Ашер 8

Глава 20

Мы уперлись в него внезапно. Только что перед нами была чистая, бирюзовая тропа, проложенная волей древнего левиафана, а в следующий миг — стена. Не скала, не риф. Стена из тумана. Густого, молочно-белого, абсолютно непроницаемого. Он не клубился и не двигался, просто висел в воздухе, как застывший выдох великана. «Рассветный Странник» замер в нескольких метрах от этой преграды, его двигатели недовольно гудели, словно наткнулись на невидимое силовое поле.

«Ну, приехали, — Сет отбросил на свой приборный стол бесполезный бинокль. — Конечная. Просьба освободить вагоны».

Я подошел к борту. Туман был странным. Он не пах солью или влагой. Он пах… ничем. Абсолютное отсутствие запаха, звука и даже температуры. Когда я протянул руку, кончики пальцев ощутили легкое, едва заметное покалывание, как от статического электричества.

«Что это за хреновина?» — я потер онемевшие пальцы.

«Это не хреновина. Это граница, — Сет уже возился со своими датчиками, и его лицо с каждой секундой становилось все более озадаченным. — Проклятье! Приборы сходят с ума! Оно не отражает ни один спектр, не имеет массы, не излучает энергии… Это… это ничто! И одновременно всё! Словно само пространство здесь свернулось в узел».

Иди подошла и встала рядом со мной. Она смотрела на туман не так, как мы. Не как на препятствие, а как на… собеседника.

«Он слушает, — прошептала она. — Он не спрашивает, кто мы. Он спрашивает, зачем мы здесь».

«Отлично, — пробормотал я. — Таможенный контроль для души. Надеюсь, у этой штуковины нет детектора лжи, а то мои показатели ей точно не понравятся».

Шелли положила мне руку на плечо. Ее ладонь была теплой и успокаивающей. «Он ищет не ложь, Макс. Он ищет правду. Нашу общую правду».

Сет раздраженно махнул рукой. «И как мы должны предъявить ему эту вашу „правду“? Декларацию о намерениях заполнить? В трех экземплярах?»

«Мы должны показать ему, — тихо ответила Иди. — Все вместе». Она протянула свои руки Рите и Грэгу. — «Мы должны стать одним целым. Одной мыслью. Одной волей».

М-да. Групповые обнимашки перед лицом экзистенциального тумана. Как раз то, чего не хватало для полного счастья. Но, глядя на их серьезные лица, я понял, что выбора у нас нет. Рита взяла мою руку, ее ладонь была твердой и уверенной. Я взял руку Сета, который выглядел так, будто его заставляют участвовать в спиритическом сеансе. Шелли замкнула круг.

«Сосредоточьтесь, — голос Иди стал глубже, словно она была лишь проводником для чего-то большего. — Не думайте о словах. Почувствуйте. Наша цель. Исцеление. Не власть. Не разрушение. Исцеление».

Я закрыл глаза, пытаясь отогнать привычный скепсис. Исцеление, исцеление… В голове крутилась всякая чушь. Но потом я почувствовал тепло ладони Шелли, силу в рукопожатии Риты, отчаянную надежду, исходившую от Грэга, и даже сквозь броню цинизма Сета я ощутил его жгучее желание разгадать эту тайну. Я перестал думать о высоких материях. Я подумал о них. О своей странной, невозможной семье. О том, что я готов пойти на все, лишь бы они были в безопасности. Лишь бы этот проклятый мир перестал пытаться их у меня отнять. И эта простая, эгоистичная мысль оказалась самой честной.

Я здесь, чтобы защитить их. Чтобы вернуть им их мир.

В тот же миг я почувствовал, как что-то изменилось. Статическое покалывание в воздухе прекратилось. Давление на уши спало. Я открыл глаза. Туман не рассеялся. Он… расступился. Прямо перед нашим кораблем в молочной стене образовалась идеальная, высокая арка, словно невидимые врата отворились, приглашая нас войти. За аркой виднелось синее небо и зелень.

Сет выдохнул со свистом. «Невероятно… Оно нас пропустило».

