Брак понарошку, или Сто дней несчастья (СИ)

17 глава

Злата

– Злата, Злата, – орет на весь магазин Мышь, – помнишь, ты хотела такие занавески, – она указывает на странный пестрый балахон, в который одета одна из покупательниц. – Теперь ты видишь, как ужасно они смотрятся?!

– Что? – обалдевшая тетка покрывается пятнами и начинает орать на манер пожарной сирены. – Чей это ребенок?!

– Чей ребенок? – переспрашивает находящаяся в полуобмороке консультант.

– Чей ребенок? – уже громче орет управляющая залом.

Вот черт! Ну, Мышка! Ну я же вижу, что ты не со зла, что ж оно… Надо исправлять ситуацию!

– Простите! – подлетаю к крупной даме, замотанной во что-то невообразимое. – Она совсем не имела в виду, что вам это не идет! Она лишь хотела сказать, что у нас дома это не смотрелось бы. У нас северная сторона! Слишком темно для таких ярких цветов. Но на вас… – восхищенно замираю.

– Да, на вас это хорошо смотрится, – Мышь поняла, что нашкодила, и решает мне помочь. – А зачем вы носите занавески?

– Это не занавески! – чуть было успокоившаяся тетка снова краснеет. – Это дизайнерское пончо!

– Оно очень красивое! Уникальное! Неповторимое! Вам очень идет! – блин, не срабатывает. – Но зачем вы скрываете такую шикарную линию груди? – восклицаю я почти искренне.

Грудь у тетки и правда выдающаяся. Размер девятый. Не меньше.

– Вам, наоборот, надо ее подчеркнуть! Вертикальной вытачкой. Вот, посмотрите! – кручу головой, ищу хоть что-то подходящее, но, к моему счастью, рядом появляется консультанты сразу с тремя… Нет, четырьмя вешалками.

Тетка, морщась, пытается прикинуть на себя фасон, цвет…

– Возьмите опаловый, – слышу сухой голос у себя за спиной.

Оборачиваюсь. Раиса Ильинична на нас с Мышью не смотрит, лишь оценивающе изучает крупную покупательницу.

– Очень благородный цвет. Как раз вам под стать.

– Да! – улыбаюсь я. – И фиолетовый жакет, чтобы подчеркнуть ваш рост и линию талии.

Отсутствующей. Но я, как швея, знаю, что хороший крой творит чудеса.

Тут же, толкая друг друга, начинают бегать консультанты.

В примерочной у корпулентной дамы появляется два типа жакетов, она выходит и вопросительно смотрит на нас.

Если честно, ничего так вышло. С цветом Раиса Леонидовна угадала. Я поворачиваю голову и тоже вопросительно смотрю на нее.

– Я бы сочла за честь иметь такую компаньонку за карточным столом, – медленно, растягивая букву “о”, произносит тетка Глеба, и почему-то все выдыхают облегченно!

А наша госпожа Занавеска так вообще счастливо улыбается!

Черт возьми! Чтоб я так умела! Осчастливить тем, что…

Блин!

С улыбкой смотрю на почти счастливую даму.

– Учитесь, как надо работать! – кивает она консультантам магазина, указывая на меня, подхватывает пакет со своей старой одеждой и гордой походкой ледокола Челюскин направляется к кассам.

Я выдыхаю, но тут же ловлю взгляд Раисы Леонидовны и понимаю – рано!

– Вас ставят в пример продавцам, – шипит тетка Глеба. – Какой позор!

.

***

В магазине мы провели три с половиной часа. Если быть точной, то три часа двадцать семь минут!

Наверное, и секунды бы посчитала, если бы часы на телефоне их показывали.

Три часа двадцать семь минут пытки!

“Милочка, вы что, не чувствуете разницы между вечерним и коктейльным платьем?”

“Для вас деловой и повседневный костюм – это одно и то же?”

“Вы собираетесь носить такой каблук с открытым коленом?”

Вишенкой на торте стал подбор нижнего белья.

“Глеб настаивал, чтобы я купила вам все!”

И взгляд великомученицы вдаль…

Кто развлекся, так это Маришка.

