Брак понарошку, или Сто дней несчастья (СИ)

19 глава

Злата

– Клеопатра! Клеопатра! – хватаясь за сердце, бежит по коридору Раиса Ильинична, а в комнате моей девочки между тем стоит такой вой, будто кого-то съели!

– Злата! – визжит Мышь, и я отмираю.

Боже! Сейчас Кактус примется жрать это нечто, не дай бог, еще и Мышку заденут!

Вбегаю в комнату и столбенею!

На постели стоит моя Мышь! Там же на кровати, практически у Маринки на ручках, скулит поджавший хвост Кактус, а перед кроватью прыгает помесь тумбочки и щетки для обуви и страшно рычит…

– Клеопатра! Боже!

В комнату вбегает Раиса Ильинична и останавливается рядом со мной.

– Заберите ее, что ли, – если честно, я почти уверена, что меня эта… это… покусает.

– Боже! Я ей даю погулять по саду, пока все спят, но я же… Клео! – тетка подхватывает свою мохнатую черную щетку и только тут поднимает глаза на Кактуса и Мышь. – Хм! – поджимает губы. – Собаке на постели не место!

Прижимает свою Клеопатру к груди и гордо выходит.

– Нет, простите, а извиниться! – вдруг пробивает меня. – Ваша Клео, или как ее там, напугала ребенка! Чуть Кактуса не съела!

– Извиниться, я? – совершенно искренне возмущается тетка.

– Извиниться! – я чуть не топаю. – Хотя бы перед Мариной!

Вдруг понимаю, что меня аж трясет. Подбегаю к кровати, ощупываю сестру:

– Ты не испугалась?

– Не-а, – Маринка отмирает и лучезарно улыбается. – А ло… – получает тычок. – Глеб говорил, что собаку Кляксой зовут.

– Ее зовут Клеопатра Дишь Веренгейм! – вскидывает подбородок тетка. – Но Глеб действительно зовет ее, как ему вздумается, – фыркает она. – Молодая леди, я рада, что у вас очень крепкая нервная система! Чего не скажешь о вашем псе, – Раиса Ильинична с осуждением смотрит на явно напуганного Кактуса. – Не готовы ли вы завтракать? В качестве извинения готова подать вам торт!

– Согласна! – Маринка вылетает из спальни прямо в ночнушке.

Тоже шелковой. Из вчерашних покупок.

– А можно погладить?

Тянется к щетке.

– Вы удивительно безрассудный ребенок! – выдает Раиса Ильинична, но склоняется, давая прикоснуться к Кляксе бишь… дишь…

Та рычит, но Мышку это ни капли не смущает.

– Какая ты забавная! Мы подружимся! – и тут же оборачивается. – Кактус! Гулять!

Наша помесь бульдога с носорогом на полусогнутых трусит мимо Раисы Ильиничны к заднему входу, а щетка опять рычит.

Ну епрст!

Может, правда, на конюшню?

– Злата, – вдруг окликает меня тетка Глеба.

И, о чудо, я вижу смущение на ее лице!

– Злата, я хотела перед вами извиниться, – она склоняет голову. – Простите меня. Я ожидала, что встреча собак пройдет совсем по-другому, и совершенно точно не предполагала опасность для ребенка.

Ух ты!

Кажется, великая Раиса Вербицкая тоже испугалась! И не за свою щетку.

– Я думаю, – продолжает она размеренным, слегка надменным тоном, – в свете сложившихся событий можно не ограничивать передвижение вашего пса по дому, – смотрит на меня внимательно, – девочка пусть переедет в спальню на втором этаже, – расправляет плечи. – Сейчас пойдемте завтракать. Вы ничего не ели, а у нас с вами очень много дел! – я замираю в коридоре с распахнутыми глазами, а Раиса Ильинична говорит уже на ходу. – Моя маникюрша приедет в три! У вас, кстати, очень красивая форма ногтевой пластины! Рекомендую не наращивать.

.

Глеб

– Блин, ты ее пальчики видел? Что ты мне подсовываешь какие-то булыжники?

– Вербицкий, это вообще-то бриллиант!

Мы с Серым листаем каталог модного ювелирного магазина.

– Серег, ей не нужны бриллианты, – хмурюсь. – Ну… Точнее, не так, как Кристине! У нее счетчика в глазах нет! Ей нужно что-то тонкое, изящное…

– Вербицкий, – недоверчиво смотрит на меня друг, – ты влюбился или решил сэкономить?

