Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона

Глава 4. Остатки прошлой жизни

Улицу заполнил народ, на звук взрыва сбежалась едва ли не половина Эгертайха. Теперь люди толпились на дороге и рассматривали наш домик. Он сложился как картонный, из двухэтажного став погребом с завидно толстой крышей. Пахло горелым, но пожара не было.

Я лежала на левом боку посреди нашего скромного огорода, прижимая к животу правую руку, и наблюдала, как самые активные жители растаскивают доски, чтобы помочь маме выбраться из погреба. Радовало, что там с ней случиться ничего плохого не могло. Иногда я даже слышала ее бодрые команды откуда-то снизу: эта женщина не умела перекладывать дела на других, ей всегда требовалось контролировать ситуацию.

— Ты в порядке? — то и дело спрашивала у меня очередная сердобольная соседка. Создавалось впечатление, что они ко мне отмечаться являлись: не подошла — значит, недостаточно благообразной себя показала. Весь город же смотрит!

— Угу, руку немножко сломала, — снова повторяла я. И шепотом добавляла: — А может, и ногу.

На этом разговор и заканчивался. Никакой помощи мне предложить не могли: лавка с зельями… ну да, взорвалась, а единственного целителя почему-то не было видно. Впрочем, он старел, ему требовалась куча времени, чтобы просто подняться с кровати.

Болело у меня вообще все. Полет я не запомнила, после удара о землю потеряла сознание, а когда пришла в себя, решила, что переломала все кости. К тому же неудачно вывернула кисть на правой руке. Кости вроде наружу не торчали, но взгляд я туда старалась не опускать — меня и так начинало мутить от одной мысли. Лучше целителя подожду.

Медленно начинало светать.

Наконец мужики докопались до пола первого этажа, а мне предстояло встать, чтобы показать, где был вход в погреб: по маминому голосу точно определить не выходило. Подняться я не могла — к боли от переломов добавилось еще и стойкое ощущение, что я примерзла к сырой земле. Отдирать придется силой.

С удивлением я поняла, что помогать мне никто не рвется. Сначала просто звали, а когда поняли, что сама не встану, то столпились рядом, молча бросая на меня странные взгляды.

Я подняла руку, сжав пальцы в кулак, чтобы люди не трогали болящую кисть, а хватались повыше, но помогать мне никто не спешил. Недоумение нарастало.

— Да помогите ей уже! — недовольно воскликнула соседка из-за моей спины.

— Сама и помогай, — отозвался какой-то мужик. — Если жить надоело.

— Чего? — не поняла я. — На людей вроде не бросаюсь.

— Это еще доказать надо! Дом-то, говорят, ты взорвала.

От удивления у меня даже возражений не нашлось. Я? Да чем? В голове осталась каша из воспоминаний — не хватало только ложки, чтобы хорошо перемешать.

Я попыталась подняться сама, опираясь на болящую кисть. Думала, что вытерплю, если двигаться быстро, но ничего не вышло. Рука подломилась, и лицо чуть не встретилось с огородной землей. Кто-то из собравшихся не выдержал и, ухватив меня за бока, дернул вверх. Болели зажатые ребра, перекосившаяся майка впивалась в шею. Я поковыляла к дому, а мой смельчак-спаситель подставил мне локоть. Я благодарно кивнула и украдкой посмотрела на лицо незнакомца. Глубокие зеленые глаза улыбались и подбадривали. Я не могла оторвать от них взгляда. Человек был мне незнаком, да я и рассмотреть его толком не смогла. Глаза притягивали. Гипнотизировали.

— Спасибо, — прошептала я.

— Только сумасшедший не подаст руку такой восхитительной девушке.

Я смутилась и взгляд опустила. Ноги переставлялись с трудом: следовало посматривать под них. Идеальное оправдание, чтобы не показывать незнакомцу, как сильно я, должно быть, покраснела.

Так мы и доковыляли до развалин. Он позволил мне обнять его за шею, а сам подхватил за талию и потянул вверх. Кое-как переступая через шатающиеся доски и остатки мебели, мы добрались до нужного места. Спасательные работы возобновились.

На обратном пути я заметила черную кожаную перчатку, что торчала из-под завала. Голова закружилась, тошнота подступила к горлу. До этого момента чужаки не появлялись в моих воспоминаниях — мозг любезно вычеркнул самое страшное. Но теперь реальность накрывала с новой силой. Кто-то из них мог погибнуть… погиб… А во взрыве обвиняли… меня.

Я затравленно огляделась. Люди отворачивались от меня, но продолжали живо обсуждать между собой. Чуть дальше на дороге нашлись и представители бессмысленной власти, как мама их называла. Полиция.

