Зверь. Изменил мне — изменил меня

Глава 28

— Что значит, Динара не приехала в больницу?! — кричу в трубку. — Она эту операцию чёрт знает сколько ждала! Не могла она не приехать!

— Тимур, дорогой, успокойся, — абсолютно ровным тоном просит лечащий врач моей жены. — Администратор пытается дозвониться Динаре, но у неё телефон выключен.

Я зол, как миллиард чертей. Я уже готов сам придушить эту хромую овцу, чтобы поскорее овдоветь. Не приехала она… Наверняка засела дома с любимой подружкой по имени «депрессия». Не первый раз. В такие моменты Дина прячется от всего мира, неделями может ни с кем не общаться. Психичка, короче.

— Сообщи, если Динара объявится, — хриплю сдавленно.

— Сообщить?.. — задумчиво повторяет доктор. — Не знаю, Тимур, как-то это всё подозрительно. Динара могла догадаться?

— Нет, конечно. Знаем только мы с тобой.

— Я уже ни в чём не уверен.

— Хватит паниковать. Я разберусь, — обещаю на выдохе.

— Разберись, — невозмутимо соглашается врач. — А как разберёшься, я жду от тебя ещё один аванс. Не пойми неправильно, дорогой, но риски растут.

Жук хитрозадый. Хапалка у него растёт, а не риски. Я уже передал врачу приличную сумму, а остальное должен отдать, когда получу наследство жены. У меня сейчас нет денег.

— Ты в курсе, где я собираюсь взять бабки, чтобы расплатиться с тобой. Сделаешь работу, и я заплачу.

— Нет, Тимур, ты меня не понял. Не дашь ещё один аванс, и я сделаю Динаре операцию. И сделаю я её хорошо, — угрожает и отключает звонок.

Мало было проблем со стервой, теперь ещё этот подкинул…

Так, ладно, буду решать проблемы по порядку.

Набираю номер жёнушки, но мне говорят, что телефон абонента выключен. Не соврал доктор. Придётся звонить Алле. Она единственная подруга Динары, пусть вытащит её из болота депрессии и заставит поехать в больницу. Вообще не вовремя всё это… Мы с Аллой вроде как разбежались.

Бывшая с неприязнью в тоне отвечает на звонок:

— Слушаю.

— Как ты, дорогая? — начинаю издалека.

— Тебе какая разница? Мы расстались. Или забыл?

— Нас всё ещё связывает одна пикантная история, — напоминаю забывчивой дуре. — Или забыла?

— М-м, шантажировать меня решил? — хмыкает.

— Думай как хочешь, — улыбаюсь голосом. — Ты должна кое-что сделать.

— Вообще-то я тебе ничего не должна, но мне интересно послушать, чего ты хочешь.

— Мне нужно, чтобы ты поехала к Динаре и уговорила её лечь в больницу. Её ждёт врач.

— С каких пор тебя волнует здоровье жены? — с издёвкой спрашивает Алла.

— Неважно. Просто уговори её лечь в больницу сегодня. Это всё, что от тебя требуется.

— Тимур, знаешь… А иди ты в жопу! — Алла смеётся.

За этим лошадиным ржанием я чётко слышу женскую речь — объявляют посадку на рейс. Твою ж мать…

— Ты чо, в аэропорту?!

— Ага, представь! Совсем скоро я улетаю, а ты оставайся со своей ненаглядной женой и кучей проблем, которые она тебе устроит, — Алла веселится от души. — Не скучай, котик. Хотя скучно тебе точно не будет, — хихикнув, отключается.

Не знаю, куда собралась эта дура, но дальше Адлера не улетит — денег не хватит. Погреет бока на общественном пляже в бархатный сезон, поест пахлавы, чурчхелы и всё — кончатся копейки. К кому тогда прибежит Аллочка? Ко мне, конечно. Расстались мы или нет — прибежит. Алла без бабла жить не может, а кроме меня никто её финансировать не будет. Вот тогда и поговорим.

— Пусть летит, курица… — рычу тихо и завожу мотор.

Я разберусь с женой и её депрессией. Но сначала надо добыть «корм» для её врача. Придётся сдать золотишко, которое я изъял у Аллы. Есть у меня один знакомый ювелир — у него цена за грамм для своих больше, чем в ломбарде. К нему и поеду.

До места добираюсь быстро. Достаю из бардачка коробку с цацками, выхожу из машины и быстро иду в мастерскую ювелира.

— О, Тимур! — Слава встречает меня у стойки приёма лома. — Какими судьбами?

— Здорово, — тяну ему руку. — Да тут… побрякушки принёс. Возьмёшь?

— Надо глянуть, — косится на коробку у меня в руке. — Пойдём в кабинет.

Слава закрывает мастерскую, и мы идём в полуподвальное помещение, которое он гордо зовёт кабинетом. Ювелир садится за стол, а я устраиваюсь в кресле.

— Смотри, оценивай, — отдаю ему золотишко.