– Да иди ты! – готов запустить в него чем-нибудь, но у меня под рукой только компьютерная мышка. – О! Вот!

Щелкаю на понравившуюся картинку! Изящное плетение желтого и белого золота, украшенное россыпью камней.

– Шестнадцатый размер! – жму заказать. – Курьера ждать долго, надо будет самому к ним заехать. Они на Тверской.

– Вау! – присвистывает Серега, заглядывая в мой монитор. – Точно не сэкономить… Эх, Вербицкий, – у него вдруг такое искренне расстроенное выражение лица, – ничего-то ты не можешь делать наполовину, – вздыхает. – Даже фиктивно жениться.

– Серый, ты о чем вообще? Это на три месяца! – стараюсь смотреть на него недоуменно и, наверное, обиженно, но этот мужик знает меня чуть ли лучше, чем я себя сам.

– Не, я так! Кстати! Подготовил проект бумаг по девочке. Этой… Марине, – он резко меняет тему. – В вашей ситуации лучше подать не на опеку, а именно на удочерение. Там-то все оформлено на опеку. Учитывая… – он смотрит мне в глаза, видит, что я совершенно сейчас это не хочу слушать. – Короче, так лучше! Не забудь потом написать завещание. Через три месяца, – и с ехидной физиономией выходит из моего кабинета.

А я снова смотрю на кольца.

И чего он придрался?

Ну да, самое дорогое из последней коллекции!

Но оно ж такое клевое, нежное. Прям как сама Злата!

Злата!

Золотко!

Улыбаюсь, думая о том, как надену это кольцо ей на палец.

Завтра?

Прием уже завтра. И послезавтра регистрация.

Это будет самая короткая помолвка в светском обществе!

.

Злата

Я однажды устраивала Мыши день рождения. Во дворе. Она у меня летняя, мы с соседкой вытащили столы, надули воздушные шарики, я тогда нарядилась клоуном…

Короче, это все детский сад!

– В этом сезоне модна сиреневая пастель! Ну, максимум лавандовый!

Это тетка не с флористом. Это она с кондитером.

– Что значит “приглашения еще не готовы”?! У меня курьеры уже ждут! Хорошо! Отдавайте первую сотню! – ругается она с типографией.

– Не забудьте про веганскую составляющую меню! И эта часть закусок должна быть особым образом помечена! – разговор с кейтерингом.

Я все тщательно записываю, чтобы не забыть. Получаюсь у нее вроде секретаря сейчас.

– Оформители предлагают искусственную цветы на гирлянды. Говорят, за такой короткий срок не успеют заказать нужное количество живых, – передаю ей информацию.

– Боже, это так пошло! У нас же помолвка, а не поминки! – она упирается пальцами в лоб, и на ее лице отражается самая настоящая мука.

– А если взять не цветы, а ветви? – смотрю на нее. – Ну смотрите, составить букеты просто из зелени! Можно даже в нашем саду подобрать. Правда, яркая зелень будет плохо сочетаться с лавандовым, – хмурюсь.

– Быстро звони кондитерам! Пусть меняют на персиковый и желтую пастель! Вероника! – кричит она, вызывая экономку. – Дать садовнику поручение подобрать зелень с фигурными листами! Что хотите, хоть малину со смородиной! Мы сейчас предоставим план.

– И перевязать лентами, – щурюсь, представляя, как это будет выглядеть.

– Золотистыми! – кивает тетка. – Ты же Злата! И платье! Мы тебе покупали оттенка зеленый Шартрёз! Его наденешь. Оно тонкое, но идеальное попадание по цвету! Зелень и лента в волосы! Символ свежести! Прекрасно! Великолепно! Мне нравится! Хоть в чем-то уже легче…

Вдруг понимаю, что причина всего этого бедлама я.

– Не красней, – обрывает меня Раиса Леонидовна. – Это выходка Глеба! Нам важно не ударить в грязь лицом!

Нам!

То есть мы сейчас с ней в одной лодке?

– Итак, – она подхватывает лист со списком приглашенных, – Бариновы, я уверена, придут, Светловы тоже, Шевчук, Дербеневы, Хомченко, – и тут она поднимает взгляд на меня. – И нельзя же не пригласить, – вздыхает. – Хомченко Михаил и его дочь Кристина…