«Оно нас поняло», — поправила его Иди, отпуская наши руки.

Мы прошли таможню.

За туманным барьером лежал рай из ночных кошмаров футуролога. Остров был небольшим, покрытым пышной, инопланетной растительностью. Гигантские папоротники с листьями из синего металла, лианы, по которым струился мягкий внутренний свет, цветы, похожие на стеклянные скульптуры. И повсюду из земли росли они — кристаллы. Огромные, полупрозрачные, они пульсировали ровным, спокойным светом, словно билось сердце самого острова. Птиц не было слышно. Единственным звуком был тихий, низкий гул, исходивший от этих кристаллов.

«Похоже на обложку альбома какой-нибудь прогрессив-рок группы из семидесятых, — пробормотал я. — Не хватает только волшебника на единороге».

Наш «Странник» медленно подошел к берегу из черного, отполированного до блеска песка. В тот момент, когда его нос коснулся земли, мы все это почувствовали. Легкая, но отчетливая дрожь прошла по корпусу корабля и ушла в ноги. Гул кристаллов на мгновение стал громче, а затем… остров проснулся.

Сначала один из кристаллов в центре острова вспыхнул ослепительно-белым. От него, как волна, побежали световые импульсы, зажигая другие кристаллы один за другим. Через несколько секунд весь остров сиял, как новогодняя елка. А потом из той же центральной точки в небо ударил столб чистого, белого света, такой яркий, что на него было больно смотреть.

«Ну вот и все, — Сет прикрыл глаза ладонью. — Никакой скрытности. Мы только что позвонили в самый большой дверной звонок во вселенной и сообщили, что мы дома».

Но это было только начало. Земля под ногами снова вздрогнула, и прямо из-под нее, из черного песка и изумрудной травы, начали подниматься они. Стражи. Десятки фигур из того же дымчатого кристалла, что и скалы. Они не были похожи на неуклюжих роботов или големов. Их формы были изящными, текучими, почти органическими. Они двигались с бесшумной, змеиной грацией, без единого звука вставая на свои посты по периметру пляжа. Они не атаковали. Они просто поднялись. И смотрели на нас своими гладкими, безглазыми лицами.

Рита уже держала в руке кинжал, ее тело напряглось, как пружина.

«Спокойно, — Шелли положила ей руку на плечо. — Остров… он не злой. Он… проснулся. Он нас сканирует».

Сет, забыв про опасность, смотрел на стражей с восторгом ученого. «Невероятно! Это не магия и не механика. Это… кристаллическая жизнь! Самоорганизующаяся структура! Они идеальны!»

Грэг стоял, вцепившись в леер, и его лицо было бледным. «Я чувствую их… разум. Если это можно так назвать. Он холодный. Как лед. Никаких эмоций. Только протокол. Мы — аномалия. Нарушение. Они ждут команды».

«Отлично, — буркнул я. — Для местной операционной системы мы — вирус. Надеюсь, у них нет антивируса Касперского, а то нам крышка».

Один из стражей, тот, что стоял ближе всех, медленно поднял руку и указал вглубь острова, на тропу, уходящую в заросли светящихся деревьев.

«Кажется, нас приглашают, — Рита не опустила оружие, но ее голос стал ровнее. — Они не нападают. Они ждут. Ведут нас».

Приглашение, от которого невозможно отказаться. Что ж, придется идти. Мы спустились по трапу на черный песок. Стражи не шелохнулись, лишь их безглазые головы медленно поворачивались, провожая нас. Ощущение было такое, будто мы вошли в музей, где экспонаты следят за каждым твоим шагом.

Тропа вела нас в рощу, подобной которой я не видел даже в самых забористых фантастических фильмах. Деревья здесь были из живого, пульсирующего камня, а их кроны сплетались в высокий свод, сквозь который пробивался рассеянный свет. Но самое паршивое было то, что роща была живой. Буквально. На наших глазах тропа впереди плавно изогнулась, а два «дерева» сошлись, перекрывая проход. В то же время справа открылся новый коридор. Мы попали в лабиринт.