— Сейчас посмотрим…

Слава достаёт бутыльки с какими-то жидкостями, вооружается лупой. Он долго и нудно разглядывает каждое украшение, а их немало. Капает на цацки жидкости из пузырьков, трёт тряпкой, а потом вообще достаёт из ящика стола напильник. Пилит золотой перстень.

— Слав, в чём дело? — меня напрягает его неспешность.

— Понимаешь, Тимур… — вздохнув, откладывает одно кольцо, берёт другое. — Я не могу принять у тебя эти украшения. Это бижутерия.

В каком смысле — бижутерия? Я всё это Алле покупал в проверенных магазинах. Это ни хрена не бижутерия.

— Шутишь? — гну бровь.

— Нет, не шучу. Посмотри сам, — протягивает мне распиленный перстень и лупу. — Видишь в распиле белый металл? Он не драгоценный — просто покрыт позолотой. Все до единого украшения такие. А пробы стоят для вида. И вообще это не пробы — набор цифр.

Да, теперь я вижу. Но не понимаю, как это могло случиться…

— Бред какой-то, — хриплю, отложив в сторону кольцо и лупу. — Слав, я лично всё это покупал в ювелирных магазинах и за очень хорошие деньги.

— Тут я тебя расстрою, — ювелир откидывается на спинку стула. — Эти украшения не могли продаваться даже в приличном отделе с бижутерией. Кустарная работа не особого умелого мастера. Думаю, это копии того, что ты покупал в ювелирках.

Мать твою за ногу! Алла!

Получается, эта дрянь каждый раз, когда выманивала у меня цацку, бежала к мастеру и снимала копию украшения. Надевала и хранила дома бижутерию, а настоящие драгоценности где-то прятала. Чуяла, что рано или поздно я могу забрать подарки.

Тварь!

— Найду и убью… — шепчу.

— Тут дело твое, конечно, — Слава складывает побрякушки в коробку. — Прости, но я ничем помочь не могу.

— Выкинь их на хрен. Пока.

Встаю и иду на выход.

Всё было на мази и сорвалось разом в один момент. Идеальный план летит к чертям в задницу, а нового у меня нет.

Не верится, что скоро я о Захарии буду разве что слышать и то нечасто. Всё, девочка отправляется нафиг. В смысле, в другую стаю замуж. Мне даже на душе легче стало. И вообще, быть первой после Луны в стае не сложнее, чем управлять бизнесом. Мне, кажется, я справлюсь…

Вся в своих мыслях, ковыляю к лазарету. Стоп. Я что, строю планы на жизнь в стае? Сама не поняла, как это получилось. Я ведь ещё ничего не решила, и с Каримом непонятно. Между нами больше нет связи, и доверие не появится по щелчку пальцев. Я не против попробовать ещё раз, но… Нужно время. Не стоит торопиться. Я могу пока жить в городе, а сюда приезжать. Да, так будет лучше и для меня, и для волка.

— Девочка! — Наринэ машет мне рукой и спускается с крыльца лазарета.

— Я думала, вы уже ушли за женихом для Захарии! — отвечаю громко и прибавляю шаг.

Волчица наблюдает за мной внимательным взглядом:

— А я думала, ты обратишься к врачу в городе, — вздыхает, когда я подхожу к ней. — Пару недель назад ты передвигалась бодрее.

— Не срослось с врачом, — объясняю без подробностей. — И вообще я теперь вряд ли смогу доверять докторам в городе.

— Тогда моё предложение в силе. Хоть и без гарантий, но я попробую тебе помочь, — помогает мне подняться по ступенькам. — А лучше пусть альфа обратит тебя, — шепчет, будто это секретная информация. — Один укус — и нет проблем.

— Надо всё взвесить, — улыбаюсь смущённо. — Но от вашей помощи я бы не отказалась.

— Молодёжь… Вечно вы всё усложняете, — шаманка качает головой. — Ладно, некогда мне болтать. Надо пойти обрадовать жениха и его родителей.

— Мне показалось, невеста не рада, — улыбаюсь однобоко. — Не начнёт выделываться?

— Не начнёт, — Наринэ хмыкает. — Или пойдёт замуж, за кого скажем, или пусть выметается из стаи. Назим запер её в комнате, чтобы немного успокоилась. Выбор у Захарии небогатый. Придёт в себя и всё осознает.

— Надеюсь… — вздыхаю.

— Так, смотри, — волчица поглядывает на дверь лазарета, — Карим сейчас не спит, но поспать ему стоит. Как наговоритесь, зажги благовония.

— Наринэ, вы ему ещё не сказали?.. — многозначительно смотрю на шаманку.

— Не сказала, — она хмурится. — Страшновато, если честно, — шепчет едва слышно.

— Я вас понимаю. В этом деле спешить нельзя.

— Всё, заболтала меня! — отмахивается волчица и быстро спускается по ступенькам. — Про благовония не забудь!

Наринэ идёт к воротам, а я захожу в лазарет.

Карим сегодня выглядит гораздо лучше. Он сам сидит на кровати, с его головы исчезла повязка — даже шрама от раны не осталось. Регенерация работает, и это не может не радовать.