Перемерила все шляпы и солнечные очки.

Купила себе джинсы, капри, четыре платья, пальто с распродажи и купальник!

Мне бы ее беззаботность.

Я захожу в дом как на эшафот.

А водитель сзади несет пакеты.

– Вау! – восклицает встречающий нас Глеб. – Вы хорошо провели время!

А мне аж разреветься хочется от такого приветствия.

Ну, или наорать на него.

– Это почти все младшей, – кривит губы тетка. – Старшую одеть, – многозначительный взгляд на меня, – трудно!

– Глеб Ю… – вижу рядом горничную, забирающую пакеты, и обрываю сама себя.

Без отчества.

– Мы можем поговорить?

– Да! – он улыбается. – Я тоже соскучился!

Мышь хихикает, тетка закатывает глаза, горничная краснеет.

А я собираюсь сказать ему, что мне надо уехать.

Не хочу здесь оставаться больше ни минуты.

Уверена, тетушка Глеба меня поддержит.

.

Злата

– Злата, – он начинает говорить, едва захлопывается дверь кабинета, – прости мою тетку. Она тебя измучила, да? У нее столько заморочек по поводу внешнего вида! – смеется, взмахивает рукой. – Как дОлжно, как принято…

Подходит, берет меня за руку. Просто нежно берет за руку и ласково улыбается.

– Тоже ненавижу магазины.

– Глеб, я… – набираю воздуха, чтобы все сказать.

– Злат, давай, пока нас не прервали… – он открывает что-то на компьютере. – Посмотри, ты подписывала такую бумагу?

Внимательно смотрю на скан…

– Подпись моя, но… – хмурюсь, пытаюсь прочесть.

Это что? Отказ?

– Глеб, это отказ?

– Да, – кивает он, – по факту это отказ от опекунских прав.

– Нет! Я бы такое ни за что!!!

– А тебе не могли это подсунуть в стопке… – смотрит на меня, прищурившись. – Ну подумай, может, какой-то почти пустой лист подмахивала?

Закрываю лицо ладонями, вспоминаю… Да… Как раз весной. Эта тетка приходила с громадной стопкой бумаг…

– Понятно, – Глебу не нужен мой ответ. – Короче, смотри, – закусывает губу, хмурится, – я тебе выделю водителя. За ворота одним ни шагу. Вообще! – смотрит на меня очень строго. – Прям совсем! У них уже оформлено удочерение. Ровно в тот момент, как ребенок окажется в руках опеки, нажмут кнопку на компьютере и вся государственная машина будет на их стороне.

– И что делать? – спрашиваю я сквозь слезы.

– Ну для начала не реветь, – он присаживается около меня на корточки, протягивает платок.

Шелковый, с монограммой, между прочим!

– Здесь вы в безопасности. Ваша задача – не попасться в руки представителям власти. Иначе говоря, сидеть дома и не высовываться. По крайней мере, до свадьбы.

– До свадьбы?

– Угу, – улыбается. – Потом Серый подаст документы от нас с тобой на удочерение. Как у кровных родственников у нас будет приоритет.

– Глеб, я… – пытаюсь вспомнить все те умные слова, что готовила в машине.

– Потерпеть надо будет совсем немного, – улыбается он. – Заявление я уже подал. От твоего имени тоже. Надеюсь, ты не будешь против? Регистрацию назначили на пятницу.

– На пятницу? – ахаю я.

– На пятницу? – раздается полный ужаса голос от дверей.

– Глеб, как на пятницу, я же только вот на четверг званый ужин собираю! Глеб, так не делается! Глеб, может, хотя бы следующую пятницу?

– Званый ужин это хорошо, – кивает Глеб. – Чем больше людей знают, тем лучше. Сейчас же пойдемте поедим!

Иду в столовую на ватных ногах.

Мышь нетерпеливо ерзает на своем стуле, ждет пока мы рассядемся.

– Могу подавать? – услужливо спрашивает Глеба горничная.

– Да, конечно, – кивает он, думая явно о чем-то своем.

– А, простите, я хотела спросить, – беглый взгляд в мою сторону. – Покупки Златы Георгиевны размещать в… вашей спальне?