К счастью, ни чьих тел я нигде не увидела и выдохнула с облегчением. В конце концов, с чего я взяла, что они были? Я ведь смогла выбраться из дома — значит, сильные парни справились с этим еще лучше.

Перчатка снова и снова возникала перед глазами. Я осмотрелась в поисках незнакомцев в длинных черных плащах.

«Какая глупость! Конечно, они не стали бы дожидаться здесь», — подумала я со злостью. Поигрались, а когда не вышло — унесли ноги.

Почему их не ловят? Или… не собираются?

Мысли медленно оседали в голове. Меня сторонились. Все уже знали, что взрыв спровоцировала я. Но кто еще мог рассказать, кроме нападавших? Никто. Они успели открыть рот первыми и неизвестно, что придумали. Обвинили меня и сбежали, пользуясь тем, что смогли отвлечь внимание.

Я чуть не взвыла от досады.

Один из полицейских кивнул мне, словно давал понять, что я сделала верные выводы. Ждали меня. Просто никуда не торопились, пока не проверят весь дом. Кто-то был на первом этаже. Если он там и остался… Вот и все… в дом забрались к нам, а за убийство каторга грозила мне… А если пострадал не один…

Я зажмурилась. Молодой человек с зелеными глазами ушел помогать другим, а я так и стояла одна перед толпой скучающих людей, покачивалась на отчаянно болевшей ноге, пока не подбежала мама. Сгребла меня в объятия, как делала всегда. Ее ничуть не смущали взгляды чужих — она говорила, что неудобно должно быть им. Отчасти я завидовала ее несгибаемому оптимизму, но он вырос не на пустом месте. Растить дочь без отца в наших краях — задача не из легких. Каждый стремился осудить, а то и ядовито поинтересоваться, где нагуляла? Я спросила лишь однажды. Тогда мама сказала, что мне будет безопаснее не знать. В краю, полном разбойников и убийц, я легко согласилась с ее оценкой. Мой отец явно не был тем, о ком стоило помнить.

— Попрощались? — Рядом с нами оказался полицейский в пафосной форме имперских защитников. Будто специально вырядился в такую рань. Только перед кем тут было красоваться? — Идем.

— Куда? — загородила меня мама.

— Пока — в распоряжение магического комитета, — поморщился он. Добычу уводили у него прямо из-под носа. — Если будет вести себя прилично. Иначе пошлю сразу туда, куда и полагается отправлять опасных для общества лиц.

— Что происходит? — не сдавалась мама. — Что вы несете? Вы в своем уме?! Кто-то только что разрушил мой дом и покалечил моего ребенка! Можете засунуть свой комитет куда вам угодно. Лучше хоть раз в жизни найдите, кто это сделал.

— Я сделала.

Подергала ее за рукав, но она, казалась, не расслышала. Потом повернулась ко мне. Медленно. На лице застыло удивление. Смешанное с ужасом.

— Не знаю как, — попыталась оправдаться я шепотом. Чтобы услышала только она. — Только не говори, что ты тоже меня боишься.

— Ты уверена? — уточнила она. Голос звучал странно. В нем сквозило недоверие, но не к словам. Так бывает, когда человек слышит нечто, что давно ожидал, но в глубине души верил, что этого никогда не случится. Так умирает надежда.

— Ты знала, что так будет? — выдохнула я.

— Нет, что ты! — обняла меня мама.

Полицейский схватил меня за локоть и дернул, я переступила на больную ногу и зашипела.

— Она, она. Свидетели есть.

— Это те преступники, что влезли в наш дом? — огрызнулась мама, не выпуская меня из рук. — Хорошенькие же у вас свидетели!

— Не советую повторять так громко, — процедил он.

Мама моргнула. Я перевела взгляд с полицейского на нее. Впрочем, подтверждение и не требовалось: я сама догадалось, что это значило. Те, кто вломился в наш дом, занимали гораздо более высокое положение в Эгертайхе, а может, и во всей Империи. Это было несложно, мы с мамой всегда были никем. Вывод напрашивался сам собой — мои объяснения никто не станет даже слушать. Меня уже обвинили, оставалось только выслушать приговор.

— Пошли. Быстрее разберутся — быстрее домой отпустят. А мне еще отчеты заполнять на ваши проклятые штучки.

«Вот уж кто в Эгертайхе точно родился без магии, — уныло подумала я. — На моей стороне его можно не ожидать».

Я оглянулась и поискала молодого человека с красивыми зелеными глазами. Больше никто не смотрел на меня в ответ. Наоборот, все поскорее отворачивались, делали вид, что слишком заняты друг другом.