложно. До шкафа два шага. Беру баночку с мазью и возвращаюсь к Кариму:

— Помочь натереть спину?

— Помоги, — хитро улыбнувшись, оборотень переворачивается на живот.

Зачем я спросила?! Разум протестует, а руки сами тянутся к мощной мужской спине. Лёгкое чувство эйфории кружит голову, и это я ещё ничего не трогала! То, что я испытываю, ненормально. Это волк, чёрт возьми! Карим в человеческом обличье, но он зверь. Огромный чёрный шерстяной хищник с жёлтыми глазами и острыми зубами. Я видела…

Оборотень стягивает плед ниже поясницы и ждёт. Бог с ним, намажу да спать пойду.

— Если будет больно — скажи, — зачерпнув пальцами мазь, осторожно касаюсь смуглой кожи.

Осторожности моей хватает ненадолго. Мне хочется трогать этого мужчину, и я решаю не отказывать себе в удовольствии.

— О-о-о! — стонет Карим. — Вот так, малышка! Да, чёрт подери! — едва не вгрызается в подушку. — О-о-о!

Я сижу красная, как помидорка — щёки будто огнём обжигает. Ладони скользят по крепкой широкой спине оборотня. Ох, душновато что-то…

— Хватит? — спрашиваю шёпотом.

— Ещё немного, — цедит сквозь зубы Карим. — Левее. Да, малышка! Да-а-а!

Это просто больная спина и мазь. Но оборотень голосит, как ненормальный. Я безумно рада, что у нас нет соседей, иначе бы со стыда сгорела. Змей-искуситель недоделанный!

— Ну всё, теперь точно хватит, — не без труда заставляю себя оторваться от увлекательного занятия.

— Не-не-не! Не хватит, — протестует Карим. — Ещё немного помни. Вот здесь, — заводит руку за спину, показывает фронт работы.

Думает, я не понимаю, что это провокация? Дурочка я, думает? Сейчас помну, дорогой.

В этот раз я не осторожничаю от слова вообще. Вкладываю в массаж с мазью всю душу.

— Ау-у-у! — взвыв, оборотень пытается сбежать от меня на пузе. — Ты чего?!

— Чего? — спрашиваю с издёвкой. — Я просто проверяла — болит или прошло.

— Не прошло, — сердито выдыхает, натягивая плед на спину. — С утра в баню, а потом зверем в лес. Пробегу километров десять, и отпустит.

— Как ты говорил?.. — закручиваю крышечку на банке и пытаюсь вспомнить слово, которым Карим меня назвал. — Пара, кажется?

— Да, ты моя пара, — он снова забывает о боли — улыбается мечтательно.

— Мы… — вздыхаю, — …мы с тобой идеальная пара. Я еле переставляю ноги, а у тебя радикулит.

Карим смеётся, охает и снова смеётся. Есть ощущение, что мы прожили вместе всю жизнь, успели состариться, но сохранили любовь друг к другу. Так бывает в правильных семьях. Мне бы хотелось, чтобы моя старость была такой. Хм…

— Знаешь, а мне легче, — волк кряхтит и переворачивается на спину. — Это всё твои волшебные ручки.

— А у тебя язык подвешен, да? — хмыкаю. — Знаешь как красиво наплести всякого девушке.

— Предпочитаю словам дело… М-м… ч-чёрт, — зажмуривается, терпит боль. — Но не сегодня. — Ложись, — не открывая глаз, хлопает ладонью-лопатой по дивану. — Мне легче, когда ты рядом.

Самое странное — мне тоже легче, когда он рядом. Такое вот безумие. И я это не контролирую.

— Магия какая-то… — озвучив мысли, устраиваюсь рядом с оборотнем.

— Ближе, — сгребает меня в охапку. — Нет тут никакой магии, — обнимает крепко. — Просто ты моя истинная, — шепчет мне в губы.

— Ты говоришь непонятные вещи, — признаюсь тихо и закрываю глаза.

Вместо слов Карим предпочитает дело. Его поцелуй выдирает мою душу из тела и запускает в небо. Прямо в рай. Отвечая на долгий сладкий поцелуй, касаюсь подушечками пальцев щетины на острых скулах. И нет ни малейшего сомнения, что происходящее правильно. Будто этот мужчина создан для меня.

Как вкусно пахнет, м-м-м! Открываю глаза, потягиваюсь и перестаю дышать. Я на диване под пледом… скажем, не совсем одета. Пояс халата развязался, халат распахнулся. Или его развязали? Не помню. Боже!

Натянув шерстяное одеяло до носа, наблюдаю за оборотнем. Он гораздо бодрее, чем вчера. Готовит что-то — аромат у блюда просто бомбически. Но сейчас не об этом.

— Доброе утро, малышка, — Карим суетится у буржуйки.

— Доброе, ага, — сиплю.

Мы вчера целовались. А потом что было? Потом снова целовались. Дальше? Не помню, хоть убей.

— Мне гораздо лучше, — сообщает оборотень. — Я же говорил, что ты меня лечишь.

Боюсь спросить о методах терапии…

— Э-э-э… Мы с тобой?.. — смотрю на Карима большими глазами.

— Что? — замирает, изогнув бровь. — А-а-а! — улыбается. — Ничего, кроме поцелуев. Я держу слово, — смеётся. — Ты уснула в моих объятиях.

— Точно? — заглядываю под плед.

— Малышка, ты бы не забыла, — многозначительно играет бровями. — Поверь.