«Проклятье! — Сет, пытавшийся составить карту на планшете, с яростью ткнул в экран пальцем. — Бесполезно! Он постоянно меняется! Это не лабиринт, это какая-то четырехмерная топологическая головоломка! Мы ходим по кругу!»

«Не по кругу, — вдруг тихо сказал Грэг. Он остановился и закрыл глаза. — Путь… он не прямой. Он… отзывается».

Мальчишка стоял посреди этого переливающегося безумия, слегка покачиваясь, и его лицо было полностью отрешенным. Он словно прислушивался к чему-то, что было недоступно нам.

«Грэг?» — Шелли подошла к нему, готовая поддержать.

«Я чувствую, — прошептал он, не открывая глаз. — Не вижу. Чувствую. Туда… тепло. А туда… холод. Пустота. Лабиринт живой. Он откликается на… намерение. Он пропускает тех, кто идет к цели».

Ну вот, опять. Намерение, исцеление, групповые медитации. Кажется, это была главная фишка местной системы безопасности. Я тяжело вздохнул. Придется снова довериться чему-то, что я не могу ни пощупать, ни измерить. Придется довериться этому пацану.

«Ведешь, солдат, — я подошел и положил руку ему на плечо. Он вздрогнул, но не открыл глаз. — Мы за тобой».

«Я прикрою тыл», — коротко бросила Рита, ее взгляд внимательно сканировал мерцающие стены.

И мы пошли. Это было самое странное путешествие в моей жизни. Мы шли за мальчишкой с закрытыми глазами, который вел нас через постоянно меняющийся лабиринт из света и камня. Он уверенно поворачивал то налево, то направо, иногда замирая на несколько секунд на развилках, а потом снова трогаясь с места. Я смотрел на его напряженную спину и думал о том, какой же груз мы на него взвалили. Он вел нас, а я, положив руку ему на плечо, вел его, давая молчаливую опору. Мы шли в связке, как альпинисты, где жизнь каждого зависела от другого. И лабиринт, чувствуя нашу общую решимость, казалось, подчинялся. Стены расступались перед нами, образуя проход, и смыкались за спиной, отрезая путь к отступлению. Дороги назад не было. Только вперед. В самое сердце этого безумного, живого острова.

Лабиринт не просто путал следы, он проверял нас на прочность. Первым испытанием стал мост. Путь оборвался над бездонной пропастью, наполненной клубящейся, абсолютно черной тьмой. Из этой тьмы не доносилось ни звука. А на другую сторону вела узкая полоска дрожащего, полупрозрачного света.

«Мост из фотонов? Стабилизированное силовое поле? — Сет направил на него свой анализатор, который тут же жалобно пискнул и погас. — Или просто иллюзия?»

«Это проверка, — сказала Иди, глядя на дрожащую конструкцию. — Он выдержит только того, кто идет без страха».

Рита шагнула первой. Без колебаний, без единого лишнего движения. Она просто пошла вперед, глядя прямо перед собой, и мост под ее ногами горел ровным, уверенным светом. Она была воплощением несгибаемой воли.

Следующим пошел я. Как только я ступил на мост, он подо мной дрогнул и стал почти прозрачным. Страх. Липкий, холодный, он поднимался из темной пропасти. Страх не высоты. Страх провала. Страх подвести их всех. Я разозлился. На себя, на этот остров, на весь этот проклятый мир. Я вцепился в эту злость, как в спасательный круг, и сделал еще шаг, потом еще. Злость вытеснила страх. Мост под ногами снова стал плотным.

Сет замялся. Его пугала не опасность, а иррациональность происходящего. «Это невозможно… это нарушает все законы…»

«Сет, — позвал я уже с той стороны. — Не думай. Просто иди. Как будто идешь за пивом в соседнюю таверну».

Он выругался, зажмурился и шагнул. Мост под ним едва не погас, но он, спотыкаясь, пробежал по нему и рухнул на твердую землю рядом со мной, тяжело дыша. Шелли и Грэг, погруженные в свой собственный транс — одна в свою силу, другой в путь — пересекли мост так, словно это был обычный тротуар.