— Ты пришла… — вещает альфа голосом умирающего и ложится. — Посиди со мной, малышка.

Не волк, а хитрый лис. Симулянт одним словом.

— Хватит придуриваться, — едва сдерживая улыбку, хромаю к зверю. — Тебе гораздо лучше.

— Нет, я умираю… — дышит тяжело с хрипом. — У меня сломаны кости…

— Ага, а сидел ты пару мгновений назад, будто переломы уже срослись, — устраиваюсь рядом со зверем на кровати. — Ты так говоришь, потому что я обещала быть здесь, пока тебе не станет лучше.

— Как тебя ещё удержать? — завязывает симулировать и берёт меня за руку. — Я не могу без тебя — это правда.

— Знаешь, я тут подумала… — осторожно поглядываю на зверя. — Давай попробуем ещё раз. Но не так быстро.

— Что значит — не так быстро? — альфа садится. — Ты моя истинная пара, — заглядывает мне в глаза.

— Я человек, — не отвожу взгляд.

— Наринэ сказала, что ты сегодня приняла несколько важных решений для стаи. Разве это ничего не значит?

— М-м… — поджимаю губы. — И что, ты не против этих решений?

— Я счастлив, что ты решилась, и надеюсь, что не сбавишь обороты. Нашим волчицам нужна первая после Луны в стае. Ты отлично справишься, малышка.

— Кроме волчиц есть ещё мы с тобой, — глажу зверя по огромной лапе. — Я не хочу спешить. Я боюсь всё испортить. Понимаешь?

— Понимаю, — соглашается нехотя. — Но принять сложно.

— Может, нам надо было пройти через это, чтобы научиться ценить друг друга, — кладу голову на сильное мужское плечо. — Или этого недостаточно, и будут другие испытания. Как думаешь?

— Боюсь, я могу не пережить новые испытания судьбы, — обнимает меня и целует в макушку. — Всё, чего я хочу — чтобы ты была рядом. Всегда. Я больше не отпущу тебя, малышка.

— Ты в своём репертуаре, Карим, — улыбаюсь уголками губ и утыкаюсь носом в крепкую грудь оборотня. — Что бы я ни говорила, ты уже всё решил.

— Я снова чувствую тебя, а это значит — ты решила то же самое, что и я.

Зверь закрепляет сказанное нежным, но крепким, словно сургучная печать, поцелуем. Шах и мат вам, Динара Ильясовна. Я не знаю, что это — парная связь, любовь или всё вместе, — но это работает. Только Карим умеет заставить меня забыть обо всём за одно сладкое мгновение. Раз — и нет больше моего прошлого. Ничего нет. Есть только запах соснового леса после дождя и тепло любимого мужчины. И это, чёрт возьми, то, что мне сейчас нужно.

— Как у тебя это получается? — глажу лицо зверя, не могу насмотреться в чёрные глаза.

— Получается что? — он щурится хитро.

— Отключать мой разум, как кнопкой — в одно нажатие, — хлопаю волка ладошкой по плечу.

— Секрет, — улыбается довольно.

— Кстати, о секретах, — освобождаюсь от тёплых крепких объятий. — Я хочу знать, зачем ты поехал в город.

— Давай не будем об этом, — Карим мрачнеет. — Не сейчас.

— Нет, будем, — настаиваю. — Ты мог погибнуть, и я имею право знать ради чего.

Зверь не хочет говорить об этом, и мои доводы для него не аргумент. Только я не отстану, он это прекрасно понимает.

— Я хотел встретиться с Тимуром, — наконец, признаётся.

— Встретиться с Тимуром, чтобы что? — ловлю виноватый взгляд альфы.

— Чтобы прикончить его, — ставит жёсткую точку в чистосердечном признании.

Я не стану спрашивать у Карима, думал ли он о последствиях расправы над моим недомужем. Он не думал. Пока я в городе пыталась защитить зверя от Тимура, он решил поступить по-своему. Необдуманно и рискованно. В каком-то смысле авария на трассе спасла Карима от тюрьмы. Вот только цена такого спасения могла оказаться слишком высокой.

— Каким бы Тимур ни был, он должен ответить по закону, — заключаю со вздохом.

— Однажды меня закрыли за то, что я пытался защитить мать. Больше в справедливость человеческих законов я не верю. — Альфа снова ложится на кровать.

Я бы попыталась переубедить зверя, но вижу, что у него больше нет сил даже для разговора. Карим ещё слишком слаб. Пусть отдохнёт.

Встаю, беру с подоконника коробок, чиркаю спичкой и поджигаю порошок в лампаде.

— Наринэ сказала, ты должен поспать. — Вернувшись к зверю, устраиваюсь рядом.

Вдохнув дым сонных трав, оборотень зевает:

— Только если ты будешь рядом.

— Я рядом… Я никуда не уйду, — шепчу на ухо волку.

— Последние пару недель я жил в аду, — Карим сгребает меня в охапку, обнимает крепко, словно боится, что я сбегу. — Я с ума сходил, на стены лез от одиночества. Теперь я тебя не отпущу, малышка. Даже не надейся.