Кинуть бы в него что-нибудь тяжёлое. Но вместо этого я улыбаюсь.

— Чем так вкусно пахнет? — пытаюсь разглядеть, что там шкварчит на сковороде.

— Завтрак от шеф-повара, — Карим голой пятернёй хватает горячую посудину и гарцует по комнате.

— А я смотрю, тебя совсем попустило, — под одеялом завязываю пояс халата.

— Не совсем, — сервирует стол к завтраку. — Баня уже готова. Сейчас распарю косточки — и в лес на пробежку. Ты завтракай пока, — оказывается на диване рядом со мной.

Не уследишь за ним. Человек на такое точно не способен. Видимо, до каминг-аута Карим сдерживался, чтобы я ничего не заподозрила.

— Возвращайся, — целую оборотня.

И снова это ощущение полёта. Интересно, так каждый раз будет?

— Не успеешь соскучиться, — обещает Карим и исчезает из избы.

Как он это делает?!

Ещё немного нежусь под треск огня в печке и встаю с дивана. Аромат еды невозможно вкусный! Слюнки текут.

Опираясь на трость, подхожу к столу, а там на тяжёлой чугунной сковороде яичница. Вроде самый банальный завтрак, но пахнет и выглядит так, словно его для меня приготовил повар безумно дорого ресторана. Глазунья из двух яиц с помидорами и беконом. Блюдо украшено хвоёй кислицы, и ещё есть соус в пиале… Что это? Макаю палец в прозрачно-красную жижу, сую в рот — и голова идёт кругом. Кажется, это клюква с какими-то пряностями. Всё, хватит дегустировать — пора есть.

Сажусь завтракать и понимаю, что попала в сказку. Сильный, красивый, ещё и готовит отменно. Ну да, волк. Но должен же быть у мужчины хоть один недостаток.

Случайный взгляд в окно открывает мне прямой вид на этот самый недостаток. Дверь бани распахнута, пар коромыслом — на улицу выскакивает Карим. В чём мать родила. Замираю с кусочком чёрного хлеба у рта. Оборот. Вместо мужчины у бани стоит волк. Протяжно завыв, зверь несётся в лес.

Хм, а ничего такого в превращении нет. У меня даже аппетит не пропал.

Наелась, перемыла посуду и села с кружечкой травяного чая читать книгу. Если задуматься, не так уж плохи эти бульварные романы. Сюжеты — не фонтан, конечно, зато про любовь.

Стук в дверь выдёргивает меня из мира женских грёз. Нервная система напрягается моментально. Не заперто. Карим не стал бы стучать.

— Есть кто дома? — в дверь заглядывает молодая девушка.

Черты лица у неё идеальные. На пухлых губах лёгкая улыбка, в глазах искорки. Заходит в избу, как лебедь по озеру плывёт. Фигурка точёная, волосы каштановые ниже плеч.

— Вам кого? — хмурюсь.

— Я к Кариму, — поправляет ситцевое платье. — Он дома? — принюхивается. — М-м, ушёл, — отвечает сама себе. — Я подожду, — проходит.

Если я всё правильно поняла — она не человек. Человек не определит по запаху дома хозяин или ушёл.

— Простите, а вы кто? — беру трость, встаю.

— О, я не представилась, — мило улыбаясь, девушка плюхается на не заправленный диван. — Меня зовут Захария. А тебя? — стучит пальчиком по скуле.

Я в шоке. Пришла как к себе домой, уселась на постель, где мы спим. Я ей «вы», она мне «ты». Нормально? Нет.

— Асия, — представляюсь.

— Угу, понятно, — волчица окидывает меня брезгливым взглядом. — Значит, ты та самая человечка. Будущая первая после Луны в стае, — хмыкает надменно.

— Что? — у меня лицо вытягивается от удивления.

Я каждое её слово услышала, но ничего не поняла. Что за первая после Луны в стае? Знать не знаю, что это такое, но интересоваться у наглой девчонки не собираюсь. У Карима потом спрошу.

— Ты не могла бы встать? Постель не прибрана, — ковыляю к дивану.

— Ой, да пожалуйста! — фыркает и встаёт.

Пока я корячусь, складывая постельное бельё, дамочка ходит по избе — проверяет пальцем наличие пыли на поверхностях. Я чувствую себя участницей одного известного телешоу. Неприятно.

— У тебя какое-то дело к Кариму? — вполоборота смотрю на гостью.

— Я пришла сообщить ему важную новость, — берёт сковородку, из которой я ела, крутит её в руках.

— Что за новость?

— Придёт — скажу, — хамовато отвечает девица. — Кто так посуду моет? Она же жирная, — цокает и едва не швыряет сковороду на стол.

В избе нет крана, из которого идёт проточная тёплая вода, а вместо моющего средства для посуды у нас обычное хозяйственное мыло. И вообще, сковородка из чугуна, её не так просто отмыть от жира.

— Кажется, это не твоё дело, — меня едва не потряхивает от наглости этой волчицы.

— О, Луна… — закатывает глаза.

Вот как, значит? Решила строить из себя идеальную хозяйку?

Хромая, подхожу к столу, беру сковороду и вручаю волчице:

— Покажи, как надо мыть, — смотрю ей в глаза. — Языком сможешь?

Гостья даже рот приоткрывает от удивления. Не ожидала, что я покажу зубы? У меня нет волчьих клыков, но я тоже больно кусаюсь.