Дальше нас ждала дверь. Сплошная стена света, испещренная знакомыми символами Создателей.

«Ну, это по моей части!» — Сет воспрял духом. Это была задача для его мозга. Он, Иди и Грэг, который «чувствовал» правильные и неправильные комбинации, бились над головоломкой почти час. Это был танец логики и интуиции. Наконец, Сет нашел решение, нажал на несколько символов в нужной последовательности, и стена света беззвучно растаяла.

Последняя комната была кошмаром для вестибулярного аппарата. Огромный кубический зал, где гравитация сошла с ума. Нас то прижимало к полу, то тянуло к потолку, то швыряло на стены.

«Двигайтесь вместе! — крикнул я, едва не впечатавшись в стену. — В ритме! Не боритесь с ней!»

Мы сцепились руками, образовав живую цепь. Я задавал ритм, как сержант на плацу. «И раз! Прыжок! И два! К стене! Вместе!» Мы кувыркались в этом гравитационном хаосе, неуклюжие, но синхронные. Это была проверка не на силу или ум. Это была проверка на доверие и слаженность. И мы прошли ее, вывалившись из зала на ровную площадку, задыхающиеся, в синяках, но все вместе.

Лабиринт вывел нас на идеально круглую площадь в самом центре острова. Здесь не было ни деревьев, ни травы. Только гладкий, отполированный камень под ногами. Воздух был неподвижен и звенел от тишины, нарушаемой лишь низким, глубоким гулом. Он исходил от нее. В центре площади, примерно в метре над землей, парила сфера из чистого, пульсирующего света. Она была размером с большой автомобиль и казалась живой. Это не было похоже на пульт управления. Это было похоже на сердце. Сердце Ковчега.

Мы медленно подошли ближе. Страха не было. От сферы исходило ощущение покоя и бесконечной, древней мудрости. Когда мы подошли на расстояние нескольких шагов, она вспыхнула ярче, и наши головы взорвались.

Это не был голос. Это был поток. Поток информации, образов, чувств, хлынувший прямо в мозг, минуя уши и глаза. Я увидел рождение этого мира, замысел Создателей, войну с Тьмой, создание защитной системы. Я почувствовал их гордыню, их надежду и их отчаяние, когда они поняли, что их творение заражено болезнью. Боль была адской, словно мой разум пытались запихнуть в гигабайтный архив.

Когда поток схлынул, мы все стояли на коленях, тяжело дыша. Но теперь мы знали. Мы знали, что делать. Сфера показала нам суть последнего этапа. «Испытания Первых Хранителей». Система должна была убедиться, что мы достойны получить доступ к ядру. Что мы сами не несем в себе семена той же Тьмы, которую хотим уничтожить.

И это испытание каждый должен был пройти в одиночку.

Перед моими глазами промелькнул образ: я стою перед выбором — спасти свою семью, но обречь на гибель тысячи незнакомцев, или пожертвовать теми, кого люблю, ради всего мира.

Рядом со мной Рита вздрогнула. Я не видел ее видения, но почувствовал ее напряжение. Ее ждал бой, который нельзя было выиграть силой.

Шелли тихо ахнула. Ей, воплощению жизни, предстояло встретиться с абсолютной пустотой.

Сет потер переносицу, его лицо стало пепельным. Его ждала задача, не имевшая логического решения.

А Грэг… Грэг съежился, и я понял, что ему придется снова заглянуть в глаза своему главному кошмару.

Сфера пульсировала, довольная произведенным эффектом. И прямо перед каждым из нас из каменного пола выросли пять арок, ведущих в темноту. Пять отдельных путей. Пять индивидуальных камер пыток для души.

Мы посмотрели друг на друга. Последний миг единства перед тем, как каждый отправится на свою личную войну.

«Ну вот и все, — прохрипел я, поднимаясь на ноги. — Разделяй и властвуй. Классика жанра».

Я посмотрел на свою арку.

«Что ж, посмотрим, чего мы стоим поодиночке».